ТУРЦИЯ - ИЗРАИЛЬ: “НИЧЕГО ЛИЧНОГО...”

“Враги не позволяют себе того, что сделала Турция”, - отреагировал глава израильского МИДа Авигдор Либерман на демонстрацию турецким государственным телеканалом TRT1 сериала “Эйрилик” (“Расставание”). Показ “Эйрилик” с израильскими солдатами, в упор расстреливающими арабскую девушку и гоняющимися с автоматами наперевес за арабскими подростками, вооруженными рогатками и камнями, - только штрих в нарастающей враждебности турок в отношении своего “союзника”. Этому предшествовала отмена военно-воздушных учений Anatolian Eagle, в которых должен был принимать участие Израиль, и демонстративное проведение вместо этого военных маневров с Сирией. За пару недель до этого премьер-министр Реджеп Эрдоган побывал с дружеским визитом в Иране и встречался Махмудом Ахмединеджадом, а в начале года обрушился с неспровоцированной злобной критикой Израиля на Всемирном экономическом форуме в Давосе. Более того, все это происходит на фоне полнейшего консенсуса в самой Турции. Турецкие генералы, столь ревностно хранившие наследие Ататюрка, молчат, словно в рот воды набрали, хотя еще недавно активно поддерживали союз с Израилем.
Что же происходит?
А происходит то, что в дипломатии называют “изменением геополитической ситуации”. Действительно, враги не позволяют себе того, что сделала Турция. Но Турция уже не дружественная Израилю страна. И, даже хуже того, она даже не нейтральная страна... Акценты изменились и самым существенным образом...
...С начала “холодной войны” Турция оказалась перед угрозой, противостоять которой в одиночку не могла. Советский Союз, рвавшийся в Средиземное море, стремился взять под контроль Дарданеллы, а для Турции это была национальная катастрофа. Единственным, кто мог гарантировать выживание Турции, оказались США, и членство в НАТО в этой ситуации становилось единственным выходом для Анкары. Но и это не давало окончательных гарантий, так как Турция, как сыр в сэндвиче, была зажата между Советами и их арабскими союзниками: Сирией, претендовавшей к тому же на часть турецкой территории (Александрету или Искендерун), Ираком и Египтом. Нейтрализовать арабское давление могли только те государства, кто сам враждовал с арабами: Иран и Израиль. После того, как Иран вышел из игры, превратившись из союзника Запада в его противника, оставался один Израиль - “центр силы” на Ближнем Востоке. Сковывая Египет и Сирию, Израиль оттягивал на себя давление со стороны прокоммунистических арабских режимов, и оставлял туркам свободу маневра. Действуя под прикрытием Америки, обе страны координировали свои возможности и силы в противоборстве с общими противниками. Военных такая ситуация вполне удовлетворяла: она вполне соответствовала их политике светского изоляционизма в арабском мире.
Завершение “холодной войны” радикальным образом изменило существующий расклад. С распадом Советского Союза устранилась главная угроза национальной безопасности Турции. Египет перестал быть потенциальным соперником, а Сирия, оставшись без поддержки союзников, уже не могла представлять угрозу турецкой армии, превосходившей сирийскую по всем показателям. Одновременно с этим быстрым ходом шла радикализация исламского мира. Воинствующий ислам становился угрюмой, мощной силой, объединяющей разрозненные и до сих пор враждебные друг другу мусульманские народы.
В Турции к власти пришла Исламская партия справедливости и развития, представлявшая собой сравнительно умеренную фракцию радикального ислама. Одновременно хаос на Балканах и в соседнем Ираке создавал вакуум, вызывавший соблазн вмешательства столь сильной страны, коей является Турция. Анкаре теперь уже никто не угрожал. Напротив, отныне она сама получала возможность вернуться (пусть в завуалированной форме) к статусу Оттоманской империи, распространив влияние от Балкан до Ирака, и от Средней Азии и Кавказа до Ближнего Востока. Однако сделать это можно было только одним образом: под знаменами торжествующего ислама. Тем более, что обстановка внутри страны способствовала растущим амбициям нового правительства.
В этой ситуации союз не только с Израилем, но и с США, с их невнятной, лишенной стратегии политики, превращался в обузу для Эрдогана и его союзников. Турция все больше позиционировала себя в качестве защитницы мусульманского мира, и не только на Ближнем Востоке. Не один лишь Израиль в связи с этим превращался в естественного противника турок. Точно также Анкара обрушилась недавно с резкой критикой на Пекин за действия китайских властей против мусульман-уйгуров. Новое положение возрожденной могущественной державы и защитницы мусульманского мира открывало туркам и необъятные дипломатические возможности, позволяя выступать в качестве “объективного посредника” между США и Ираном. Опять-таки союз с Израилем в этом деликатном деле мог быть только помехой, а никак не подспорьем. Беспрецедентно резкие нападки Эрдогана на Израиль после ликвидации шейха Ясина показали, что в союзе двух стран наметилась глубокая трещина.
Военные, не поддерживающие исламизацию турецкого общества вообще, и Исламскую партию справедливости и развития, в частности, по вполне понятным причинам выступают за усиление мощи и влияния своей страны. Разумеется, они менее всего хотели бы обострения отношений с Западом, которое угрожало бы экономике страны и ее демократическим завоеваниям. Но до тех пор, пока Турция заполняет образовавшиеся на огромном евразийском пространстве вакуум вокруг нее, не вступая в конфликт с США и ЕС, они готовы поддержать амбиции руководства страны. И “особыми отношениями” с Израилем турецкий генералитет готов пожертвовать во имя “особых отношений” с мусульманским миром.
Это не значит, что Турция готова полностью прекратить всякое сотрудничество с Израилем, однако роль Израиля в турецкой политике кардинально изменилась. Отныне Израиль уже не стратегический партнер, а своеобразный инструмент, с помощью которого можно усиливать свое влияние в регионе и выступать в качестве посредника между США и мусульманским миром. Так же как и Каир, Анкара хочет использовать переговоры между враждующими сторонами в ближневосточном конфликте (Израилем и палестинцами, Израилем и Сирией) для повышения своего авторитета и получения политических дивидендов. Ничего общего с интересами Израиля это не имеет. Попытки Анкары организовать мирные переговоры между Иерусалимом и Дамаском нужны и Дамаску (дабы наладить отношения с США и ЕС) и Анкаре (чтобы укрепить позиции в арабском мире, а заодно и создать впечатление “серьезного посредника” на переговорах с Ираном), но не самому Израилю. И хорошо, что новое руководство МИДа, в отличие от предыдущего, во главе с Ципи Ливни, отчетливо это осознает.
На сегодняшний день нет никаких оснований полагать, что политика Турции претерпит существенные изменения. Это может произойти только в одном случае: если Москва в своем экспансионизме создаст реальную угрозу национальной безопасности Турции, заставив ее вновь броситься в объятия Запада. Однако на сегодняшний день подобное развитие событий не видится реальным, и, более того, и турки, и русские, стремящиеся к возрождению своих империй на евразийских просторах, сближаются друг с другом.
Министр иностранных дел Авигдор Либерман совершенно прав, заявляя, что Турция сближается с осью зла. Однако это всего лишь естественный результат нового расклада сил в регионе. Как говорится, “ничего личного”. У Турции, как и у всех стран, нет друзей, а есть свои интересы. Учитывая это, нам в своих отношениях с Анкарой следует отказаться от привычных стереотипов и выстраивать отношения с Турцией, исходя из наших стратегических интересов.
Александр МАЙСТРОВОЙ