ДВАДЦАТЬ ШЕСТЬ РАЗГНЕВАННЫХ СОБАК

Культура Год назад исполнилось четверть века  со дня расправы, устроенной ливанскими  христианами-фалангистами в двух городских кварталах Бейрута Сабра и Шатила, где проживали в основном палестинцы, изгнанные из Иордании в 1975 году. Население лагерей было истреблено практически поголовно: количество жертв называется разное, но, по большинству данных, оно перевалило за две тысячи.
Нынешняя «некруглая» двадцать шестая годовщина трагедии была отмечена для нью-йоркских журналистов просмотром фильма израильского режиссера Ари Фолмана «Вальс с Баширом»: шестнадцатого сентября, день в день. Сценарист и режиссер Фолман лично участвовал в ливанской войне и стоял в оцеплении лагерей Сабра и Шатила, когда в них вошли ливанские боевики. Для осмысления всего произошедшего ему понадобились четверть века и четыре года работы...
Главное удивление мы ощутили еще до просмотра: фильм - мультипликационный! Стереотип восприятия порождал некий внутренний протест: ведь от зайчиков, гномов, Матроскина с Шариком у каждого из нас сохранилось  устойчивое ожидание радости и сказки. «Вальс с Баширом» не сулил ни того ни другого: война даже в сюрреалистических рисованных тонах есть война, и анимация подчеркивает ее дикую, противоестественную природу.
...Ночью за стойкой полутемного бара старый боевой друг рассказывает режиссеру Ари о кошмарном сне, преследующем его уже многие годы: каждую ночь к нему бегут, намереваясь вцепиться в горло, двадцать шесть злобных собак. Еженощно - одно и то же необъяснимое число. Двое однополчан решают, что оно каким-то образом связано с миссией израильских войск в Ливане, в которой оба участвовали в начале восьмидесятых годов прошлого века. Неожиданно друг все вспоминает, и таинство числа двадцать шесть раскрывается: убивать людей молоденький солдат боялся - поэтому, будучи послан в рейд по арабским деревням, где могли находиться террористы, стрелял в сторожевых собак. Когда тишина оказывалась  обеспечена, по его следу шли более храбрые. Двадцать шесть деревень - двадцать шесть злобных псов, пристреливать которых он набирался мужества, но выкорчевать из глубин подсознания теперь не может. Чувство  вины? Но в чем были виноваты участники очередной израильской войны, ни одна  из которых не была инициирована молодым еврейским государством?
С ответом сложно...
Палитра фильма таинственна, как сама ночь, превалируют два цвета - черный и желтый: глаза оскаленных чудищ  прорезают мрак, силуэты чуть подсвеченных деревьев обещают утро - но не облегчение ноши. Ари словно проваливается в забвение: все, что было с ним на самом деле, услужливо стерто в  памяти посттравматическим синдромом, и это терзает, не дает покоя .
Прошлое фрагментарно проявляется в воспоминаниях теперь уже найденных друзей: бывший танкист Ронни Дэйг возвращается мыслями к какой-то продутой ветрами набережной, к масляному свету фонарей и к себе, таинственному пловцу, который движется по кипящему зимнему морю. А потом его спасает  женщина - большая, с кожей зеленоватой, как у статуи Свободы. Тьфу ты, будь оно все неладно... Измаявшись от странных, ничего толком не поясняющих символов чужой жизни, Ари решает продолжать поиски друзей, чтобы узнать окончательно, где же все они реально были двадцать пять лет назад и во что оказались вовлечены.
Почти все герои в фильме озвучивают себя сами: преследуемый во сне собаками Боаз Рейн Бускила, психотерапевт Ори Сиван, датский иммигрант Карми Снаан, командир танкового подразделения Дрор Харази... Чем дальше по волнам причудливой завороженной надреальности, тем ближе к страшному концу, когда стилистика комикса словно истощается под гнетом тяжести события - и мультипликацию сменяет документальная хроника: вот израильтяне окружили лагеря, а фалангисты в них вошли, вот кричащие женщины-арабки в платках и горы трупов... 
...Фильм вышел на израильский экран - и тут же был удостоен феноменального количества наград Израильской киноакадемии, а вскоре номинирован на Золотую Ветвь Каннского фестиваля. Ветвь ушла в другие руки, но «Вальсу...» достались спецприз в Карловых варах и номинация на «Хрустальный Глобус». А также восторг критиков и зрителей перед честностью создателей, запечатлевших сложным языком рисунка одну из наиболее тяжких страниц истории двадцатого века.
Будем точнее: одну из принятых ее версий.
Художественная правда имеет свой язык, он, безусловно, самоценен. И я  охотно вручила бы создателям «Вальса с Баширом» еще больше призов за пластику образов и богатство экранного колорита, если бы впечатляющей анимационной выразительности не противостояла собственно история - та самая, учить которую иногда утомительно.
Что же мы знаем о Первой ливанской войне? Союзники Израиля и сами израильтяне чаще называют ее операцией «Мир Галилее» - по изначально поставленной цели. В июне 1982 года Армия Обороны Израиля вторглась в Южный Ливан - после долгих лет бомбардировок с его территории северных израильских городов. Предполагалось вторжение вглубь ливанской территории на сорок километров для создания зоны безопасности, свободной от используемых палестинцами «катюш», и выдворения сирийских боевиков. У министра обороны Ариэля Шарона был смелый, хотя, по некоторым мнениям, утопический план занять всю территорию Ливана вплоть до Бейрута и назначить президентом молодого харизматичного Башира Жмайеля. Этот красноречивый политик, глава христиан-фалангистов, был союзником Израиля и мог бы повести Ливан путем прогрессивных  реформ, сделав цивилизованным государством. Связи с Израилем Башир установил еще в семидесятые годы через Моссад. В августе 1982-го его избрали новым президентом Ливана, но в зените политической славы он пробыл только две недели: во время произнесения им речи в штаб-квартире фалангистов здание взлетело на воздух...
К тому времени Израиль невероятно устал от бесконечных гневных комментариев пресловутой мировой общественности по поводу затянувшейся операции, все больше напоминающей войну. Росли протесты и внутри страны: похмелье в чужом пиру приносило реальные жертвы, погибали воины Цахала, правительство обвиняли в чрезмерном вмешательстве в жизнь другого государства, в наплевательском отношении к своим солдатам. Поэтому  вовлеченность во внутренние дела Ливана решено было свести к минимуму, передав часть военных функций ливанским частям. Это не было импульсивным решением: ливанские военизированные подразделения христиан неоднократно участвовали в ряде совместных с Израилем операций против мусульманских боевиков. Поэтому когда через два дня после гибели Жмайеля решено было провести акцию по вылавливанию террористов, искусно растворившихся среди мирного населения Сабры и Шатилы, Израиль оставил себе только охранные полномочия.
Командир израильских войск в Бейруте полковник Амос Ярон предупредил фалангистов: мирное население - не трогать! Но когда акция началась, потерявшие голову, но не память вооруженные христиане стали стрелять во всех подряд. Пепел Башира стучал в окаменевшие от горя сердца. Никому не забылась и страшная резня, устроенная палестинцами шесть лет назад в христианском городе Дамуре в двадцати километрах к югу от Бейрута. В этом городе население составляло двадцать пять тысяч человек,было пять церквей, три часовни, семь школ да госпиталь, в котором за муниципальный счет лечились мусульмане окрестных деревень. Девятого января священник отец Мансур Лабаки начал обряд окропления домов святой водой после богослужения - по традиции христиан-маронитов. Неожиданно возле его уха просвистела пуля и ударила в стену соседнего дома. Это было началом кошмара - такого, что никому не пожелаешь знать подробности. Я прочла о дамурском кровопролитии - и воздержусь от пересказа вещей совершенно невозможных. Хотя мотивы мести за Башира, десятикратно усиленные этой неотомщенной жутью, для многих стали бы яснее. 
 Кто-то из мусульманских апологетов говорил: в Сабре и Шатиле не было террористов, все они утекли с Ясиром Арафатом в Тунис. Есть много и прямо противоположных сведений: были в количестве преизрядном. Тем не менее не без  серьезного давления все той же общественности в Израиле была создана специальная комиссия под руководством Главного судьи Ицхака Коэна, которая работала долгих четыре месяца, занимаясь расследованием деятельности  высших чинов правительства и их роли в произошедшей трагедии. Было выяснено, что ни один представитель израильской стороны не имел намерений нанести ущерб мирному населению лагерей и тем более способствовать массовой резне. Обвинения косвенные были вынесены: конечно, Шарон мог предположить, что обниматься с палестинцами после убийства народного любимца Жмайеля ливанцы не станут. Конечно, аналогичные предположения могли возникнуть и у Ярона, и у начальника Генштаба Цахала Рафуля Эйтана. Тем не менее в пространном  докладе не содержалось никаких прямых обвинений в адрес правительства. Несмотря на это, премьер-министр Менахем Бегин был вынужден сместить Ариэля Шарона с поста министра обороны без права занимать эту должность в будущем. Через четырнадцать месяцев после начала Ливанской войны, измученный постоянными нападками горластых израильских левых и всезнающих «людей доброй воли» со всего мира, Бегин сам покинул свой пост, коротко пояснив: «Больше не могу...» 
В хроники прошлого века резня в Сабре и Шатиле вошла как одно из величайших злодеяний. А вот названий христианских ливанских городов Дамур, Шикка, Аишия, Аинтура, Мтейн и еще многих других, непривычных нашему слуху, но существовавших и вполне процветавших до того, как они были обескровлены палестинскими бандитами, - правдивые документы, клеймящие Израиль, почему-то не содержат.  Между тем варвары вырезали в каждом из них все население поголовно: в одном Дамуре было уничтожено более шестисот человек. И дети, и родители падали под ножами прямо на улицах. Как показали исследования экспертов, над всеми девушками-христианками бандиты надругались, прежде чем прикончить. В малюсеньком городке Аккра двуногие ублюдки зарезали трех христианских монахов, одному из которых было около ста лет...
Оправдывают ли злодеяния арафатовских выкормышей убийство безоружных мужчин, беззащитных женщин и детей в Сабре и Шатиле, дают ли они основания произносить кощунственную банальность типа «война есть война»? Избави бог: вот когда мысль изреченная становится циничной пошлостью... Убийство беззащитных - всегда страшный грех. Но в таком жестком историческом контексте, не могущий быть оправданным, он хотя бы объясним.  Однако мир с великой готовностью ухватился за ложь: звери-евреи перебили невинных мирных жителей! Повторяемая с особым удовольствием, она легко подменила историческую правду - и теперь уже на тему, кто участвовал в операции на каких ролях, кто какие приказы отдавал, можно пофантазировать в полную меру антисемитской ненависти.
В фильме «Вальс с Баширом» нет ни одного - ни единого! - кадра, изображающего израильтян убийцами, подтверждающего «зверства израильской военщины». Сам режиссер заявил в интервью: «Есть бесспорная вещь: за эту резню полную ответственность несут христиане-фалангисты. Что до членов правительства Израиля, то каждый из них знает, в какой степени отвечает за случившееся...» Однако, посмотрев фильм в Каннах весной нынешнего года и восхитившись (!) им, корреспондент «Комсомольской правды» Стас Тыркин на голубом незамутненном глазу написал: «Бывшие израильские солдаты (среди них и режиссер Ари Фолман), которым приходилось расстреливать мирных палестинцев в лагерях беженцев, сравнивают себя с нацистами - и это при том, что их отцы и деды прошли Освенцим...»
Заказного писаку выдает кощунственное невежество: «пройти» Освенцим отцы и деды не могли - разве что вылетая дымом сквозь трубы крематория, прямо в объятия отвернувшегося создателя... Но невежество и неумелое использование газетных клише - полбеды, а вранье - это уже иная категория. Доклад правительственной комиссии Израиля о побоище в Сабре и Шатиле доступен но зачем читать его, такой длинный - на сто сорок девять страниц? У тыркиных своя правда - комсомольская... Обозреватель российских «Ведомостей» Юрий Гладильщиков оказался честнее: «Израильтяне стояли в оцеплении лагерей. Резню устроили ливанские фалангисты. Существует версия, что это вообще была анти-израильская провокация, но Ари Фолман ее даже не рассматривает».
Репортер делает насмешливый и правильный прогноз: фильму не избежать наград, во Франции естественно приветствовать покаяние перед мусульманским миром.
...На вопрос, зачем он создавал эту картину, Ари Фолман ответил:  в качестве предупреждения своим трем сыновьям - чтобы они, став взрослыми, сделали сознательный выбор никогда не участвовать ни в какой войне. Замечательная отцовская заповедь: с таким же успехом можно пожелать детям заранее «заказать» себе здоровье, спланировать богатство и безусловную застрахованность от несчастий.
Образы Фолмана причудливы и нетривиальны, но гуманизм его сугубо абстрактен. Герои, каждый на свой лад, терзаются чувством вины - той самой, глубоко национальной, типа: простите, что существуем... И снова бесхитростный вопрос: почему? Потому что воевали и убивали? Ну, вроде как бы да... Видимо, по логике режиссера, нужно было дать себя уничтожить - вот тогда бы сочувствующий мир оплакал евреев в очередной раз, спев над ними скорбный гимн.
Зато нехороших снов с собаками ни у кого бы не было...