МоМА переехал!

Современное искусство и его музей славны всегда и везде

А вот жители Квинса могут вспомнить еще одно детское стихотворение или песенку, сейчас уже и не вспомнить: «В нашем доме поселился замечательный сосед».
Сосед действительно замечательный. И примечательный - в Квинс, пусть ненадолго, всего-то на три года, на время капитального ремонта того, всем нам знакомого, музейного здания на 53-й улице в Манхэттене переехал всемирно знаменитый МоМА, Музей современного искусства, МодернАрт, и будет гостить он здесь на пересечении Квинс-бульвара и 33-й улицы до весны 2005 года; после чего вернется в свой обновленный, расширенный, реконструированный и переоборудованный манхэттенский дворец.
Но и временное пристанище - отнюдь не тесные комнатенки, не убогая времянка, куда ехала я с некоторой опаской. Во-первых, добраться - проще простого: поезд метро «7» (остановка «33 Street») довозит прямо к «объекту». Где пересесть на седьмой трейн, каждый найдет, взглянув на карту метро. От Манхэттена это меньше 10 минут. Музей полон, значит люди поняли, что сюда нужно идти, тем более, если это так легко.
Когда выходишь из метро, то первое, что бросается в глаза, - это похожее на корабль синее здание музея какого-то удивительного дизайна. В оригинальности архитектурного мышления Скотту Ньюмэну и Майклу Малцану не откажешь. Столь же интересно спланированы интерьеры. А ведь нужно учесть, что архитекторы не строили, а лишь приспосабливали помещение старой фабрики, что стократ сложнее, и добились того, что посетитель твердо уверен: он в музее суперновейшей архитектуры.
И суперновейшего искусства тоже. Причем речь идет не только о живописи, скульптуре, графике, прикладном искусстве, т.е. формах, известных человечеству, как говорится, от веку, но и о видах искусства, порожденных XX столетием: о дизайне машин, о предметном искусстве, о видеоинсталляциях и т.п.
Кстати, что любопытно, - если родиной всех этих новинок были последовательно, а иногда и одновременно, Франция, Германия, Италия, Россия, Швеция, словом Европа, и, лишь много позднее, в самом конце 20-х и в 30-х в Америке появился отечественный авангард, то музеи нового искусства первыми появились не в Европе, а именно в Америке, в нашем Нью-Йорке, причем три крупных музейных, специально построенных, украсивших город, здания с умело собранными компетентными специалистами коллекциями. Это музей Гуггенхайма, Уитни и самый первый - МодернАрт. И, что не менее любопытно, подлинными основателями, собирателями коллекций всех трех музеев были женщины, амазонки авангарда, очень и очень богатые, разумеется, амазонки, Пэгги Гуггенхайм, Гертруда Уитни, а у МоМА, который открыл свои двери для публики в 1929 году, триумвират богатейших дам, возглавляемый и вдохновляемый незабвенной Эбби Олдрич Рокфеллер.
Давайте же, дорогие друзья, войдем в просторный холл квинсовского пристанища музея, совсем непохожего на вынужденный приют, и начнем наше плаванье по волнам современного искусства. А поскольку все, кто его не понимал, облаивал и оплевывал (впрочем, и сейчас таких немало), утверждали, что авангардисты поставили искусство с ног на голову, то и мы пойдем по залам, не туда, куда указывает стрелка, а в обратном направлении, начав с выставки автомобилей.
Это самая людная экспозиция. Здесь толпа, и здесь масса молодежи, а среди них подростков. Смело ведите сюда детей, внуков, насытившись авто- и мотопрелестями, они с интересом осмотрят потом и залы, где представлены живопись и скульптура, глядишь - и увлекутся.
Но пока мы в зале, где демонстрируется не автотехника, а автодизайн, и это искусство, и было искусством изначально, и нам показывают этот дизайн в развитии - за полстолетия, и это здорово, хотя мы уже привыкли, мы уже видели выставку мотоциклов у Гуггенхайма, «многосерийную» экспозицию бытовой техники в Метрополитен и т.д. и т.п. И много чего прежде в МоМА.
А рядом телеинсталляция - невероятно поэтический, какой-то безразмерный долгоиграющий поцелуй.
Но вот и лицо нашего времени: руины, люди, крадущиеся по степи и сеющие не пшеницу, не рожь - смерть. Телеинсталляция - искусство наиновейшее.
Одна из талантливейших среди фотокартин работа Фатимы Туггар, полная трагизма и особо акутальная в преддверии первой годовщины черного вторника 11 сентября: двое ребятишек, сестра и брат, сидят на асфальте и строят из фасолинок башни-близнецы, в одной из которых их погибшая мама работала.
Еще одна неординарная работа американки из Латвии Вик Селмиенс - гигантская стена, стилизованная под метлахскую плитку и создающая иллюзию бушующего океана. И простая стеклянная ваза с водой, в которой отражаются волны, что усиливает иллюзию.
Однако много непонятного и ненужного, например, деревянный киоск, бутылочки и баночки с какими-то снадобьями. Зачем? Сколько ни ломала голову, ни социальную, ни философскую, ни художественную базу подвести не смогла, разве что поместить в раздел «Что бы это значило?».
Впрочем, иногда понять бывает не дано. А ведь гениальное может быть донельзя просто. Вот как этот брошенный на землю здоровенный булыжник - как символ мощи природы; или таинственные видения, откуда-то с потолка, проецируемые на пол, бегущие, исчезающие, появляющиеся снова; или потрясающие цветы на ветру... Или нечто совсем уж приземленное: холодильник, а в испарителе - малюсенький смерзшийся брусочек мороженого в круглых вафельках, мечта нашего, и не нашего, наверно, детства.
Я намеренно не привожу имен, совсем незнакомых имен. Почему-то совсем нет среди них художников "нашенских", хотя среди мастеров предметного, или, как его еще называют, объектного искусства последних десятилетий художники советского круга, безусловно, занимают почетное место. Разве могу я не вспомнить такие шедевры, как «Левиафан» Левана Магалашвили или коллаж-инсталляцию «Воспоминания» Сергея Параджанова (замечательный кинематографист был столь же замечательным художником). Обидно.
Из тех концептуальных выставок, которые преподнес нам Квинс МоМА, самое сильное впечатление произвела на меня Tempo, а уж особенно эта стена: часы - молот - часы. Как в жизни: время бьет тебя, напоминая о себе. Безумно сложно. Поэтому слово Бродскому:
"Время больше пространства. Пространство - вещь. Время же, в сущности, мысль о вещи.
Жизнь - форма времени".
Все, что мы успели осмотреть в залах музея, - это произведения последних десятилетий, а еще больше - близкие к сегодняшнему дню. Но МоМА знакомит нас и с самыми своими первыми ценнейшими приобретениями. Вот инсталляция патриарха дадаизма Марселя Дюшампа (Мы постараемся найти окошко между наскакивающими друг на друга интереснейшими событиями нью-йоркской музейно-выставочной жизни и рассказать вам о дадаизме и дадаистах - важной вехе истории искусства). Колесо на табуретке Дюшампа вызвало почти 90 лет тому назад взрыв негодования, а стало классикой. «Динамизм игры в футбол» Умберто Боччиони так и остался никем не повторенным. «Двойная мечта о весне» любимого моего Джорджио де Кирико по эмоциональному накалу так и не нашла себе равных среди абстрактных полотен, а супрематические композиции Пита Мондриана и Марка Ротко полны глубокого смысла.
Авангардисты, авангардисты, думающие, страдающие, мечущиеся, ищущие... Что будет впереди? - спрашивает Роже де Френэ в своем кубистическом этюде «Нападение с воздуха», очень страшной картине. Тот же вопрос задает Робер Делано в полном контрастов полотне «Солнце и Луна», а позднее уже в Америке Виллем де Кунунг в своем «Пирате» и Джэксон Поллок в запредельно трагическом полотне «Один». Мне внятен этот рассказ о страшном, вязком, как болотная тина, одиночестве, о невостребованности и страхом перед пустотой.
Вчетверо сложенный лист бумаги,
Если его разложить,
Напоминает отдельно взятый кусок пустыни
С четырьмя барханами и впадиной посредине.
На каждом склоне,
Как на ладони,
Видны кривые и прямые линии...
Это стихи очень хорошего художника Михаила Губина, чьи две картины приняты в МоМА и будут в его новой экспозиции.
Но - вперед. Анри Матисс. Весьма интересна его супрематическая, выполненная в цвете композиция «Воспоминания об Океании». И чудесные пейзажи, и «Марокканский сад», который раньше не приходилось видеть, но, главное, первая версия «Настурций». Собственно, настурций, как таковых, вообще нет, лишь пять обнаженных женщин, взявшихся за руки, кружатся в неостановимом танце.
Как всегда, невероятно ярки краски у Андрэ Дерена, и как всегда откровенно декоративны и бездумны полотна Анри Руссо. Так и хочется повторить вслед за Райкиным: «Ух, накгучено-навогочено...». Папоротники, бесполосые тигры, негры с индейскими прическами, гигантские цветы и змеи, и обнаженная дама с тяжелой физиономией на невесть откуда взявшемся в джунглях диване.
А рядом божественный Пикассо, его притягивающие к себе взгляды и сердца «Женщина, расчесывающая волосы» и «Авиньонские девушки» - чудо!
Какой Ван Гог! «Оливковые деревья», гнущиеся под ветром, налетевшим вдруг, как налетают на нас невзгоды и напасти, нежданные беды, предательство, потери, смерть. И все это соединилось, закрутилось в этом смерче меж звезд, как в том вихре, который бушует в твоей душе звездной ночью! «Звездной ночью» великого безумца Винсента Ван Гога.
Совсем другая ночь - Поль Сезанн - ночь любви и душевного покоя. Есть, есть он за этими стенами, за оранжевыми занавесками, в гуще сине-зеленых деревьев, в груди задумчивого, медленно бредущего по камушкам купальщика.
Жорж Брак, его чудный солнечный ландшафт вселяет в меня заряд оптимизма: а вдруг? А может, судьба сделает какой-то неожиданный выверт. Бывает же...
Я прощаюсь с музеем, остановившись, а не остановиться было невозможно, у огромной, даже зрительно тяжелой скульптурной композиции. Это знаменитая «Лунная птица» Хуана Миро. Мастер стар и мрачен, он растерял в боях с жизнью свой задор, любовный пыл и чувство юмора. Такую птичку ни на земле, ни на луне и представить себе невозможно: крылья коротенькие, рога бычьи, фаллос, как у...ну, не придумаю, в общем такой, какой, наверно, хотел бы иметь 73-летний Миро. Не взлететь беспёрой этой птице, не прилететь с луны на землю. И в этом трагедия художника. Очень здорово сказал Ларошфуко: преисподняя для женщин - старость. Наверно, для мужчин тоже?
Но мы-то знаем, что это не так, просто есть умельцы создавать для себя (и для окружающих) ад в любом возрасте так же, как есть те, кто умеет находить в жизни хорошее и радостное.
Мы с вами, дорогие читатели, относимся именно к этому отряду, не так ли? Вот и отправимся-ка мы в Квинс в Музей современного искусства!