Принс-стрит
Почему Брайтон зовётся Брайтоном? Какой секрет таится в названии Эммонс-авеню? В чем провинился человек, давший название Фултон-стрит? И кто такие Крапси, Бенсон, Белмонт, Кнапп и Мермэйд, в честь которых названы улицы? На все эти вопросы вы сможете найти ответы в нашей рубрике, посвящённой истории названия нью-йоркских улиц.
Бенджамин Принс – один из крупнейших продавцов древесины в Нью-Йорке первой четверти XIX века. Этот человек прославился благодаря потрясающей деловой хватке и несказанному везению, которое сопровождало его на протяжении всей жизни.
Принс стал круглым сиротой уже в 14-летнем возрасте. В 1795 году его родители, бабушка и дедушка, а также двое братьев стали жертвами «азиатской лихорадки», которая бушевала в Нью-Йорке всего девять дней, но унесла жизни почти трёхсот человек. В наследство подростку достались крохотная комната в подвальном помещении, лошадь и чемодан с плотницкими инструментами (отец был изготовителем мебели).
Своего первого работодателя Бенджамин повстречал в лесу, куда регулярно ходил за грибами и ягодами. Им оказался 70-летний Абрахам Феникс – поставщик дубовых дров для домов городских бизнесменов и чиновников.
В те времена дубовые дрова считались символом престижа и больших денег. Они стоили почти в семь раз дороже обыкновенной древесины, поэтому топить камины молодым дубом могли позволить себе только очень богатые люди.
Например, мэр Большого Яблока Ричард Варик даже ввёл в оборот выражение «дубовые дома». Так назывались роскошные каменные коттеджи, внутри которых постоянно ощущался приятный дубовый запах. Так любой гость мог легко определить, к какому сословию относятся хозяева.
Легенда гласит, что лошадь Феникса, рубившего дрова, убежала в лес, и он попросил помощи у Принса. Подросток согласился, одолжил свою лошадь и так заработал первые деньги в своей жизни. Новые знакомые стали работать сообща, и уже в 1797 году появилась компания «Абрахам и Бенни», занимавшаяся производством и доставкой дров. Горожане, однако, в шутку прозвали бизнес «Дед и внук», так как пожилой Феникс и юный Принс в действительности выглядели как два неразлучных родственника.
В 1799 году Феникс умер, и компания полностью перешла во владение Бенджамина Принса. Вместе с древесным бизнесом он получил внушительный банковский счёт, сумма на котором равнялась годовому жалованью высшего городского чиновника. Таким образом подросток мгновенно стал обладателем целого состояния.
«Когда вы бедны, то считаете каждый цент, - писал в своих записных книжках Принс. – Но когда вы становитесь богачом, то начинаете ломать голову над тем, куда девать деньги. Это вызывает такое сильное чувство беспокойства, что в глубине души вам хочется снова стать нищим...»
После продолжительных раздумий Принс решает инвестировать деньги в покупку дубовых лесов на севере штата Нью-Йорк. Наследства хватило, чтобы купить территорию, равноценную трети нынешнего Бруклина. К тому же к дубовым лесам Принса не были проложены качественные дороги для лошадиных повозок, что отразилось на низкой цене.
Здесь стоит сказать, что по своей натуре Принс был очень застенчивым человеком. Он не обладал теми лидерскими качествами и коммуникабельностью, которые были свойственны большим бизнесменам. Поэтому своих сотрудников Бенджамин решил набирать не из числа иммигрантов, а из числа... коренных индейцев, которые рубили деревья, заготавливали дрова, после чего доставляли их в Бруклин и Манхэттен.
За свой труд индейцы получали символическую плату, так как каждому работнику Принс позволял бесплатно жить на своих землях. Это правило распространялось на всех родственников каждого подчинённого.
Самое удивительное в этой истории заключалось в том, что Принс прекрасно владел индейским языком и никогда не разговаривал о бизнесе на английском, голландском и французском. Таким образом, конкуренты лесоруба не могли узнать о его реальных доходах и хитроумных деловых проектах.
В 1803 году мэр Нью-Йорка Эдвард Ливингстон оскорбительно назвал Принса «индейским отпрыском». Градоначальнику не понравилось, что молодой человек без образования и деловых связей массово скупает лесные угодья. «Этот парень понятия не имеет о европейской общине на восточном побережье Америки, - негодовал Ливингстон. – Он далёк от политики и добрых дел. Он работает с индейцами, делит с ними хлеб и, похоже, уже сам причисляет себя к индейскому племени...»
Принс, однако, никак не отреагировал на мэровскую критику. Он продолжал усердно работать и зарабатывать неплохие деньги. Теперь он торговал не только дровишками для каминов, но и древесиной для производства мебели, строительства домов и небольших кораблей.
В 1807 году Принс устранил сразу троих своих конкурентов. Их леса, граничащие с угодьями Бенджамина на западе штата, за несколько дней выгорели дотла. В произошедшем нью-йоркская администрация обвинила девятерых индейцев, но никто из них так и не проговорился, что реальным заказчиком поджогов был Принс.
Уже в зрелом возрасте бизнесмен написал в своём дневнике, что устроил пожары после того, как оказался в безвыходной ситуации: «Моих конкурентов звали Хиллс, Уорд и Брайчер. Это были настоящие английские душегубы, готовые убить человека ради 25 центов. Они неоднократно мне угрожали, пугая налоговой инспекцией, голландскими наёмниками и даже депортацией в Нидерланды, не беря во внимание моё американское гражданство. Я вовремя узнал, что они хотят сжечь мои леса и жестоко с ними разобрался...»
После этого случая за Принсом закрепилась слава хладнокровного и жестокого дельца. Ещё не достигший 30-летнего возраста Бенджамин научился быстро и без последствий избавляться от конкурентов.
Кстати, бывшие древесные магнаты Хиллс, Уорд и Брайчер погибли при весьма странных обстоятельствах с перерывом в один год. Хиллс, обладавший великолепным здоровьем, задохнулся во сне. Уорд утонул в бруклинском ручье, максимальная глубина которого достигала одного метра. А Брайчер упал с обрыва вместе со своей скаковой лошадью.
Когда по городу поползли слухи, что за каждой смертью стоит «малыш Бенни» (так простолюдины называли Принса), за него вступился мэр Нью-Йорка Джейкоб Радклифф: «Перед тем как обвинять в чём-либо Бенджамина, внимательно посмотрите вокруг. Приглядитесь, из чего сделаны ваши стулья, столы, дома, изгороди... Уж не из древесины ли Принса? Что бы вы делали без этого человека, в котором видите только убийцу?»
К 1830 году древесная империя Бенджамина Принса разрослась до невиданных размеров. Он занимался бизнесом на всём восточном побережье – от Мэйна до Флориды. Большое Яблоко превратилось в один большой офис Принса. Он имел свой банк, своё почтовое отделение и даже свой полицейский участок. Мэр Уолтер Боун, поддерживавший с Принсом дружественные отношения, называл древесного воротилу «отцом Нью-Йорка», а себя всего лишь «отчимом».
В 1832 году Принс оказал городу невиданную бескорыстную помощь. Он бесплатно построил в Нью-Йорке тысячу разных объектов – от колонок и колодцев до ночлежек для бездомных и общественных туалетов. К сожалению, уже в 1833 году мэр Гидеон Ли уничтожит три четверти этих объектов, объяснив свои действия «нехваткой земельных участков для строительства офисов для городских чиновников».
Во второй половине 30-х – начале 40-х годов Бенджамин Принс активно занимался политикой, отстаивая интересы демократической партии. Он даже стал автором одного курьёзного законопроекта, который разрешал чиновникам приходить на работу в светло-серых костюмах. До этого момента официальные лица могли позволить себе только чёрные и тёмно-серые костюмы.
Бенджамин Принс умер в возрасте 83-х лет. На тот момент у него было 9 детей, 26 внуков и 5 правнуков. Своё состояние он разделил поровну между каждым из потомков...
