ПРОПАВШАЯ РУКОПИСЬ
На шум, производимый колымагой, из дома вышло несколько человек во главе с самим Тони, нагловатым хлыщом с прилизанными волосами и короткими черными усиками.
- Это что?! - скривив губы, воскликнул он, указывая рукой на машину.
- Оно, средство доставки, - выбравшись из автомобиля, заметил Франк. - Как велели...
- Ты хочешь сказать, корсиканец, что на таком транспорте я со своими друзьями отправлюсь в Париж, чтобы навестить тамошние банки? - поразился наивности пригнавших машину парней Беното.
- Нормальный автомобиль, - поддержал друга Шмуэль. - Спокойно добрались.
- Молчи, “аидише момэ”! - остановил его Тони. - Меня не интересует, на какой именно свалке вы отрыли этот музейный экспонат, изготовленный, видно, в середине прошлого века...
- Тогда еще не было автомобилей, босс, - заметил один из членов шайки Беното.
- Какое это имеет значение?! - всплеснул руками главарь. - Я им сказал: мне нужен хороший автомобиль, а они чего сюда прикатили?!
Мне надо подкатить в Париж на хорошей машине, чтобы прохожие оглядывались, а не на дрянном драндулете, привлекающем своими звуками всех жандармов столицы! Когда мы промчимся по улице, подъедем к банку и войдем туда - красивые, отчаянные и бесшабашные, - к тому же покажем револьверы, любой кассир с готовностью и улыбкой протянет нам всю свою наличность. Чтобы потом, усевшись в автомобиль, мы с бешеной скоростью рванули с места ограбления, вводя в изумление восторженных обывателей и жалких полицейских, застрявших где-то далеко позади со своими горе-велосипедами. Вот зачем мне нужны шик и скорость, блеск и красота, пронизывающие серые будни. А вы, сукины дети, угнали какую-то рухлядь с заднего двора старьевщика?!
“Компаньоны” пристыжено молчали. Нет, видно, никогда им не попасть в солидное “дело”.
- Тони, дай нам еще один шанс, - попытался исправить положение Франк. - Увидишь, мы достанем то, что тебе нужно!
- Баста! - отрезал мафиозо. - Лука, если еще раз увидишь поблизости от меня этих двух прохиндеев, гони их в шею. Никуда не годятся!
Награжденные столь скверной характеристикой, Лукер и Мозес двинулись к воротам, но Беното остановил их.
- Шалопаи! - заметил он. - А кто будет возиться с вашей колымагой? А ну-ка немедленно заберите ее или я тотчас же сообщу о вас в полицию!
И он, довольный собственной шуткой, громко расхохотался. А за ним дружно заржали члены его банды.
* * *
Франк Лукер и Шмуэль Мозес, разочарованные случившимся, сидели на скамейке возле вокзала и глазели по сторонам.
- Надо было нам продать эту машину, - заметил Мозес. - Зря мы, что ли, ее через весь город гнали?
- Кто бы ее купил? - поинтересовался Лукер. - Мы ведь сами взяли ее покататься в гараже Фонти Скарелли, среди таких же доходяг. Если Скарелли, специалист в своем деле, не смог ее никому всучить, чего же ждать от нас?!
- Тогда зачем ты полез к Тони со своим предложением? - возмутился Шмуэль. - Я полгода ходил к дяде Аврааму, молил его вывести нас на Беното, а ты за полдня все испортил.
- Разве скупщики краденого, как твой дядя, пользуются авторитетом у таких людей, как Тони? - усмехнулся Лукер. - Если бы нас представил кто-то “уважаемый”, то и отношение к нам было бы иное. А сейчас... да что там говорить!
Они еще посидели несколько минут, пока на вокзальной площади не раздался бой часов, напоминавших путешественникам о быстро текущем времени.
- Пора на работу, - напомнил Шмуэль, - а то мы профукаем сегодняшний день. Пойдем “шустрить” на платформу.
На сленге лионских воров этот термин означал подыскивать возможных жертв. Легче всего их было отыскать среди вечно суетящихся и торопившихся пассажиров.
Оказавшись возле швейцарского поезда, Лукер встал, широко развернув газету, а стоявший позади него Мозес внимательно рассматривал прохожих, шепотом комментируя собственные наблюдения:
- Тощий падре с портфельчиком, в котором ничего не найдешь, кроме тонкого бутерброда и тетради со списком прихожан; за ним бойкая семейка: мамаша и папаша с тремя отпрысками и угрюмой гувернанткой в сопровождении двух грузчиков - глазасты, к ним не сунешься; усатый майор кавалерии, наверняка погрязший в карточных долгах, плюс его адъютант с тугим ранцем на спине; семейная пара... дородные господа, но муженек слишком озабоченно зыркает глазенками по сторонам, не взять; молодая дамочка в серой шляпке... Франк, дамочка мне нравится! Она тащит в левой руке увесистый чемодан, а правой прижимает к бедру две сумочки. Чемодан новенький, аппетитно выглядит, да и дамочка сама из привлекательных... Как считаешь, подходит?
- Сопровождение? - еле слышно произнес компаньон, не отрывая взора от газеты. - Такую должен кто-нибудь провожать.
- В том-то и прелесть, что рядом с ней никого нет! Совсем одна! И, судя по манерам, она не француженка! Богатая иностранка, отъезжающая в Лозанну. Вот то, что нам нужно, Франки!
- А если в последнюю минуту к ней кто-то подойдет? Тот, кому предназначено нести чемодан? И почему она не взяла носильщика? Если дамочка - богатая иностранка, то не будет экономить несколько жалких монеток!
- Разве ты не знаешь американских миллионеров?! Мы ведь на той неделе читали про одного такого, из Чикаго. Он умирал с голода, не пожелав потратить двадцать центов на порцию пиццы!
- Хорошо, уговорил. Вижу твою дамочку. Начинаем! Ты, как всегда, подходишь сзади...
* * *
Довольный Шмуэль нес тяжелый чемодан, суетливо оглядываясь по сторонам. Он знал, что в это время Франк принимает самое активное участие в поисках “пропажи”, мозоля глаза рассеянной дамочке, подбежавшим к ней проводникам, грузчикам и жандармам. И будет там солировать до тех пор, пока шум не уляжется и поезд не уйдет. И только тогда, посочувствовав несчастной (будем надеяться, она все-таки поедет в Швейцарию!), вернется к нему, довольно потирая ладони. Подобное они проделывали неоднократно. Иногда все получалось удачно, иногда приходилось спасаться бегством. Каждый раз и Лукеру, и Мозесу нужно было несколько видоизменять внешность, чтобы не бросаться в глаза персоналу вокзала одними и теми же физиономиями, но это не требовало от мошенников особых усилий. Накладные бороды, усы, дешевые монокли и черные очки, не говоря уже о париках разного цвета и обширном гардеробе подержанной одежды, собранной на мусорных свалках города, позволяли им существенно изменить облик.
Мозес открыл дверь в снимаемую ими комнату, поставил чемодан на стол, скинул дурацкое пальто, пропахшее какой-то мерзостью, снял широкополую шляпу и оторвал от подбородка коричневую бородку. Да, после такого маскарада на одну туалетную воду целый капитал извести можно... У него было большое искушение открыть прихваченный чемоданчик, но Шмуэль не мог сделать это без компаньона: такой у них был обычай - во избежание различных “неточностей” совместно проверять содержимое “добычи”.
Спустя полчаса вернулся Лукер. Франк пришел очень довольный, редко когда Шмуэль видел своего приятеля в столь благодушном настроении.
- Сегодня мы срубили славный куш! - с порога заявил он. - Дамочка настолько страдала и печалилась, будто в чемодане хранились ее фамильные драгоценности! У тебя острый глаз, Мозес! Поздравляю!
- Замечательно! Посмотрим?
- Давай!
Шмуэль вынул из ящика стола нехитрый набор отмычек и стал ковыряться одной из них в замке чемодана.
- Алле-оп! - голосом циркового акробата, только что совершившего невероятный кульбит, воскликнул он и распахнул крышку.
Перед взорами изумленных компаньонов возникли толстенные стопки рукописных и машинописных листков, обернутых узкими бечевками.
- Что это за хреновина? - дрожащим голосом поинтересовался Франк.
- Не знаю, - ответил Мозес, вынимая стопки и надеясь найти под ними нечто ценное. Но на дне чемодана, кроме очередных порций бумаг, на сей раз чистых, ничего не было.
- На английском, - вчитавшись, вывел Лукер. - В школе я учил немецкий. Посмотри, может быть, разберешься?
- Хорошо, - голосом человека, только что похоронившего близкого родственника, сказал Шмуэль. - Попробую... Когда-то я неплохо читал и писал на английском - в те годы моему папочке пришла в голову блаженная мысль эмигрировать в Америку...
Он стал рыться в рукописях, неторопливо их просматривая, пока приятель, загрустив, уселся в кресло-качалку и начал в ней раскачиваться с пасмурным выражением лица: вот что происходит, когда день с утра не заладится. Все, что течет тебе в руки, все равно уплывает мимо.
Минут через десять, отложив очередную страницу в сторону, Мозес пояснил:
- Это дневниковые записи, отрывки рассказов и романов журналиста из “Торонто стар уикли”. Тут еще упомянуто это издание. А зовут его - Эрнест Хемингуэй!
- Никогда не слышал, - безразлично признался Лукер.
- Как будто ты читаешь канадские газеты, Франк?! - усмехнулся Мозес. - Как будто ты вообще читаешь газеты!
- И что с того? - пожал плечами партнер. - Нам какая выгода?
- Да никакой, - махнул рукой Шмуэль. - Записки совсем свежие, последняя написана на прошлой неделе, пятнадцатого декабря двадцать второго года. К тому же парень явно не умеет писать: ни стиля, ни смысла. В общем, ни франка мы за эти бумажки не получим!
- Чемодан стоит отнести твоему дяде, - заметил Лукер. - Хоть на ужин заработаем.
- Невелика нажива, - признался Мозес. - Дядя Авраам будет не в восторге.
- Разве мы пляшем от радости?! - подытожил Франк. - Не с той ноги я сегодня встал...
* * *
Мало бы кто узнал в седеющем господине, состоятельном хозяине изысканного ресторанчика деликатесов “Бекар”, бывшего воришку Франка Лукера. Тут, в предместье Парижа, никто не знал о его прошлом. Лукер переселился во французскую столицу после войны, начинал со старшего официанта, затем вошел с хозяином ресторана в долю и спустя двенадцать лет выкупил заведение полностью, сменив на двери кабинета табличку с именем хозяина на другую. Но, несмотря на нынешнее положение, он сам предпочитал встречать постоянных гостей у входа, а то и снисходил до их личного обслуживания. Как в свои лучшие годы...
Но сейчас, рано утром, никого, кроме случайных посетителей, в основном туристов, в ресторане не было. Лукер сидел над бухгалтерской книгой, просматривая самую последнюю статистику доходов и расходов. Не все выходило так, как хотелось бы - прибыли почти не было.
- Шеф, - раздался вальяжный голос официанта Хамида, - вас желает видеть какой-то незнакомец...
- Меня или хозяина ресторана? - уточнил Лукер, не терпевший, когда его отрывают от серьезной работы.
- Вас! Он назвал имя, - дополнил официант.
- А каков из себя этот господин? - поинтересовался хозяин ресторана. - Мелкий чиновник из налогового ведомства или из тех, кто проверяет пожарную безопасность помещения? Кого еще принесет на мою голову в такую рань!
- Не похоже, - заметил алжирец. - Одет, хм... так себе. Явно не из наших гостей.
- Зови, - заинтересовался Лукер, но тут же осадил самого себя.
Скорее всего, к нему явился какой-нибудь бродяга, ищущий себе работу. Но такие вопросы способен решать старший официант. Он хотел было вернуть Хамида, но дверь кабинета открылась, и в нее вошел пожилой мужчина в роговых очках. Одет гость был весьма бедно - недаром Хамид так кривил губы, говоря о нем.
- Слушаю, - пробубнил Лукер, снова вернувшись к изучению отчетности.
- Франк? Не узнаешь старых друзей?
Лукер привстал и в недоумении уставился на вошедшего.
- Шмуэль?! Неужели ты?!
- А кто же еще, старина!
“Компаньоны” обнялись, вызвав настоящее изумление у наблюдавшего за ними из коридора Хамида. Официант осторожно прикрыл за собой дверь и вернулся в зал - есть такие дела, куда не следует совать свой длинный нос. Иначе его тебе просто укоротят.
- Когда мы виделись с тобой в последний раз? - припомнил Лукер. - Лет одиннадцать назад? Сразу после войны?
- Точно! Тогда я заехал в Лион, чтобы проведать родственников, а ты как раз собирался уезжать в Париж!
- Да, война не пощадила твою семью, Шмуэль, мало кто из них остался в живых...
- Я и сам чудом выжил.
- Ты тогда так выглядел, словно они до тебя уже добрались и начали “чистить” по-настоящему: одна кожа да кости.
- Трудно в те годы было с припасами, да и сегодня мне не удается набрать лишнего веса. Не то что тебе. Вижу, процветаешь?
- Какое там?! - махнул рукой Лукер. - Одна головная боль, а не ресторан. Ладно, сейчас закажу нам сюда что-нибудь вкусненькое, поедим, а заодно и славное прошлое вспомним. Оно ведь и на самом деле было у нас с тобой славным.
- Кстати, о прошлом, - улыбнулся Мозес. - Как-то мы на вокзале в Лионе увели у одной американки чемоданчик, забитый всякими бумажками. Помнишь?
- С трудом припоминаю. Не лучший выпал денек. Тем более что перед этим у нас вышло недоразумение с Беното... Слышал, его убили немцы в бою под Нантом. Он командовал батальоном маки.
- Пару раз я сталкивался с ним в роли связного. Тони мало изменился - оставался пижоном до самого конца. Так вот, оказывается, тогда мы позаимствовали рукопись самого Хемингуэя!
- Кого-кого? - спросил Лукер.
- Эрнеста Хемингуэя! - покачал головой Мозес. - Ты так и не научился читать газеты?
- Только страницы с объявлениями, - заверил Франк. - И что это за шишка? Только не говори, что парень стал президентом Канады!
- Нет, он - знаменитый американский писатель и недавно прибыл во Францию.
- Ага, - сразу смекнул Лукер. - Именно из-за этого ты ко мне пожаловал? Неужто у тебя что-то сохранилось с тех пор? Не может быть!
- Представь себе! Года два назад я полез в подвал дяди Авраама - ты в курсе, что его бизнес перешел ко мне по наследству, - и наткнулся там на пожелтевшие листки. Все, что мы выбрали из того чемоданчика. Правда...
- Как?! Неужели дядя Авраам заворачивал всякую дрянь в страницы известного писателя? - наигранно возмутился Лукер.
- Нет, просто тогда, в двадцать третьем, помнишь, мы часто сидели без дела, скучали... Ну, я стал от скуки кое-что там дописывать, кое-что переписывать...
- Там была чистая бумага, которую ты испоганил? - догадался Франк.
- Вроде того. Но, полагаю, что Хемингуэю, покажи мы ему эти страницы, все равно будет очень приятно.
- И не только приятно, - мгновенно смекнул Лукер. - Писатели, должно быть, неплохо зарабатывают. Мне пришлось выложить кучу франков одному такому писаке из паршивой газетенки, чтобы он похвалил мое меню в своей ничтожной рубрике. А если тот парень знаменит, да еще и американец, то...
- Ты читаешь мои мысли, - усмехнулся Мозес.
- Вот видишь, кое-что я все-таки умею читать, не говоря об этих скучных цифрах! - ударил кулаком по бухгалтерской книге Лукер. - Как будем действовать?
- Просто. Пригласишь Хемингуэя в свой ресторан - он вряд ли откажется от бесплатного угощения: американцы обожают нажраться за чужой счет, к тому же он наверняка и выпить любит. Представишь ему меня в качестве старого друга и букиниста, у которого совершенно случайно оказались его старые рукописи. И если он не против, то за некоторое вознаграждение...
- Вполне разумное, исходя из нынешнего курса валют, - продолжил Франк, - мы вернем его записи. И чтобы никакой полиции!
- Какая может быть полиция, - улыбнулся Мозес, - когда речь идет о таких уважаемых членах общества, как ты и я?!
* * *
Бородатый писатель сидел в обществе двух бывших компаньонов и предавался воспоминаниям.
- Кстати, - проницательно заметил он, - вы ловко отправили моих друзей любоваться подвалом с винами, оставив меня в одиночестве. На то есть какие-то личные причины?
- Кое-что, - осторожно начал Лукер. - К моему приятелю случайно попали кое-какие ваши бумаги, довольно объемная стопка исписанных листов, и мы ломаем себе голову, что с ними делать?
- В самом деле?! - удивился Хемингуэй. - Не может быть!
- Всякая всячина, наброски, сделанные пытливым и дерзким юношей, - улыбнулся Мозес и на память процитировал несколько авторских строк. Наиболее удачных, на его взгляд.
- Стойте-стойте! - насторожился гость. - В двадцать втором году, как раз накануне Рождества, моя бывшая жена Хэдли прихватила в чемодане все мои материалы, чтобы доставить их в Лозанну. И какие-то мерзавцы стащили у нее чемодан прямо на вокзале! Я высказал Хэдли все, что о ней думаю, но потом простил. Уж очень была невнимательной. И не только на вокзалах.
- Да, - некстати припомнил Шмуэль, - дамочка выглядела явно рассеянной, хорошо, что вы с ней развелись.
- Ему принес бумаги один нищий, нашедший их в каком-то хранилище, - продолжил Лукер. - И мой друг по именам в рукописи понял, что они принадлежат вам.
- Но чемодан у Хэдли украли в Лионе! - никак не мог сообразить писатель.
- Так мосье Мозес привез их именно оттуда! - заверил Франк. - Конечно, проездные расходы, время хранения, надежное место и все такое прочее... Мы с компаньоном понесли некоторые убытки...
Хемингуэй задумался и вывел на салфетке цифру с нулями.
- Этого достаточно для восстановления ваших запасов?
- Вполне, - кивнул Лукер, а Мозес добавил. - Плюс книга с вашим автографом - мне не простят дети, если я вернусь “пустым” после встречи с таким писателем!
- Только как я объясню издателям возвращение рукописей, утерянных тридцать лет назад? - задумался писатель.
- Почему бы им не найтись в подвале гостиницы “Риц”, где вы остановились? - предположил Лукер. - Скажем, свернутые в трубочки и спрятанные в вентиляционные трубы.
- Но ведь это полная ерунда!
- Люди куда охотнее поверят в ерунду, чем в самое достоверное разъяснение, - поддержал друга Мозес.
* * *
Книга мемуаров “Праздник, который всегда с тобой”, основанная на старых рукописях Хемингуэя и посвященная фрагментам жизни автора в Париже и ярким впечатлениям тех дней, была опубликована уже после смерти писателя, но заняла достойное место среди его великолепных романов.
Михаил КАГАРЛИЦКИЙ
