Оглянись не во гневе

АМЕРИКА

За последний год в американском балете не произошло кардинальных изменений. Пересмотрев  довольное большое количество работ современных хореографов, я нахожу, что в общем усилился интерес к освоению самых разных жанров балетного искусства, включая сюжетный балет. Появились новые имена хореографов, пусть негромкие. Все вместе они создают ту необходимую почву, на которой, со временем, произрастут новые таланты, наметятся новые направления... А на пустом месте ничего не возникает. И – с большой осторожностью –  хочу заметить, что, возможно,  кончается период упадка в искусстве хореографии. Можно только пожелать нашему балету дальнейшего развития.

РОССИЯ

В Москве и Петербурге, в балетном мире, напротив,  последнее время скандальные события заслонили собой искусство. Можно только пожелать Большому театру, чтобы новый директор Владимир Урин стабилизировал творческую атмосферу в театре.

В Петербурге произошла смена дирекции в знаменитой Академии балета им. А.Я. Вагановой (которую почему-то последнее время в русской печати начали называть пренебрежительно – «Вагановка»... какое бескультурье!) –  и.о. ректора Академии стал Николай Цискаридзе (ректор – выборная должность, поэтому после увольнения прежнего ректора Дорофеевой до новых выборов Цискаридзе является и.о.). 

Также сообщалось, что художественным руководителем Академии назначена балерина Ульяна Лопаткина, однако позже стало известно, что Цискаридзе подписал договор на продление работы в учебном заведении с худруком Академии Алтынай Асылмуратовой. Затем Асылмуратова ушла по собственному желанию из Академии и перешла работать в Михайловский театр по приглашению директора театра В.А.Кехмана на должность его советника по балету. Лопаткина заявила, что не может занять пост худрука Академии, сославшись на то, что невозможно совмещать карьеру балерины и руководство школой. Художественным руководителем Академии стала Жанна Аюпова. 

Академия балета им. Вагановой – старейшая балетная школа России, из нее вышли большинство прославленных русских танцовщиков и все крупнейшие русские хореографы ХХ века. Внезапные перемены (если они действительно были внезапными), «захват», как называли эти перемены в прессе, вызвали бурю протеста петербургских педагогов и артистов балета, статьи и интервью с главными участниками истории в газетах, которые западная пресса  перепечатывала и комментировала.

Надо заметить, что подобные внезапные смены руководства в балетном мире России далеко не новость. Снимали в мгновение ока то директора по приказу царя в угоду недовольной балерины, то – в советское время – художественных руководителей по «идеологическим причинам» ( балет поставлен на музыку, чуждую советскому человеку... танцовщик остался на Западе во время гастролей театра...) Никого заранее не предупреждали, а уж о протестах не могло быть и речи.  Но это к слову.

Не имея никаких сведений, кроме сообщений в российской печати,  не зная истинных причин этих перемещений, я хочу познакомить наших читателей с тремя главными действующими лицами этой истории. Все они в недалеком прошлом – премьеры русского балета.

Николай Цискаридзе только в этом сезоне закончил танцевать на сцене Большого театра. Цискаридзе – один из  самых блестящих танцовщиков русского балета своего поколения. Лучший Жан де Бриен в «Раймонде» (из тех, кого я видела), сказочно-изысканный Принц в «Щелкунчике», Герман в  балете «Пиковая дама», специально созданном для него крупнейшим европейским хореографом Роланом Пети.  Артист проработал в театре 20 лет, контракт с ним не продлили, на предложение нового директора устроить ему прощальные спектакли артист ответил отказом.

Взрыв негодования в петербургской балетной среде вызван не только внезапностью смещений и назначений, но и фактом назначения московского танцовщика ректором Петербургской Академии. Дело в том, что московская школа и петербургская школа обучения балету, а также Московский балет и Петербургский балет отличаются друг от друга. У каждого балета, петербургского и московского, свои традиции, свой стиль исполнения, во многом, думаю, отвечающий стилю города, в котором складывался балетный театр. Я понимаю волнение петербуржцев, желающих сохранить традиции петербургской школы. Но педагогом Цискаридзе  в Москве был Петр Пестов. Я видела многих его учеников, в том числе Владимира Малахова, звезду мирового балета, Геннадия Савельева – солиста АБТ. Основы классического танца, которым обучил их Пестов, вряд ли можно отнести к типично московской школе. Пестов постепенно создавал свою систему обучения мужскому танцу, основываясь на опыте педагогов, у которых он учился (как сделала в свое время Агриппина Ваганова, создавая систему обучения женскому классическому танцу). Пестов научил своих учеников основам русского классического танца, подготовив их к работе в любом театре. Исполнением классических балетов учениками Пестова можно только любоваться. 

Если Цискаридзе не будет приглашать педагогов из Москвы (а он пока говорит, что не будет), то думаю, опасения захвата москвичами Петербургской Академии не стоит опасаться.

Алтынай Асылмуратова и Жанна Аюпова –  прима-балерины балета Мариинского театра, которых «вырастил» Олег Виноградов. Обе они принадлежали к последнему поколению петербургского балета конца прошлого века, когда в понятие «профессиональный танцовщик» входило не только владение техникой на должном уровне, но и осмысленное отношение к своему существованию на сцене. Балеринами и премьерами становились танцовщики, обладавшие актерской индивидуальностью. Об этом блестящем поколении балетных артистов как-то стали забывать, как и об Олеге Виноградове, чьи  заслуги перед балетом Мариинского театра стали приписывать последующим руководителям труппы (см. мою статью: «Олег Виноградов. Легенды и факты», РБ № 878). 

Асылмуратова обладала подлинным актерским темпераментом. Я всегда буду помнить ее изысканный танец, ее трагический монолог во втором акте «Баядерки», пылающие страстью глаза...  Десять лет она была художественным руководителем Академии.

Жанна Аюпова – танцовщица иного склада. Она обладала от природы уникальным даром подлинной романтической балерины. Ее Жизель, особенно во втором акте, являлась ожившей гравюрой танцовщицы Романтической Эры ХIХ века. Последние годы работала репетитором в Михайловском театре. Если Аюпова будет вести классы, я надеюсь, что она сможет привить ученицам красоту и благородство, которые были присущи ее исполнению. А еще один хороший педагог не может принести вреда Академии. 

В Михайловском театре, насколько я знаю из русских газет, Михаил Мессерер, бывший танцовщик Большого театра, активно внедряет в репертуар московские версии классических балетов и московский стиль исполнения (и это почему-то ни у кого не вызывает бурного протеста). Возможно, Асылмуратовой удастся сохранить петербургские традиции исполнения в этой труппе. Это была бы благородная миссия.

Словом, я считаю, что раз перемены все равно произошли, на данный момент надо дать возможность всем троим, Асылмуратовой, Аюповой и Цискаридзе спокойно работать. Хорошо бы и российская пресса оставила их в покое, и через некоторое время можно будет судить о результатах работы каждого на новом месте. 

Какими бы болезненными ни казались перемены, связанные с новыми назначениями, мне кажется, что Петербургской Академии балета грозит опасность намного более серьезная. 

Около года назад Валерий Гергиев, главный дирижер и директор Мариинского театра, выдвинул предложение о создании в Петербурге некоего Центра культуры, желая объединить под своим началом Мариинский театр, Консерваторию и Академию. Если ему удастся осуществить свой проект,  это будет действительно «захват»,  который может закончиться для Академии не просто потерей самостоятельности – Академия окажется под началом людей, не связанных с балетом и далеких от понимания его традиций.

От всей души желаю Петербургскому балету, чтобы этот «захват» не осуществился ни в следующем году, ни в во все последующие года.

Фото Нины Аловерт