Вера, Надежда и Идея
Литературная гостиная
Минут через пять Андреа и Катя вернулись с помытыми руками, сияющие, как два начищенных пятака. Пока я ставила на стол новые чашки и заваривала свежий чай, влюбленные уселись на диван в гостиной, и ворковали, не сводив друг с друга глаз.
- Минуту, наверное, руки мыли, остальное время – целовались, - хмыкнула Вера.
- Вера!
- А что «Вера»? Мне, как доктору, главное, чтобы они руки вымыли хорошо. И предохранялись...
- Ты прям полиция нравов сегодня, - засмеялась Надя. – Что с тобой?
- Что-что... Внучка у меня беременна!
Мы, открыв рты, ахнули.
- Какая? Лиза?
- Она самая, - мрачно подтвердила Вера. – Э-ли-за-бет... гордость и надежда семьи, будущий врач, ха-ха-ха... О, господи, ну вот от кого не ожидала!
- Ей же только... – я не успела закончить, как Вера подхватила.
- Да, ей только семнадцать, и когда родит - еще восемнадцати не исполнится! Сопля! Всю карьеру себе загубила, куда она с ребенком пойдет, в какой университет?
- Вер, ты во сколько сына-то родила? – спросила я.
- Слушай, во-первых, я родила почти в девятнадцать, во-вторых, в Советском Союзе, поверь мне, там было тяжело учиться на врача, но не смертельно. А тут? В-третьих, у меня были мама и муж на подхвате всегда. А нашей кто поможет? Мама моя старенькая, дочка моя – Лизина мама – еще молодая, сама работает от зари и до зари. Кто отец – неизвестно...
- Совсем неизвестно?
- Да я не могу сказать, что он сразу в кусты, - задумчиво произнесла Вера. – Он живет в Техасе, и очень хочет, чтобы Лиза к нему переехала, чтобы они поженились и там ребенка растили. Ему двадцать четыре года, он, я так поняла, образован, у него есть работа, дом... Но Техас, девочки! Техас и наша Лиза с ребенком одна в семнадцать лет!
- А как они встретились? И почему вы ни разу его не увидели, она, значит, забеременеть успела, а вы его ни разу за это время не встретили? Кстати, а какой срок? – выпалила Надя скороговоркой.
- Ой, да не знаю я, как! Где-то в клубе, а потом стали встречаться, с нами не знакомила, боялась, что он не понравится. А срок маленький, пять недель. Вы даже представить себе не можете, как я расстроена! – Вера махнула одной рукой, а другой закрыла свое лицо. – Будущее девочки – псу под хвост!
- А можно нам чая? – крикнула из дальнего угла комнаты Катя. – Очень кушать хочется! Мы, кстати, пирожных купили и виноград.
- Помой виноград, выложи пирожные на тарелку и - за стол, - скомандовала я. Совсем забыла про них из-за этой новости!
- Вера, ну давай я с ней поговорю, - предложил вдруг Джан. – Вы все как курицы на нее налетели, папа ее, наверное, еще и не в курсе?
- А как ты понял? – Вера оторвала руку от лица. – Мой зять еще не в курсе, мой муж тоже пока не в курсе... никто не в курсе, кроме вас, моей дочери и меня.
- Ну, так я и говорю, вы с дочкой на нее насели, поди: скажи да скажи, кто он, да кто он? А я тихо, спокойно все узнаю.
- Ну, давай попробуем, - вдруг согласилась Вера. – Иногда в таких ситуациях дети людям со стороны говорят больше, чем родным. Подожди, я наберу ее... Алё, Лиза, детка, тут Джан хочет сказать тебе пару слов, пожалуйста... ну спасибо, передаю трубку.
Джан взял трубку.
- Лиза, привет... Слушай, тут твоя бабушка, как бы помягче сказать, расстроена... Ага, ага, именно! Детка, я почему звоню-то. Ты скажи своему другу, что в Техас ты всегда уехать-то успеешь. Ага, именно! Все-таки это один из самых бедных штатов Америки... Не хочет переезжать ни в какую? А ты дай мне его телефончик, детка, я с ним поговорю и, может, смогу убедить. Не дашь? Слушай, ну ты же знаешь меня... не дашь – найду сам! Давай, не дури, дай телефон. Ага, ты найди в телефоне пока, я подожду.
Джан повернулся к нам и нарисовал в воздухе рукой жест, как будто бы он писал ручкой. Вера тут же протянула ему небольшой блокнот и остро заточенный карандаш.
- Ага, повтори еще раз, пожалуйста... 733- 99 – 69, ага, а потом они его случайно на 619 не меняли, а потом на 760? Ах, ты не знаешь... А имя Джеред Морган тебе ни о чем не говорит? Слушай, к тебе сейчас бабушка придет поговорить, будь дома! – и Джан выключил телефон.
- Вер, как бы поточнее выразиться, вы там со своим медицинским университетом на девочку не особо давите-то? Ребенок, судя по всему, готов прикинуться беременным и из дома уехать, лишь бы вы от нее отстали.
- Джан, да что ты такое говоришь, да это была мечта детства...
- Чья мечта, Вера? Твоя, твоей дочки или действительно твоей внучки? Она же врет и не краснеет. Может быть, и беременности никакой никогда не было, просто ребенок вас перед фактом поставил – уезжаю! Буду жить отдельно и самостоятельно! Сходи к ней домой и поговори с ней. А про номер телефона жениха ее, я тебе вот, что скажу. В 60-х годах прошлого в пустыне Мохаве, между четырьмя штатами – Ютой, Аризоной, Калифорнией и Невадой – поставили телефонную будку. До нее надо было идти по пустыне больше десяти километров от ближайшей дороги. Поставили для геологов и местных жителей. На всякий случай. И телефон там всегда был исправен, сначала был дисковой, а потом его поменяли на кнопочный. Об этой будке никто ничего толком не знал. Но потом мой друг, он живет в Лос-Анджелесе, увидел на карте пустыни значок телефонной трубки. Он сел в машину и поехал. И потом написал об этом большой репортаж, опубликовали его в известном журнале. И вот в конце 90-х о будке узнали все... И - пропала будка! В смысле - поехали туда туристы, номер телефона опубликовали в интернете. Одни стали ездить туда, другие им звонить... Будку эту покрыли граффити, в общем посетители старались, как могли. В итоге Национальное управление парками США обратилось с требованием демонтировать это сооружение, потому что туристы на самом деле могли нанести природе этих мест непоправимый ущерб. Так вот когда-то номер в этой будке, не помню уже старый код штата, но сам номер был 733 99 69, потом код региона сменили на 619 – это я хорошо помню, потом на 760. Так вот в начале этого года именно последний номер, тот, который был перед демонтированием, выкупил у телефонной компании некий Джеред Морган. И ему все еще можно позвонить.
- Это что? – первой обрела дар речи Вера. – Это из серии – расскажу я вам, ребятушки, сказку старую-старинную?
- Вера, успокойся, может, она все-таки беременна, а номер скрывает, - попыталась утихомирить подругу я.
- Да нет, подождите, там куча нестыковок в ее рассказе... ну, я ей задам! Довела нас с матерью почти до инфарктов, ну, погоди!
Вера подскочила и заметалась по моей гостиной, собирая свою шаль, сумку, ключи от машины.
- Давай-давай, девочка и так вам не доверяет, раз наплела чепухи, давай, сделай так, чтобы не доверяла еще больше, - подначила Веру Надежда. И Вера остановилась. Потом присела.
- Но мне же всегда казалось, что медицина – это ее конек, что ей нравится...
- Вера, ведь в свое время ни твоя дочь, ни твой сын не захотели стать докторами, - я мягко дотронулась до руки подруги. – Это же было для тебя таким разочарованием... вот девочка и наобещала тебе, что обязательно станет доктором, она хотела сделать тебе приятное!
- Черт! Я бездушная кукла! Она же крови боялась всегда, а потом вроде как перестала, потому что я ей каждый день – будущий врач не может бояться крови! Каждый день талдычила как попугай. И ребенок просто стал скрывать свои страхи, фобии и желания... Пойду к ней, поговорю по-человечески.
Вера взяла свои вещи и пошла на выход, уже перед дверью оглянулась:
- Спасибо, друзья! Вы больше, чем друзья!
Катя стояла с открытым ртом.
- А что происходит? Что случилось?
- Чай пить садись, потом расскажем, - сказала я.
Андреа и Катя, наконец, присели к столу. Пирожные, которые они принесли, были восхитительными, просто таяли во рту.
- Где купили?
- В «Маленькой Италии!» – ответил Андреа.
Ах, ну тогда понятно, почему так вкусно. Я, Джан и Надя тоже выпили чайку от души. Наконец, чашки и тарелки на столе опустели.
- Ну что, - Андреа вынул какую-то бумажку из кармана. - Время сверить ответы?
- А я совсем забыла, подожди, где моя бумажка? – я пошарила по карманам, нашла кусочек салфетки, ответ на котором уже читался с трудом.
- Ну, давай! – скомандовала я. И мы перевернули свои ответы.
«Волки не убивают – это миф» - было написано у меня.
«Волки едят живую добычу» - было написано у молодого человека.
- Да! Все правильно! Если бы этого оленя убили волки, то они бы просто рвали ему, живому, простите, живот, чтобы добраться до вкусного мяса. Никто не стал бы умерщвлять его, они отрывают от живой жертвы куски плоти, это ужасно, но такова природа этого зверя, - сказала я. – А олень был убит, значит, убит кем-то другим. А кем? Там больше было некому. Значит, если это не внук Виктории, то наш несравненный Нэт...
- Ему зачтется, - сказала Надя. – Все всем возвращается по заслугам их, иначе невозможно – это мое твердое убеждение.
- Бедный мой олень, бедный мальчик, - сказала я. – Уже сколько раз убеждалась, ну нельзя приручать диких зверей, потому что потом этот зверь начинает верить безоговорочно всем людям, отчего, обычно, и погибает.
- Что-то вы, девочки, загрустили и не в ту тему ушли, - поудобнее устраиваясь в кресле сказал Джан. Кресло жалобно заскрипело, даже запищало. – Я вот вам сейчас историю из моей практики расскажу, дело уже давным-давно раскрыто. Кто угадает преступника – тому приз. Какой именно пока не придумал, но обязательно придумаю. Готовы?
- Да, - ответила за всех Надя, тоже поудобнее усаживаясь. – Начинай!
В этот момент в комнате зазвонил телефон. Это была Вера.
- Не беременна! – закричала она в трубку так, что ее услышали все в комнате, хотя я и не включала «спикер». – Техаса нет, жениха нет, беременности нет. Врачом быть не хочет, хочет быть художником!
- Ха-ха-ха, - засмеялась я. – Пришла беда откуда не ждали?
- Да черт с ним, пусть будет нищим художником, может, пойдет учиться, переквалифицируется в ландшафтные дизайнеры и все будет хорошо!
Вера была очень рада, мы тоже все обрадовались, что история с беременностью Лизы так благополучно разрешилась.
- Готовы? – спросил Джан. – Ну, слушайте. Случилось это аж в 1976 году. Я тогда был молод и неопытен. А напарник мой – Том – наоборот, искушен в работе и делах как дьявол, в смысле уж очень много видел в жизни плохого. Потому, наверное , и был он страшным пессимистом, просто ужасным, не видел ничего хорошего ни в чем.
Продолжение в следующем номере.
Продолжение. Начало в №№906-922
Часть 18. Расскажу Я вам, ребЯтушки, сказку старую-старинную...
Минут через пять Андреа и Катя вернулись с помытыми руками, сияющие, как два начищенных пятака. Пока я ставила на стол новые чашки и заваривала свежий чай, влюбленные уселись на диван в гостиной, и ворковали, не сводив друг с друга глаз.
- Минуту, наверное, руки мыли, остальное время – целовались, - хмыкнула Вера.
- Вера!
- А что «Вера»? Мне, как доктору, главное, чтобы они руки вымыли хорошо. И предохранялись...
- Ты прям полиция нравов сегодня, - засмеялась Надя. – Что с тобой?
- Что-что... Внучка у меня беременна!
Мы, открыв рты, ахнули.
- Какая? Лиза?
- Она самая, - мрачно подтвердила Вера. – Э-ли-за-бет... гордость и надежда семьи, будущий врач, ха-ха-ха... О, господи, ну вот от кого не ожидала!
- Ей же только... – я не успела закончить, как Вера подхватила.
- Да, ей только семнадцать, и когда родит - еще восемнадцати не исполнится! Сопля! Всю карьеру себе загубила, куда она с ребенком пойдет, в какой университет?
- Вер, ты во сколько сына-то родила? – спросила я.
- Слушай, во-первых, я родила почти в девятнадцать, во-вторых, в Советском Союзе, поверь мне, там было тяжело учиться на врача, но не смертельно. А тут? В-третьих, у меня были мама и муж на подхвате всегда. А нашей кто поможет? Мама моя старенькая, дочка моя – Лизина мама – еще молодая, сама работает от зари и до зари. Кто отец – неизвестно...
- Совсем неизвестно?
- Да я не могу сказать, что он сразу в кусты, - задумчиво произнесла Вера. – Он живет в Техасе, и очень хочет, чтобы Лиза к нему переехала, чтобы они поженились и там ребенка растили. Ему двадцать четыре года, он, я так поняла, образован, у него есть работа, дом... Но Техас, девочки! Техас и наша Лиза с ребенком одна в семнадцать лет!
- А как они встретились? И почему вы ни разу его не увидели, она, значит, забеременеть успела, а вы его ни разу за это время не встретили? Кстати, а какой срок? – выпалила Надя скороговоркой.
- Ой, да не знаю я, как! Где-то в клубе, а потом стали встречаться, с нами не знакомила, боялась, что он не понравится. А срок маленький, пять недель. Вы даже представить себе не можете, как я расстроена! – Вера махнула одной рукой, а другой закрыла свое лицо. – Будущее девочки – псу под хвост!
- А можно нам чая? – крикнула из дальнего угла комнаты Катя. – Очень кушать хочется! Мы, кстати, пирожных купили и виноград.
- Помой виноград, выложи пирожные на тарелку и - за стол, - скомандовала я. Совсем забыла про них из-за этой новости!
- Вера, ну давай я с ней поговорю, - предложил вдруг Джан. – Вы все как курицы на нее налетели, папа ее, наверное, еще и не в курсе?
- А как ты понял? – Вера оторвала руку от лица. – Мой зять еще не в курсе, мой муж тоже пока не в курсе... никто не в курсе, кроме вас, моей дочери и меня.
- Ну, так я и говорю, вы с дочкой на нее насели, поди: скажи да скажи, кто он, да кто он? А я тихо, спокойно все узнаю.
- Ну, давай попробуем, - вдруг согласилась Вера. – Иногда в таких ситуациях дети людям со стороны говорят больше, чем родным. Подожди, я наберу ее... Алё, Лиза, детка, тут Джан хочет сказать тебе пару слов, пожалуйста... ну спасибо, передаю трубку.
Джан взял трубку.
- Лиза, привет... Слушай, тут твоя бабушка, как бы помягче сказать, расстроена... Ага, ага, именно! Детка, я почему звоню-то. Ты скажи своему другу, что в Техас ты всегда уехать-то успеешь. Ага, именно! Все-таки это один из самых бедных штатов Америки... Не хочет переезжать ни в какую? А ты дай мне его телефончик, детка, я с ним поговорю и, может, смогу убедить. Не дашь? Слушай, ну ты же знаешь меня... не дашь – найду сам! Давай, не дури, дай телефон. Ага, ты найди в телефоне пока, я подожду.
Джан повернулся к нам и нарисовал в воздухе рукой жест, как будто бы он писал ручкой. Вера тут же протянула ему небольшой блокнот и остро заточенный карандаш.
- Ага, повтори еще раз, пожалуйста... 733- 99 – 69, ага, а потом они его случайно на 619 не меняли, а потом на 760? Ах, ты не знаешь... А имя Джеред Морган тебе ни о чем не говорит? Слушай, к тебе сейчас бабушка придет поговорить, будь дома! – и Джан выключил телефон.
- Вер, как бы поточнее выразиться, вы там со своим медицинским университетом на девочку не особо давите-то? Ребенок, судя по всему, готов прикинуться беременным и из дома уехать, лишь бы вы от нее отстали.
- Джан, да что ты такое говоришь, да это была мечта детства...
- Чья мечта, Вера? Твоя, твоей дочки или действительно твоей внучки? Она же врет и не краснеет. Может быть, и беременности никакой никогда не было, просто ребенок вас перед фактом поставил – уезжаю! Буду жить отдельно и самостоятельно! Сходи к ней домой и поговори с ней. А про номер телефона жениха ее, я тебе вот, что скажу. В 60-х годах прошлого в пустыне Мохаве, между четырьмя штатами – Ютой, Аризоной, Калифорнией и Невадой – поставили телефонную будку. До нее надо было идти по пустыне больше десяти километров от ближайшей дороги. Поставили для геологов и местных жителей. На всякий случай. И телефон там всегда был исправен, сначала был дисковой, а потом его поменяли на кнопочный. Об этой будке никто ничего толком не знал. Но потом мой друг, он живет в Лос-Анджелесе, увидел на карте пустыни значок телефонной трубки. Он сел в машину и поехал. И потом написал об этом большой репортаж, опубликовали его в известном журнале. И вот в конце 90-х о будке узнали все... И - пропала будка! В смысле - поехали туда туристы, номер телефона опубликовали в интернете. Одни стали ездить туда, другие им звонить... Будку эту покрыли граффити, в общем посетители старались, как могли. В итоге Национальное управление парками США обратилось с требованием демонтировать это сооружение, потому что туристы на самом деле могли нанести природе этих мест непоправимый ущерб. Так вот когда-то номер в этой будке, не помню уже старый код штата, но сам номер был 733 99 69, потом код региона сменили на 619 – это я хорошо помню, потом на 760. Так вот в начале этого года именно последний номер, тот, который был перед демонтированием, выкупил у телефонной компании некий Джеред Морган. И ему все еще можно позвонить.
Историю Джан рассказал нам на одном дыхании, а мы прослушали ее в полной тишине. Даже Катя, которая явно не понимала ни слова, и не пикнула.
- Это что? – первой обрела дар речи Вера. – Это из серии – расскажу я вам, ребятушки, сказку старую-старинную?
- Вера, успокойся, может, она все-таки беременна, а номер скрывает, - попыталась утихомирить подругу я.
- Да нет, подождите, там куча нестыковок в ее рассказе... ну, я ей задам! Довела нас с матерью почти до инфарктов, ну, погоди!
Вера подскочила и заметалась по моей гостиной, собирая свою шаль, сумку, ключи от машины.
- Давай-давай, девочка и так вам не доверяет, раз наплела чепухи, давай, сделай так, чтобы не доверяла еще больше, - подначила Веру Надежда. И Вера остановилась. Потом присела.
- Но мне же всегда казалось, что медицина – это ее конек, что ей нравится...
- Вера, ведь в свое время ни твоя дочь, ни твой сын не захотели стать докторами, - я мягко дотронулась до руки подруги. – Это же было для тебя таким разочарованием... вот девочка и наобещала тебе, что обязательно станет доктором, она хотела сделать тебе приятное!
- Черт! Я бездушная кукла! Она же крови боялась всегда, а потом вроде как перестала, потому что я ей каждый день – будущий врач не может бояться крови! Каждый день талдычила как попугай. И ребенок просто стал скрывать свои страхи, фобии и желания... Пойду к ней, поговорю по-человечески.
Вера взяла свои вещи и пошла на выход, уже перед дверью оглянулась:
- Спасибо, друзья! Вы больше, чем друзья!
Катя стояла с открытым ртом.
- А что происходит? Что случилось?
- Чай пить садись, потом расскажем, - сказала я.
Андреа и Катя, наконец, присели к столу. Пирожные, которые они принесли, были восхитительными, просто таяли во рту.
- Где купили?
- В «Маленькой Италии!» – ответил Андреа.
Ах, ну тогда понятно, почему так вкусно. Я, Джан и Надя тоже выпили чайку от души. Наконец, чашки и тарелки на столе опустели.
- Ну что, - Андреа вынул какую-то бумажку из кармана. - Время сверить ответы?
- А я совсем забыла, подожди, где моя бумажка? – я пошарила по карманам, нашла кусочек салфетки, ответ на котором уже читался с трудом.
- Ну, давай! – скомандовала я. И мы перевернули свои ответы.
«Волки не убивают – это миф» - было написано у меня.
«Волки едят живую добычу» - было написано у молодого человека.
- Да! Все правильно! Если бы этого оленя убили волки, то они бы просто рвали ему, живому, простите, живот, чтобы добраться до вкусного мяса. Никто не стал бы умерщвлять его, они отрывают от живой жертвы куски плоти, это ужасно, но такова природа этого зверя, - сказала я. – А олень был убит, значит, убит кем-то другим. А кем? Там больше было некому. Значит, если это не внук Виктории, то наш несравненный Нэт...
- Ему зачтется, - сказала Надя. – Все всем возвращается по заслугам их, иначе невозможно – это мое твердое убеждение.
- Бедный мой олень, бедный мальчик, - сказала я. – Уже сколько раз убеждалась, ну нельзя приручать диких зверей, потому что потом этот зверь начинает верить безоговорочно всем людям, отчего, обычно, и погибает.
- Что-то вы, девочки, загрустили и не в ту тему ушли, - поудобнее устраиваясь в кресле сказал Джан. Кресло жалобно заскрипело, даже запищало. – Я вот вам сейчас историю из моей практики расскажу, дело уже давным-давно раскрыто. Кто угадает преступника – тому приз. Какой именно пока не придумал, но обязательно придумаю. Готовы?
- Да, - ответила за всех Надя, тоже поудобнее усаживаясь. – Начинай!
В этот момент в комнате зазвонил телефон. Это была Вера.
- Не беременна! – закричала она в трубку так, что ее услышали все в комнате, хотя я и не включала «спикер». – Техаса нет, жениха нет, беременности нет. Врачом быть не хочет, хочет быть художником!
- Ха-ха-ха, - засмеялась я. – Пришла беда откуда не ждали?
- Да черт с ним, пусть будет нищим художником, может, пойдет учиться, переквалифицируется в ландшафтные дизайнеры и все будет хорошо!
Вера была очень рада, мы тоже все обрадовались, что история с беременностью Лизы так благополучно разрешилась.
Я положила трубку, взяла вязание и села в кресло. Сейчас Джан расскажет интересную историю, и я под нее довяжу кофточку своей любимой невестке, которая, кстати, тоже родила моего старшего внука в восемнадцать лет. Однако сейчас преподает французский в университете. При том, что детей у нее аж трое и самому младшему всего три.
- Готовы? – спросил Джан. – Ну, слушайте. Случилось это аж в 1976 году. Я тогда был молод и неопытен. А напарник мой – Том – наоборот, искушен в работе и делах как дьявол, в смысле уж очень много видел в жизни плохого. Потому, наверное , и был он страшным пессимистом, просто ужасным, не видел ничего хорошего ни в чем.
Продолжение в следующем номере.
