Уходя, гасите огонь
В мире
Этот образ – бочка с порохом – появился, наверное, вместе с изобретением самого пороха, настолько поразила людей способность этого взрывчатого вещества до поры до времени мирно лежать, а потом, будучи инициированным каким-либо процессом, зачастую к самому пороху не имеющим никакого отношения, разносить в щепки как емкость, в котором оно находилось, так и все окружающее. Этот образ стал настолько обыденным и в литературе, и в журналистике, что использовать его считается ныне дурным вкусом.
Но что поделаешь. Использовать его приходится не по причине незнакомства с канонами ремесла, а из-за того, что никакой другой образ не позволяет описать то, что происходит. Иначе не обозначить то странное явление, которое ныне становится все более распространенным. Я имею в виду наследие, оставляемое уходящими политиками тем, кто будет работать после них.
Я не пишу здесь эссе или памфлет на эту тему. Я говорю о совершенно конкретных политиках – о президенте США и премьер-министре Израиля. И тот и другой работают на своих постах последние месяцы, и тот и другой перед уходом делают шаги, которых не делали на пике своей работы, шаги, которые могут привести к тому, что у тех, кто их сменит, будут рамки, так или иначе ограничивающие их внешнеполитическую деятельность, своеобразная колея, на которyе те будут поставлены с первого дня и по которым они будут вынуждены двигаться.
Конечно, каждый глава государства или руководитель правительства перед началом борьбы за этот пост разрабатывает свою собственную стратегию во внешней политике, но инерция государственной машины, запущенной предшественником, вносит коррективы, если не сказать – помехи в его курс, и может пройти значительное время, пока преемнику удастся перейти на собственную колею. Перейти зачастую с потерями, которые могут в лучшем случае выражаться в потере популярности среди своего электората, а в худшем – в ущербе, нанесенном руководимому им государству. И, кроме того, его союзникам.
В последнее время много говорится и пишется о намерении США восстановить в том или ином объеме дипломатические отношения с Ираном. Сообщается о том, что президент Буш намерен объявить о готовности открыть диппредставительство США в Тегеране сразу же после президентских выборов, вне зависимости от их исхода. Как объясняют наблюдатели этот шаг Джорджа Буша?
Наиболее распространено мнение о том, что таким образом реализуется вторая часть формулы «кнут - пряник». Возможность военного удара по Ирану не только заявлена, но и проработана. Запущен механизм финансовых, экономических и других санкций. На политический курс руководства Ирана все это не оказало практически никакого влияния. Иран заявляет о том, что его экономика самодостаточна, экономический потенциал высок, моральный дух народа непоколебим. Кроме того, у Ирана есть такие партнеры, которые не следуют в фарватере США, а руководствуются своими собственными интересами. Отсюда якобы следует вывод о том, что санкции в отношении Ирана неэффективны.
Это конечно же не так. Экономика Ирана, уже подорванная авантюристической политикой руководства, загнавшего страну в тупик ракетного и ядерного проектов, с трудом переживает санкции. Помощь партнеров Ирана направлена в основном не на поддержку жизнеспособности страны в общепринятом смысле этого слова, а на увеличение боеспособности его армии. Изоляция страны от основных рынков мира уже наложила отпечаток на повседневную жизнь народа, эта жизнь все более напоминает то, что происходит в осажденной крепости.
Именно в этих условиях, после длительной демонстрации «кнута», говорят аналитики, президент США и решил предъявить Ирану «пряник» - показать и предложить его руководителям альтернативу первой части формулы. Восстановление дипломатических отношений – это прежде всего сигнал. Месседж о том, что возможны и дальнейшие шаги – экономическое сотрудничество, предоставление неких преференций и бонусов. Конечно, все это мыслится отнюдь не на альтруистической основе. Вслед за налаживанием дипломатических отношений от Ирана ожидается восстановление взаимного доверия. А это подразумевает отказ от непрозрачных военных проектов, их перевод в русло процессов, контролируемых международным сообществом через общепризнанные механизмы.
Что ж, если все так и произойдет, я как друг Соединенных Штатов буду очень рад за эту страну. Но у меня, как у гражданина Израиля, останется очень много вопросов.
Хорошо, думаю я, Иран не создаст атомную бомбу, не будет разрабатывать более мощные ракеты. Но в каких целях он может применить ракеты имеющиеся? Вспомним Ирак. Он имел лишь старые «Скады». И он запускал их по целям в Израиле во время операции «Буря в пустыне». Что может произойти в том случае, если Израилю навяжут новую войну с кем-либо из его соседей? Мне уже как-то неловко цитировать высказывания иранского президента о том, что он обещает Израилю, настолько часто о них говорилось. Но, простите, от того, что в результате инициативы президента Буша Иран вольется в дружную семью народов мира, мировоззрение иранских руководителей не может измениться.
Имеющихся у Ирана ракет вполне хватит для того, чтобы нанести удар по нашей стране. Ответный удар, конечно, последует, и он будет адекватен ситуации, но это слабое утешение. Было бы намного спокойнее (и не только для Израиля), если бы установление дипотношений между США и Ираном имели бы перспективой урегулирование отношений не только между этими двумя странами, но также и между Ираном и другими государствами, вплоть до заключения многостороннего договора об отказе от применения силы. Однако в прогнозах аналитиков этот момент совершенно не проглядывается. Это Джордж Буш оставляет своему преемнику.
Но мы слишком долго говорили о политике США, тогда как нам здесь, в Израиле, тоже есть о чем поговорить. Хотя бы и о последних внешнеполитических инициативах уходящего премьер-министра Эхуда Ольмерта. Я имею в виду его намерение продолжать переговоры с Сирией.
Как известно, переговоры эти уже идут. Правда, как это часто бывает на Ближнем Востоке, не напрямую, а через посредников. В данном случае роль посредника играет Турция. Цена, как сейчас говорят, вопроса – Голанские высоты, территория, которая перешла под контроль Израиля в 1967 году в ходе Шестидневной войны. До того времени с позиций сирийской армии на Голанах простреливался весь север Израиля. Контакты с Сирией по поводу обмена Голан на мирный договор с Сирией идут с июня прошлого года. Сирийская сторона требует от Израиля формального обещания отступить к границам 1967 года, лишь на этих условиях президент Сирии готов перейти к прямому диалогу, который мог бы привести к заключению договора. Ольмерт предпочитает другой термин – обещание обсудить возможность изменения границы. Такой подход сторон не означает полного прекращения контактов, которые могут привести к прямым переговорам, но у Израиля, кроме желания обеспечить мир с Сирией, есть и еще одна забота: поддержка со стороны Сирии террористической организации «Хезболла» и тесные военно-политические связи с Ираном. И отказ Ольмерта дать обещание о возврате к границам 1967 года, скорее всего, приведет к тому, что сирийское руководство откажется обсуждать свои отношения с «Хезболлой» и Ираном.
Однако Ольмерта это, скорее всего, не смущает. В своем «прощальном» интервью он однозначно высказался за полный отход Израиля к границам, существовавшим до Шестидневной войны, в том числе и за уход с Голан. И несмотря на сопротивление многих парламентариев, считающих действия уходящего премьера не соответствующими статусу возглавляемого им правительства, а оно считается переходным, Ольмерт стоит на своем.
Сирийский президент оценил инициативу израильского премьера. Он отказался от намерения заморозить контакты с Израилем и сообщил о том, что готов провести пятый раунд непрямых мирных переговоров. Ольмерт же намерен на днях обратиться к главе правительства Турции с тем, чтобы подготовить этот раунд.
Я злоупотребил терпением читателей, рассказывая обо всем этом, лишь с одной целью – показать, что Эхуд Ольмерт вольно или невольно готовит своему преемнику большую проблему. Независимо от того, какая партия победит на выборах в Кнессет в феврале будущего года, и, таким образом, лидер этой партии станет во главе правительства, независимо от этого новому премьер-министру придется выбирать - продолжать курс ушедшего Ольмерта или менять его. Оба эти пути не сулят ему легкой жизни и не позволят ответственность за свою работу перекладывать на предшественника.
Да, Ближний Восток всегда считался «пороховой бочкой». Действия любого политика на этой арене можно сравнить с работой сапера. Именно поэтому, уходя с поста руководителя государства или правительства, политики, действующие на Ближнем Востоке или связанные с этим регионом, должны помнить о том, что любой огонь, даже кажущийся им потухшим, оставленный ими здесь, может взорвать мир. Причем мир в данном контексте означает не только отсутствие войны.
Но что поделаешь. Использовать его приходится не по причине незнакомства с канонами ремесла, а из-за того, что никакой другой образ не позволяет описать то, что происходит. Иначе не обозначить то странное явление, которое ныне становится все более распространенным. Я имею в виду наследие, оставляемое уходящими политиками тем, кто будет работать после них.
Я не пишу здесь эссе или памфлет на эту тему. Я говорю о совершенно конкретных политиках – о президенте США и премьер-министре Израиля. И тот и другой работают на своих постах последние месяцы, и тот и другой перед уходом делают шаги, которых не делали на пике своей работы, шаги, которые могут привести к тому, что у тех, кто их сменит, будут рамки, так или иначе ограничивающие их внешнеполитическую деятельность, своеобразная колея, на которyе те будут поставлены с первого дня и по которым они будут вынуждены двигаться.
Конечно, каждый глава государства или руководитель правительства перед началом борьбы за этот пост разрабатывает свою собственную стратегию во внешней политике, но инерция государственной машины, запущенной предшественником, вносит коррективы, если не сказать – помехи в его курс, и может пройти значительное время, пока преемнику удастся перейти на собственную колею. Перейти зачастую с потерями, которые могут в лучшем случае выражаться в потере популярности среди своего электората, а в худшем – в ущербе, нанесенном руководимому им государству. И, кроме того, его союзникам.
В последнее время много говорится и пишется о намерении США восстановить в том или ином объеме дипломатические отношения с Ираном. Сообщается о том, что президент Буш намерен объявить о готовности открыть диппредставительство США в Тегеране сразу же после президентских выборов, вне зависимости от их исхода. Как объясняют наблюдатели этот шаг Джорджа Буша?
Наиболее распространено мнение о том, что таким образом реализуется вторая часть формулы «кнут - пряник». Возможность военного удара по Ирану не только заявлена, но и проработана. Запущен механизм финансовых, экономических и других санкций. На политический курс руководства Ирана все это не оказало практически никакого влияния. Иран заявляет о том, что его экономика самодостаточна, экономический потенциал высок, моральный дух народа непоколебим. Кроме того, у Ирана есть такие партнеры, которые не следуют в фарватере США, а руководствуются своими собственными интересами. Отсюда якобы следует вывод о том, что санкции в отношении Ирана неэффективны.
Это конечно же не так. Экономика Ирана, уже подорванная авантюристической политикой руководства, загнавшего страну в тупик ракетного и ядерного проектов, с трудом переживает санкции. Помощь партнеров Ирана направлена в основном не на поддержку жизнеспособности страны в общепринятом смысле этого слова, а на увеличение боеспособности его армии. Изоляция страны от основных рынков мира уже наложила отпечаток на повседневную жизнь народа, эта жизнь все более напоминает то, что происходит в осажденной крепости.
Именно в этих условиях, после длительной демонстрации «кнута», говорят аналитики, президент США и решил предъявить Ирану «пряник» - показать и предложить его руководителям альтернативу первой части формулы. Восстановление дипломатических отношений – это прежде всего сигнал. Месседж о том, что возможны и дальнейшие шаги – экономическое сотрудничество, предоставление неких преференций и бонусов. Конечно, все это мыслится отнюдь не на альтруистической основе. Вслед за налаживанием дипломатических отношений от Ирана ожидается восстановление взаимного доверия. А это подразумевает отказ от непрозрачных военных проектов, их перевод в русло процессов, контролируемых международным сообществом через общепризнанные механизмы.
Что ж, если все так и произойдет, я как друг Соединенных Штатов буду очень рад за эту страну. Но у меня, как у гражданина Израиля, останется очень много вопросов.
Хорошо, думаю я, Иран не создаст атомную бомбу, не будет разрабатывать более мощные ракеты. Но в каких целях он может применить ракеты имеющиеся? Вспомним Ирак. Он имел лишь старые «Скады». И он запускал их по целям в Израиле во время операции «Буря в пустыне». Что может произойти в том случае, если Израилю навяжут новую войну с кем-либо из его соседей? Мне уже как-то неловко цитировать высказывания иранского президента о том, что он обещает Израилю, настолько часто о них говорилось. Но, простите, от того, что в результате инициативы президента Буша Иран вольется в дружную семью народов мира, мировоззрение иранских руководителей не может измениться.
Имеющихся у Ирана ракет вполне хватит для того, чтобы нанести удар по нашей стране. Ответный удар, конечно, последует, и он будет адекватен ситуации, но это слабое утешение. Было бы намного спокойнее (и не только для Израиля), если бы установление дипотношений между США и Ираном имели бы перспективой урегулирование отношений не только между этими двумя странами, но также и между Ираном и другими государствами, вплоть до заключения многостороннего договора об отказе от применения силы. Однако в прогнозах аналитиков этот момент совершенно не проглядывается. Это Джордж Буш оставляет своему преемнику.
Но мы слишком долго говорили о политике США, тогда как нам здесь, в Израиле, тоже есть о чем поговорить. Хотя бы и о последних внешнеполитических инициативах уходящего премьер-министра Эхуда Ольмерта. Я имею в виду его намерение продолжать переговоры с Сирией.
Как известно, переговоры эти уже идут. Правда, как это часто бывает на Ближнем Востоке, не напрямую, а через посредников. В данном случае роль посредника играет Турция. Цена, как сейчас говорят, вопроса – Голанские высоты, территория, которая перешла под контроль Израиля в 1967 году в ходе Шестидневной войны. До того времени с позиций сирийской армии на Голанах простреливался весь север Израиля. Контакты с Сирией по поводу обмена Голан на мирный договор с Сирией идут с июня прошлого года. Сирийская сторона требует от Израиля формального обещания отступить к границам 1967 года, лишь на этих условиях президент Сирии готов перейти к прямому диалогу, который мог бы привести к заключению договора. Ольмерт предпочитает другой термин – обещание обсудить возможность изменения границы. Такой подход сторон не означает полного прекращения контактов, которые могут привести к прямым переговорам, но у Израиля, кроме желания обеспечить мир с Сирией, есть и еще одна забота: поддержка со стороны Сирии террористической организации «Хезболла» и тесные военно-политические связи с Ираном. И отказ Ольмерта дать обещание о возврате к границам 1967 года, скорее всего, приведет к тому, что сирийское руководство откажется обсуждать свои отношения с «Хезболлой» и Ираном.
Однако Ольмерта это, скорее всего, не смущает. В своем «прощальном» интервью он однозначно высказался за полный отход Израиля к границам, существовавшим до Шестидневной войны, в том числе и за уход с Голан. И несмотря на сопротивление многих парламентариев, считающих действия уходящего премьера не соответствующими статусу возглавляемого им правительства, а оно считается переходным, Ольмерт стоит на своем.
Сирийский президент оценил инициативу израильского премьера. Он отказался от намерения заморозить контакты с Израилем и сообщил о том, что готов провести пятый раунд непрямых мирных переговоров. Ольмерт же намерен на днях обратиться к главе правительства Турции с тем, чтобы подготовить этот раунд.
Я злоупотребил терпением читателей, рассказывая обо всем этом, лишь с одной целью – показать, что Эхуд Ольмерт вольно или невольно готовит своему преемнику большую проблему. Независимо от того, какая партия победит на выборах в Кнессет в феврале будущего года, и, таким образом, лидер этой партии станет во главе правительства, независимо от этого новому премьер-министру придется выбирать - продолжать курс ушедшего Ольмерта или менять его. Оба эти пути не сулят ему легкой жизни и не позволят ответственность за свою работу перекладывать на предшественника.
Да, Ближний Восток всегда считался «пороховой бочкой». Действия любого политика на этой арене можно сравнить с работой сапера. Именно поэтому, уходя с поста руководителя государства или правительства, политики, действующие на Ближнем Востоке или связанные с этим регионом, должны помнить о том, что любой огонь, даже кажущийся им потухшим, оставленный ими здесь, может взорвать мир. Причем мир в данном контексте означает не только отсутствие войны.
