О ВКУСНОЙ И ЗДОРОВОЙ
- Не трогай! - кричала она мне. - Если помнёшь хоть листочек!..
Она берегла её, как свиток Торы. Книга была неприкосновенна. Руки, ноги, всё это она обещала оторвать за испачканный корешок или загнутый уголок кулинарной реликвии. И всё же я рисковал.
Книга была моей страстью, наваждением. Моя первая эротика. Я обнюхивал её листы, облизывал страницы. Цветные заповедные картинки снились мне по ночам. Я просыпался мокрым от слюны и пота. Жаренная утка с яблоками, присыпанная зеленью и горошком сводила с ума. Во мне просыпалось такое желание, что я не знал, куда деть зубы, так мне хотелось во что-то вгрызться. И я грыз всё подряд - игрушки, мебель, штукатурку. У нас весь дом был мной надкушен. Гудрон я жевал, словно нежную мякоть абрикоса.
Пельмени со сметанкой были вырисованы так аппетитно, что, даже от пуза наевшись варёной картошки, я постанывал от вожделения, глядя на сверкающие глянцем белоснежные комочки. А эти - икра кетовая, зернистая чёрная?! Я понятия не имел, сладкое это или солёное, но млел и царапал иллюстрацию пальчиком, сковыривая по икринки с той и с другой баночки. Закатывая глаза, откусывал уголок страницы, и жевал, чавкая и захлёбываясь.
От слова “дичь” у меня мутился взор, устрицы таяли на губах, майонез хотелось черпать ложкой.
“Осетрина, белуга, севрюга...” - читал я, водя носом и жадно принюхиваясь. Но в доме не пахло даже судаком или форелью.
- Мама, что такое маслины? - убивал я маму наповал своим вопросом.
- Где ты набрался этой мерзости? - вскидывалась она, - кто тебя научил?..
Я мог часами шептать в забытьи “с-с-с-паржа, анчоус-с-с-сы, капер-с-с-сы”, пробуя их сочное звучание на вкус, не ведая фрукт это, овощ или мясо.
“Если к вам неожиданно нагрянули гости, возьмите баранью ногу...” - читал я по слогам.
- Мама, у нас есть баранья нога?
Мамино лицо вытягивалось.
- Как, у нас нет бараньей ноги?! А если, вдруг гости!..
- Ты опять лазил в шкаф?!
И я убегал, прятался и сидя под кроватью, мечтал об ананасе. Интересно, думал я, отличается ли он по вкусу от банана? Но тут же шлёпал себя по лбу - о чём я вообще думаю, как могу сравнивать благородный ананас с каким-то глупым бананом?! Бананы я видел на соседней картинке, и они значительно уступали ананасу.
Однажды произошло чудо. В дверь позвонили. Я бросился открывать. На пороге стоял сугроб и прижимал к груди диковинный тропический фрукт. “Дед мороз!” - подумал я, и зажмурился. Но то оказался, вернувшийся из командировки папа.
- Ног не чувствую! - проскрипел он и ввалился.
Примёрзший к шинели ананас, отдирали всей семьёй. Он обледенел, как мамонт - в смысле, папа. Мы поставили его возле печки, и он вдруг потёк - в смысле, ананас.
- Мама, - заорал я истерически - скорее неси книгу, пока он весь не растаял!..
Но мама не поняла. Она растирала папины ноги спиртом и вся растворилась в синеве его ступней. Тогда я бросился к шкафу. Вознёсся над вареньем, углубился под компот и извлёк на свет Книгу.
- Вот! - тыча пальцем в рецепты, крутился я возле родителей - Салат из креветок с ананасом... Телячьи рёбрышки с ананасом... Курица, фаршированная рисом с курагой и ананасом...
Папа захлебнулся слюной и закашлялся.
Мама подняла на меня печальные глаза.
- Что, даже рёбрышек нет? - удивился я - А что есть?
- Обморожение - сказала мама.
- Кто ему это дал? - проговорил отец хрипло.
- Кто-кто, советская власть!..
Ананас был твёрдым и резался плохо. Мякоти в нём почти не оказалось. Только бледно зелёная кочерыжка и колючие шипы. На вкус кисловатый. Весь рот и щёки у меня горели. Жевали мы молча. Потом папа сплюнул.
- Гадость! - сказал он.
- Видимо, незрелый, - согласилась мама.
- Если и банан такой же, - подумал я - стоит ли вообще жить?
- Зачем тебе эта книжка? - спросил я маму, обмывая рот водой.
Мама вздохнула.
- Понимаешь, сынок, кулинария это искусство. А искусство это, прежде всего, красота.
- Как шедевры Третьяковской галереи?.. - вспомнил я толстую книгу с репродукциями, что стояла на книжной полке.
- Да.
- А где музей вкусной и здоровой пищи?.. - поинтересовался я.
Мама задумалась.
- В Кремле, - нашёлся сообразительный папа.
- Хочу в Кремль!
- Летом съездим - пообещал он, а затем обратился к маме. - Спрячь-ка эту красоту подальше. Хватит травмировать ребёнка.
- А где самый, самый большой фрукт?! - продолжил я.
- В мавзолее. Его мы тоже посмотрим - ответил папа, подкидывая дров в “буржуйку”. Еженедельник “Секрет”
Эдуард РЕЗНИК
