Медицинская броня

Марк Мирский
Короткая летняя ночь словно занавес опустилась на израильский юг, на этот, наверное, самый беспокойный театр военных действий в современной мировой истории, тянущийся с перерывами почти три четверти века. Сектор Газа. Снова и снова всплывает это название в тревожных вестях с Ближнего Востока. Опять здесь стреляют. После недолгого антракта прежний трагический спектакль в этом театре абсурда продолжился. И снова в черную безлунную ночь уходят наши передовые подразделения, вплотную подбираясь к границам беспокойного сектора.

Живой щит
Солдаты ждут сигнала для наступления. Ждут его и те, кто и в походе, и в атаке всегда рядом: армейские медики. В период короткого затишья в задействованных здесь воинских частях произошла смена прикрепленных к ним медицинских служб.
До недавнего времени в ротах и батальонах эти функции осуществляли небольшие команды из трех-четырех фельдшеров и санитаров во главе с армейским врачом. Пару лет назад было решено укрепить состав полевой медицинской группы. И теперь в передней цепи вместе с солдатами в бой идут вполне серьезные медицинские силы.
После отвода войск в тыл почти все врачи, входившие во фронтовые медицинские команды (среди них много наших земляков) вернулись на свои рабочие места в больницы и поликлиники.
Корреспондентам “Новостей недели” понадобилось несколько дней этой необычной военной командировки, чтобы обойти боевые армейские порядки.

Временно
демобилизованные
Впечатлений оказалось так много, что поместить их в газетный очерк казалось невозможным. Но вместе с нашими новыми друзьями из числа “временно демобилизованных” врачей-репатриантов мы справились. Конечно, это было легче, чем идти в атаку с первой линией наступления, принимая на себя и огонь врага, и роль живого щита для идущих с тобой рядом бойцов.
- Случалось, что на ваших глазах кого-то из них ранили или, не приведи Господи, убивали? – допытывались мы.
- Случалось, как же без этого, - без большого, впрочем, энтузиазма признавались собеседники. Время было рабочее, и для интервью приходилось откладывать прием больных или обход...
Было интересно наблюдать недавних армейских медиков в “гражданской” ипостаси. Врач и война в принципе вещи трудносовместимые, и в привычной роли терапевта, невропатолога или нейрохирурга (медицинская специализация некоторых наших новых знакомых) они смотрелись гораздо гармоничнее.
Доктор Евгений Уриевский вернулся из армейской командировки в свой реабилитационный центр и окунулся в работу. Две недели на линии огня остались в прошлом, и у ведущего невролога центра, где проводится комплексное восстановление больных при тяжелых мозговых нарушениях, не так уж много времени, чтобы рассказать о самой драматической полосе в его жизни.

Первый огневой контакт
Эта полоса, как лента кино, проходит перед его внутренним взором. В первые армейские дни и часы только что призванные из запаса солдаты его роты были еще погружены в прежнюю мирную жизнь, в семейные и домашние дела и заботы, а заботы воинские вызывали у них беспокойство и тревогу. Но прошло двое-трое суток, и они вновь превратились в уверенных, умелых и спокойных воинов, готовых выполнять воинский приказ и свой гражданский долг.
Вспоминается первый выход на передний край, первый огневой контакт. Это серьезное психологические испытание подопечные Евгения, по его мнению, выдержали вполне успешно. В подобные моменты присутствие рядом с солдатами врача имеет большое значение. Так считают многие военные медики. Точно так же это происходило и в его роте, говорит Евгений.
- Солдат на поле боя чувствует себя гораздо увереннее, когда мы находимся поблизости, - убежден врач. - Случись с ним что-нибудь, он твердо знает, что незамедлительно получит квалифицированную медицинскую помощь. В этом основное достоинство нашей армии: люди, кадры - ее главные ценности.
Задача врачей – оказать раненым солдатам первую помощь и обеспечить их эвакуацию в тыл. На эти операции отводятся считанные минуты. Медицинский профессионализм в таких ситуациях заключается в быстроте принимаемых врачом решений, в четкости их выполнения, в оперативном переводе раненого в стационар. Согласно статистике, 84 процента погибших в бою солдат могли бы остаться в живых, получив своевременную медицинскую помощь.

7 процентов
Израильская армия в этом отношении одна из лучших. Эффективность армейской медицинской службы измеряется и соотношением спасенных и, увы, не выживших, несмотря на усилия врачей, раненых. В боевых операциях нашей армии этот показатель постоянно уменьшается - с 30% в Войне Судного дня до 14,5% во Второй Ливанской войне. Во всех операциях в Газе эта цифра уже меньше и приближается к уровню потерь американцев в Ираке и Афганистане – 7%. Тут, понятно, важна не только организация работы военных медиков и их техническое оснащение, но и солдатская экипировка. Известно, что в современной войне наиболее серьезные, зачастую несовместимые с жизнью, травмы приходятся на верхнюю часть тела солдата – шею, предплечье, голову.
- В армии в последние годы появились новые, более прочные каски, специальные очки, защищающие лицо и глаза от мелких повреждений, удобные бронежилеты. И для медиков это большое подспорье в нашей постоянной борьбе за жизнь солдат, - отметил в заключение военный доктор. - У меня в роте, к примеру, за эти две недели не было ни одного раненого, не говоря уже о случаях гибели солдат. Спасибо за это Всевышнему, но спасибо и тем, кто вооружил и защитил наших солдат.
От реабилитационного центра, где трудится наш собеседник, до Газы, линии противостояния израильской армии и палестинских террористов, около ста километров. Отзвуки военных сражений сюда доносятся в виде сводок новостей и воя сирен. А вот главная медицинская база Юга – больница “Сорока” – совсем другое дело. Сюда после участия в военной операции возвратился еще один наш военврач, д-р Илья Полищук. Своей “военной” биографией знаменитая клиника обязана соседней Газе. Ракеты оттуда долетают до “Сороки”, как говорится, “живьем”, можно пощупать...

Прифронтовая
“Сорока”
- Сейчас больница живет войной, хотя не забывает и о гражданских пациентах, - говорит д-р Полищук и смотрит на часы: время одного из ведущих терапевтов “Сороки” расписано по минутам.
По этой причине он предложил сократить до минимума свои военные “мемуары” (“ничего особенного я там не совершил, выполнял обычные обязанности врача”) и познакомиться с тем, как поставлено госпитальное хозяйство. Оно, по его словам, работает, как хорошо отлаженный часовой механизм.
- “Сорока” – типичный прифронтовой госпиталь. Это значит, что доставка раненого с передовой линии в больничную палату должна занимать не более часа. Обычно же для эвакуации требуется даже меньше времени. Решающее значение имеет, естественно, квалифицированная помощь раненым непосредственно на поле боя. Ну, а в госпитале им будет предоставлено все самое лучшее, чем располагает израильская и мировая медицина.
- Все отделения “Сороки” и медперсонал, - продолжает нашу экскурсию по больнице д-р Полищук, - работают в эти дни с максимальным напряжением.
Нагрузка на разные больничные структуры, понятно, неравномерна. Большая часть солдат, пострадавших в Газе, попадает в руки специалистов в области травматологии, нейрохирургии и сосудистой хирургии. Много лицевых травм, требующих зачастую еще и косметических операций. Серьезный упор делается на психологическую реабилитацию получивших увечья воинов; больница в этом плане тесно сотрудничает с семьями раненых военнослужащих.
 Ну и, конечно, максимум внимания уделяется четкой работе службы приема пострадавших фронтовиков. Вертолетами, машинами “скорой помощи”, специальными бронированными армейскими автомобилями их доставляют сюда с поля боя.

Девиз “Скорость, скорость, скорость”
Хотя новые средства первой помощи, специальные повязки, кровоостанавливающие лекарства и здесь, в больнице, и на поле боя используются максимально широко, заменить хирургическое вмешательство и действия врачей-специалистов они, понятное дело, не могут. Да этого и не требуется. За полтора месяца военной операции в Газе больница приняла свыше 700 пострадавших в боях. Больше, чем все остальные медицинские учреждения страны. “Сорока” заслужила нашу благодарность.

Не надо оваций!
А вот о благодарности наши собеседники, только-только снявшие армейскую форму медики-репатрианты, говорили меньше всего. И профессиональная этика приучила их к этому, и излишне, по-моему, развитое у многих специалистов-земляков нежелание выпячивать свои заслуги, требовать премий и наград.
По этой или по другим причинам, имена наших военных медиков, совершивших настоящие военные подвиги, почти не известны “русской улице”. Например, герой Второй Ливанской войны, главный врач одной из поликлиник больничной кассы “Клалит” Александр Каплун (на снимке), награжденный, как говорилось в наградном листе, “за мужество, профессионализм и решительность, проявленные во время боевых действий”...
Среди них и его тезка, врач той же больничной кассы, также удостоенный высшей военной награды, доктор Александр Катаев. Между прочим, знакомясь с трудовой биографией этого ставшего врачом еще в Узбекистане представителя бухарской сефардской общины, я с удивлением узнал, что он немалое время проработал в нашей районной поликлинике в Бат-Яме... Увы, ни мне, ни нашей общине, ни стране в целом до сегодняшнего дня имя скромного доктора ничего не говорило. И для того чтобы узнать о нем, понадобилась новая война. Может, обойдемся без нее?

Марк Мирский

“Новости недели”