ЛЕБЕДИНОЕ ОЗЕРО
История далекая и близкая
Снимок сделан летом 1986 года на сцене театра Wolf Trap под Вашингтоном, где выступал балет театра им. С.М.Кирова из Ленинграда. Эти гастроли тогда являлись сенсацией: знаменитую ленинградскую труппу уже много лет не выпускали за рубеж (кажется, с 1974 года, когда на Западе во время гастролей остался М.Барышников). По договоренности с Россией балет «Лебединое озеро» снимали операторы телевизионной программы PBS. Позднее фильм был пущен в продажу. Для меня эта съемка связана с историей, характерной для того времени. Не знаю, будет ли она понятна современному поколению.
Я жила в Америке с 1977 года. К 1986 году я уже снимала балетные спектакли для известного американского журнала Dance Magazine, писала рецензии для русской прессы и была знакома с пресс-службами Нью-Йорка. Радости моей не было предела: я могла вновь увидеть свою любимую балетную труппу.
Я позвонила в американский пресс-офис, который занимался рекламой гастролей, и заказала билеты на спектакли русского балета. И вот что я услышала в ответ: «Нина, нам очень жаль, но мы подписали с русскими договор, по которому ни один русский иммигрант не получит от нас билеты».
Я возмущалась и рассказывала эту историю всем, кого встречала, не только русским, но и американским критикам. В конце концов мне позвонили из газеты New York Post и предложили дать интервью на эту тему. Но я отказалась: чем бедный подневольный русский балет виноват? Я им своими рассказами не помогу... И тут-то судьба и сделала мне подарок: позвонили из редакции телевизионной программы PBS и пригласили меня быть официальным фотографом фильма «Кировский балет: «Лебединое озеро». «Вот пусть они НАМ попробуют запретить приглашать русских иммигрантов», - злорадно сказал мне редактор американского телевидения.
Балет снимали во время генеральной репетиции и первого спектакля. Я фотографировала, кроме того, учила дикторшу, объявлявшую перед началом исполнителей главных ролей, как произносить непроизносимые для нее русские фамилии. Особенно трудно давалась ей фамилия балерины, исполнявшей роль Одетты-Одиллии: ЧЕНЧИКОВА...
Атмосфера вокруг танцовщиков была напряженной. Я, конечно, ходила за кулисы как член американской съемочной группы. За эти годы труппа почти полностью обновилась, но даже те, кого я знала, со мной не здоровались, боялись: иммигрантка, «враг народа».
С Олегом Виноградовым, художественным руководителем балета, моим старинным знакомым, мы с дочерью встречались в лесу, окружающем театр. Для этого мы буквально «на глазах у изумленных зрителей» проползли под ограждением, отделявшим от леса зрительские места. Виноградов был руководителем поездки и тем более не мог рисковать. Мой давнишний приятель, художник театра, встретившись со мной на сцене, только подмигнул.
«Связной» между мной и танцовщиками стала американская переводчица. От каждой из моих знакомых она приносила мне записки приблизительно такого содержания: «Нина, позвони после спектакля, мой номер в гостинице такой-то. Не знаю, как у вас... но будь все-таки осторожна... вдруг телефоны прослушиваются. Надеюсь, ты еще не забыла...». И я звонила, и мы говорили часами. Словом, детективная история.
И боялись они не зря. Танцовщики были окружены плотной стеной «искусствоведов в штатском». Однажды мы с редактором телеканала стояли рядом с актерским входом во время дневной репетиции. Был солнечный день. У дверей сидели прямо на земле, грелись на солнце репетиторы, в недавнем прошлом – звезды Кировского балета. Сзади них стоял человек в военной форме, расставив ноги. Автомата, правда, в руках не было. Репетиторы смотрели на меня, некоторые даже улыбались. А я смотрела на них. «Ты их знаешь?» - спросила редактор. «Да». - «А они тебя знают?» - «Знают». - «Вот теперь, - сказала американка, - я узнала про советскую власть больше, чем из всех прочитанных книг».
После окончания спектакля никому из зрителей не позволяли даже подойти к актерскому входу (что страшно возмущало американцев). Актеры, разгримировавшись, шли от дверей театра до дверей автобуса сквозь строй охранников. Страшно вспоминать.
От того приключения у меня осталось совсем немного фотографий: редактор PBS относил куда-то пленки и слайды проявлять, затем я их просматривала и снова возвращала ему. Теперь ужасно жалею: съемка была удачной, нужно было что-то оставить себе, тем более что я дважды снимала один и тот же состав. Некоторые снимки пошли для рекламы фильма, а что сталось с остальными? Последняя пленка осталась в фотоаппарате, я о ней забыла, так что несколько кадров у меня сохранилось. Этот – один из них: прима-балерина театра Ольга Ченчикова (Одетта) и премьер Константин Заклинский (Принц) в финальной сцене «Лебединого озера».
А через год труппа снова гастролировала в Америке. И я беспрепятственно приехала снимать генеральную репетицию в городе Глассборо. Перед началом репетиции Олег Виноградов вышел на сцену, оглядел зал, увидел меня и обратился ко мне во всеуслышанье: «Как хорошо, что ты приехала!»
Но это уже был 1987 год. За один год времена резко изменились. Я смотрела другие спектакли, я познакомилась с молодыми танцовщицами и танцовщиками, будущими звездами театра, о некоторых из них я расскажу в следующих номерах газеты в связи с другими фотографиями.
Фото Нины Аловерт
Я жила в Америке с 1977 года. К 1986 году я уже снимала балетные спектакли для известного американского журнала Dance Magazine, писала рецензии для русской прессы и была знакома с пресс-службами Нью-Йорка. Радости моей не было предела: я могла вновь увидеть свою любимую балетную труппу.
Я позвонила в американский пресс-офис, который занимался рекламой гастролей, и заказала билеты на спектакли русского балета. И вот что я услышала в ответ: «Нина, нам очень жаль, но мы подписали с русскими договор, по которому ни один русский иммигрант не получит от нас билеты».
Я возмущалась и рассказывала эту историю всем, кого встречала, не только русским, но и американским критикам. В конце концов мне позвонили из газеты New York Post и предложили дать интервью на эту тему. Но я отказалась: чем бедный подневольный русский балет виноват? Я им своими рассказами не помогу... И тут-то судьба и сделала мне подарок: позвонили из редакции телевизионной программы PBS и пригласили меня быть официальным фотографом фильма «Кировский балет: «Лебединое озеро». «Вот пусть они НАМ попробуют запретить приглашать русских иммигрантов», - злорадно сказал мне редактор американского телевидения.
Балет снимали во время генеральной репетиции и первого спектакля. Я фотографировала, кроме того, учила дикторшу, объявлявшую перед началом исполнителей главных ролей, как произносить непроизносимые для нее русские фамилии. Особенно трудно давалась ей фамилия балерины, исполнявшей роль Одетты-Одиллии: ЧЕНЧИКОВА...
Атмосфера вокруг танцовщиков была напряженной. Я, конечно, ходила за кулисы как член американской съемочной группы. За эти годы труппа почти полностью обновилась, но даже те, кого я знала, со мной не здоровались, боялись: иммигрантка, «враг народа».
С Олегом Виноградовым, художественным руководителем балета, моим старинным знакомым, мы с дочерью встречались в лесу, окружающем театр. Для этого мы буквально «на глазах у изумленных зрителей» проползли под ограждением, отделявшим от леса зрительские места. Виноградов был руководителем поездки и тем более не мог рисковать. Мой давнишний приятель, художник театра, встретившись со мной на сцене, только подмигнул.
«Связной» между мной и танцовщиками стала американская переводчица. От каждой из моих знакомых она приносила мне записки приблизительно такого содержания: «Нина, позвони после спектакля, мой номер в гостинице такой-то. Не знаю, как у вас... но будь все-таки осторожна... вдруг телефоны прослушиваются. Надеюсь, ты еще не забыла...». И я звонила, и мы говорили часами. Словом, детективная история.
И боялись они не зря. Танцовщики были окружены плотной стеной «искусствоведов в штатском». Однажды мы с редактором телеканала стояли рядом с актерским входом во время дневной репетиции. Был солнечный день. У дверей сидели прямо на земле, грелись на солнце репетиторы, в недавнем прошлом – звезды Кировского балета. Сзади них стоял человек в военной форме, расставив ноги. Автомата, правда, в руках не было. Репетиторы смотрели на меня, некоторые даже улыбались. А я смотрела на них. «Ты их знаешь?» - спросила редактор. «Да». - «А они тебя знают?» - «Знают». - «Вот теперь, - сказала американка, - я узнала про советскую власть больше, чем из всех прочитанных книг».
После окончания спектакля никому из зрителей не позволяли даже подойти к актерскому входу (что страшно возмущало американцев). Актеры, разгримировавшись, шли от дверей театра до дверей автобуса сквозь строй охранников. Страшно вспоминать.
От того приключения у меня осталось совсем немного фотографий: редактор PBS относил куда-то пленки и слайды проявлять, затем я их просматривала и снова возвращала ему. Теперь ужасно жалею: съемка была удачной, нужно было что-то оставить себе, тем более что я дважды снимала один и тот же состав. Некоторые снимки пошли для рекламы фильма, а что сталось с остальными? Последняя пленка осталась в фотоаппарате, я о ней забыла, так что несколько кадров у меня сохранилось. Этот – один из них: прима-балерина театра Ольга Ченчикова (Одетта) и премьер Константин Заклинский (Принц) в финальной сцене «Лебединого озера».
А через год труппа снова гастролировала в Америке. И я беспрепятственно приехала снимать генеральную репетицию в городе Глассборо. Перед началом репетиции Олег Виноградов вышел на сцену, оглядел зал, увидел меня и обратился ко мне во всеуслышанье: «Как хорошо, что ты приехала!»
Но это уже был 1987 год. За один год времена резко изменились. Я смотрела другие спектакли, я познакомилась с молодыми танцовщицами и танцовщиками, будущими звездами театра, о некоторых из них я расскажу в следующих номерах газеты в связи с другими фотографиями.
Фото Нины Аловерт
