“Шесть пальцев” Александра Гениса

Культура
№6 (668)

Александр Генис стал широко известен  русскоговорящим читателям Америки как журналист с того самого 1980 года, когда он начал сотрудничать с газетой «Новый Американец», главным редактором которой был Сергей Довлатов. Тогда журналисты «Нового Американца» Александр Генис и Петр Вайль были соавторами статей. Вместе они написали и первые книги, изданные в России. Затем «разделились», и каждый занимается литературной деятельностью в одиночку. Генис работает на радиостанции «Свобода», где ведет «Американский час». Он автор многих книг, статей, эссе, посвященных литературе и разным другим темам, порой самым неожиданным. Недаром известный писатель Милорад Павич назвал все, написанное Генисом, «пульсирующим потоком взрывов». Именно таким очередным неожиданным «взрывом» является новая книга Гениса «Шесть пальцев», изданная только что в России. Предоставляю слово её автору, которого я попросила рассказать не только о новой книге, но и о  первых изданных в России его книгах, где Генис сегодня является популярным автором.

Н.А.: Можно ли считать, что вы вернулись в Россию своими книгами?
А.Г.: Это не я вернулся, это Россия вернулась, точнее - повернулась к нам. Естественно, ты и печатаешься в той стране, где больше читателей. Сам я не возвращался, напротив, я не чувствую себя в России дома,  мои поездки туда никак не отражаются на моей жизни, на моих взглядах. Я как 30 лет назад начал жить в Нью-Йорке, так и сейчас живу. От того, что Россия стала ближе, я к ней ближе не стал. Скорее, наоборот, я все меньше и меньше понимаю то, что там происходит. Все время чувствую какую-то отчужденность от русской жизни,  от русской интеллигенции. Это не так просто объяснить. У меня такое ощущение, что 30 лет назад мы все знали, что между нами и нашими друзьями в России стоит советская власть, которая хочет нас разъединить. А вот теперь все изменилось, и я не понимаю, на чьей стороне находятся мои друзья. Например, Андрей Битов, с которым я выпил не один стакан водки, с которым мы на “ты”, подписал обращение в газету, где написал, что Америка – главная угроза свободы, главная тоталитарная сила. Говорят, что он потом снял свою подпись. Но я все равно не очень знаю, как теперь пить водку с Битовым. Книжки тем не менее печатаются в России.
Н.А.: Какая первая книга была издана в России?
А.Г.: «Русская кухня в изгнании», написанная совместно с Петей Вайлем.  В 1990 году советская власть еще существовала, но была уже нетвердой, она как бы стояла на одной ноге. А второй ногой была в могиле. Поэтому книжку напечатали  тиражом в 20 тысяч экземпляров. Это огромный тираж по нынешним временам, но по тем - нормальный. С ее доставкой все было непросто. Книгу напечатали в Молдавии, и она должна была идти поездом в Москву, по рельсам. И в это же время из Молдавии в Москву вывозили пшеницу. Поэтому молдавские женщины легли на рельсы, чтобы не пропустить поезд в Москву. А в вагонах везли не пшеницу, а «Русскую кухню в изгнании».
Надо сказать, что в том голодном году она читалась либо как фантастика, либо как исторический роман. Но раскупили ее в один день. Я помню, мы пришли за деньгами, нам дали половину гонорара - авоську денег. Их было много, но они ничего не стоили.  Так мы с авоськой в руках ходили по Москве, пока без особого труда не сумели их пропить, и на следующий день пришли за второй половиной гонорара. Но в издательстве никого не оказалось. Ни оставшихся книг, ни денег. Я вообще больше не видел ни одного человека из тех, которые издавали эту первую книжку. «Писатели и кооператоры» - так называлось это первое частное издательство – «ПИК»,  исчезло без следов.
Н.А.: Как вы с Вайлем нашли этих издателей-кооператоров? Или это они вас нашли?
А.Г.: В конце 80-х годов был такой момент, когда в Нью-Йорк приезжало по нескольку писателей из Советского Союза чуть не каждый день.  Все они выступали на радиостанции «Свобода». Довлатов прекрасно ориентировался в советской литературе, а я их не знал ни с какой стороны, поэтому искал сведения в «Литературной  энциклопедии». Почти о каждом было написано: автор книги стихов «Считайте меня коммунистом». Тогда они уже ими себя, правда, не считали. Был такой странный период в истории. Некоторые  писатели решили стать кооператорами, чтобы издавать книги. Вот так мы к ним и попали. Но самая первая наша публикация в Советском Союзе состоялась в 1989 году  в журнале «Звезда». Тогда еще была советская власть, и каждая публикация привлекала внимание, спорили - достаточные ли мы  враги или недостаточные. Мы с Петей Вайлем  напечатали вторую книгу: «Родная речь» в том же 90-м, тираж был 100 тысяч экземпляров. По нынешним временам на такой тираж может рассчитывать разве что Дарья Донцова. Книга продалась в один день. И мы получили много денег. Но они тогда тоже ничего не стоили. Хватило на один банкет в ЦДЛ (Центральный дом литераторов), куда мы всех друзей и пригласили. Теперь, конечно, на такой банкет никаких денег бы не хватило. Григорий  Горин, с которым мы тогда дружили, схватился за сердце, когда об этом услышал: как можно пропить книгу?! На эти деньги раньше можно было купить машину или дачу!
Н.А.: Но ведь ваши книги издают разные издательства...
А.Г.: Это интересный факт. Действительно, я каждый раз выпускаю книгу в новом издательстве. Не потому, что я такой капризный, а потому, что предыдущее издательство либо исчезает, либо разоряется, либо обманывает, словом, что-то с ними происходит.  Однажды я выпустил трехтомник в замечательном уральском издательстве. Владельцем его был очень предприимчивый человек. Он любил играть в карты. И выиграл это издательство. Выпустил мой трехтомник с замечательной обложкой, а потом, когда я хотел продолжить нашу дружбу, выяснилось, что хозяин  уже проиграл это издательство в карты. Сейчас я работаю с издательством АСТ. Оно выпустило несколько моих книг, кроме последней – «Шесть пальцев», которое вышло  в «КоЛибри». Это все - Москва. Я издавался и в Петербурге. Но больше не хочу иметь дело с издательствами, которые не отвечают на письма. Я выпустил  книгу «Билет в Китай» в «Амфоре». Там сидели потрясающие молодые люди, которые мне очень понравились,  мы «поклялись дружить вечно», но уже на следующее письмо они не ответили, и больше я их никогда не видел.
Н.А.: Вы меняете темы: то кухня, то литература.  Как вы выбираете свои темы?
А.Г.:  Пишешь ведь не что хочешь, а что получается. Для того чтобы этот процесс организовать, нужен жанр. Я не пишу книгу в одном и том же жанре дважды.  Нет ничего скучнее монотонного писателя, который пишет одну книгу всю жизнь.  Например, та же книга «Родная речь» с 1990 года много раз переиздавалась. Мне говорят, почему бы не написать другую «Родную речь»: в той был XIX век, теперь можно взяться за ХХ. Но я никогда не хотел повторяться.  В моей новой книге «Шесть пальцев» если есть достоинство, то оно заключается в разнообразии.
Н.А.: В чем ее разнообразие?
А.Г.: Я рассматриваю эту книгу как свою интеллектуальную биографию. Она  составлена из частей, написанных в самых разных жанрах.  Например -  10 некрологов. Каждый - о вещах, которые исчезают из нашей жизни. Исчезает, скажем,  почерк, потому что мы все теперь пишем на компьютере. Вот я и оплакал почерк. Другая часть - «Заповеди». Мне кто-то в интернете написал: «Прочитал «Заповеди» Гениса, но они не лучше, чем у Моисея». Это уж точно! Но у них есть одно достоинство: они – мои. Я пытался, насколько мне это доступно, подвести итоги в виде заповедей тому, к чему я к 55 годам пришел. Это нехитрые истины: «Не валяй Ваньку», «Не гони волну»,  «Не горюй». Или последняя: «Не дай Бог».  Я всегда ищу новый жанр. Как говорил Бродский, когда рифма есть, когда есть строфа, когда есть метрика, то половину дела за тебя делает язык. Хорошо поэту – у него готовые формы.  А в эссеистике их нет. Их надо придумать.
Н.А.:  А новая часть в этой книге  чему посвящена?
А.Г.:  Эта новая часть... Не знаю, как ее примут читатели. Это попытка рассказать о тех странах, о тех культурах, которые мне кажутся близкими. Не знаю, замечала ли ты, что одни культуры  «аукаются» с тобой, а другие - нет.  Если бы я верил в перерождение, то сказал бы,  что в прошлом мог быть англичанином или китайцем, но не французом или индийцем.  Поэтому один из «пальцев» книги называется «История моих народов». Подсознательное  родство послужило поводом, чтобы написать 20 с лишним очерков, связанных  с этими культурами.
Н.А.: Как бы вы охарактеризовали свои такие разнообразные произведения?
А.Г.: Я написал «Довлатов и окрестности», безумное количество эссе, статей, очерков про литературу. Все это вместе я называю «филологической прозой». Я собрал их в одну книгу «Частный случай», которая скоро выйдет. А все другое и составило «шесть пальцев».  Сегодня это - самая дорогая мне книжка, потому что ее можно было бы назвать прозой, если бы я не стеснялся этого слова. Сюда я собрал все, что «про себя». Открывается книга опусом,  который мне дороже всего:  «Трикотаж». Эта попытка автобиографии настолько лирическая, насколько это мне доступно.
Н.А.: А вы лирический человек?
А.Г.: Вопрос заключается не в том, какой я человек, а в том, какой автор. Писатели делятся на людей, которые способны сказать много лишнего о себе, как Лимонов, и тех, кто контролирует свои эмоции, как Довлатов. Я считаю, что  ближе ко второму типу.


comments (Total: 5)

Привет Nan!
Последняя строчка о Довлатове очень тронула..."Нового Американца" не читал, а можно что-то найти в сети?Просто Довлатова.. не люблю, не обожаю,,.я им живу!!! Последние лет 20-цать!!! Такие дела...

edit_comment

your_name: subject: comment: *
Теперь все встало на свои места. Миле мужика не хватает...

edit_comment

your_name: subject: comment: *
Ne znau, kakoi to on skol'zkiy etot Genis..... Ne ochen' priyatnaya lichnost'.

edit_comment

your_name: subject: comment: *
Privetstvuiu dostoinih mujikov v prekrasnoi gazete,blagodariu.

edit_comment

your_name: subject: comment: *
Spasibo pisatelyu i ocherkistu Geinisu. Ya mnogoye chitala i mnogo znala ob etom vremeni. Oh i veseloye vremya. Vsye bedniye. Vail prihodit v office po bezrabotitse i chitayet Pushkina v ocheredi. Mi molodi i polni nadezhd i chitayem ocherki o tom kak Vail i Geinis obedayut v kubinskih restoranax. Oh i interesno a teper Restaurant Week i ne tyanet. Dobroya pamyat o Novom Amerikantse i VECHNAYA PODPISKA NA NOVOGO AMERIKANTSA I VECHNAYA PAMYAT SEREZHE DOVLATOVU. SPASIBO ZA VSTRECHU.

edit_comment

your_name: subject: comment: *

Наверх
Elan Yerləşdir Pulsuz Elan Yerləşdir Pulsuz Elanlar Saytı Pulsuz Elan Yerləşdir