ЭКСТРЕМИСТ • Драма в двух актах с эпилогом
Юмор
В двадцать сорокалетие кажется старостью. В тридцать - зрелостью. В сорок - юностью. Сорокалетний рубеж, как опасная бритва у горла. Ты её не видишь, но чувствуешь. Может побрить, может зарезать. Если рубеж преодолел на своих, считай, что следующую пару лет прошагаешь.
Юбилей приблизился ко мне вплотную. Стал неотвратимым, как снисходительная улыбка доктора. Затылком ощущаю его тяжёлое дыхание. Он толкает в спину, просит лыжню. Я упираюсь.
- Что ты хочешь? - успокаивает жена, размазывая по моему лицу омолаживающий крем, - время берёт своё.
- Врёшь, не возьмёшь!.. - цежу сквозь зубы и глаза слезятся.
С глазами в последнее время, вообще, что-то творится. Они избегают зеркал, заискивают перед молодыми девушками, старательно подмечая в их скользких взглядах крохи внимания.
- У меня есть купоны в магазин “Здоровье”, - продолжает жена. - Хочешь, купим тебе ортопедические стельки или латексную подушку.
- Да. И бублик под геморрой! - огрызаюсь зло.
- Можно и бублик.
- Похоронить меня не терпится?! - взвизгиваю, - не выйдет!..
Взбрыкиваю. Бегу в ванную, яростно тру полотенцем щёки и лоб. На сверкающем кремовом лице всплывают бордовые полосы.
- Где твои купоны? Давай их сюда!.. - кричу истерично писклявым голосом, путаясь ногами в широких брючинах.
- Что ты надумал?
Супруга испуганно таращится.
- Что надумал?!.. - восклицаю громогласно и изображаю раскат сатанинского хохота, - а вот увидишь!..
Магазин встречает прохладой и лживой учтивостью персонала. Молоденькая продавщица, стрельнув рассеянным взглядом, улыбчиво интересуется - чем помочь?
Я задумываюсь.
- Пройдёмте к стеллажам! - бойко предлагает она, приняв моё раздумье за неуверенность. - У нас великолепные товары. Вот, смотрите. Здесь - ортопедические подушки, между прочим, стопроцентный латекс. Силиконовые супинаторы для ходьбы. Электромассажёры. Тут у нас - латексные подкладки для удобного сидения в кресле, если у вас... Ну, вы меня понимаете?..
- Нет! - вспыхиваю, - не понимаю!.. Чего вы мне суёте всякую дрянь? Где спорттовары, чёрт возьми?..
Девушка в растерянности отступает, тычет пальцем куда-то вправо.
На неё больше не смотрю. Прохожу мимо, будто она манекен.
В отделе спорта встречает юноша. Длинные роскошные волосы, загорелое лицо, рекламная улыбка. Футболка “в облипку”. Выточённая на токарном станке мускулатура. “Над нормальными людьми глумятся, сволочи!..” - думаю.
- Послушай, любезный, - спрашиваю, - чем сейчас молодёжь интересуется? Что покупает?..
Парень смотрит недоверчиво. Мнётся.
- Кто чем... - говорит, - серфинг, бодибилдинг, скейтборды. А вам зачем?..
- Да вот поразмяться решил, - говорю, поигрывая бицепсами.
- Купите эспандер.
- На кой мне эспандер?.. Посоветуй что-нибудь толковое.
- На коньках катаетесь?..
- Издеваешься?.. Какой лёд?.. Где живём?..
- У нас прекрасный выбор роликовых коньков, - говорит этот рекламный идол, описывая рукой широкий полукруг и указывая на полки.
Вот, - думаю, - то, что надо.
Когда-то, классе в пятом, я неплохо катал на “снегурочках”. Помнится, даже играл в хоккей - стоя между двумя консервными банками с первого же броска получил шайбой в лоб.
Аромат далёкого детства защекотал ноздри.
- Показывай! - говорю.
Парень живо откликнулся и перед моими глазами, сверкая блеском бортов, поплыли изящные роликовые бригантины.
- Вот тут застёжка, крепление... - говорит юноша, чем-то щёлкая, на что-то надавливая, - шнуровка... силиконовые колёса - съёмные... стоппер...
Длинные черви шнурков закружились под пальцами. Нога окунулась в вязкую теплоту и застыла, будто в жестких объятьях удава.
- Вас интересует крутящийся момент? - спрашивает продавец, извиваясь кольцами. - Вам, с каким сцеплением?.. Свободного скольжения или с рычажком?.. Для новичков или профессионалов? Широкие или узкие?..
Непонятные термины сыплются с него, как перхоть.
- Мне, - говорю, - чтоб с ветерком. Такие чтоб..., ну, вообще!..
- Значит, “супер-экстрим”, - отвечает парнишка.
- Во-во, - говорю, - заворачивай.
* * *
Дома разыгралась сцена в двух актах. В первом - жена пыталась выбросить покупку на помойку. Во втором - сказала: “Убивайся, придурок!”
- Я экстремист! - кричал я и бил себя в грудь, - в смысле, - экстремал!.. Убиваться?! Ха-ха!.. Выкусите!.. Только жить начинаю.
- О детях подумай!.. - взывала она истошно.
- Дети, - кричал я, - смотрите и запоминайте!.. Ваш отец экстремист... в смысле - экстремал!.. Кто со мной?..
Со мной вышел сынишка. Остальные, зевнув, удалились по неотложным делам, - в телевизор, в интернет.
Выходим на улицу. Фонари яркие. Асфальт переливается голубым. Тронул его рукой. Поднёс пальцы к носу. Принюхался.
- Хорошее сегодня сцепление, - говорю сыну, - вращательный момент будет что надо!..
Сынок кивает восторженно.
Сажусь на бровку. Приладил ролики - десяти минут не прошло.
- Ну, всё, - говорю, - теперь смотри, как папа...
И тут обе мои ноги выстреливают, а копчик взрывается от боли. То есть, взрываюсь, конечно, я - копчик лишь предлог.
- Папа!.. - пищит сын, пряча лицо в ладошки.
- Всё нормально!.. - выдыхаю. - Падать надо уметь. А я умею!.. Не бойся.
- Скользкие твари!.. - шепчу под нос, двигаясь вдоль забора. - Супер-экстрим!..
Сын плетётся рядом, то и дело, спрашивая: “Помочь?”
- Отстань!.. - хриплю.
Перебирая руками штакет, столбы, деревья, продвигаюсь вверх от дома метров на пятьдесят. Присаживаюсь на тротуар. Перевожу дыхание. Руки дрожат. Чувствую, спина взмокла и явно помолодела.
Оглядываюсь. С тоской смотрю на родимые окна. Оранжевый свет манит мягким креслом и тёплым чаем. В калитке появляется силуэт жены. На руках она держит младшенькую. Мадонна с младенцем вытянулась струной, лица не разобрать, взгляд обращен в мою сторону.
Я слишком бодро машу им рукой. Держась за ствол дерева, поднимаюсь.
Дорога к дому стекает крутой серебристой лентой.
- Поехали! - выкрикиваю сакраментальное выражение переполненного страхом восторга, отпускаю руки и понимаю, что шагнул в бездну.
Ролики подхватывают девяносто килограмм и метр восемьдесят семь сантиметров, устремляя всё это вниз с такой невиданной лёгкостью, что замирает сердце, и мысль о необратимости затмевает оставшийся разум. Чёртов крутящийся, вращательный, губительный для меня момент нарастает. В ушах гудит, будто рядом взревели турбины Антея. Ноги превращаются в брёвна. Руки яростно сжимаю чьё-то невидимое горло. Вибрация поднимается от кончиков пальцев и охватывает всё тело. Широкие штанины трепещут, словно крылья колибри.
Я несусь, и подсвеченное луной лицо моей супруги надвигается стеной.
Сынишка за спиной что-то кричит. Острая догадка, что мне никогда не узнать, о чём он кричал, пронзает мочевой пузырь. Тот расслабляется, и колибри умирает, беспомощно облепив одеревеневшие бёдра.
Пролетая мимо жены, растягиваю рот, чтобы сказать напоследок, что-то очень, очень важное.
“Е-ё-ё-ё... ма-а-а!!!” - долетают до неё обрывки моих слов.
“Ма-а-а... ё-ё-ё!” - летит мне навстречу. Её слюни падают на моё плечо и тают, как мир, медленно теряющий и без того неясные очертания.
Слева вырастает дерево, прыгает в руки. Ладони, как ставни от ураганного ветра, распахиваются. Тело разом выдыхает воздух, становится тяжёлым. Потом вдруг совершенно теряет вес, отрывается, парит. И опять тяжелеет, на сей раз ощутимо и значимо, будто в нём несколько тон...
Юбилей приблизился ко мне вплотную. Стал неотвратимым, как снисходительная улыбка доктора. Затылком ощущаю его тяжёлое дыхание. Он толкает в спину, просит лыжню. Я упираюсь.
- Что ты хочешь? - успокаивает жена, размазывая по моему лицу омолаживающий крем, - время берёт своё.
- Врёшь, не возьмёшь!.. - цежу сквозь зубы и глаза слезятся.
С глазами в последнее время, вообще, что-то творится. Они избегают зеркал, заискивают перед молодыми девушками, старательно подмечая в их скользких взглядах крохи внимания.
- У меня есть купоны в магазин “Здоровье”, - продолжает жена. - Хочешь, купим тебе ортопедические стельки или латексную подушку.
- Да. И бублик под геморрой! - огрызаюсь зло.
- Можно и бублик.
- Похоронить меня не терпится?! - взвизгиваю, - не выйдет!..
Взбрыкиваю. Бегу в ванную, яростно тру полотенцем щёки и лоб. На сверкающем кремовом лице всплывают бордовые полосы.
- Где твои купоны? Давай их сюда!.. - кричу истерично писклявым голосом, путаясь ногами в широких брючинах.
- Что ты надумал?
Супруга испуганно таращится.
- Что надумал?!.. - восклицаю громогласно и изображаю раскат сатанинского хохота, - а вот увидишь!..
Магазин встречает прохладой и лживой учтивостью персонала. Молоденькая продавщица, стрельнув рассеянным взглядом, улыбчиво интересуется - чем помочь?
Я задумываюсь.
- Пройдёмте к стеллажам! - бойко предлагает она, приняв моё раздумье за неуверенность. - У нас великолепные товары. Вот, смотрите. Здесь - ортопедические подушки, между прочим, стопроцентный латекс. Силиконовые супинаторы для ходьбы. Электромассажёры. Тут у нас - латексные подкладки для удобного сидения в кресле, если у вас... Ну, вы меня понимаете?..
- Нет! - вспыхиваю, - не понимаю!.. Чего вы мне суёте всякую дрянь? Где спорттовары, чёрт возьми?..
Девушка в растерянности отступает, тычет пальцем куда-то вправо.
На неё больше не смотрю. Прохожу мимо, будто она манекен.
В отделе спорта встречает юноша. Длинные роскошные волосы, загорелое лицо, рекламная улыбка. Футболка “в облипку”. Выточённая на токарном станке мускулатура. “Над нормальными людьми глумятся, сволочи!..” - думаю.
- Послушай, любезный, - спрашиваю, - чем сейчас молодёжь интересуется? Что покупает?..
Парень смотрит недоверчиво. Мнётся.
- Кто чем... - говорит, - серфинг, бодибилдинг, скейтборды. А вам зачем?..
- Да вот поразмяться решил, - говорю, поигрывая бицепсами.
- Купите эспандер.
- На кой мне эспандер?.. Посоветуй что-нибудь толковое.
- На коньках катаетесь?..
- Издеваешься?.. Какой лёд?.. Где живём?..
- У нас прекрасный выбор роликовых коньков, - говорит этот рекламный идол, описывая рукой широкий полукруг и указывая на полки.
Вот, - думаю, - то, что надо.
Когда-то, классе в пятом, я неплохо катал на “снегурочках”. Помнится, даже играл в хоккей - стоя между двумя консервными банками с первого же броска получил шайбой в лоб.
Аромат далёкого детства защекотал ноздри.
- Показывай! - говорю.
Парень живо откликнулся и перед моими глазами, сверкая блеском бортов, поплыли изящные роликовые бригантины.
- Вот тут застёжка, крепление... - говорит юноша, чем-то щёлкая, на что-то надавливая, - шнуровка... силиконовые колёса - съёмные... стоппер...
Длинные черви шнурков закружились под пальцами. Нога окунулась в вязкую теплоту и застыла, будто в жестких объятьях удава.
- Вас интересует крутящийся момент? - спрашивает продавец, извиваясь кольцами. - Вам, с каким сцеплением?.. Свободного скольжения или с рычажком?.. Для новичков или профессионалов? Широкие или узкие?..
Непонятные термины сыплются с него, как перхоть.
- Мне, - говорю, - чтоб с ветерком. Такие чтоб..., ну, вообще!..
- Значит, “супер-экстрим”, - отвечает парнишка.
- Во-во, - говорю, - заворачивай.
* * *
Дома разыгралась сцена в двух актах. В первом - жена пыталась выбросить покупку на помойку. Во втором - сказала: “Убивайся, придурок!”
- Я экстремист! - кричал я и бил себя в грудь, - в смысле, - экстремал!.. Убиваться?! Ха-ха!.. Выкусите!.. Только жить начинаю.
- О детях подумай!.. - взывала она истошно.
- Дети, - кричал я, - смотрите и запоминайте!.. Ваш отец экстремист... в смысле - экстремал!.. Кто со мной?..
Со мной вышел сынишка. Остальные, зевнув, удалились по неотложным делам, - в телевизор, в интернет.
Выходим на улицу. Фонари яркие. Асфальт переливается голубым. Тронул его рукой. Поднёс пальцы к носу. Принюхался.
- Хорошее сегодня сцепление, - говорю сыну, - вращательный момент будет что надо!..
Сынок кивает восторженно.
Сажусь на бровку. Приладил ролики - десяти минут не прошло.
- Ну, всё, - говорю, - теперь смотри, как папа...
И тут обе мои ноги выстреливают, а копчик взрывается от боли. То есть, взрываюсь, конечно, я - копчик лишь предлог.
- Папа!.. - пищит сын, пряча лицо в ладошки.
- Всё нормально!.. - выдыхаю. - Падать надо уметь. А я умею!.. Не бойся.
- Скользкие твари!.. - шепчу под нос, двигаясь вдоль забора. - Супер-экстрим!..
Сын плетётся рядом, то и дело, спрашивая: “Помочь?”
- Отстань!.. - хриплю.
Перебирая руками штакет, столбы, деревья, продвигаюсь вверх от дома метров на пятьдесят. Присаживаюсь на тротуар. Перевожу дыхание. Руки дрожат. Чувствую, спина взмокла и явно помолодела.
Оглядываюсь. С тоской смотрю на родимые окна. Оранжевый свет манит мягким креслом и тёплым чаем. В калитке появляется силуэт жены. На руках она держит младшенькую. Мадонна с младенцем вытянулась струной, лица не разобрать, взгляд обращен в мою сторону.
Я слишком бодро машу им рукой. Держась за ствол дерева, поднимаюсь.
Дорога к дому стекает крутой серебристой лентой.
- Поехали! - выкрикиваю сакраментальное выражение переполненного страхом восторга, отпускаю руки и понимаю, что шагнул в бездну.
Ролики подхватывают девяносто килограмм и метр восемьдесят семь сантиметров, устремляя всё это вниз с такой невиданной лёгкостью, что замирает сердце, и мысль о необратимости затмевает оставшийся разум. Чёртов крутящийся, вращательный, губительный для меня момент нарастает. В ушах гудит, будто рядом взревели турбины Антея. Ноги превращаются в брёвна. Руки яростно сжимаю чьё-то невидимое горло. Вибрация поднимается от кончиков пальцев и охватывает всё тело. Широкие штанины трепещут, словно крылья колибри.
Я несусь, и подсвеченное луной лицо моей супруги надвигается стеной.
Сынишка за спиной что-то кричит. Острая догадка, что мне никогда не узнать, о чём он кричал, пронзает мочевой пузырь. Тот расслабляется, и колибри умирает, беспомощно облепив одеревеневшие бёдра.
Пролетая мимо жены, растягиваю рот, чтобы сказать напоследок, что-то очень, очень важное.
“Е-ё-ё-ё... ма-а-а!!!” - долетают до неё обрывки моих слов.
“Ма-а-а... ё-ё-ё!” - летит мне навстречу. Её слюни падают на моё плечо и тают, как мир, медленно теряющий и без того неясные очертания.
Слева вырастает дерево, прыгает в руки. Ладони, как ставни от ураганного ветра, распахиваются. Тело разом выдыхает воздух, становится тяжёлым. Потом вдруг совершенно теряет вес, отрывается, парит. И опять тяжелеет, на сей раз ощутимо и значимо, будто в нём несколько тон...
ЭПИЛОГ
В двадцать сорокалетие - зримо. В тридцать - ощутимо. В сорок - недосягаемо.
А любой рубеж, перед тем как его пересечь, надо ещё достичь. Что оказывается не всегда просто...
(записано сиделкой в ночь с 17 на 18 июня 2008 г.)
Эдуард РЕЗНИК
