Изменщики
Юмор
Закат очарователен!..
Сидим за столом, смотрим. Ладони обнимают стаканы. Чуть обмякшие от выпитого лица переливаются розовым перламутром. Нам они кажутся мужественными.
- Э-эх! - машет рукой друг.
- Э-эх! - повторяю я.
Сорокоградусная решимость приникает в душу. Чувствуем - вот она черта, за которой открывается истина. Вот она... и пересекаем.
- Мы не мужики! - твёрдо говорит друг заплетающимся языком.
- Верно! - соглашаюсь, - а почему?
- Настоящие мужики изменяют женам, а мы?..
Он смотрит осуждающе, вздрагивает подбородком, выпивает одним глотком.
- Верно! - я следую его примеру, - а что мы?
- Не мужики! - поясняет, ковыряясь в кильке.
- Не-е-т! - меня передёргивает. - Не может такого быть!
- Точно!
Он ударяет кулаком по столу и, слетевшая с вилки рыбёшка, плюхается ему на брючину. Небрежным движением он втирает кильку в ткань.
- Не говори так! - прошу жалостливо.
Слёзы душат.
- А как?!.. Как?!.. Как говорить?
- “Как” - не говори! - всхлипываю. - Твой “как” рвёт мне душу!..
- Хорошо! - он снова окунает вилку в томатное месиво, - больше не скажу.
Решимость, минуя кишечник, двигает прямиком в ноги. Под кожей бегут ретивые мурашки, в голове проясняется вопрос.
- Что делать?! - стону, глядя, как он ковыряется в чреве развороченной консервы.
- Пить! - отвечает угрюмо.
- И тогда мы мужики?
- Нет.
- А кто?
- Не знаю. Но нет...
- Тогда, я больше не пью! - клянусь, едва сдерживая слёзы.
- Верно! - соглашается он, разливая.
Мы выпиваем и по-мужски крепко обнимаемся.
Длинно втягивая носом, спрашиваю:
- Как же быть?
- Идём, - покачнувшись, отвечает он.
- Куда?
- Налево.
- Хорошо.
И мы идём.
Налево располагается сортир. Когда мы, с расхристанными ширинками, покидаем его, я спрашиваю:
- А теперь?..
- Направо! - командует.
И мы шагаем по заданному курсу, пока не упираемся в стену.
- У нас есть шанс? - спрашиваю.
- Минимальный! - честно отвечает друг.
- Надо использовать и его.
- Надо.
Грузно опускаемся на диван, задумываемся. Тяжкие думы отнимают у нас полчаса драгоценного времени.
- Всё, - неожиданно выкрикивает он, - я знаю!..
- Что? - вскидываюсь, с трудом приподнимая веки.
- Надо выпить!..
Друг стирает с плеча аксельбант натёкших слюней.
- Какой же ты проницательный! - говорю.
Стукаясь лбами, поднимаемся с липкого дивана.
Минут через пять, после очередного возлияния, стоим друг против друга на четвереньках.
- Ты готов? - спрашивает.
- Готов!
- А я готов?!
- А-абсолютно!..
- Видишь, мы готовы.
Его голова безвольно виснет.
- Как я выгляжу? - интересуюсь.
Друг вперяет в меня тоненькие щёлки своих глаз, выдыхает:
- П-перекрасно!.. А я?
Отмечая бурое рыбье пятно на его штанине, честно признаюсь:
- П-перевосходно!..
- Тогда ты - в-верликолепно! - говорит он.
- А ты, в таком случае - в-врасхитительно!
- А ты... перзентабельно! - с натугой выдавливает друг и я ему благодарен за искренность.
- Идём изменять?
- Идём.
- Ну, шире шаг! - командую, и мы ползём.
Каменная лестница оборачивается скоростным эскалатором. Без единого перелома, она мигом доставляет нас вниз. Карабкаясь по стене, встаём на сорокоградусную опору, заменившую нам ноги. Выходим на улицу.
Внезапный ветер придаёт лицам обтекаемость. Луна алюминиевой сковородой врезает по темени. Горячие звёзды сыплются за шиворот. Земной магнетизм проводит мастерскую подсечку и больно приземляет на тротуар.
- Силы природы против нас! - давясь слюной, кричит друг.
- Мы сильнее! - отзываюсь, бодая головой его зад, - вперёд!
- Идём на полярную звезду!
- Идём!
И мы ползём. Цепляя онемевшими пальцами булыжники, прокручиваем земной шар от Полярной звезды, под себя. Колени услужливо плетутся за раскачивающимися задами. Безжалостный ветер хлещет в бока. Паруса штанов вздымаются.
- Я понял! - кричал он. - Мы на острове!..
- Кошмар! - ужасаюсь.
- Нас оторвало от берега и несёт в открытое море!..
Хватая его за ботинок, в панике ору:
- Что делать?!
- Грести! - звучит ответ.
Черпая, сорванным ботинком - щебень и песок, мы какое-то время идём на вёслах. Но коварный ветер, вырывая уключины и рассеивая в тумане вёсельный ботинок, отнимает последнюю надежду.
- Тысяча чертей! - восклицаю, - нам не спастись!
- Не паниковать! - командует друг - Полярная звезда близко. Плыви!..
И мы бросаемся вплавь.
На зубах скрипит пыль, волны швыряют нас, как щепку, но мы продолжаем держаться.
- Звезда! - неожиданно вопит друг, и судорожно обхватывает фонарный столб.
Я зубами впиваюсь в его ногу. Подтягиваюсь. И мы замираем, ложась в дрейф.
- Спасены!.. - радостно шепчу, отплевываясь, - мы мужики!
- Да... - сквозь дрёму соглашается он. - Муж-жики!..
Не выпуская звезды, засыпаем.
Восход отвратителен!..
Эдуард РЕЗНИК, Беэр-Шева
Сидим за столом, смотрим. Ладони обнимают стаканы. Чуть обмякшие от выпитого лица переливаются розовым перламутром. Нам они кажутся мужественными.
- Э-эх! - машет рукой друг.
- Э-эх! - повторяю я.
Сорокоградусная решимость приникает в душу. Чувствуем - вот она черта, за которой открывается истина. Вот она... и пересекаем.
- Мы не мужики! - твёрдо говорит друг заплетающимся языком.
- Верно! - соглашаюсь, - а почему?
- Настоящие мужики изменяют женам, а мы?..
Он смотрит осуждающе, вздрагивает подбородком, выпивает одним глотком.
- Верно! - я следую его примеру, - а что мы?
- Не мужики! - поясняет, ковыряясь в кильке.
- Не-е-т! - меня передёргивает. - Не может такого быть!
- Точно!
Он ударяет кулаком по столу и, слетевшая с вилки рыбёшка, плюхается ему на брючину. Небрежным движением он втирает кильку в ткань.
- Не говори так! - прошу жалостливо.
Слёзы душат.
- А как?!.. Как?!.. Как говорить?
- “Как” - не говори! - всхлипываю. - Твой “как” рвёт мне душу!..
- Хорошо! - он снова окунает вилку в томатное месиво, - больше не скажу.
Решимость, минуя кишечник, двигает прямиком в ноги. Под кожей бегут ретивые мурашки, в голове проясняется вопрос.
- Что делать?! - стону, глядя, как он ковыряется в чреве развороченной консервы.
- Пить! - отвечает угрюмо.
- И тогда мы мужики?
- Нет.
- А кто?
- Не знаю. Но нет...
- Тогда, я больше не пью! - клянусь, едва сдерживая слёзы.
- Верно! - соглашается он, разливая.
Мы выпиваем и по-мужски крепко обнимаемся.
Длинно втягивая носом, спрашиваю:
- Как же быть?
- Идём, - покачнувшись, отвечает он.
- Куда?
- Налево.
- Хорошо.
И мы идём.
Налево располагается сортир. Когда мы, с расхристанными ширинками, покидаем его, я спрашиваю:
- А теперь?..
- Направо! - командует.
И мы шагаем по заданному курсу, пока не упираемся в стену.
- У нас есть шанс? - спрашиваю.
- Минимальный! - честно отвечает друг.
- Надо использовать и его.
- Надо.
Грузно опускаемся на диван, задумываемся. Тяжкие думы отнимают у нас полчаса драгоценного времени.
- Всё, - неожиданно выкрикивает он, - я знаю!..
- Что? - вскидываюсь, с трудом приподнимая веки.
- Надо выпить!..
Друг стирает с плеча аксельбант натёкших слюней.
- Какой же ты проницательный! - говорю.
Стукаясь лбами, поднимаемся с липкого дивана.
Минут через пять, после очередного возлияния, стоим друг против друга на четвереньках.
- Ты готов? - спрашивает.
- Готов!
- А я готов?!
- А-абсолютно!..
- Видишь, мы готовы.
Его голова безвольно виснет.
- Как я выгляжу? - интересуюсь.
Друг вперяет в меня тоненькие щёлки своих глаз, выдыхает:
- П-перекрасно!.. А я?
Отмечая бурое рыбье пятно на его штанине, честно признаюсь:
- П-перевосходно!..
- Тогда ты - в-верликолепно! - говорит он.
- А ты, в таком случае - в-врасхитительно!
- А ты... перзентабельно! - с натугой выдавливает друг и я ему благодарен за искренность.
- Идём изменять?
- Идём.
- Ну, шире шаг! - командую, и мы ползём.
Каменная лестница оборачивается скоростным эскалатором. Без единого перелома, она мигом доставляет нас вниз. Карабкаясь по стене, встаём на сорокоградусную опору, заменившую нам ноги. Выходим на улицу.
Внезапный ветер придаёт лицам обтекаемость. Луна алюминиевой сковородой врезает по темени. Горячие звёзды сыплются за шиворот. Земной магнетизм проводит мастерскую подсечку и больно приземляет на тротуар.
- Силы природы против нас! - давясь слюной, кричит друг.
- Мы сильнее! - отзываюсь, бодая головой его зад, - вперёд!
- Идём на полярную звезду!
- Идём!
И мы ползём. Цепляя онемевшими пальцами булыжники, прокручиваем земной шар от Полярной звезды, под себя. Колени услужливо плетутся за раскачивающимися задами. Безжалостный ветер хлещет в бока. Паруса штанов вздымаются.
- Я понял! - кричал он. - Мы на острове!..
- Кошмар! - ужасаюсь.
- Нас оторвало от берега и несёт в открытое море!..
Хватая его за ботинок, в панике ору:
- Что делать?!
- Грести! - звучит ответ.
Черпая, сорванным ботинком - щебень и песок, мы какое-то время идём на вёслах. Но коварный ветер, вырывая уключины и рассеивая в тумане вёсельный ботинок, отнимает последнюю надежду.
- Тысяча чертей! - восклицаю, - нам не спастись!
- Не паниковать! - командует друг - Полярная звезда близко. Плыви!..
И мы бросаемся вплавь.
На зубах скрипит пыль, волны швыряют нас, как щепку, но мы продолжаем держаться.
- Звезда! - неожиданно вопит друг, и судорожно обхватывает фонарный столб.
Я зубами впиваюсь в его ногу. Подтягиваюсь. И мы замираем, ложась в дрейф.
- Спасены!.. - радостно шепчу, отплевываясь, - мы мужики!
- Да... - сквозь дрёму соглашается он. - Муж-жики!..
Не выпуская звезды, засыпаем.
Восход отвратителен!..
Эдуард РЕЗНИК, Беэр-Шева
