КАК ИСЧЕЗЛИ РАКИ В ТАРУСЕ
В мире
Говорят, что копенгагенская конференция ООН по климату закончилась полным провалом. Вплоть до заявления французского президента, что “ооновская система находится на грани издыхания”. Конечно, хорошо бы вместо ООН иметь мировое правительство, которое прикажет – и никто не посмеет ослушаться. Но пока его нет, и надо договариваться. А как?
Надо ограничить выбросы парниковых газов в атмосферу, не то начнется глобальный природный катаклизм. Больше всех загрязняют атмосферу бедные страны Азии, Африки, Латинской Америки – там на предприятиях чрезвычайно низкий уровень технологий. Но их лидеры убеждают своих граждан: гады-европейцы и североамериканцы сами коптили небо, как хотели, активно развивая промышленность, а на нас теперь хотят наложить ограничения, затормозить наше производство, держать нас в кабале и нищете.
Богатые страны готовы дать много денег бедным странам – до 100 миллиардов долларов в год. Однако требуют скрупулезной отчетности, права контроля. Бедные страны возмущаются: какой контроль?! Дайте деньги и исчезните!
Если послушать российский телевизор, то невозможно понять, что там, на конференции, обсуждалось.
Например, в программе “Вести” 17 декабря, в предпоследний день конференции, говорили:
“Если глобальное потепление и сама теория антропогенного изменения климата на самом деле - мистификация, и речь вовсе не о гибели планеты, а о политических решениях на миллиарды долларов, то в повестке об этом в любом случае - ни слова. И устроителей саммита это ничуть не смущает. Бои за Копенгаген сегодня стихли. Но это точно - затишье перед бурей. Завтра - последний день, когда внушительные делегации из более чем ста стран могут договориться и поставить свои подписи под новым посткиотским соглашением. Демонстранты, которые определенно что-то готовят, считают: шансов успеть почти не осталось.”
У россиян естественно складывается впечатление, что там, в Копенгагене, пытались строить какие-то козни. Вообще против всех и, разумеется, против России в частности.
По телевизору не сказали, что Россия находится в выгодном положении: от нее не требуют участия в помощи бедным странам. По сокращению выбросов вредных газов мы лидируем. Тут, конечно, сыграло роль падение советского промышленного производства. Однако и в будущем Россия берет обязательство до 2025 года сократить выбросы на 25 процентов. О чем и сказал президент Медведев, объяснив кратко и просто: “Потому что нам самим это выгодно”.
Досадно только, что Медведев на трибуне конференции и Медведев на экранах российских телевизоров - часто не одно и то же. Иногда – прямо противоположное. Накануне выезда в Копенгаген он встречался с членами Академии Наук. Судя по телевизионному репортажу, ученые мужи выступили единым фронтом. Они уверяли президента, что глобальное потепление – миф и блеф, что за разговорами о вредных выбросах в атмосферу на самом деле хитро прячется коварный “накат” на нашу нефтяную и газовую отрасль, стремление уменьшить зависимость от России: “Переоценка негативных последствий - это коммерциализация проблем... В Копенгагене нас будут ловить...”
И президент согласился с ними. По телевизору звучало так:
“Нам не нужно паниковать и бросаться в крайности, а постараться решить наши экономические проблемы... Сюда густо политика замешана... здесь есть антиуглеродная тема, но мы должны к этому спокойно относиться, но в то же время не дать нас развести... Я во всех дискуссиях на эту тему чувствую привкус денег, иначе бы так рьяно этим не занимались. А раз это так, мы имеем дело и с большими деньгами, и с большой политикой, и в то же время с угрозой, на которую нам нужно будет отвечать всем вместе”.
Может, Медведев таким образом потрафлял и нашим, и вашим? Поскольку держал в уме, что главное – обязательство на международной конференции.
Так или иначе, он подтвердил то, чем пичкали россиян пресса и ученые. Разумеется, приоритет за его международными заявлениями. Однако россияне-то запомнили его высказывания о привкусе больших денег и большой политики, то есть о происках внешних сил, о заговоре мировой закулисы.
Ну и как договариваться в мировом масштабе, если у себя дома не можем разобраться?
Российский информационный бум против конференции по климату начался будто бы с ...ФСБ. Некие хакеры из Томска как раз накануне встречи в Копенгагене вскрыли электронную переписку сотрудников Центра по изучению климата университета Восточной Англии. Из русского перевода следовало, что температурные данные нередко подтасовывались в пользу глобального потепления.
Вице-председатель межправительственной группы по климатическим изменениям Жан-Паскаль ван Иперселе заподозрил чекистские руки: “Подборка почтовой корреспонденции и документации проведена очень тщательно, а отнюдь не наобум. Данные собраны за 13 лет, а любитель такого не сделает”.
Словно в доказательство чекисты поздравили хакеров: “Это выражение гражданской позиции, что заслуживает уважения”. Сюжет о подтасовке данных стал сенсацией номер один.
Правда, отдельные представители ученого мира пытались возражать.
“Нельзя интерпретировать то, что я прочитал, как доказательство отсутствия изменений климата, - говорил Андрей Кириленко, профессор математики Университета Северной Дакоты. - Многие комментарии основаны на неправильном понимании профессионального жаргона. Фил Джонс написал, что “I’ve just completed Mike’s Nature trick...”. Интерпретация была такой, что вот Майкл Манн сделал какой-то трюк, и Джонс собирается этот трюк использовать. Обычно мы используем слово “trick”, когда научились что-то делать, скажем, с программным обеспечением. Поэтому переводить это на русский язык как “трюк” – совершенно неправильно. Иногда российские переводчики добавляли в письма целые предложения. Я видел фрагмент из передачи в “Вестях”, где перевод показываемых на заднем плане строчек из этих писем имел мало общего с оригиналом. В сюжете содержалось очень много домыслов. Чтобы разбираться в обсуждаемых письмах, надо, по крайней мере, знать научный жаргон, на котором говорят авторы, и предмет, о котором они говорят. У человека, который вообще никогда не занимался климатом, получится что угодно”.
Но частное мнение скромного математика из далекой Северной Дакоты не сопоставимо по резонансу с сообщением всероссийской информационной программы “Вести”.
Только непонятно, почему некоторые наши ученые с энтузиазмом подхватили сюжет. Злые журналисты подозревают руку российского нефтегазового лобби. Мол, не принято в академических кругах основывать публичные выступления на информации прессы, тем более – на перехватах чужих писем. Речь-то идет о многолетних наблюдениях самых разных научных коллективов мира. Как будто ученые эти никогда и не верили в глобальное потепление, но только сейчас, узнав из программы “Вести”, высказались, наконец, решительно против.
Не мне судить. Я вспоминаю, как в начале 70-х мы с директором Лопатинского охотхозяйства Павлом Усачевым шли в лодке по маленькой речке Тарусе. И увидели, что река буквально покрыта раками – они всплыли вверх желто-зелеными брюшками. Павел предположил, что где-то в верховьях сильно обработали поля гербицидами, а дождь смыл отраву в реку. Или какой-нибудь механизатор решил “порыбачить” и опрокинул бочку с аммиачной селитрой. Рак живет только там, где чистая вода. С того дня раки в Тарусе исчезли лет на двадцать-тридцать. Говорят, недавно вновь появились.
Я к тому, что случай на Тарусе, и другие подобные, повсеместные – некая модель, бесспорное доказательство. Тут никто не будет сомневаться в “антропогенном воздействии на природу”. А вот в “антропогенном воздействии промышленных газов на атмосферу” сомневаются даже видные российские ученые.
Москва
Надо ограничить выбросы парниковых газов в атмосферу, не то начнется глобальный природный катаклизм. Больше всех загрязняют атмосферу бедные страны Азии, Африки, Латинской Америки – там на предприятиях чрезвычайно низкий уровень технологий. Но их лидеры убеждают своих граждан: гады-европейцы и североамериканцы сами коптили небо, как хотели, активно развивая промышленность, а на нас теперь хотят наложить ограничения, затормозить наше производство, держать нас в кабале и нищете.
Богатые страны готовы дать много денег бедным странам – до 100 миллиардов долларов в год. Однако требуют скрупулезной отчетности, права контроля. Бедные страны возмущаются: какой контроль?! Дайте деньги и исчезните!
Если послушать российский телевизор, то невозможно понять, что там, на конференции, обсуждалось.
Например, в программе “Вести” 17 декабря, в предпоследний день конференции, говорили:
“Если глобальное потепление и сама теория антропогенного изменения климата на самом деле - мистификация, и речь вовсе не о гибели планеты, а о политических решениях на миллиарды долларов, то в повестке об этом в любом случае - ни слова. И устроителей саммита это ничуть не смущает. Бои за Копенгаген сегодня стихли. Но это точно - затишье перед бурей. Завтра - последний день, когда внушительные делегации из более чем ста стран могут договориться и поставить свои подписи под новым посткиотским соглашением. Демонстранты, которые определенно что-то готовят, считают: шансов успеть почти не осталось.”
У россиян естественно складывается впечатление, что там, в Копенгагене, пытались строить какие-то козни. Вообще против всех и, разумеется, против России в частности.
По телевизору не сказали, что Россия находится в выгодном положении: от нее не требуют участия в помощи бедным странам. По сокращению выбросов вредных газов мы лидируем. Тут, конечно, сыграло роль падение советского промышленного производства. Однако и в будущем Россия берет обязательство до 2025 года сократить выбросы на 25 процентов. О чем и сказал президент Медведев, объяснив кратко и просто: “Потому что нам самим это выгодно”.
Досадно только, что Медведев на трибуне конференции и Медведев на экранах российских телевизоров - часто не одно и то же. Иногда – прямо противоположное. Накануне выезда в Копенгаген он встречался с членами Академии Наук. Судя по телевизионному репортажу, ученые мужи выступили единым фронтом. Они уверяли президента, что глобальное потепление – миф и блеф, что за разговорами о вредных выбросах в атмосферу на самом деле хитро прячется коварный “накат” на нашу нефтяную и газовую отрасль, стремление уменьшить зависимость от России: “Переоценка негативных последствий - это коммерциализация проблем... В Копенгагене нас будут ловить...”
И президент согласился с ними. По телевизору звучало так:
“Нам не нужно паниковать и бросаться в крайности, а постараться решить наши экономические проблемы... Сюда густо политика замешана... здесь есть антиуглеродная тема, но мы должны к этому спокойно относиться, но в то же время не дать нас развести... Я во всех дискуссиях на эту тему чувствую привкус денег, иначе бы так рьяно этим не занимались. А раз это так, мы имеем дело и с большими деньгами, и с большой политикой, и в то же время с угрозой, на которую нам нужно будет отвечать всем вместе”.
Может, Медведев таким образом потрафлял и нашим, и вашим? Поскольку держал в уме, что главное – обязательство на международной конференции.
Так или иначе, он подтвердил то, чем пичкали россиян пресса и ученые. Разумеется, приоритет за его международными заявлениями. Однако россияне-то запомнили его высказывания о привкусе больших денег и большой политики, то есть о происках внешних сил, о заговоре мировой закулисы.
Ну и как договариваться в мировом масштабе, если у себя дома не можем разобраться?
Российский информационный бум против конференции по климату начался будто бы с ...ФСБ. Некие хакеры из Томска как раз накануне встречи в Копенгагене вскрыли электронную переписку сотрудников Центра по изучению климата университета Восточной Англии. Из русского перевода следовало, что температурные данные нередко подтасовывались в пользу глобального потепления.
Вице-председатель межправительственной группы по климатическим изменениям Жан-Паскаль ван Иперселе заподозрил чекистские руки: “Подборка почтовой корреспонденции и документации проведена очень тщательно, а отнюдь не наобум. Данные собраны за 13 лет, а любитель такого не сделает”.
Словно в доказательство чекисты поздравили хакеров: “Это выражение гражданской позиции, что заслуживает уважения”. Сюжет о подтасовке данных стал сенсацией номер один.
Правда, отдельные представители ученого мира пытались возражать.
“Нельзя интерпретировать то, что я прочитал, как доказательство отсутствия изменений климата, - говорил Андрей Кириленко, профессор математики Университета Северной Дакоты. - Многие комментарии основаны на неправильном понимании профессионального жаргона. Фил Джонс написал, что “I’ve just completed Mike’s Nature trick...”. Интерпретация была такой, что вот Майкл Манн сделал какой-то трюк, и Джонс собирается этот трюк использовать. Обычно мы используем слово “trick”, когда научились что-то делать, скажем, с программным обеспечением. Поэтому переводить это на русский язык как “трюк” – совершенно неправильно. Иногда российские переводчики добавляли в письма целые предложения. Я видел фрагмент из передачи в “Вестях”, где перевод показываемых на заднем плане строчек из этих писем имел мало общего с оригиналом. В сюжете содержалось очень много домыслов. Чтобы разбираться в обсуждаемых письмах, надо, по крайней мере, знать научный жаргон, на котором говорят авторы, и предмет, о котором они говорят. У человека, который вообще никогда не занимался климатом, получится что угодно”.
Но частное мнение скромного математика из далекой Северной Дакоты не сопоставимо по резонансу с сообщением всероссийской информационной программы “Вести”.
Только непонятно, почему некоторые наши ученые с энтузиазмом подхватили сюжет. Злые журналисты подозревают руку российского нефтегазового лобби. Мол, не принято в академических кругах основывать публичные выступления на информации прессы, тем более – на перехватах чужих писем. Речь-то идет о многолетних наблюдениях самых разных научных коллективов мира. Как будто ученые эти никогда и не верили в глобальное потепление, но только сейчас, узнав из программы “Вести”, высказались, наконец, решительно против.
Не мне судить. Я вспоминаю, как в начале 70-х мы с директором Лопатинского охотхозяйства Павлом Усачевым шли в лодке по маленькой речке Тарусе. И увидели, что река буквально покрыта раками – они всплыли вверх желто-зелеными брюшками. Павел предположил, что где-то в верховьях сильно обработали поля гербицидами, а дождь смыл отраву в реку. Или какой-нибудь механизатор решил “порыбачить” и опрокинул бочку с аммиачной селитрой. Рак живет только там, где чистая вода. С того дня раки в Тарусе исчезли лет на двадцать-тридцать. Говорят, недавно вновь появились.
Я к тому, что случай на Тарусе, и другие подобные, повсеместные – некая модель, бесспорное доказательство. Тут никто не будет сомневаться в “антропогенном воздействии на природу”. А вот в “антропогенном воздействии промышленных газов на атмосферу” сомневаются даже видные российские ученые.
Москва
comments (Total: 6)