Парящие над океаном

- Перехожу на запчасти, - сказал дядя Миша, когда я приблизился к его скамейке в парке Кольберта.
- В каком смысле? - спросил я, усаживаясь. - Ведь машины у вас нет.
- У меня нет ни машины, - обстоятельно ответил старик, - ни денег, ни своих зубов. Тут я настоящий “русский”. Верхние, смотрите, - дядя Миша оскалился, - уже не мои. Но теперь я могу улыбаться, даже если мне не смешно. Как это делают американцы.[!]
И еще, - продолжил он, - мне дали новое ухо. И я так смеюсь! Так смеюсь!
Я потряс головой.
- Не понял.
- Имеете терпение? Сейчас я вам все расскажу. Только пересядьте вот сюда, потому что новое ухо у меня слева. Правого пока не дали. И в этом весь фокус.
Старик был сегодня сплошная загадка.
- Сейчас я вам все расскажу...

Детей пригласили на день рождения. Но на этот раз взяли и меня: отец именинника, мой старый знакомый еще по Одессе, сказал, что тоже хочет поговорить. И попросил, чтобы я пришел ради этого пораньше.
Сема усадил меня на диван, и мы себе разговариваем. О чем могут говорить два старика? О том, что будет, они ни слова, они это знают. Они лялякают о том, что было. Этого добра у них целые сундуки. Только такое наследство никому не нужно...
В доме, конечно, суматоха. Жена именинника гремит кастрюлями и сковородками, его самого срочно услали в магазин за хреном к заливной рыбе, звонит телефон, к жене пришла подруга - она недавно приехала и хочет все знать, а заодно помогает накрыть стол. У нас свой разговор, у женщин - свой.
Что мне говорит Сема - это пахнет нафталином. Хорошо, что он сидит справа, где у меня старое ухо: я его почти не слышу. Но зато левое, новое, работает, как звукоулавливатель 41- го года!
Женщины накрывают стол скатертью, тут гостья замечает на стене рисунки тушью и между делом спрашивает:
“Твоего, что ли?”
“Да.”
“Мой идиот тоже рисует.”
Я чувствую, сейчас будет интересно.
“Ну, и кто да кто сегодня будет?”
“Обломки кораблекрушения. Каждый молодец на свой образец. Уписаешься”.

Я скажу, - замечает дядя Миша, - самые злоязыкие существа на свете - это две подруги, когда рядом нет мужиков. Таких свет не видывал!

“Во- первых, придут Сенькины. Она - еще ничего, но он! До сих пор не выходит из своего подвала!”
“Как это?”
“У него дома, там, был подвал, а в подвале чего только не водилось! И выпивка, и закуска. Он из добытчиков. И к нему заезжали посреди бела дня выпить на дармовщинку и почесать языки все верхи вплоть до министров. Что тебе сказать - это были его звездные часы! Как увидишь - вдруг ни с того, ни с сего задерет голову в глубокой, так сказать, задумчивости, знай: подвал вспоминает. Ну, он тебе сам про него расскажет...”

- Понимаете, - объяснился дядя Миша, - если кто- то по дороге сюда выпал из самолета и до сих пор болтается (или парит?) над океаном на каком- то невиданном парашюте, так этот прочно сидит в своем подвале. И никто уже его оттуда не вытащит!

Подруга качает головой.
“А еще кто?”
“Зина будет. Тоже сразу узнаешь - вздернутый подбородок. Чтоб не отвис. Одинокая. Искала мужика. Нашла. В музее, среди мумий. Нашла... Ну, ходят, ездят туда- сюда, принюхиваются друг к дружке... Он, ясно, прыгает как козлик. Только раз вдруг - бряк! - упал. И встать не может. Колено не держит. Врач, то, се - операция. И - выписывают длительное, до конца жизни, лечение и... палку. Диагноз: застарелый артрит, мениск вдребезги. И второе колено такое же. Зина думает: вовремя упал. Сейчас снова ходит по музеям...”
“Уф!”
“Еще каббалист придет. Здесь им стал. То ли он нашел, то ли его нашли. Этот сразу - про каббалу. Он ее пропагандирует, они там, у себя, считают - известное, в общем- то дело, - что сия доктрина должна завоевать в ближайшее время умы и навести во всем мире порядок. Муж его осадит: скажет, мол, не здесь, не в коня, мол, корм, здесь нужно водку пить. Он тогда охлянет и сразу начнет матерные анекдоты рассказывать”.
“А еще о чем будут говорить?”
“В основном, Лиля, - советы. Знаешь, как в том анекдоте, когда некто в шляпе долго и убедительно говорил о чудо- средстве для ращения волос, а когда его спросили о результате, снял шляпу и показал абсолютно лысую голову. Мы же из страны Советов!”
“Неужто все здесь такие?.. Кто еще?”
“Бывший главный инженер. Развозит белье из китайской прачечной. Но сейчас озабочен: хозяин, Чан-Кайши, на его место берет своего. Пытается поверить в бога, один раз даже в кипе пришел, но никто этого не оценил. Понимаешь, у нас у всех против идеологий - после коммунистической - мощнейший заслон - нам уже ничего не привьешь. Горе с нами да и только!”
“Горе...”.
“Будет еще Ромео. Здесь уже десять лет, а бабы не нашел. Как это можно - ума не приложу. И ведь, по виду, при всем... Ему тут сосватали одну, аж за океаном, дома, так он туда каждый день компьютерное письмо шлет и раз в году туда летает”.
“За морем телушка - полушка?”
“...да рубль - перевоз. Дорогонько платит за раз-два-и обчелся...”
Сема дергает меня за рукав и спрашивает:
“Я опять сказал что-то смешное, что ты лыбишься, как майский жук? Или ты смеешься себе?”
- И тебе, - говорю, - и себе.
Подруга снова спрашивает:
“А как другие женщины?”
“Ну, так. Бабы, здесь - кариатиды, хотя и потрескались. На них мужья держатся. Почти все - деловые, цепкие, выносливые, работают, учат язык... У всех - запор, все только и говорят, что о похудании и о красках для волос, политика, как всегда, побоку, читаем только детективы, тайком от все еще принципиальных мужей смотрим бразильские сериалы...”
Тут звонок в дверь, приходит именинник с хреном. С ним сразу пятеро гостей. За ними - еще. Шум, гам, я свое ухо приглушил.
Сели за стол. Звуки, звяки. Тост. Стали закусывать. Минута молчания. Потом: немного о погоде (когда, мол, наконец осень), немного о политике: Буш, Путин, Арафат... Второй тост. Комплименты хозяйке: какая закуска! Она смущается: это из магазина...
После, понятно, разнобой, разноголосица, я включаю ухо.
“Наших узнаешь по тому, как они разглядывают гарбич”.
“Марксиане...”
“Свободу, по- моему, нужно выдавать по карточкам!”
“Хватаясь за американское, мы его не приобретем, а то, чем владели, потеряем!”
“А чем, доложи, товарищ- гражданин- господин- мистер- министер, мы владели?”
“Тут ведь, братцы, речь идет о сохранении личности...”
“... с этим надо родиться - с растянутым гигантскими гамбургерами ртом, с громкой речью, самоуверенностью...”
“Все мы персонажи! Персонажи! Но кто, кто написал эту жуткую пьесу?!”
“Вот скажи мне - чем отличается женщина от мужчины?”
“Всем!”
“Предлагаю основать “Общество защиты прав тараканов”.
“Республиканцы и демократы...”
“Да брось ты!...”

- Я вам еще не задребезжал уши? - спросил своим голосом дядя Миша. - Тогда слушайте дальше. Все передавать незачем, я расскажу самое такое. Что мне понравилось. Чтобы вы не подумали, что я лишь могу ныдать.

Как только разговор - если это можно назвать разговором - сделал круг, его взял на себя один Специалист- по- всем- вопросам. У него с тех пор, как он уехал, нет аудитории. Он как начал, как начал... Все молчат, ковыряются вилками в тарелках, даже тоста никто не произносит. Интеллигенты... А тот - марафонец.
Выход нашел Леня, именинник. Чьи рисунки на стене. Он сходил за чем- то в другую комнату, вернулся. Положил перед говорящим черную коробочку. Сказал тихо, но так, что все слышали:
“Извини, Саша, что перебиваю. Ты так умно говоришь... А я после смены (он пока работает таксистом, по 12 часов за баранкой) смерть как спать хочу. Я на полчаса стол покину, за себя оставляю диктофон, ты продолжай. Я тебя завтра послушаю”. - И действительно ушел на полчаса.
Наш говорун на всех глянул и как замолчал, так и не раскрыл рта целый вечер. А диктофон незаметно, с грязными тарелками, унесла хозяйка.
Все снова стали говорить, были еще тосты, принесли горячее... За битками Добытчик (что из подвала) сделал такое сообщение:
“Не поверите, я здесь Шурика встретил! Фиксу, помните? Конечно, на Брайтоне, на бордвоке. Часа четыре мы с ним ходили по бордвоку, все трёкали, трекали...”
“Послушай, Адик, - спросил его через весь стол муж Лили, компания его знает как Любителя природы, - ради всех святых! А к волне вы хоть раз за четыре часа подошли? К океану?”
“Зачем?” - удивился Добытчик.
“Как можно! - удивляется Любитель природы и наливает себе еще водки. - Как можно быть возле океана и не подойти к волне?!”
“А как можно, - в тон ему отвечает Добытчик, - как можно не знать, за сколько жена купила стенку в новую квартиру?”

Старик откашлялся: рассказ получился долгим.
- Свое новое ухо, - все же добавил он, - я то включал, то выключал, чтобы не разрядить батарейку, так что всего я, конечно, не слышал. Но там, наверно, было и еще интересное...
- Ну, дядя Миша, если у вас будет и правое ухо...
- Правое мне не нужно. Удобнее с одним. Знаете почему? К зануде, если тот случится в парке Кольберта, я буду сидеть правым боком! Только никому об этом не говорите...