От Ренессанса до революции - три века славы французской скульптуры

Французская Бронза... Мастерски выполненные с присущими французским ваятелям утончённостью, изяществом, эффектностью и силой эмоционального воздействия на зрителя, представлены сейчас эти отлитые в бронзе композиции в любимом нашем музее Метрополитен, так щедро всякий раз одаривающем нас знакомством с лучшими образцами мирового искусства.
Их 125 – одна другой прекрасней, совершенней, одухотворённей – статуэток, портретных бюстов, завершённых скульптурных эскизов монументальных памятников, украшающих площади французских городов и придающих им особый колорит. Они проносят нас от лет Высокого Ренессанса сквозь слившиеся в века годы царствования Людовиков XIV, XV и XVI, чьё правление завершилось казнью и такой же кровавой, беспощадной и бессмысленной, как и все, Французской революцией.
Каждая из скульптур, составивших блистательную нынешнюю экспозицию, – это памятник истории, достоверная и образная, философски осмысленная к ней иллюстрация, сотворённая гениями – Жаном Гужоном, Жерменом Пилоном, Франсуа Жирардоном, Жан-Батистом Пигалем, Жан-Антуаном Гудоном...
Вот прибывший из личной коллекции английской королевы глубинно психологичный, раскрывающий человеческую, да и женскую, сущность скульптурный портрет Екатерины Медичи, умного, властного, коварного и жестокого политика. Была эта королева, дочь Лоренцо Великолепного и мать трёх французских королей (за которых она фактически правила), совсем не такой, какой показывают её кинематографисты, а приземистой, грузной, с отёчным лицом и отвисшим подбородком.
В древнем Египте художника, нарушившего портретное сходство своей модели, а уж тем более, если высекал он статую фараона, казнили. Во Франции такого обыкновения, естественно, не было, но Жермен Пилон Екатерине не польстил. По свидетельству современников, изобразил её (талантливейше!) такой, какой и была она.
Чуть позже, в 1540 году, создал Пилон ещё один из многочисленных своих шедевров – бюст епископа орлеанского, до дна выявив характер жестокого, мстительного, неумного фанатика. И невозможно не рассказать о невероятно впечатляющем луврском барельефе Пилона «Оплакивание Христа». Мастер так изобразил Спасителя, будто тот всего лишь ранен и вот-вот восстанет из цепких лап смерти.
В самом конце того же XVI века великий Пьер Биар с символической наглядностью создал потрясающую свою «Славу». Беременную забвением. С отобранными кем-то и брошенными фанфарами.
Какой глубочайший анализ бытия! Скульптура была выполнена по заказу герцога д’Эпернона, а два с половиной века спустя установлена в Бордо как монумент погубленной славы Наполеона.
Мастера французского Ренессанса оставили нам столь важную для истории богатейшую галерею именитых своих современников. Это и прижизненные портреты, и шедевры так называемого погребального искусства, т.е. рельефы, бюсты, фигуры или даже целые скульптурные группы на гробницах (особенно нужно здесь отметить изысканный по пропорциям и ритму манеристский шедевр Жана Гужона), и парадные статуи, в которых ваятели сохраняли портретное сходство и давали психологическую характеристику модели и даже своей эпохе.
Вот коннная статуя Генриха IV Юбера Ле Сёйра из лондонского музея Виктории и Альберта. «Париж стоит мессы». И вот он въезжает в Париж. Гордый и победительный. Мужчина. Воин. Король. Попирает побеждённого.
Ещё один портрет славного этого короля в лавровом венце Матье Жаке: тонкое умное лицо человека, привыкшего отвоёвывать у судьбы и власть, и жизнь.
Но вот наконец представлены мы самому Людовику XIV. Скульптура Жака Сарацина открывает череду его монументов. В годы царствования короля, прозванного солнцем, наблюдался подлинный расцвет искусства. Должности первых живописца, скульптора, архитектора приравнивались к высшим государственным постам. И конечно же продолжала царить прославленная французская бронза.
Жиль Гуэрин изваял Людовика XIV, победившего Фронду, а Франческо Бордон убедительно показал ложное величие и абсолютное ничтожество короля-отца - умершего в 43 года Людовика XIII.
В эти же десятилетия подарены были миру неподвластные времени шедевры: дивная, раскалённо сексуальная, привольно раскинувшаяся на ложе Венера и «Спящий гермафродит» Тибальта Пуссена; горестная «Пьета» Симона Утреля и проповедующий Иоанн Креститель Франсуа Жирардона, близкий по духу микеланджеловскому Моисею.
Разумеется, рисунок, потом восковая лепная статуя или группа предваряли бронзовую отливку и последующую её обработку.
В XVIII веке появляется в скульптуре перегруженность деталями, но не у таких мастеров, как Ансельм Фламен (ух, какая Диана-охотница!) или Робер Ле Лорен. Особенно хорош его портрет юной девушки, в которой просыпается ожидание любви и женственность.
Чрезвычайно интересна каждому из нас портретная галерея выдающихся деятелей французской и мировой культуры, живших и творивших в XVIII столетии, названном эпохой просвещения. И хоть мы, читая биографии этих титанов мысли, видели фотографии их скульптурных портретов, встреча с острыми по многогранной характеристике, будто живыми оригиналами оказалась настоящим откровением.
Жан-Батист Пигаль: энциклопедист и апологет материализма Дени Дидро – отсветы мудрости, фатализма и осознания греховности человека на его лице; оптимистичный, умный и ироничный Вольтер. Жан-Антуан Гудон своего Жан-Жака Руссо одел в римскую тогу, подчёркивая его общечеловеческое вневременное значение. Философ всматривается в даль, пытаясь найти верную оценку соотношения жизни и смерти.
Выставку завершает огромная, нарочито усложнённая многофигурная композиция «Французский Парнас» из версальского дворца. Её один за другим творили два скульптора – Луи Гарнье и Огюстен Пайо, вознося к небесам и персонажи мифологические, и своих современников, живших вместе с ними в годы долгого правления Людовика XV. Это образец виртуозного мастерства ваятелей, с произведениями которых вам предстоит познакомиться, если (вероятно, не в первый раз) вы посетите музей Метрополитен.
Вы, конечно, помните, что находится он в Манхэттене на углу 5-й авеню и 82-й улицы, куда бегут поезда метро 4, 5, 6 (остановка – 86-я улица). В добрый час!