Сдвиг вправо

Выборы в Европейский парламент признаны состоявшимися, но их итоги ведущие европейские политики называют шокирующими, недопустимыми и возмутительными. Правые и национальные партии взяли настолько высокий процент голосов, что стало очевидно: они становятся третьей по значению политической силой в Европе (наряду с социал-демократическими и либеральными партиями)

Немного статистики: Партия независимости Соединенного Королевства сумела получить почти 30% голосов и обогнала все остальные партии Великобритании по количеству представителей в Европарламенте: 23. Датская Народная партия набрала 26,7% голосов - невиданный в ее истории результат. Французский "Национальный фронт" увеличил и закрепил свою популярность - 25,4%. Венгерские националисты из "Йоббика" набрали 14,7% голосов. Голландцы подтвердили постоянно растущую популярность "Партии свободы" Герта Вилдерса - 12,7%. Греческая "Золотая заря" получила 10%. По остальным государствам - членам ЕС примерно та же картина. В Германии впервые после окончания Второй мировой войны неонацистская партия получила такое количество голосов, что ей досталось 1 место в Европарламенте. Всего правые партии получили 140 кресел (из 751) и стали тем самым блокирующим меньшинством, наличие которого в ЕП предусмотрено условиями Лиссабонского договора. При этом крупнейшая фракция парламента, Европейская народная партия, получила 212 мест, потеряв 62 места. 209 мест у Прогрессивного альянса демократов и социалистов. Некогда третья по величине фракция "Альянс либералов и демократов" потеряла 9 кресел. "Зеленые" сохранили прежние позиции (57) и намерены по многим вопросам объединяться с правыми.

Эти данные свидетельствуют о том, что соотношение политических сил в Европе начинает меняться.

Что объединяет программы и предвыборную риторику правых и национальных партий Европы? Скептицизм, неприязнь к мигрантам, поддержка традиционных ценностей, отказ от политики мультикультурализма и бесконтрольной иммиграции. У каждого государства, разумеется, свои нюансы партийных программ, но в целом каждая из этих партий декларирует перечисленные задачи. Результаты голосования ясно показывают, что эти идеи поддерживает слишком высокий процент населения, чтобы продолжать считать их маргинальными. Объявлять это экстремизмом и фашизмом, как поспешили сделать практически все либерально-демократические СМИ Европы и мира, также неправомерно. К революциям никто из правых не призывает, все их программы полностью законны. Но сделать выводы о том, что провальная экономическая и идеологическая политика объединенной Европы зашла в тупик и более чем четверть населения обвиняет в этом именно ЕС, необходимо. Если, конечно, крупнейшие европейские политики намерены оставаться у власти и продолжать развивать грандиозный проект под названием Европейский союз.

Теперь о безоговорочном успехе правых идей... Радикализм в решении наболевших проблем, которым сегодня отличаются уже не левые, а правые партии, характерен для каждого европейского государства. Как только начинаются проблемы, особенно экономические (т.е. повседневные и насущные), сразу стоит ожидать прихода к власти того, кто обещает решить дело быстро. А быстро можно только радикально. О том, как именно это будет происходить, электорат не задумывается, он видит только, что "будет хорошо". Подобные обещания на практике обычно не сбываются, но о предвыборных заверениях кандидатов мало кто вспоминает.

Предыдущие выборы в Европарламент состоялись в 2009 году, то есть в еще довольно благополучные времена, но даже тогда доля правых в его составе увеличилась. На нынешних выборах, проходивших в ситуации кризиса экономического (кредитный провал, затронувший многие государства - члены ЕС), политического (в ситуации с Украиной Европа мечется между прагматизмом и туманными союзническими обязательствами, идущими вразрез с ее собственными интересами) и идеологического (крах идеи мультикультурализма, которая долгие десятилетия была в ЕС "священной коровой"), сдвиг вправо только усилился. Причем настолько, что самые слабонервные политические аналитики уже поспешили заявить, что "на выборах в Европейский парламент победил Путин". На самом деле победил вовсе не Путин, победили идеи, которые поддерживают, как выяснилось, множество людей на всем европейском и российском пространстве. Тот факт, что те же идеи разделяет Путин, автоматически делает их в глазах леволиберальной элиты Запада неправильными, что само по себе весьма странно.

Первым номером, что предсказуемо, идут семейные ценности. Стремление к повальному либерализму в самых традиционных сферах человеческой жизни привело к тому, что европейские идеологи и законодатели перешли ту черту, оказаться за которой подавляющее большинство общества не желает. Терпимое и благодушное отношение большинства европейцев ко всякого рода меньшинствам (что само по себе было бы правильно, не прими оно уродливые формы) привело к резкому возрастанию агрессии представителей этих меньшинств по отношению к традиционному большинству. Почувствовав серьезную опасность для основ общества - семьи и детей, большинство выказало решимость отстаивать эти ценности. А поскольку риторика правых партий полностью соответствует традиционным взглядам большинства коренных европейцев на семью, их симпатии сместились вправо.

Одновременно все большее число коренных европейцев стали ощущать себя неуютно в собственных странах, наводненных мигрантами. Необходимо отметить, что к резкому увеличению числа последних (как и вообще к проведению целенаправленной политики привлечения в Европу трудовых мигрантов) левые, социалистические и леволиберальные партии имеют самое непосредственное отношение. Непродуманная миграционная политика в сочетании с попустительством (предоставление мигрантам приоритетных прав), постоянно оправдываемом все теми же "общечеловеческими ценностями" и "гуманистическим взглядом на мир", привела к дисбалансу в обществе и непомерной нагрузке на социальную систему, а следовательно, к резкому увеличению государственных расходов на социальную политику, бюджетному дефициту и усилению налогового бремени, ложащегося на работающую часть общества (которая, кстати, сокращается в силу ряда причин, основные из которых - уменьшение рождаемости и снижение мотивации к труду). И в этой сфере взгляды, декларируемые правыми партиями, совпадают с мнением большинства европейцев, что и показали выборы в Европарламент.

Следует еще учитывать, что в большинстве своем европейские правые не являются радикалами в привычном для нас смысле. Они просто не столь политкорректны и толерантны в своей политической риторике, как левые, и склонны к принятию решений, в основе которых лежит элементарный здравый смысл, а не туманные "общечеловеческие ценности". Но даже это находит живой отклик у избирателей. Сегодняшний средний европеец объелся мультикультурализма и начал замечать, что плодами толерантности пользуются сонмы пришлых бездельников, и ему приходится работать уже не столько на себя и свою семью, сколько на них.

Несомненно, среди европейских правых партий есть и радикальные, в том числе с явной антисемитской риторикой (например, венгерская "Йоббик"). Но это скорее отголоски былой готовности европейцев обвинить евреев во всех своих бедах, особенно экономических. Большинство правых партий, особенно крупных, не только старательно дистанцируются от былого антисемитского душка, но и рассматривают Израиль как союзника в противостоянии с заполонившими Европу мусульманами.

Следует также заметить, что евроскептики далеко не идентичны правым, среди них встречаются и либералы, так что точнее было бы сказать, что в европейском обществе повысился градус именно национализма, а не правых взглядов, которые, как правило, включают в себя внимание к национальной составляющей, но далеко не всегда. Чохом причислять партии, исповедующие приоритет национальных интересов, к нацистским и даже фашистским стало в последнее время чуть ли не хорошим тоном. В этом израильские СМИ стараются не отставать от ведущих европейских. Тем не менее, это не соответствует истине. Более того, стремление к национальному всегда было присуще именно евреям, и нет никаких причин от этого отказываться. Нельзя забывать, что понятие "национальный" включает в себя множество составляющих: экономические интересы, социально-политические предпочтения, традиционные ценности и культурные особенности данного общества. Все это невозможно сберечь и развивать, опираясь лишь на так называемые общечеловеческие ценности. В определенные моменты общечеловеческое легко вступает в противоречие с национальным, но при этом человечество состоит все же из рас, наций и народностей, а не являет собою нечто усредненное. Кроме того, само понятие "мультикультурализм", этот неприкасаемый идол современной европейской цивилизации, не мог бы существовать, если бы прежде не существовало многообразия культур.

Необходимо упомянуть еще об одной интересной особенности этих выборов: за правые партии голосовали, как ни странно, и многие мигранты. Традиционно они объединялись в поддержке секторальных партий, представлявших их интересы, или же предпочитали популистские лозунги либералов, обещавших поддержку "социально слабым" и "угнетаемым", к которым почему-то традиционно принято относить мигрантов, зачастую уже не в первом поколении пожизненно сидящих на неплохом социальном пособии. Кроме того, правые и националистические партии традиционно отличаются антииммигрантской риторикой. Откуда же этот парадокс?

Все логично: Национальный фронт одним из своих приоритетов провозгласил бескомпромиссную борьбу с преступностью, особенно уличной, с которой во Франции никакого сладу нет. Поскольку большинство преступлений, связанных с насилием, совершаются в сегодняшней Европе именно мигрантами, которых левые партии со своей либеральной риторикой раз и навсегда определили в категорию тех, кому все должны, ждать от левых реальной борьбы с преступностью бессмысленно. Но законопослушные мигранты (а таковых не так мало, как может показаться), старающиеся вписаться во французское общество, страдают от уличной преступности ничуть не меньше коренных французов и тоже кровно заинтересованы в защищенности, в том числе, социальной. Понимая, что наиболее успешно справится с этим правая партия, изрядная часть мигрантов отдает голоса именно ей.

Здесь важно отметить и то, что, традиционно считая Европейский парламент мало на что влияющей структурой, часть избирателей (особенно тех, кто настроен скептически и склонен вообще игнорировать институты ЕС) не считает нужным голосовать. Частично и поэтому в Европарламенте увеличилась доля правых, сигнализируя тем самым, что в реальности число сторонников правых в Европе еще выше.

Произошло еще одно знаковое для европейской политики событие - по итогам успеха на только что прошедших выборах двое наиболее успешных и харизматичных лидеров европейских правых, Марин Ле Пен и Герт Вилдерс, объявили о планах создания общеевропейской правонационалистической партии (условно обозначенной как "Европейский альянс за свободу"). Это крайне важная деталь, характеризующая качественные перемены в составе Европарламента. Ведь до сих пор представители правых и националистических партий, попадая в этот орган, автоматически присоединялись к одной из фракций, даже не пытаясь сформировать собственную. Теперь их сил хватает на отдельную парламентскую фракцию.

Все рассмотренные факты сегодняшней политической жизни ЕС позволяют со всей определенностью утверждать, что влияние правых и националистических партий в европейских государствах будет усиливаться, при том, что их идеология зачастую идет вразрез с официальной идеологией Европейского союза, ратующего за приоритет общечеловеческого над национальным. Несомненно, Европу ожидают немалые потрясения и перемены. Но не стоит ожидать развала ЕС - объединенные границы и экономики оказались слишком выгодны, чтобы отказываться от них. Если усиление правых идей в Европарламенте приведет к выравниванию общественного дисбаланса, возникшего из-за излишнего увлечения нынешних руководителей Объединенной Европы радикально-либеральными идеями, это пойдет всем только на пользу.

Адаса Фальк