Ах, Нью-Йорк, мой Нью-Йорк... (продолжение)
“...и примкнувшие к нему районы!”
В хрущевские времена бытовала такая шутка:
Вопрос: - Какую вы знаете самую длинную фамилию?
Ответ: .. и примкнувший к ним Шепилов!...
Почему-то фамилию члена антихрущевской коалиции не поставили в один ряд с Молотовым, Кагановичем и Маленковым, а выделили особо. То ли из-за его молодости, то ли из-за неожиданности перехода во враждебный лагерь явного выдвиженца Никиты Сергеевича. Боль обиды от низкой измены, так сказать. Да бог с ними, бывшими вершителями наших судеб.
А вспомнилось мне это по аналогии с историей нашего города. Долгое время Нью-Йорком считался только Манхэттен и небольшая часть южного Бронкса. А Бруклин, Квинс, Северный Бронкс и Стэйтен-Айленд “примкнули” к нему только в 1898 году. А до того они были самостоятельными городами, довольно большими (например, Бруклин - третьим по величине в стране). В 1898 году во всех этих городах был проведен референдум об объединении, и с небольшим перевесом голосов было принято решение о создании Большого Нью-Йорка, в нынешних административных границах которого живет примерно 8 миллионов жителей (не считая, естественно, нелегалов).
Бруклин
У каждого были свои причины для объединения. Бруклин находился тогда в финансовом кризисе и очень рассчитывал на помощь Уолл-стрита. Но, увы, бруклинцам, наверно, был неведом смысл великой русской пословицы: “На чужой каравай рот не разевай”. Никто не собирался с ними делиться, так что пришлось самим выбираться из финансовой трясины. Самое для меня удивительное то, что многие американцы не знают точной даты основания нынешнего Нью-Йрка.
У Бруклина своеобразная репутация в Америке, сродни нашей Одессе.
Уроженец Бруклина - это хваткий, уверенный в себе человек, немного нахрапистый, не теряющийся в любой ситуации. Ярким воплощением этого характера можно считать героиню Барбары Стрейзанд в фильме “Смешная девчонка”. Существует даже, говорят, бруклинский акцент, по которому они узнают друг друга в чужих краях. Как и одесситы, они считают свой город центром Вселенной, а себя людьми избранными и на голову выше других.
Помню меня поразил увиденный по телевизору парад в честь дня Бруклина (каждый город имеет такой свой праздник, когда госучреждения и школы не работают к вящей радости чиновников и школьников). В открытой, медленно двигавшейся в параде, машине стоял телеведущий CNN Ларри Кинг в своих знаменитых подтяжках (он первым вывел в эфир такую домашнюю форму одежды интервьюера, шокировав в первое время приглашенных им важных особ) и раскинув руки, самозабвенно орал: -Ребята! Вы меня узнаете? Я - мальчик из Бруклина!!!
О происхождении названия города спорят до сих пор. Но мне кажется ближе к истине переделанное название бельгийского городка Брукелайн, которое здесь сперва превратилось в название поселения на холмах Бруклина - Хайтс Breuckelen. А вообще- то на месте нынешнего Бруклина возникали отдельные поселения - городки, основанные голландцами и англичанами. Имена их дошли до наших дней в названиях улиц Флэтлэндс, Бушвик, Флатбуш, Грейвсэнд....
Были они самостоятельными и управлялись выборным Советом, чаще всего во главе с пастором.
Так случилось, что в городке Грейвсэнд пастор умер, и сограждане доверили бразды правления его вдове. О чем не пожалели. Она навела в городке идеальный порядок: улицы подметались регулярно. Был основан приют для сирот и детей малоимущих. Бедным регулярно помогали. Оказывалось содействие развитию торговли и ремесел. Жители соседних поселений завидовали Грейвсэнду. О том, что женщины на руководящем посту часто намного эффективнее мужчины, человечество поняло только во второй половине ХХ века на примере таких особ как Маргарет Тэтчер. В городке Грейвсэнд до этого дошли значительно раньше, чем еще в ХVII cтолетии.
Занимались первопоселенцы сельским хозяйством, выращивали овощи, фрукты, пасли скот на заливных лугах. Земли здесь были плодородные, не то что на каменистом и болотистом Манхэттене.
С годами Бруклин стал грузовым портом, началось производство паровых машин и пароходов, вентиляторов, насосов. Что только не изготовляли умелые руки мастеров: от ювелирных изделий до рыболовных крючков, от лекарств до меховых шуб... (хотя, когда их тут носить, ума не приложу). Но тем не менее выращивание огурцов и помидоров продолжалось довольно долго. Я был потрясен, когда узнал, что последняя ферма в Бруклине была продана аж в 1977 году!
Чем Бруклин интересен для туристов? Для наших, естественно, своей малой Одессой, знаменитым Брайтоном. “Здесь русский дух”...впрочем, пахнет здесь не только Русью, а запахами всех бывших республик Советского Союза.
Насыщенность овощными и продуктовыми магазинами, по моему мнению, здесь самая высокая в Нью-Йорке. А прибавьте сюда кафе и рестораны. Нигде наш брат не сможет так вкусно и обильно поесть, как на Брайтоне, особенно если он в компании, заказавшей так называемый “банкетный стол”. Играют уличные музыканты, поют певцы... “Лекарства, русские лекарства” тихонечко предлагают вам ушлые коробейники. Да, шумновато, да грязновато, но зато свое, родное и близкое. Некоторые американские агентства уже включили Брайтон в перечень туристских объектов. И туристов (не наших, конечно) поражают книжные развалы, чуть ли не на каждом углу, и большие магазины, наполненные литературой по всем отраслям знаний. Они приехали лицо “русской мафии” лицезреть, а тут вовсю торгуют книгами - от Марининой до Бердяева.
Славится Брайтон и своей деревянной набережной - бордвоком, - протянувшейся вдоль многокилометрового пляжа. На нем уютно устраиваются наши пенсионеры, лихо забивающие “козла” в домино и бурно обсуждающие все городские и международные новости. Двери и окна многих кафе выходят в летние месяцы прямо на бордвок, и гуляющих заманивает к себе дразнящий запах шашлыков.
Можно долгие годы прожить в этом благословенном краю, совершенно не прибегая к языку Шекспира. Говорят, когда одного пожилого брайтонца спросили, как же он обходится без английского языка, он невозмутимо ответил: - А я в Америку не хожу!
Но не всегда так было. Район этот на самом юге Бруклина, протянувшийся чудесными пляжами вдоль Атлантического океана, с начала ХХ столетия привлекал к себе горожан как место отдыха в жаркие летние месяцы. Назывался он Кони-Айленд, что переводится как Заячий остров.
И тогда на побережье, как по волшебству, появились таверны, рестораны, пункты проката пляжных принадлежностей, а самое главное,- был выстроен целый городок аттракционов с высоченным колесом обозрения, Кони-Айленд стал именем нарицательным, как синоним яркой, блескучей, беззаботной жизни. Этакая голливудская сказка для клерков и золушек. Помните, как у Маяковского: девушке, скромной служащей, сидящей в офисе за стеклом, кажется, что юноша, прекрасный принц- банкир, зовёт её в сказку, а, оказывается, что приглашает он её прогуляться на Кони Айленд.
С этим местом связана одна из версий рождения знаменитых хот-догов. Якобы некий юноша Натан, то ли из Германии, то ли из Польши, приплыл в Америку круглым сиротой и развозил пиццу. Но смышленный мальчик обратил внимание на то как, люди, обжигая пальцы, перебрасывают с руки на руку горячую пиццу. И его осенило. Он разрезал булочку вдоль, вложил во внутрь вареную сосиску, помазал её дижонской горчицей, посыпал маринованной капустой, и так появился
американский хот-дог. Он, конечно же, разбогател. Правда, по слухам, это повлекло за собой непредсказуемые последствия: как только он стал миллионером, оказалось, что Натанчик совсем не сирота. В Европе обнаружилась масса дядюшек и тетушек, которые, оказывается, всю жизнь мечтали приплыть в Америку и повидать своего племянника. За его счёт, естественно! Фирма, носящая его имя, торгует хот-догами и в наши дни.
После Великой Депрессии 1929 года место это опустело: не до развлечений было. А потом пожар уничтожил большую часть аттракционов. И к южному берегу, в недорогие дома и квартиры, потянулась беднота всех цветов кожи. Место это стало очень даже криминальным, а один из отцов города прозвал его “сточной канавой Нью-Йорка”.
Все изменилось, когда в Америку прибыли первые русские иммигранты “брежневского выпуска” 70-х годов (был тогда краткий период потепления, получивший название “разрядки”). И потянулись наши москвичи, ленинградцы, одесситы, кишиневцы к берегу океана, к пляжам, где можно было задешево снять жилье. И вот тут-то началась героическая страница русской иммиграции. Наши стали наводить порядок, по советскому обычаю организовав народные дружины для противодействия местному хулиганью. Борьба была жесткой, но окончилась полной победой новеньких: они защищали себя, своих детей, свое будущее. И хотя и поэт сказал, что “добро должно быть с кулаками”, на одних кулаках сносную жизнь не построишь. Иммигранты стали открывать для себя магазины, кафе, аптеки...
Потянулись сюда наши врачи. Ну а с нашествием последней волны эмиграции 80-90 годов, Брайтон попросту расцвел и стал таким, каким мы его видим сегодня.
Рядом с городком аттракционов, который медленно возрождается уже в наши дни, построен великолепный аквариум, где летом в открытом бассейне дают представления дрессированные дельфины. А за толстыми стеклами аквариума какие только морские диковины не плавают! Мой внук в отроческом возрасте заставил меня раз пять посетить это дивное место. О чем, впрочем, я и не жалею.
Но не Брайтоном единым славен Бруклин. Его Артмузей является одним из старых и больших музеев в США. Начало его восходит к 1823 году. Как принято в этой стране, составлялся он из частных коллекций. Сперва это было только собрание редких книг и гравюр. Но впоследствии стали дарить картины и хрусталь, антикварную мебель и произведения древних ювелиров.
Известные в Америке архитекторы Мак - Ким, Мид и Уайт соорудили на бульваре Истерн Паркуэй величественный дворец с пышным шестиколонным портиком и с гигантским куполом. Здание похоже на храм, только это храм искусств. Здесь можно познакомиться с одной из богатейших в мире коллекций египетских древностей. Многие метры стенных рельефов были аккуратно сняты со стен разрушающихся храмов и привезены в Бруклин. Широко представлено искусство Древней Греции и Рима.
Бруклинский музей был первым в мире, который стал собирать, хранить и выставлять произведения африканского народного творчества. И, как во многих американских музеях, здесь можно любоваться полотнами импрессионистов (Моне, Ренуара. Сезанна, Ван Гога, Писсарро...). В здании Бруклинского оперного театра пел великий Энрико Карузо.
В районе Проспект-парка раскинулся парк под одноименным названием, спроектированный авторами Центрального парка Калвертом Вуо и Фредериком Олмсейдом. Парк включает в себя луга, рощи, пруды, озера, городок аттракционов. Именно здесь находится самая большая поляна Long Meadow площадью в 90 акров.
Детей привлекает старинная карусель, старательно и любовно реставрированна уже в наши дни. У авторов даже был наполеоновский план соединить два парка - Центральный и Бруклинский - большими бульварами в единое целое. Не получилось, и не по их вине. Многие считают, что Проспект-парк по красоте, ландшафтной архитектуре, целесообразности использования рельефа местности даже превосходит Центральный парк в Манхэттене. Ну, не знаю, не знаю... Впрочем, можете сравнить сами. Было бы желание и время.
