Рассказ о черноголовом

Об Аркадии Райкине. О молодом Аркадии Райкине, которого сегодня нет в живых. Но он часто “смотрит” на нас с телеэкранов: величественно седой, с райкинской усмешечкой, отмеченный многими правительственными наградами, лауреат самой высокой премии Союза Советских Социалистических Республик... Бывшего Союза!
А на снимке, сделанном военным фотокорреспондентом Борисом Шейниным, Аркадий Райкин жгуче черноволос, без наград и вообще, мало кому известный артист. Разве только руководителям Ленинградской филармонии он известен, которая и выписала ему командировку на войну - на Черноморский театр военных действий.
Это рассказ и об Авдееве. Михаиле Авдееве. Герое Советского Союза. В Севастополе ему и присвоили это звание. Это тот самый Авдеев, который сбил в черноморском небе семнадцать фашистских стервятников, а авиационный полк, которым он командовал, совершил свыше полуторатысяч вылетов и был назван гвардейским и получил наименование Севастопольского.
Это был тот самый Михаил Авдеев, который на бреющем полёте обстрелял немецкий корабль в Ялтинской бухте на котором находился сам командующий 11-й немецкой армией, - армией, которая осаждала Севастополь много-много дней и месяцев генерал фон Эрих Манштейн. Манштейн только чудом остался жив.
Вот как описывает Манштейн в своей мемуарной книге “Утерянные победы”:
“...Я с целью ознакомления с местностью совершил поездку вдоль Южного берега Крыма до Балаклавы на итальянском торпедном катере. Мне необходимо было установить, в какой степени прибрежная дорога, по которой обеспечивалось снабжение корпуса, могла простреливаться корректированным огнём... на обратном пути у самой Ялты произошло несчастье. Вдруг вокруг нас засвистели, затрещали, защёлкали пули и снаряды: на наш катер обрушились два истребителя. Так как они налетели на нас со стороны слепящего солнца, мы не заметили их, а шум мощных моторов торпедного катера заглушил шум их моторов.
За несколько секунд из 16 человек, находившихся на борту, 7 были убиты и ранены. Катер загорелся, это было крайне опасно, так как могли взорваться торпеды, расположенные по бортам...
Это была печальная поездка. Был убит итальянский унтер-офицер, ранены три матроса. Погиб так же начальник Ялтинского порта капитан 1 ранга Бредов. У моих ног лежал мой самый верный товарищ боевой, водитель Фриц Нагель...”
Манштейн малость приврал в своих мемуарах, самолётов было не два, а один... И снарядов никаких не было - стреляли только из пулемёта. И это подтвердил встреченный мною в Сочи, когда я там отдыхал, бывший вестовой генерала-полковника Манштейна Вернер Крамм (позднее Манштейну присвоили звание генерал-фельдмаршала - М.Л.)
Я специально более или менее подробно пишу об Авдееве, потому что “райкинский” снимок непосредственно связан с черноморским асом, который тоже недавно ушёл из жизни. И, можно сказать, не соверши Михаил Авдеев свой очередной подвиг, не было бы и снимка.
А дело было так: Анастасия Позивова, - заведующая отделом иллюстрации газеты “Красный флот”, - прислала из Москвы в Политуправление Черноморского флота телеграмму: “борису шейнину тчк летчик авдеев сбил очередной самолет тчк требуется его снимок тчк обязательно смеющий авдеев тчк под снимком надпись тчк только люди с такой щедрой улыбкой способны побеждать тчк”.
Телеграмма - боевой приказ для фотокорреспондента “Красного флота” и Борис Шейнин выехал срочно в Геленджик - там, в горах находился аэродром и авиационный полк Авдеева!
Борис Шейнин с Михаилом Авдеевым был знаком давно, с первых дней обороны Севастополя, знал, что прославленный с первых боёв лётчик любил улыбаться и числился в “ба-а-ль-ши-х хохмачах!”, - но тут просто улыбки мало!
Начальство требовало, чтобы улыбка была ещё и “щедрой”. Во весь рот. Поди добейся такой, когда не только советские сбивают немецких, но и немецкие сбивают советских!
“Вся в славе и гробах дорога в небо...” - напишет позже севастопольский поэт Николай Криванчиков, знавший небо не понаслышке.
Но Бориса друзья-репортёры не зря называли “наш везунчик” и на этот раз удача сопутствовала ему.
Во-первых, погода была нелётная и все лётчики были в сборе, а во-вторых... О такой удаче, - сверхудаче! - и не мечтал фоторепортёр! Вот он - Михаил Авдеев стоит и... хохочет, показывая все тридцать два молодецких зуба - щедрее улыбки и придумать невозможно. Шейнин вскинул свою заслуженную “лейку”... Щелчок, не слышимый во взрыве хохота, и авдеевская щедрая улыбка запечатлелись на века.
Довольный собою фоторепортёр улыбнулся - вот она причина хохота! - и увидел молодого, жгуче-черноволосого незнакомого артиста, читающего монолог о болтуне-лекторе. Читающего так, что стонал от смеха народ военный, народ молодой. Прислушался наш Боря и... расхохотался. И хоть не было у него задания фотографировать артистов, да ещё неизвестных, - “Снимай только что тебе велено, плёнки же не хватает!” - всё же не удержался. Снял. Для себя лично.
Стоит улыбающийся Аркадий Райкин на энском аэродроме, а вокруг - заснеженные горы, тусклое небо, и солнце, пробивающее хмарь и лётчики прославленного Севастопольского гвардейского полка - смеющаяся летающая гвардия, большинства из которых сегодня нет в живых...
Через много лет после Великой Победы, Боря Шейнин оправдывался передо мною:
 - Почему сделал с Райкиным только один снимочек?.. А кто знал, что этот черноголовый станет великим артистом? Знал бы, не одну плёнку на него израсходовал...
А, может быть, и мы, литераторы и журналисты и должны учесть опыт Бориса Шейнина и относиться друг к другу, как великие к великим!?.
Свыше ста концертов дал Аркадий Райкин для черноморских лётчиков и моряков, выступал в госпиталях, - “его появление в больничных палатах лечило не хуже лекарств, а, может быть, даже лучше!”
Закавыченную часть фразы говорю не я, а вице-адмирал в отставке, адъютант командующего Черноморским флотом Василий Виргинский лично мне.
А, что касается самого командующего Черноморским флотом адмирала Филиппа Октябрьского, то он сразу же понял огромнейший талант артиста и своим приказом наградил Орденом Отечественной войны 2-й степени...
 Это была первая награда в большом послужном списке гениального лицедея.
И ЕЩЁ ОБ
 АРКАДИИ РАЙКИНЕ
К 25-летию Победы московские друзья-фоторепортёры устроили Борису персональную выставку в Москве. Он кроме фото, привёз в Москву второе издание своей книжки “В объективе - война” тираж которого ещё не был подписан высшим начальством, а потому друзья и подарили “нетерпеливому Борьке “один-единственный экземпляр, уворованный ими, чтобы тот смог показать, - только показать! - друзьям-фоторепортёрам...”
Во время выставки, - что о ней говорить, она прошла блестяще! - люди стали шушукаться. Боря прислушался. Говорили не о его фото, а о том, что рядом с фотовыставкой, во Дворце культуры выступает Аркадий Райкин, а увидеть Райкина сегодня, - это его давняя мечта. Боря, чтобы опередить всех, первым покинул выставочный зал и - галопом к Дворцу.
У самого входа его встретил огромный плакат, заготовленный заранее для выступлений Аркадия Райкина:
“Билеты на концерт проданы, просим администрацию не беспокоить”.
Боря всё-таки администрацию “побеспокоил” - не тот он был кадр, чтобы покориться.
- Мне нужен и при том срочно, один билетик на Аркашу Райкина!
Администратор даже голову не поднял.
- Срочно доложите Райкину, что пришёл его старый знакомый из Севастополя, который книгу о нём написал!..
Администратора как ветром сдуло. Тем же ветром его принесло назад.
- Аркадий Исакыч предложил вам занять место с правой стороны у самого центрального прохода в 7-м ряду.
- А вы говорите - мест нет!
Администратор внимательно взглянул на Борю Шейнина, чему-то улыбнулся:
- Поц, - сказал он, - да было бы тебе известно, этим седьмым рядом распоряжается сам Райкин!
Боря будто не услышал администратора и пошёл на место, выделенное ему самим Райкиным. Раздался третий звонок и на сцене появился САМ.
Райкин отыскал глазами седьмой ряд и произнёс:
 Товарищи, свой сегодняшний концерт я посвящаю севастопольцам...
Что и говорить - концерт прошёл “по-райкински”. А после концерта великий Райкин пригласил Борю Шейнина за кулисы.
- Вы и вправду написали обо мне книгу? - спросил Райкин.
- Нет, - сознался Шейнин.
Аркадий Райкин рассмеялся:
- Применили военную хитрость? Может вы вовсе не севастополец? А?..
- Да я, да я... Я вас фотографировал, товарищ, как вас там!..
И Борис Шейнин, открыв страницу, где был опубликован снимок “черноголового” Райкина, пошёл в атаку на артиста.
- Родной вы мой, - сказал Райкин, внимательно всматриваясь в своё изображение, - книг обо мне много написано, но это фото, которого у меня нет, дороже всех томов, ведь я вглядываюсь в свою юность. Надеюсь, вы подарите мне эту книжку?..
И Боря надписал: “Любимому артисту Аркадию Райкину на память”.
- Мишель, как ты думаешь, не обиделся Райкин за такую надпись? Я же не написал “гениальному”?

“ИсраГео” - isrageo.com