Памяти Георгия Вайнера

Нью-Йорк

Не верится. Не верилось, когда ушел из жизни Аркадий Вайнер, не верится сейчас, когда не стало Георгия Вайнера.
Они всегда были молодыми и остались молодыми. По образу жизни, по стилю жизни. И в литературе их появление стало явлением молодости - Братья Вайнеры отменили кондовый советский детектив, дали новое дыхание жанру.
Сюжет, речь, герои - все было наполнено энергией, силой, смелостью, современностью, даже когда они писали о далеком прошлом.
Само название их главного романа - “Эра милосердия” - вызов времени. (И нынешнему - тоже.) Жаль, легендарный фильм “Место встречи изменить нельзя” не удалось выпустить под названием “Эра милосердия”. Тогда бы он приобрел несколько иное звучание и иной смысл.
Говорят, в Госкомитете по телевидению возмутились: “Что это за “эра милосердия”? Почему поповское слово?” В комитетах знали и знают, что надо вырезать, у них сознательное и бессознательное чутье.
Братья Вайнеры в жестокий век восславили мечту об Эре милосердия.

Сергей Баймухаметов

Георгий Александрович Вайнер... Жора...
Не скажу, что мы были близкими друзьями, скорее – хорошими знакомыми. В Москве, в прошлой жизни, я гораздо чаще встречался со старшим Вайнером, Аркадием, моим ровесником. Как и многие другие кинематографисты, он охотно забредал в редакцию журнала «Киносценарии». Просто так, поговорить о том о сём, попить чайку, а то и чего-нибудь покрепче, рассказать парочку-другую историй из своей или чужой практики следователей по уголовным делам.
С Жорой познакомились позже и виделись не так уж часто. И в Москве, и здесь, в Нью-Йорке. Встречались «по случаю». То на премьере нового фильма в Доме кино, то на каком-нибудь банкете в нью-йоркском ресторане, то в самолёте, а один раз даже на еврейском кладбище в Вострякове. Мы не делились творческими планами, сокровенными мыслями, не спорили на острые актуальные темы. Короткие разговоры, часто похожие на лёгкий обмен репликами. Но – удивительное дело! – чуть не каждая из таких встреч надолго, теперь уже навсегда, отпечатывалась в памяти. Думаю, потому, что всякий раз, в любой самой короткой беседе Георгий успевал сказать нечто неординарное, неожиданное и, как правило, очень точное.
В московском литературно-кинематографическом кругу братья Вайнеры были известны не только как умелые сочинители остросюжетных романов и сценариев, бесспорному успеху которых радовались далеко не все коллеги по цеху. Оба слыли упрямыми, несговорчивыми и целеустремлёнными бойцами, готовыми дать жёсткий отпор обидчикам. Однажды в ресторане Союза писателей из-за чего-то вспыхнула ссора между ними и братьями Ибрагимбековыми, Рустамом и Максудом, тоже не последними персонами в ряду писателей и драматургов. Дошло до рукопашной. Большинство свидетелей уверяло, что верх взяли Вайнеры. Рослые азербайджанцы из Баку уступили не таким уж мускулистым москвичам-евреям.
Тем более удивительным был эпизод, свидетелем которого оказался я сам. Было это в доме творчества «Репино» под Ленинградом. Как-то вечером мы собрались за столом вчетвером или впятером. Как водится, распечатали бутылку местной, отвратительного вкуса, водки, соревновались в остроумии, Жора развлекал всех особо забавными байками. И кто-то (уже не помню, кто именно) решил пересказать Жоре язвительную шутку: вот, дескать, в детективных сюжетах Агаты Кристи преступники похищают бриллианты, а у братьев Вайнеров повествуется о том, как тырят ватники. Я ожидал взрыва. Ничего подобного! Георгий спокойно и серьёзно покивал головой: да, верно, мы с братом пишем о тех и для тех, кто бриллианты видел только издали, а ватную телогрейку воспринимает как вещь жизненно необходимую.
Не стану утверждать, что таково было главное кредо Георгия Вайнера. Однако факт: основным источником творчества братьев, основным объектом их внимания почти всегда была не элита – неважно, партийно-государственная или коммерческая. Их больше интересовал тот образ жизни, который складывался в среде рядовых граждан под влиянием важных перемен в стране. Поэтому и написанное ими нравилось читателям и кинозрителям, обретало необычайную популярность. На мой-то взгляд, персонажи Вайнеров выглядят куда более многогранными и полнокровными, нежели ходульные и однообразные фигурки, выдуманные Агатой Кристи.
Георгий Вайнер ушёл из жизни как крупный писатель прошлого века. По его собственным признаниям, ему, как и мне, и многим другим, трудно, порой даже невозможно полностью вписаться в зыбкие рамки современности. Насколько я знаю, ни компьютером, ни пишущей машинкой он не пользовался, «работал пёрышком». Его оптимизм сочетался с острым и весьма критичным взглядом на окружающую действительность. Одно другому не мешало. А подробней во всём этом предстоит разобраться тем, кто займётся глубоким исследованием обширного литературного наследия, оставленного братьями Вайнерами. Оно того стоит.
Ефим Клейнер