РЕБУС НА ТЕМУ: «ЧТО ТАКОЕ ...ЦИЯ»

Ох уж и заждались мы столь радостной вести: «Потребительские цены за истекший месяц упали на 1%!» Это рекордное падение за отчётный период в США, начиная с 1947 года! Как не вспомнить Высоцкого: «Было время, и цены снижали»?! Только там, во времена плановой экономики, их снижали сверху, а у нас они всё делают сами.

Новость конечно хорошая, спору нет, только почему-то в статьях на тему финансов замелькало весьма противное для нашего уха слово дефляция.
«Мы движемся к периоду всеобъемлющего снижения цен, – говорит Давид Реслер, ведущий экономист Nomuta Securities International Inc. в Нью-Йорке. - Это будет продолжаться. Дефляция охватывает все сферы экономики».
«Мы наблюдаем окончание периода глобальной инфляции. Цены на комодитис (нефть, газ, металлы и т.д.) входят в фазу дефляции», – вторит ему Найджел Голт, главный американский экономист организации HIS Global Insight. Ну, словом, намалевали нового чёрта. Так ли он страшен?

Как изрёк некогда неведомый мне электрик: «Бойтесь тока, его не видно!» Автору сего афоризма никак не откажешь в здравом смысле. Всё неведомое, не подвластное простым объяснениям, вызывает в людях боязнь. Согласитесь, что такое инфляция знают нынче и стар и млад. Идёшь в магазин либо на рынок, а цены уже не вчерашние, но ещё не завтрашние. А вот спросите, что же такое дефляция, и наиболее вероятный ответ будет: «Ну, это та же инфляция, только наоборот».

Я помню, как мой отец любил повторять хохму:
– Подходи, подешевело!
– Расхватали?
– Не берут!
Он вкладывал в слова этой воображаемой сценки свой смысл, не ведая, что они как нельзя точно выражают суть периода дефляции. Да, да – это когда товару много, он дешевеет и... не распродаётся.
В последние годы правилом хорошего тона стало вспоминать о Японии, как только огненно-красный луч солнечного процветания осядет за горизонт. Наверно, в какой-то мере это объясняется застарелыми комплексами перед не до конца разгаданным феноменом далёкой страны, в буквальном смысле восставшей из пепла. Однако затяжной и вязкий, как болотная трясина, японский финансовый кризис 90-х служит хорошим уроком для всех и стоит краткого упоминания.
Как следствие «нефтяных шоков» 70-х скудная на природные богатства Япония переквалифицировалась с тяжёлого машиностроения на высокие технологии. Работать японцы умеют и любят, и дело заладилось. Да так, что, одурев от налоговых поступлений, государство приостановило выпуск долговых облигаций (сказка!). И такая была у этого самого государства эйфория, что оно просто-напросто позабыло (все мы грешим забывчивостью от счастья) – про банки. Те ведь привыкли по старинке законопослушно скупать эти самые облигации.
 А тут, когда денег много, а покупать на них стало «нечего», присмотрелись банки получше к рынкам недвижимости. Земли в Японии мало, покупателей набралось с лихвой, и рванули цены к вершине горы Фудзи. Только за 1987 год земельные участки в Токио подорожали вдвое! Что-то напоминает, не правда ли? А потом всё как у нас: мыльный пузырь лопнул, ущерб банков был оценен в 1 триллион (!!!) долларов (это чтоб легче считать). Только вот государство у них не было таким продвинутым – выкупать никого не спешило, и растянулось эдакое безобразие на десятилетие с хвостиком. К тому же безрадостную картину усугубила хвалёная японская бережливость (куда нам до них!): пояса подтянули, карманы зашили... Короче – дефляция.
Однажды во времена экономического кризиса начала 2000-х в дискуссии на животрепещущие финансовые темы один из профессоров экономики Фордемского университета заметил мне: «Следует опасаться дефляции, поскольку никто не знает, как с ней бороться». Посудите сами. Неуклюжее государство, что медведь на роликах, призвано, проявляя чудеса эквилибристики, выводить страну из кризиса. Ему вменяется в обязанность: латать дыры в бюджете, не запуская руку в карман налогоплательщика (тому и так несладко), ужесточать биржевые нормы, не отпугивая инвесторов (хуже будет!), призывать компании к созданию новых рабочих мест при прогнозировании замедлений темпов роста... 
Как говаривал коварный дьявол голосом Ал Пачино: «Гляди, да не касайся! Касайся, да не пробуй! Пробуй, да не глотай!» Уф!

Казалось бы, в чём проблема? Ведь центральные банки уже порядочно поднаторели в обуздании инфляции, изымая из обращения ликвидность и повышая учётные ставки. Почему же нельзя искоренить её антипода, дефляцию, перевернув методику с ног на голову, ну, в смысле, идя от обратного?
Виной всему – человеческий фактор, или, следуя лексикону экономистов, сентимент.

Инертная особа – инфляция – извечная спутница процветания! При росте благосостояния увеличиваются и запросы. Используя спортивную терминологию, спрос бежит наперегонки с предложением и победным спуртом вырывается вперёд! Логика подсказывает, что когда количество покупателей превышает объём товаров, то цена подрастает. И всё это действо, как правило, подкреплено потребительской уверенностью, что дальше может быть только лучше!

А вот теперь представьте себе мрачную картину кризиса (тем, у кого с воображением туговато, советую просто почитать финансовые новости). Сентимент, как никогда, низок. Предложение покрывает спрос, «как бык овцу». Товаров пруд пруди, а покупателей днём с огнём не сыскать. Словом, вся надежда на Санта-Клауса!
А теперь задайтесь вопросом: какой сентимент долговечней – воодушевления либо уныния? Не знаете?!

На Уолл-стрит есть поговорка: «Всем заправляют жадность и страх». Так вот, во времена кризисов инвесторы расстаются с деньгами весьма неохотно и только совсем уж изголодавшись, когда жадность до наживы пересиливает страх потерять кровные. А необходимым условием роста инвестиционного аппетита является вызревание на рынках заманчивых возможностей, выражаясь словами лучшего инвестора всех времён Уоррена Баффета, «задёшево купить кусочек будущего Америки».
Пока же со вздохом (радости по случаю падения цен и печали из-за всего остального) констатируем, что понадобилось всего несколько крупных корпоративных банкротств, чтобы поприжать хвост инфляции. Потребительская уверенность в завтрашнем дне тут же испарилась, и биржевые котировки, словно осенние листья, перекрасились в красный цвет. По пожарной тревоге Центробанки бросились вкачивать в экономику денежную ликвидность. В алхимических колбах забулькало...
Помнится, граф Калиостро утверждал, что золото из ртути возникает на десятый день, а любовь из неприязни – на пятнадцатый. Ну а кто поведает нам, на какой день потребительский спрос вызревает из накопившейся в банковских закромах ликвидности?
Как говорят в Америке: «Вопрос ценой в миллион!» Что там, право, теорема Ферма?

А на прощание никак не могу умолчать о потугах не угнавшегося за временем старика Синицкого, который, составляя очередной ребус, запнулся на окончании -ция в слове «индустриализация» (или это была «дефляция»?). Ребусы, ребусы...