Скандал после скандала
В мире
Краткое напоминание: судья Евгений Зубов, ведущий процесс по делу об убийстве Анны Политковской, изобличен во лжи, фальсификации, “нарушении процессуальных законов” – по формулировке Генеральной прокуратуры.
Приступая к рассмотрению дела по существу, он объявил: “Коллегия присяжных заседателей отказывается выходить в зал суда в присутствии прессы. В связи с этим дальнейшее рассмотрение уголовного дела будет проходить в закрытом режиме”.
Судья соврал, совершил служебный подлог. Никто из присяжных не требовал удалять прессу и делать процесс закрытым. На следующий день они написали гневное коллективное заявление протеста. Один из них, кровельщик Евгений Колесов, выступил по радио “Эхо Москвы” и рассказал, как им предлагали подписать заготовленную бумагу, как они отказались, а вечером из прессы узнали, что журналистов удалили и суд сделали закрытым от их имени. “Для меня это был просто шок... Это посмешище какое-то! Ну как это так - присяжные боятся прессы!.. Я заготовил заявление на имя судьи, что прошу меня больше не считать присяжным заседателем, потому что я не хочу участвовать в неправильном суде. Маленькая ложь порождает большую ложь”.
Общественность назвала присяжных героями. Они показали миру, что они не марионетки, что заканчивается время, когда чиновники манипулировали народом и творили от его имени, что им вздумается. “ Суд в очередной раз опозорил страну, - писал “Русский базар” в прошлом номере. - Но присяжные, представители народа, спасли ее честь. Такими присяжными, такими представителями народа можно и надо гордиться”.
Как развивались события дальше? Заседания без объяснения причин отложили до 1 декабря. Затем вдруг перенесли на 25 ноября. Государственные обвинители ходатайствовали об отводе судьи. Евгений Зубов посовещался с самим собой и сказал, что не берет самоотвод, остается председателем. Только теперь, по требованию присяжных, процесс будет открытым.
Суд продолжается как ни в чем не бывало.
Итак, что мы имеем в предварительном сухом остатке? В “предварительном”, потому что уверен – “остатков” будет много.
На первом после скандала заседании судья Евгений Зубов попросил стороны высказаться об участии или неучастии в процессе присяжного Евгения Колесова. Обвинение выступило против. Адвокаты обвиняемых и потерпевших настаивали, чтобы его непременно оставили.
Посовещавшись с самим собой, судья объявил: Колесов не имел права общаться с неучастниками процесса по вопросам, касающимся рассматриваемого дела, и поэтому из коллегии его выводят.
Кстати, согласно его заявлению. Останься он присяжным, ему бы не дали покоя журналисты. А Колесов не хочет быть на виду. В единственном интервью по телефону объяснил: “Я совершенно не хочу публичности... Я поступил так, как поступил. И не жалею ни капли. Если вдруг в моей жизни еще раз случится такое - я опять выступлю, если ничего во мне не изменится... Но не надо делать из меня героя. И все остальные присяжные ведь сделали то же самое. Почему вы о них не говорите? Я просто случайно слушал “Эхо Москвы” в тот момент, когда там прошло сообщение про нас. И я не мог не позвонить, не написать. Вы меня извините...”
Колесов не может заседать в суде, поскольку выступил в прессе, на что присяжные не имеют права. Таким образом, человек, восстановивший правосудие, отлучен от отправления правосудия. Есть в этом некая гримаса, однако закон превыше любых гримас, так и должно быть.
С другой стороны, судья Зубов, который на глазах мира попрал правосудие, солгал собранию, намеренно ввел в заблуждение, совершил подлог, фальсификацию, служебное преступление, “нарушил процессуальные законы”, опозорил российское правосудие – остается вершить правосудие.
Почему прокуратура потребовала отвода Зубова? Тут вариантов два. Первый - как нарушителя процессуальных норм. Второй – как не сумевшего выполнить ходатайство прокуратуры о ведении процесса в закрытом режиме. Новый судья имеет право засекретить суд по другим обстоятельствам, ничего не нарушая.
Почему адвокаты обеих сторон НЕ потребовали отвода? Видимо, боялись, что новый судья закроет процесс. А Зубов уже не сможет. Боялись, что подберут новых присяжных, не таких, как эти. Возможно, где-то тлела мысль: с опороченным, скомпрометированным Зубовым им будет легче. Если так, то, значит, исходили из целесообразности, а не из закона и морали.
Кстати, сразу после скандала Верховный суд обещал разобраться с поведением Зубова, но почему-то дальше обещаний не пошел.
Первая потеря в результате компромисса – общественность не знает деталей обвинительного заключения. Ведь оно зачитывалось, когда процесс был закрыт для публики и прессы. Мы можем оценивать его лишь со слов адвоката обвиняемых. Он же волен представить ситуацию так, как выгодно ему и его подзащитным. Например, адвокат удивлялся: одного из его подзащитных обвиняют в соучастии, в наблюдении за Анной Политковской на том основании, что он находился в районе проживания Анны Политковской, – вычислили по мобильному телефону. Район – большой... Другого обвиняют в том, что он наблюдал на Садовом кольце, проедет или не проедет машина Анны Политковской. Как можно определить чей-то автомобиль в массе автомобилей на Садовом кольце, главной магистрали Москвы?
В любом случае – на скамье подсудимых будто бы соучастники. Убийцы и тем более заказчика – нет.
Разумеется, главные фигуры – заказчики. О них в обвинительном заключении якобы говорится, что это люди, ПРОЖИВАЮЩИЕ В РОССИИ.
Год назад Генеральный прокурор РФ Юрий Чайка объявлял о задержании “исполнителей и организаторов убийства”. И тогда же уверенно говорил о заказчиках: “Заинтересованность в устранении Политковской может быть только у лиц... за пределами страны. Оно выгодно людям и структурам, которые заинтересованы в дестабилизации обстановки в стране, изменении конституционного порядка, формировании в России кризисов, возврате к прежней системе правления, когда все решали деньги и олигархи”.
Россияне, внимавшие Генпрокурору у телевизоров, с одного раза угадали злоумышленных “людей и структуры” и главного в них. Правда, потом Следственный комитет при Генпрокуратуре огорчил шефа, заявив, что “не располагает данными, подтверждающими, что заказчиком убийства Анны Политковской являлся находящийся в Великобритании российский олигарх Борис Березовский”.
Теперь и вовсе - “неустановленные следствием лица”. Так будто бы говорится в обвинительном заключении.
Последствия скандала с судьей Зубовым имеют решающее значение. Любой приговор может быть аргументированно обжалован любой из сторон – прокурорами, защитниками обвиняемых или адвокатами потерпевших. На том основании, что судья Зубов не имел ни морального, ни юридического права вести процесс.
Москва
Приступая к рассмотрению дела по существу, он объявил: “Коллегия присяжных заседателей отказывается выходить в зал суда в присутствии прессы. В связи с этим дальнейшее рассмотрение уголовного дела будет проходить в закрытом режиме”.
Судья соврал, совершил служебный подлог. Никто из присяжных не требовал удалять прессу и делать процесс закрытым. На следующий день они написали гневное коллективное заявление протеста. Один из них, кровельщик Евгений Колесов, выступил по радио “Эхо Москвы” и рассказал, как им предлагали подписать заготовленную бумагу, как они отказались, а вечером из прессы узнали, что журналистов удалили и суд сделали закрытым от их имени. “Для меня это был просто шок... Это посмешище какое-то! Ну как это так - присяжные боятся прессы!.. Я заготовил заявление на имя судьи, что прошу меня больше не считать присяжным заседателем, потому что я не хочу участвовать в неправильном суде. Маленькая ложь порождает большую ложь”.
Общественность назвала присяжных героями. Они показали миру, что они не марионетки, что заканчивается время, когда чиновники манипулировали народом и творили от его имени, что им вздумается. “ Суд в очередной раз опозорил страну, - писал “Русский базар” в прошлом номере. - Но присяжные, представители народа, спасли ее честь. Такими присяжными, такими представителями народа можно и надо гордиться”.
Как развивались события дальше? Заседания без объяснения причин отложили до 1 декабря. Затем вдруг перенесли на 25 ноября. Государственные обвинители ходатайствовали об отводе судьи. Евгений Зубов посовещался с самим собой и сказал, что не берет самоотвод, остается председателем. Только теперь, по требованию присяжных, процесс будет открытым.
Суд продолжается как ни в чем не бывало.
Итак, что мы имеем в предварительном сухом остатке? В “предварительном”, потому что уверен – “остатков” будет много.
На первом после скандала заседании судья Евгений Зубов попросил стороны высказаться об участии или неучастии в процессе присяжного Евгения Колесова. Обвинение выступило против. Адвокаты обвиняемых и потерпевших настаивали, чтобы его непременно оставили.
Посовещавшись с самим собой, судья объявил: Колесов не имел права общаться с неучастниками процесса по вопросам, касающимся рассматриваемого дела, и поэтому из коллегии его выводят.
Кстати, согласно его заявлению. Останься он присяжным, ему бы не дали покоя журналисты. А Колесов не хочет быть на виду. В единственном интервью по телефону объяснил: “Я совершенно не хочу публичности... Я поступил так, как поступил. И не жалею ни капли. Если вдруг в моей жизни еще раз случится такое - я опять выступлю, если ничего во мне не изменится... Но не надо делать из меня героя. И все остальные присяжные ведь сделали то же самое. Почему вы о них не говорите? Я просто случайно слушал “Эхо Москвы” в тот момент, когда там прошло сообщение про нас. И я не мог не позвонить, не написать. Вы меня извините...”
Колесов не может заседать в суде, поскольку выступил в прессе, на что присяжные не имеют права. Таким образом, человек, восстановивший правосудие, отлучен от отправления правосудия. Есть в этом некая гримаса, однако закон превыше любых гримас, так и должно быть.
С другой стороны, судья Зубов, который на глазах мира попрал правосудие, солгал собранию, намеренно ввел в заблуждение, совершил подлог, фальсификацию, служебное преступление, “нарушил процессуальные законы”, опозорил российское правосудие – остается вершить правосудие.
Почему прокуратура потребовала отвода Зубова? Тут вариантов два. Первый - как нарушителя процессуальных норм. Второй – как не сумевшего выполнить ходатайство прокуратуры о ведении процесса в закрытом режиме. Новый судья имеет право засекретить суд по другим обстоятельствам, ничего не нарушая.
Почему адвокаты обеих сторон НЕ потребовали отвода? Видимо, боялись, что новый судья закроет процесс. А Зубов уже не сможет. Боялись, что подберут новых присяжных, не таких, как эти. Возможно, где-то тлела мысль: с опороченным, скомпрометированным Зубовым им будет легче. Если так, то, значит, исходили из целесообразности, а не из закона и морали.
Кстати, сразу после скандала Верховный суд обещал разобраться с поведением Зубова, но почему-то дальше обещаний не пошел.
Первая потеря в результате компромисса – общественность не знает деталей обвинительного заключения. Ведь оно зачитывалось, когда процесс был закрыт для публики и прессы. Мы можем оценивать его лишь со слов адвоката обвиняемых. Он же волен представить ситуацию так, как выгодно ему и его подзащитным. Например, адвокат удивлялся: одного из его подзащитных обвиняют в соучастии, в наблюдении за Анной Политковской на том основании, что он находился в районе проживания Анны Политковской, – вычислили по мобильному телефону. Район – большой... Другого обвиняют в том, что он наблюдал на Садовом кольце, проедет или не проедет машина Анны Политковской. Как можно определить чей-то автомобиль в массе автомобилей на Садовом кольце, главной магистрали Москвы?
В любом случае – на скамье подсудимых будто бы соучастники. Убийцы и тем более заказчика – нет.
Разумеется, главные фигуры – заказчики. О них в обвинительном заключении якобы говорится, что это люди, ПРОЖИВАЮЩИЕ В РОССИИ.
Год назад Генеральный прокурор РФ Юрий Чайка объявлял о задержании “исполнителей и организаторов убийства”. И тогда же уверенно говорил о заказчиках: “Заинтересованность в устранении Политковской может быть только у лиц... за пределами страны. Оно выгодно людям и структурам, которые заинтересованы в дестабилизации обстановки в стране, изменении конституционного порядка, формировании в России кризисов, возврате к прежней системе правления, когда все решали деньги и олигархи”.
Россияне, внимавшие Генпрокурору у телевизоров, с одного раза угадали злоумышленных “людей и структуры” и главного в них. Правда, потом Следственный комитет при Генпрокуратуре огорчил шефа, заявив, что “не располагает данными, подтверждающими, что заказчиком убийства Анны Политковской являлся находящийся в Великобритании российский олигарх Борис Березовский”.
Теперь и вовсе - “неустановленные следствием лица”. Так будто бы говорится в обвинительном заключении.
Последствия скандала с судьей Зубовым имеют решающее значение. Любой приговор может быть аргументированно обжалован любой из сторон – прокурорами, защитниками обвиняемых или адвокатами потерпевших. На том основании, что судья Зубов не имел ни морального, ни юридического права вести процесс.
Москва
