КАСАНИЕ ТЬМЫ, ИЛИ ОДНАЖДЫ В НЕГЕВЕ

- Мало ли... - неопределенно ответил Сергей. - Ладно, мама, договорились, - вдруг заосторожничал он, внезапно испугавшись, что неведомые “кто-то” подслушивают. - Дело решенное. Я тебе завтра деньги переведу - побольше, чем обычно.
- Хорошо, сынок, сделаю все, как ты говоришь, - непривычно послушно сказала мать и вздохнула. - Ты звони, не забывай...

Через неделю, придя с работы пораньше и отпустив домой Лену, он вышел с Иланом на улицу. Дни уже заметно удлинились, почти прекратились дожди и даже вечером солнце еще неуверенно, но ощутимо начинало припекать. Сергей стоял, расслабленно греясь на заходящем солнце. Остро и нежно пахли сиреневатые цветы, покрывающие высокий кустарник. Илан увлеченно гонял на своем “коркинете”, временами выкрикивая:
- Папа, смотри! Смотри, пап!
- Шалом, мотек! Как поживаешь? - услышал Сергей хриплый голос и, оглянувшись, увидел Яффу - с неизменной сигаретой в одной руке, и с собачьим поводком в другой.
“А где же твое кофе, мами? Неужели на минеральную воду перешла?” - подумал Сергей и не удержавшись, улыбнулся, представив себе субтильную Яффу, присосавшуюся к двухлитровой бутылке с “минералкой”.
Яффа же, расценив его улыбку, как радостное приветствие, подошла поближе.
- Ну как жена твоя, слышно что-нибудь о ней? - негромко спросила она, заглядывая ему в лицо.
Сергей отрицательно покачал головой. Яффа молча стояла рядом и, прищурив глаза, обдумывала что-то. Она переминаясь с ноги на ногу, и явно хотела сообщить что-то важное. Одновременно на лице ее ясно читались сомнение и неуверенность.
- А, ладно!.. - сильно затянувшись, Яффа бросила сигарету себе под ноги и посмотрела Сергею в глаза. - Слушай, мотек, я ведь не все тебе рассказала, когда ты ночью ко мне приходил. Ну, сразу после того, как твоя жена исчезла.
Яффа огляделась по сторонам и зачем-то посмотрела вверх.
- Может, ко мне домой зайдем - там спокойно и поговорим, - понизив голос, предложила она.
Сергей посмотрел на Илана, сосредоточенно шевелящего палочкой какого-то жука, и сказал:
- Давай лучше здесь поговорим.
Он смотрел на Яффу, скрывая тревожное нетерпение, ожидая, и боясь услышать что-то очень неприятное.
- Как хочешь, - пожала острыми плечиками Яффа и быстро заговорила. - Тогда ночью дверь сильно стукнула, как сорвалась вроде. Я прямо удивилась - вы с женой люди культурные, вежливые, - Яффа мельком уважительно глянула на Сергея. - А тут грохот этакий среди ночи... Что, думаю, такое? Подошла я к глазку и смотрю... - Яффа помолчала, глядя в сторону, и продолжала: - Смотрю, жена твоя выходит в обнимку с мужчиной каким-то. Голову ему на плечо положила, а он ее за плечи вот так приобнял! - Яффа вознамерилась показать увиденное на Сергее, но тот поспешно отодвинулся. - Я прямо застыла на месте. Ну и ну, думаю. Ни стыда у нынешних женщин, ни совести... Подошла потом к окну, вижу - там машина внизу стоит. Парень какой-то из кабины вышел и заднюю дверь перед ними открывает. Парочка эта уселась и машина быстро так отъехала.
Яффа замолчала. Сергей молча смотрел на нее, чувствуя как начинают гореть щеки.
- Ты, мотек, на меня не обижайся, я тебе в матери гожусь, - вздохнув, сказала Яффа. - Я сначала хотела тебе все это рассказать, а потом подумала: “А чего мне соваться? Они молодые - помирятся потом, а сплетницу Яффу еще и возненавидят.”..
Она как-то обиженно посмотрела на Сергея и грустно сказала:
- Ты уж прости меня, мотек, но я сначала даже рада была немножко, что жена твоя из дома ушла. Муж-то мой, Нисим, все на нее заглядывался. Как она выйдет гулять с ребенком - он застынет у окна и любуется, как она ножками своими вышагивает. Иногда даже у глазка встанет и смотрит, если заметит, что она домой возвращается. У нас уже внуки взрослые, а он все хорохорится, не успокоится никак. Пыталась я с ним поговорить - только хуже стало. Сейчас вот хаверу себе завел; она у него в кафе посуду мыла - тоже “русская”. У нее и живет уже, - Яффа сокрушенно вздохнула и нервно потерла смуглыми сухими пальцами подбородок.
- Яффа, - наконец подал голос Сергей, слушавший рассказ о ее семейной драме вполуха. - А как он выглядел, мужчина этот? И второй, который внизу был?
- Да я же со спины его видела, - будто оправдываясь, сказала Яффа. - Худощавый такой. Не особо высокий вроде. Волосы светлые, но не блондин, а как бы потемнее.
“Русые”, - понял Сергей.
- А второго я вообще в темноте не разглядела, но как-то понятно было, что молодой он.
Заулыбавшись подошедшему Илану, Яффа слегка ущипнула его за щечку и поцеловала сложенные щепотью пальцы.
- Приходи к тете в гости, - пригласила она. Погладила ребенка по голове, кивнула на прощание Сергею. - Будь здоров, мотек! - и пошла домой, шаркая тяжелыми шлепанцами и дергая собачий поводок.

Весь вечер, машинально кормя и укладывая Илана, Сергей пытался осознать рассказанное Яффой. Не совмещались у него в сознании спокойная, сдержанная Марина и женщина с чужим именем Люба, которая закрыв в квартире спящего ребенка, не черкнув даже записки мужу, нежно обнимается с любовником, отправляясь неведомо куда в машине с услужливо поджидающим их шофером.
Дико как-то все это выглядело... Как муха о стекло он старался пробиться к какой-то ясности и логике, вновь и вновь прокручивая мысленно рассказ Яффы...

В тот вечер, когда он вернулся домой, Лена с Иланом против обыкновения не гуляли, а сидели в детской. Лена читала ребенку “Книгу лучших сказок мира”, принесенную из дома.
- Давидик, когда приезжает, всегда меня заставляет эту книгу читать, - сказала Лена, показывая Сергею толстую книгу с яркой обложкой.
Сергей рассеянно кивнул, соображая с кем бы из друзей лучше поговорить о давящей на него неприятной истории.
Решив договориться о встрече с Вадимом, он подошел к телефону, и тот вдруг истошно затрезвонил ему прямо в лицо. Сергей поднял трубку.
- Сергей, это ты? - услышал он глуховатый голос матери.
- Да, это я, мама. Здравствуй! - он внутренне сжался. - Есть что-нибудь новое?
- Есть, - как-то неопределенно произнесла мать. Она чуть помолчала и с заметной неприязнью продолжала. - Звонила твоя Марина, утром сегодня. А днем мне эти ребята кассету принесли. Я уже и расплатилась с ними. Завтра утром вышлю тебе кассету и...
- Что она тебе сказала? - нетерпеливо перебил мать Сергей.
- Да знаешь, она... - замялась мать, но Сергей снова перебил ее:
- Мам, у тебя ведь магнитофон есть старый, правда?
- Да, - обиженно отозвалась мать.
- Слушай, мам, включи магнитофон с этой кассетой прямо около телефонной трубки, я думаю, что смогу услышать, что там записано. Приготовь все, а я минут через десять тебе перезвоню.
Сергей положил трубку и заглянул в детскую.
- Леночка, - торопливо сказал он. - Посидите тут тихо минут двадцать. У меня важный разговор по телефону.
Лена молча кивнула, удивленно глядя на него.
Сергей походил по комнате, нетерпеливо поглядывая на часы, и, наконец, набрал пермский номер.
- Сережа, - услышал он голос матери. - Я все приготовила; сейчас включу и трубку рядом положу. Я тебе забыла сказать, что парни эти выяснили, откуда звонок был. Из Москвы она звонила, с междугороднего телефона-автомата. А уж денег с меня за все содрали - даже говорить не хочу, сколько! Пользуются тем, что люди от них зависят, вот и требуют немыслимые суммы.
- Я тебе, мама, на днях еще денег вышлю, - сказал Сергей. - Ну, включай, давай!
Что-то зашуршало, послышался старческий женский голос: “...занеси завтра. Ну, будь здорова, Идочка”; потом потрескивающая тишина, и вдруг Сергей услышал голос Марины. Даже сквозь раздражающие помехи и шумы он узнал ее характерные интонации, знакомый тембр голоса.
- Здравствуйте, Ида Григорьевна! Это я - Марина! - быстро говорила она. - У вас все нормально? - и, не дожидаясь ответа, продолжала. - Я вас очень прошу, позвоните, пожалуйста, Сереже. Скажите, что я... - она запнулась, - я встретилась с человеком, которого давно любила, еще со школы. Он крупный бизнесмен, живет в Москве. Сейчас он в стадии развода, поэтому я пока ничего конкретного не хочу говорить... Когда все определится - я  с Сергеем свяжусь. Очень прошу вас, попросите Сергея, чтобы он за ребенком хорошо смотрел. Я попозже им денег переведу.
- Вы меня слушаете, Ида Григорьевна? - встревожено спросила Марина.
- Да, - послышался холодно-отчужденный голос матери. - Я все передам, - и, не удержавшись, добавила. - Нормальная мать ребенка не бросает.
- Я безумно люблю этого человека, - еле слышно произнесла Марина. - Простите меня. До свидания.
Что-то щелкнуло и все стихло.
- Сергей, Сергей, ты все слышал? - ударил в уши оглушительный после тихой записи голос матери.
- Да, мама, - сглотнув, ответил Сергей. - Почти нормально было слышно, я все понял. Спасибо. Кассету все-таки вышли. Я тебе позвоню на днях. Все хорошо будет, не волнуйся. Спасибо, - повторил он, кладя трубку.
Он постоял с минуту, глядя на замолчавший телефон.
- Сука!!! - внезапно заорал он, грохнув телефон об пол.
Наступила звенящая тишина. Сергей стоял, с бессильной яростью оглядываясь вокруг.
Из детской выглянула перепуганная мордочка Илана, и тут же мелькнули Ленины руки, затаскивающие его обратно в комнату.
Сергей  вдруг опомнился, подошел к окну и остановился, тяжело дыша и урывками хватая воздух.
Он не помнил, сколько стоял так - опустошенно, без мыслей уставившись в окно. Внезапно чьи-то легкие ладони легли ему на плечи. Сергей повернулся, диковато глядя на неслышно подошедшую Лену.
- Сережа, Сережа, - негромко, будто окликая его, говорила она. - Тихо... Тихо... Иланчика испугаешь... Все нормально - всякое в жизни бывает. Все, все, успокойся... Давай выпей-ка чего-нибудь. Есть у тебя спиртное? Нет? Ну, я тебе сейчас кофе сделаю, или чай крепкий. Садись на диван, подожди минуту.
Сергей послушно уселся на диван, стесняясь смотреть на девушку.
- Иланчик, иди сюда! - позвала Лена ребенка.
Тот молчал. Лена с встревоженным лицом вышла из салона и вскоре вернулась.
- Заснул он, - тихонько сказала она. - Испугался, видно. У детей бывает иногда так. Я диван его разберу, и сегодня с ним останусь ночевать, хорошо?
Сергей молча кивнул, прикрыв глаза.
- Спасибо тебе, Лена... - смущенно сказал он. - Прости, я тут расшумелся...
 Глава 6
В дорогом  станке, которым так гордился директор, возникли неполадки, и Сергею пришлось после смены долго регулировать и подгонять сложный механизм. Директор, уже уходивший домой, заглянул в цех и увидел работающего Сергея.
- Коль а-кавод! - потрепал он Сергея по плечу. - На тебя, Сергий, можно положиться. Скоро еще один станок покупать будем, наверное, тебя в Англию отправим.
“В Англию - это хорошо, - думал Сергей по дороге домой. - Отключиться от всего, обстановку поменять. А Илан с Леной побудет”.
“Что это я? - одернул себя Сергей. - То ли есть у ребенка отец, то ли нет его. Все Лена, да Лена.”..
Он уже заметил, как неохотно Илан отпускает Лену; провожает ее до двери, а потом молча идет в свою комнату. Он все реже спрашивал о Марине, стал тихим и послушным, перестал ворчать, и как будто побаивался Сергея.
“Надо будет его в каньон сводить, игрушку какую-нибудь купить, мороженным накормить”, - решил Сергей.
С каньоном, впрочем, пока ничего не получалось - приходил Сергей по-прежнему поздно. Только в субботу удалось сводить ребенка в зоопарк. Там Илан понемногу развеселился, наблюдая за обезьянами, и кормя их особыми, продающимися на месте печенюшками. Поездив на ослике и побросав крошки белым и черным лебедям, картинно скользящим по пруду, он окончательно пришел в хорошее расположение духа, и потребовал мороженного и колу. Когда возвращались домой, он спросил:
- А почему Лена с нами не поехала?
Подумал и сам же ответил:
- Она, наверное, крокодила боится. Когда мы про него сказку читаем, она всегда показывает на картинку и говорит: “У, страшный какой!” Я ей расскажу, что он в клетке толстой сидит. Он не вылезет, пусть не боится...
Порассуждав так, Илан заснул, улегшись на сидение и свесив ноги.
С каждым днем все теплело и ощутимо чувствовалось приближение жгучего израильского лета. Дни постепенно удлинились - Сергей заметил это по тому, что, приезжая с работы, уже не зажигал свет в подъезде.
В тот день, войдя в дом, Сергей издали увидел в своем почтовом ящике конверт с сине-красными полосками по краям.
“Из-за границы”, - понял Сергей.
Внутренне напрягшись, он достал конверт, подписанный знакомым марининым почерком. Перевернул конверт - обратного адреса не было.
Сергей поднялся на один пролет, встал у окна и, помедлив минуту, разорвал конверт. Вгляделся, прищурившись, в аккуратные бисерные строчки:
“Сергей, здравствуй!
Я люблю другого человека. Прости меня и постарайся понять. Не всегда можно совладать со своими чувствами. Прошу тебя заботиться об Илане. Желаю тебе удачи в твоей дальнейшей жизни. Марина”.
И все. Сергей недоуменно смотрел на белый листочек с избитыми, где-то уже слышанными фразами. Странное разочарование охватило его. Будто долго и нетерпеливо ожидаемый сюрприз оказался нелепой пустышкой, выброшенной кем-то ненужной коробкой.
Он медленно вложил письмо обратно в конверт, сложил все пополам и сунул небрежно в карман. Посмотрел с минуту в окно на кошку, которая осторожно подбиралась к весело скачущему воробью, и не спеша, пошел наверх.
Войдя в квартиру, Сергей услышал строгий голос Лены:
- Хорошенько полощи! Знаешь, как зубы могут заболеть, если не ухаживать за ними как следует!
Она выглянула из ванной:
- Ой, Сережа, здравствуйте! Я Илану котлеты нажарила; можете тоже кушать, пока теплые, там много. И рис есть на гарнир.
Она посмотрела на его хмурое лицо:
- Вы такой расстроенный... Случилось что-нибудь?
Сергей неопределенно пожал плечами.
Он переоделся, прикрыв в спальне дверь, умылся и зашел на кухню.
- Лена! - позвал он.
Она вошла, вопросительно глядя на него. В лице ее читалось что-то напряженно-несмелое, слегка виноватое, но Сергей, занятый своими мыслями, лишь мельком скользнул по ней взглядом.
- Посидите со мной... - попросил он, указывая глазами на табурет, и Лена как-то заморожено, робко глядя на него, присела рядом.
Сергей налил сок в стакан, сел сам и задумался.
- Лена! - вглядываясь в ее красивое, обращенное к нему лицо, начал он, - вот вы - женщина, ну, девушка... - неловко поправился он, - вот как вы считаете, это нормально, когда женщина шесть лет живет себе спокойно с мужем; все тихо-мирно. И вдруг без всяких объяснений - уходит, и ребенка одного среди ночи оставляет. А потом, месяца через два присылает коротенькую записочку: “Прости, дорогой; полюбила другого; живи, как знаешь!” Это что, так принято, что ли? Как вы считаете?
Лена молчала, глядя на его руки, нервно крутящие стакан с соком.
Наконец она подняла на Сергея свои зеленовато-серые спокойные глаза:
- Не знаю... - осторожно сказала она. - Среди родных или знакомых у меня таких случаев не было. Но ведь чужая душа - потемки... С собой-то иногда не разберешься. Вы же знаете из литературы похожие случаи - Анна Каренина, мадам Бовари...
Сергей не знал, кто такая мадам Бовари, но спрашивать, что с этой мадам приключилось, не стал.
- Но разве... - начал он, но Илан капризным голосом позвал из салона:
- Лена, у меня палец заболел. Вот здесь - у ногтя... - жалобно ныл он, показывая подошедшей Лене розовый палец с обгрызенным ногтем.
- Сейчас я тебе горячей воды налью в стаканчик, - услышал Сергей ее спокойный голос. - Попаришь осторожненько, и все пройдет. Это заусеница у тебя была тут.
Лена вернулась в кухню, быстро плеснула в чайник воды и, вскипятив, налила в стакан. Повернулась к висячим кухонным шкафчикам и медленно спросила:
- Сода где здесь?
Сергей подошел сзади, потянулся к шкафчикам и вдруг медленно опустил руки ей на плечи. Он уткнулся ей в волосы, вдыхая их запах, зарылся лицом, будто ища покоя и тепла.
Лена стояла неподвижно, только плечи ее мелко подрагивали.
Внезапно она повернулась к нему, запрокинув назад лицо и глядя на него широко распахнутыми, сухими, заждавшимися глазами.
...Под утро Сергей проснулся. Опершись на локоть, он смотрел на спящую рядом девушку. В смутном, неверном свете, пробивающемся сквозь шторы, ее лицо с высокими скулами и полными губами казалось манящим и незнакомым.
“Красивая.”.. - думал он, заворожено любуясь завитками волос, разметавшихся по подушке. Он осторожно убрал прядь волос, чернеющую на ослепительно белой шее, и тихонько поцеловал Лену в плечо.
На мгновение сверкнуло воспоминание о Марине и тут же погасло, сметенное совсем другими чувствами. Слишком долго он был один...
Доставая из кармана ключи от машины, Сергей наткнулся рукой на почтовый бланк, который утром второпях вынул из почтового ящика, и, не глядя, сунул в карман, приняв за какую-то рекламку. Он мельком взглянул на листок, уже намереваясь скомкать его и бросить в урну, но понял, что это почтовое извещение.
“Совсем забыл, мать же кассету собиралась прислать”, - спохватился он. Слушать снова ТУ кассету не хотелось. На минуту Сергей снова почувствовал жгучую смесь стыда, злобы и отчаяния, захлестнувших его тогда, и поспешил оттолкнуть подальше жалящее воспоминание.
“Да, кстати, - подумал он, - а радиотейп мой где? Мать честная! - хлопнул он себя левой рукой по лбу. - Он же месяца три, наверное, в мастерской пылится. Там же объявление висело, что они оставленные вещи долго не хранят. Продали, поди, давно мою бандуру... Ладно, заеду, заберу его сразу после почты, - продолжал рассуждать Сергей. - Хорошо, что сегодня вовремя удалось с работы уехать. Лене надо бы цветы купить”.
Он вдруг смутился, подумав, что за месяц, который они живут вместе, он ни разу не преподнес Лене что-нибудь романтическое - цветы, духи, или что еще принято дарить?..
На почте он получил бандероль из Москвы. Это действительно оказалась та самая, малоприятная кассета. Заехал за радиотейпом и забрал его, извинившись за свою забывчивость.
- Ничего... Приходите еще, если что-нибудь понадобится... - многозначительно и чуть игриво улыбнулась ему крашенная блондинка, неприкрыто задерживаясь взглядом на его лице.
- Спасибо, буду знать, - сдержанно улыбнулся в ответ Сергей, словно не замечая прозрачного подтекста радушного приглашения.
Он вернулся к машине и, садясь, посмотрел на себя в зеркало, усмехнулся и поехал за цветами для Лены.

 Глава 7
Сергей сидел перед телевизором в непривычно затихшей квартире. Когда он вернулся с работы, Лена с Иланом уже ушли на “хину” - в доме было прибрано и как-то холодно. Не хватало бормотания Илана над своими солдатиками, жужжания его машинки с радиоуправлением. Никто не лазил по дивану и не скакал, как козленок по коридору.
Сергей “полистал” каналы телевизора, но ничего интересного для себя не нашел. Отложив пульт, он посмотрел в темнеющее окно и подумал, что Димычу надо бы позвонить - узнать у него что-то - что именно, Сергей никак не мог вспомнить. Он набрал тель-авивский номер и с неудовольствием услышал голос Инны - подруги Димы, с которой тот уже года два снимал вместе квартиру.
Сухая и неулыбчивая, она как-то быстро и прочно прибрала к рукам весельчака и красавца Дмитрия, и Сергею временами становилось обидно за друга.
- Инна, здравствуй! С Димой можно поговорить? - спросил Сергей, и услышал в ответ короткое “да” - похоже, что неприязнь была взаимной.
- Серега! Привет! Я все хочу тебе позвонить, да со свадьбой хлопот много, - услышал он веселый голос Димки.
- Какая свадьба? - глупо удивился Сергей, и тут же вспомнил о предстоящей женитьбе друга, и о том, что сам давно собирался уточнить, когда же точно будет свадьба - полученное пару месяцев назад приглашение где-то затерялось.
- Ой, прости! Я тут со своими делами, да с работой совсем очумел... - тут же поправился он. - Когда точно свадьба-то?
- Ну, ты даешь! - немного все-таки обиделся Димка. - На следующей неделе, во вторник. Адрес записывай. - Он продиктовал адрес ресторана в Тель-Авиве. - Давай, приезжай, а то с моей стороны только ты, Вадька, да несколько ребят из армии. Ну, с работы еще человек пять позвал. Да, мать приедет, я ей билет купил. А отцу я даже сообщать не стал, - добавил Димка, у которого были какие-то давние обиды на отца. - У тебя-то самого как дела? Марина проявилась как-то после письмеца своего? - Димыч добавил энергичное выражение, определяющее его отношение к Марине и к написанному ею письму.
- Ладно, не пыли... Не было ничего больше, - коротко ответил Сергей.
- А с Илашкой ты как управляешься?
- У меня “хавера” появилась. Илан за ней как привязанный ходит. Приезжай - увидишь.
- Ну, ты шустрый, однако! - похоже, удивился Димка. - Ладно, рад за тебя. Вот с ней и валяй на свадьбу, мне заодно ее покажешь.
- Там видно будет... - уклончиво ответил Сергей, прощаясь.
“Где же мой фотоаппарат? - кладя трубку, подумал Сергей. - Надо будет его на свадьбу захватить. Кстати, проверить бы не помешало - может, там и пленки-то нет”. Он выдвинул ящик тумбочки, на которой стоял телевизор, протянул к фотоаппарату руку и замер, уставившись взглядом на дерзко сверкнувшие ему в глаза бриллианты, оправленные золотом - ослепительные на черном футляре фотоаппарата, куда они были положены, вернее даже, небрежно брошены...
Сергей не отрываясь смотрел на вспыхивающие, мерцающие холодным блеском огоньки - это были серьги Марины, которые она очень любила и никогда не снимала. Она вообще ценила дорогие, качественные вещи, которые покупала редко, предварительно долго и тщательно выбирая.
Постояв так с минуту, Сергей быстро прошел в спальню и открыл дверцу туалетного столика, стоящего у зеркала. Вот она, маленькая деревянная шкатулка, а в ней - ну, конечно же, лежат себе спокойно два ее тоненьких колечка - одно с бриллиантом, а второе - из белого золота, с маленьким зеленым камнем.
Вернулся в салон, сел на диван, и задумался, свесив руки меж колен. Вся нелепость марининого поступка снова поставила его в тупик - ушла без документов, без вещей, без каких-либо объяснений...
Сергей снова прокрутил в памяти рассказ марининой подруги детства.
“Почему Марина приехала в Израиль под чужим именем? Бизнесом, наверное, пыталась заняться; набрала ссуд всяких, а дело не пошло; отдавать нечем стало - вот и пришлось сматываться подальше, скрываться от кредиторов... - рассуждал Сергей. - Но причем тут любовь безумная (слово-то какое, совсем не из марининого лексикона), побег обнявшихся влюбленных среди ночи, сбивчивые объяснения по телефону, короткое, шаблонное письмо”.
“Где оно, кстати? Вроде, я его тогда в карман куртки сунул.”.. - пытался вспомнить Сергей.
Он открыл шкаф и нащупал в кармане висящей куртки скомканный конверт. Достал письмо, перечитал холодные строчки. Осмотрел конверт: без обратного адреса; вгляделся в почтовый штемпель.
“Что это?! Это же не Москва”, - удивился Сергей.
На бледном штампе ясно прочитывалось название города - Симферополь.
“Что Марина там может делать, в Симферополе этом, да еще в начале апреля? - растерянно подумал Сергей. - И почему она звонила матери с телефона-автомата? Что, “Рокфеллер” этот, безумно любимый, не мог поселить ее в квартире с телефоном, или хотя бы мобильником обеспечить? ”
Он опять посмотрел на ровные крошечные буквы, торопливо бегущие по белому листу. Если бы почерк мог что-нибудь подсказать...
Сергей вспомнил виденную им когда-то по израильскому каналу передачу. Женщина-психолог, работающая в школе, уверяла, что может по почерку прояснить самые разные обстоятельства жизни человека. В качестве примера она рассказала о записке, которую передала ей одна из учениц от своей мамы. Мама девочки в своем послании излагала предложения по организации детского праздника. Несмотря на мирный и спокойный тон письма психолог сразу же установила, что женщина находится в сильной душевной подавленности и даже то, что болезненно-ревнивый супруг часто поднимает на нее руку.
“Где бы мне такого графолога найти? - задумался Сергей.