Пальто от маленького

Однажды в выходной, сраженная внезапным приступом немедленно во всем доме навести порядок, я выволокла из кладовки раздвижную лестницу, с риском для жизни забралась на самую верхнюю ступеньку и с ворчанием стала сбрасывать с антресоли на пол разную всячину, которую мы сначала бездумно запихиваем под самый потолок, а потом сортируем, решая, что идет в помойку, что родственникам в Россию, а что еще самим пригодится. Обезумевшая то ли от невыносимой нью-йоркской жары, то ли от выпитой чашки кофе, четвертой по счету - так я пыталась выдраться из ленивой спячки и стимулировать мозговую деятельность, - я распалилась не на шутку, обвиняя домашних во всех смертных грехах - лености, неорганизованности, праздности, распущенности, как-то забыв учесть, что в квартире проживает только два человеческих индивидуума, один из которых - автор собственной персоной. Досталось даже невинным кошкам, которые забились под диваны и испуганно шипели, когда шлепались об пол журналы и коробки с одеждой. Муж благоразумно молчал, увлеченно уставясь в телевизор. Наконец яуселась на пол среди раскиданного барахла ипринялась сортировать вещи, продолжая бубнить и причитать.
Развязав очередной пластиковый пакет, я извлекла на свет божий необъятного размера бывшее когда-то шикарным мужское пальто из великолепной тонкой шерсти цвета зрелого персика. У меня у самой когда-то было похожее, югославское, на которое я потратила все сбережения - назло свекрови и обстоятельствам. Пальто долго согревало мою душу и тело, оранжевым свечением раскрашивая серость холодных ноябрей и будней. И сейчас я поднесла к лицу теплый комок, пахнущий пылью и чужим прошлым, похожим на мое... Потом я влезла в его полуистлевшее нутро, исследовала подъеденные молью бока и наступая на длинные полы, явилась в гостиную этаким огородным чучелом.
Но с собственной вредностью справиться трудно, и, подавив в себе инстинкт исследователя, я продолжала играть роль сварливой жены.
- Где ты выкопал этого монстрa? - я распахнула необъятные фалды и продолжила: Зачем хранишь эту гадость? Вынеси сие чудо на помойку, в доме и так нет места от всякого мусора...
- Это не мусор и не гадость! - неожиданно взвился всегда невозмутимый Олег. - Отдай!
Он буквально стащил с меня пальто, бережно уложил его обратно в пакет и тихо сказал:
- Это Маленький мне подарил, когда я уезжал в Америку. Я хочу его сохранить. На память.
Я недоуменно спросила:
- А кто такой Маленький, ты мне никогда о нем не рассказывал. И почему пальто такого огромного размера?
С этого момента тень неизвестного мне гиганта замаячила во всех аспектах нашей нью-йоркской жизни. Очевидно, я опять ненароком зацепила какой-то механизм, раскручивающий пружину памяти. И призраки прошлого прочно и естественно поселились с нашим сегодняшним бытием, не обремененным излишками общения. Олег стал постоянно упоминать кличку давно не виденного друга, оставленного в молодости в снежном Питере десять лет назад. Я выяснила, что Маленьким его ласково прозвали близкие друзья, с долей доброй иронии и любви. Слоноподобное существо выглядело свирепо, я видела фотографию, такой настоящий боевой бычок с характерными складками на бритом затылке, с мощными волосатыми руками. Однако характером он обладал кротким и мягким, самозабвенно любил друзей и кошек. Маленький ненавидел конфликты и всячески стремился их избегать. Он не ругался матом, никогда никого не оскорблял, а любую проблематичную ситуацию решал с помощью коронной магической фразы: Иди поссы... Лаконизм фразы в купе с устрашающей внешностью действовал безотказно. Только однажды наш герой, посылавший всех направо и налево, нарвался на неприятности.
Как-то раз, поддавшись поветрию времени и желанию заработать, Маленький собрался в дружественную Венгрию на заработки. Заботливая мама, обладавшая связями и возможностями добыть дефицитный товар, набила для начинающего челнока кубиками-рубиками, мылом, заводными цыплятами, теплыми подштанниками и электрогрелками две необъятные сумки. В поезде Маленький немного расслабился. Он выпил неустановленное количество спиртного и автоматически послал какую-то шумную компанию. Эффект оказался печален и непредсказуем. Пьяного грубияна побили, к тому же, пользуясь численным преимуществом, у него отобрали весь товар, а также деньги и паспорт. Я представила себя в его положении: в чужой стране, без единого знакомого, без денег, билета на обратную дорогу и без документов...Б-р-р-р!
Как бы вы выпутались из этой истории, дорогие дамы и господа? Наш протрезвевший герой, придя в себя на вокзале города Будапешта, не долго оплакивал кражу заводных цыплят. К тому же голод не тетка, и именно вот эта-то первостатейная потребность частенько бывает двигателем как выживания, так и прогресса. Умывшись в вокзальном туалете, Маленький отправился осматривать незнакомый город. Наслаждаясь красотами, нашел гостиницу - не замухрыстенькую и не слишком шикарную. Спросил у администратора и кое-как объяснился с ним на чудовищной смеси русского, польского и английского языков.
В этом месте повествования Олег торжествующе посмотрел на меня и припечатал:
- И Маленького БЕСПЛАТНО поселили в номере на неопределенное время с правом два раза в день БЕСПЛАТНО есть в ресторане при гостинице.
- Погоди, - заволновалась я, - а-а-а-как? За что? Что он им обещал? Я-то помню из моего советского прошлого, что частенько и за деньги невозможно было поселиться в желанном комфорте и приходилось коротать тягостные ночи на вокзале, среди храпящих пьяных и орущих младенцев. - За что? - взвыла я.
Олег выдержал эффектную паузу:
-А Маленький просто попросил гитару и сыграл им.
- Он что, музыкант? - глупо спросила я. В образ балагура, пьяницы и тусовщика вплелась еще одна нить.
- Да, и еще какой, - гордо хвастался талантами приятеля муж. - Маленький, обалденный блюзовик. В музыкальной тусовке у него была кличка Опытный, у него потрясающий вкус, и все тащили к нему свои песни на совет и одобрение. Помню, как-то раз он не пустил в квартиру Гребенщикова...
- Самого Гребенщикова? - не поверила я.
- Ну и что? - продолжил Олег. - Тогда еще он не был знаменит, рок только зарождался, и все теперешние звезды были рады, если их приглашали поиграть в заштатном колхозе бесплатно. Так вот, - Олег метнул на меня сердитый взгляд, - мы только собрались на кухне, чтобы выпить, - я, Маленький, Цой и Кинчев, а тут звонок. Маленький пошел открывать, а там Гребенщиков...
- Ну и что? - подстегивала я слишком неторопливого рассказчика.
- Ничего, - пожал плечами Олег. - Маленький его не впустил. Сказал, что жутко занят, вернулся на кухню с кассетой, которую мы слушали позже, когда напились.
- Да, - вернула я в нужное русло повествование. - А как же та история?
- Ничего. Он позвонил маме в Питер, а пока мама выправляла для него новый паспорт, спокойно жил себе в Будапеште, играл каждый вечер в ресторане за стол и проживание. Потом к нему в номер подселили такого же обобранного туриста, жившего в гостинице в кредит и ждущего денег и документов из родного Берлина. К немцу первому пришло спасение, и он на радостях, уезжая, оставил товарищу по несчастью тысячу долларов.
- Тысячу долларов?! - изумилась я. - Щедрый немец какой!
- Но Маленький не долго радовался, - остудил мой пыл Олег. - В тот же день у него эти деньги и сперли. На двухразовом питании не очень-то разгонишься, Маленький схватил двадцак, побежал в магазин, а когда вернулся, оставленные на столе в номере деньги как корова языком слизала.
Я очень расстроилась за украденные не у меня лет пятнадцать назад деньги. Просто представила, как человек обрадовался и какой облом испытал позже. Маленький благополучно вернулся в родной Питер, вызывая здоровую зависть у приятелей рассказами о том, как он бесплатно полтора месяца прожил в столице Венгрии в центре города в неслабой гостинице, играл в ресторане и завлекал девушек.
В квартире сгустились сумерки. Незаметно наступил вечер. Олег замолчал и загрустил. Казалось, что кто-то еще присутствует в квартире - вот в зеркале мелькнула какая-то тень. Я встала с дивана, заглянула в овальную глубину - в зеркале отражался кусочек окна и крыши домов. Кроны деревьев раскачивал ветер. Я опустила жалюзи, зажгла лампу под оранжевым абажуром, налила два бокала вина и уселась на прежнее место. Мы немного помолчали, и я попросила:
- Расскажи, как у тебя очутилось пальто Маленького.
- Когда он уезжал в Америку, в Пулково его поехали провожать только Маленький и Чоп, самые близкие дружки. В аэропорту Маленький, оправдывая свою вторую кличку, стал давать будущему эмигранту советы. Совет номер один, - наставлял он, - когда будешь покупать что-либо там, никогда не переводи доллары на рубли. Ты будешь ужасаться от того, сколько стоит хлеб или пакет молока. Второй совет - если кто-нибудь тебя пригласит в ресторан, не стесняйся в конце попросить - браун бэг, то есть коричневый пакет, в который складывают недоеденную тобой пищу. Там это не считается жлобством, а этой еды вполне может хватить на весь следующий день. И последнее, если придется совсем туго, покупай в супермаркете кошачьи консервы, они недорогие и вполне приемлемы для еды.
Объявили посадку, друзья обнялись, скрывая слезы. Внезапно Маленький, будучи на две головы выше Олега и раза в три толще, повинуясь сентиментальному порыву, содрал с себя шикарное пальто, насильственно надел его на Олега, прямо поверх куртки, и еще торжественно вручил две пачки «Беломора». Он сказал: «Носи, Олег, пальто, в Америке сейчас это модно». Олег обнял его и сказал: «Я тебе привезу оттуда в подарок другое». Маленький грустно улыбнулся и ответил: «Вряд ли. Я чувствую, что мы с тобой больше не увидимся...».
Олег помолчал, потом засмеялся и сказал: «А знаешь, мы с Маленьким особенно сдружились после того, как я ему перешил трусы. Он как-то пожаловался, что кто-то из знакомых привез ему из Нью-Йорка шикарные трусы, синие с красными надписями в интимных местах - Кока-Кола. Маленький очень горевал, что трусы малы, и он их только показывал приятелям и подружкам». Олег мигом их распорол и расширил, вставив в бока широкую атласную ленту. Маленький очень гордился этой деталью своего гардероба и обожал шокировать приходящих в гости дам.
Мы опять помолчали, и я спросила: «А почему ты ему не звонишь? Послал ли ты ему ответный подарок, как обещал?». Олег встал с дивана и, уже выходя из комнаты, на ходу бросил: «Нету Маленького. Убили. Вскоре после того, как я уехал. Кто, за что - никто не знает. Нашли зарезанным на улице, недалеко от дома...».
Мне показалось, что я потеряла кого-то родного и близкого. Встав, я вытащила из шкафа складную лестницу, разыскала на антресолях засунутое в коробку пальто, встряхнула его, определила на деревянные плечики и повесила в шкаф.
У нас на телевизоре уже второй год, с тех пор, как ко мне переехал Олег, покоится пыльная тюбетейка. Я безуспешно боролась с этой деталью интерьера, пытаясь определить ее в шкаф, но муж свирепо защищает свое сокровище. Я смирилась и боюсь спрашивать, кому она принадлежала.