ЮРИЙ ПОСОХОВ, танцовщик и хореограф

Культура

Владимир Малахов, Николай Цискаридзе, Алексей Ратманский, Юрий Посохов – что связывает эти мгновенно узнаваемые имена? Они входят в список тех танцовщиков и хореографов, которые были воспитаны одним из самых великих педагогов в истории балета - Петром Пестовым.
23 апреля 2009 г. международно известный молодежный конкурс балета «Youth America Grand Prix» в рамках празднования своего 10-летия устраивает гала-концерт в честь Петра Пестова в Манхэттене, в Сити Центре (W. 55 Street между 6-й и 7-й авеню). В концерте примут участие самые знаменитые ученики г-на Пестова, которые съедутся со всего мира, в том числе: Владимир Малахов (Berlin State Opera Ballet), Николай Цискаридзе (Bolshoi Ballet), Алексей Ратманский (American Ballet Theatre), Юрий Посохов (San Francisco Ballet), Саша Радецкий (Dutch National Ballet), Александр Зайцев (Stuttgart Ballet), Геннадий Савельев (ABT). В следующих номерах мы будем публиковать интервью с учениками великого русского педагога, которые рассказывают о своем учителе, о времени и о себе.

«Говоря о Пестове, надо прежде всего говорить о его влиянии на учеников. Он растил личности»,– отзывается Юрий Посохов о своем педагоге. Все ученики, воспитанные П.А. Пестовым, действительно – личности. Представляем нашему читателю Юрия Посохова, танцовщика и хореографа.
Родился в Луганске (Украина). В 1982 г. по окончании Московского хореографического училища, где занимался у Петра Антоновича Пестова, был принят в балетную труппу Большого театра. В течение 10 лет танцевал главные роли в классических и современных балетах.
В 1992 г. подписал контракт с Королевским Датским балетом, а с 1994 является премьером труппы «Балет Сан-Франциско» в Америке. В 1999 г. организовал гастроли части ее танцовщиков по России - турне прошло под названием “Балет без границ”. С конца 1990-х активно работает как хореограф. Ставит балеты для труппы в Сан-Франциско и других американских театров, а также для Большого театра в Москве и балетной труппы театра им. Палиашвили в Тбилиси.
Н.А.: Для начала - традиционный вопрос: почему Вы пошли учиться в балетную школу?
Ю.П. Я с детства любил танцевать. Мой отец был военным, поэтому мы много ездили по стране. Когда окончательно переехали в Москву, я пошел в клуб, где мне педагог посоветовал идти учиться в хореографическое училище. В училище было два отделения: классического танца и народного. Я поступил на народное отделение. О балете я мало что знал тогда.
Н.А.: Но ведь у вас были и занятия классическим танцем?
Ю.П.: Да, конечно, мне пришлось заниматься классическим танцем. Когда Игорь Моисеев открыл свою школу, многие ушли к нему из училища, а я остался. И с этого года стал заниматься классическим танцем у педагога Петра Антоновича Пестова.
Н.А.: Вы можете охарактеризовать особенности его преподавания? Вы сказали в одном интервью, что не делите балет по национальностям: русский балет, датский балет... Но ведь школы же разные.
Ю.П.: Школы разные, но, говоря о Петре Антоновиче... Если посмотреть вглубь истории, оказывается, что его учителя (Пестов учился в Перми, но его учителя были из Петербурга – Н.А.) шли в своей системе преподавания от Э.Чекетти, а Чекетти был последователем А.Бурнонвиля. Пестов и сам был большим поклонником Бурнонвиля.
Говоря о Пестове, надо прежде всего говорить о его влиянии на учеников. Пётр Антонович учил нас относиться к своей профессии как к чему-то особенному. Пестов был очень требователен к себе, и от студентов добивался того же. Поэтому не все его школу и проходили.
Н.А.: Что Вы имеете в виду?
Ю.П.: Он требовал от нас выполнения правил. Первое правило - опрятность. Ты не мог прийти в класс в грязных носках или рваных туфлях, хотя в наше время тяжело было купить балетные туфли. Второе правило - послушание. Все, что педагог говорит, ты должен выполнять. Хочется тебе этого или нет, нравится тебе это или нет. То было не просто подчинение, а уважение к главному человеку в классе.
Н.А.: Вы считаете, что сегодня балетная школа в России изменилась?
Ю.П.: Отношение к учителям изменилось. Мне кажется, подход к ученикам сегодня другой: хочешь – делай, не хочешь - не делай. У нас такого не было. Тогда был серьезный и строгий отбор учеников в школу, надо было стараться на уроках, чтобы не выгнали. Дисциплина - на армейском уровне.
Н.А.: Вы недавно работали в Большом театре с танцовщиками. Эти перемены в школе сказываются сегодня?
Ю.П.: Ну да. С ними сегодня надо говорить с позиции «пряника», с позиции «кнута» - нельзя. Танцовщиков приходится теперь все время уговаривать. А пряников на всех не хватает. Тем более в кризис их на всех не накупишься (смеется).
Н.А.: А в труппе Сан-Франциско такая же ситуация? Или там танцовщики более сознательные?
Ю.П.: В Сан-францисском балете все проще: кто не работает как следует, с тем не подписывают контракт. Там немножко другая система, которая мне близка: у нас такая же была в московском училище. У Пестова было твердое правило: «служи верно тому, чему присягнул». Каждое поколение его учеников знает его. И поэтому моё мнение: надо работать - и все. А остальное будет зависеть от качества моей работы.
Н.А.: Вернемся к Большому театру. Что Вы думаете о нём сегодня?
Ю.П.: Я был очень рад, когда Алексей Ратманский (также ученик Пестова) пришел в Большой театр, стал художественным руководителем балета. Потому что я знаю Алексея, знаю, что это та личность, которая нужна Большому. Ратманский – единственный человек, который смог что-то поменять в сознании артистов Большого театра. Алексей их растормошил, чему я очень рад. Очень сожалею о том, что он ушел из Большого, хотя я его понимаю. Заниматься делами, которые не имеют никакого отношения к искусству, тяжело, а ему хочется свободы. Хотя Алексей будет продолжать ставить на сцене Большого. Его хореография очень подходит этому театру. Вообще, во главе театра должна стоять личность. Если обратиться к истории, то видно, когда происходил расцвет театров. Он происходил, когда во главе театра стоял человек мыслящий, настоящий хореограф. Так было в любое время - и при Петипа, и при Григоровиче... Поэтому меня немножко пугает то, что произойдет в следующие годы... Это мой театр, я за его судьбу переживаю.
Н.А.: А как Вам живется в Сан-Франциско?
Ю.П.: Замечательно. Я благодарен этому театру, это мой самый родной театр. Здесь моя жизнь, моя семья. Здесь могут танцевать балеты любого современного направления: и Марка Морриса, и Куделки, и Ратманского - кого угодно. Это уникальный театр, и все хотят работать в нем.
Н.А.: В Америке нет такой единой школы, как в России. В театр приходят танцовщики из самых разных школ. Как вы с этим справляетесь?
Ю.П.: Но у нас и репертуар интернациональный. Разные хореографы ставят совершенно разные балеты. Ни в одном театре Америки нет такого количества премьер. Новая хореография сближает разные школы. Под руководством хореографа во время работы и происходит соединение этих разных школ.
Н.А.: А как же они танцуют классическую хореографию?
Ю.П.: А как Американский балетный театр танцует классику?
Н.А.: В целом – посредственно. Я не говорю о премьерах.
Ю.П.: Ну, это по нашим понятиям. У нас завышенная планка. Мы помним, как наши лучшие танцовщики танцевали классические балеты. В труппе, как в Большом театре, должны выступать танцовщики одной школы. Иначе уровень снижается, конечно. Но он у солистов на Западе не хуже, чем у наших. А по техническому уровню танцовщики-кубинцы и латиноамериканцы превосходят русских танцовщиков. Они превзошли те технические возможности, которым нас учили.
Н.А.: Но это технически. Испано-кубинские танцовщики больше заняты исполнением трюков. Стиль и суть того, что они делают, их меньше волнует.
Ю.П.: Когда я вижу сегодня русских танцовщиков на сцене Большого театра, я им тоже не очень верю. Это вопрос спорный. Я не большой поклонник интерпретации классических балетов в Большом сегодня. Что-то, наверно, в воздухе не то витает.
Н.А.: Сегодня стало модным обращаться к первым редакциям балетов Петипа. Вы считаете, что можно восстановить первоисточники его балетов?
Ю.П.: Его нельзя найти - этот первоисточник. Все это глупости. Я не могу понять, чем все занимаются. Эти «восстановления» рассчитаны на необразованных людей, которые верят в это. Хотя никто, по-моему, в это не верит, но делает вид.
Н.А.: Вернемся к Вашему педагогу. Вы не могли бы вспомнить какой-нибудь забавный эпизод из Ваших школьных лет?
Ю.П.: Забавный?! С Петром Антоновичем Пестовым?! (Смеется) Нет, нет, были, конечно, и забавные эпизоды.
Мы провели замечательные годы с Петром Антоновичем. Он обладал великолепным чувством юмора, который надо было научиться понимать. Наши уроки были, как театр какой-то, красивый театр. А вообще Пестов относился к ученикам как к своим детям. Он приучил нас любить оперу, читать книги, водил в музеи. Он был человеком, который не только учил нас делать батман-тандю, но и заставлял думать по-другому. Сейчас таких педагогов нет. Все, чему он нас учил, я постарался развить в своей последующей жизни.
Н.А.: Вы поддерживаете отношения с Вашим педагогом?
Ю.П.: Я с Петром Антоновичем давно не общаюсь по каким-то причинам, мне не понятным. Он непредсказуемый человек. Может вдруг тебя отторгнуть и не разрешить больше подходить.
Н.А.: И не Вы один в таком положении.
Ю.П.: Я знаю. Но должен сказать, что я что-то потерял от того, что с ним разошелся. Хотя что-то и приобрел, потому что стал более самостоятельным. Он же меня и научил этому. Пестов – уникальный человек. Жаль, что книга о нем не написана. Лариса и Геннадий Савельевы - молодцы, что устраивают вечер, посвященный Пестову.
Билеты на гала-концерт «Peter the Great» можно приобрести в театральных кассах или по тел. 212.581.1212, а также по интернету на сайте Нью-Йорк Сити Центра: www.nycity center.org. Дополнительная информация на сайте www.yagp.org.