“Белая пантера”, или Крах “марокканской” мечты
В мире
Итак, не прошло и двух с половиной десятилетий с начала Большой алии, как израильский кинематограф сподобился выпустить фильм о втором поколении “русских” в Израиле, то бишь о детях, ради будущего которых и затевалась, согласно одной из версий, алия из бывшего СССР. Надо отметить, что это уже второй фильм о нас. Первый - “Хаверим шель Яна” (“Друзья Яны”) - посвящался родителям, которые приехали в Израиль в поисках лучшей для себя жизни. Новая же картина сосредотачивается на духовных поисках детей - тех, кого сюда привезли малолетними несмышленышами или здесь родили. Поэтому разница между двумя фильмами изначально принципиальная.
Сегодня проблема второго поколения эмигрантов - одна из самых тяжелых для государств, принимающих таковых, то есть для абсолютного большинства стран Западной Европы и Соединенных Штатов. Важна она, кстати, и для современной России - в населении страны постоянно растет доля выходцев из республик Средней Азии и Кавказа. (О чем говорить, если в современном Санкт-Петербурге уже более миллиона мусульман, а в Москве множатся кишлаки и аулы!). Ожидания педагогов, социологов и экономистов в отношении второго поколения полностью опровергнуты. Вместо поколения тех, кто совмещает ценности принимающего общества с лучшим из духовного наследия дедов, живших в других культурных пространствах, выросло поколение, жестко отвергающее ценности стран, которые предоставили им кров, и выбравшее самую жесткую, чаще всего радикальную трактовку веры предков.
Первое поколение, честно боровшееся за место под солнцем новой страны, ужасается, глядя на то, что выросло под новыми небесами. “Черная смородина, где сажали красную” - это, безусловно, слишком мягко сказано. Специалисты, наблюдающие за развитием второго поколения, которому достались практически все блага принимающих стран, разводят руками, осознавая, как молодежь, получив эти блага, выходит на смертный бой с благодетелями.
В этой ситуации многие головы давно повернуты в сторону Израиля: а как сложилось у вас со вторым поколением эмигрантов, то бишь репатриантов? Наблюдаются ли и у нас похожие явления?
Зрители жаждут видеть впечатляющие сцены молодежных бунтов, баррикады, горящие машины, вооруженную дубинками полицию... В Израиле тоже есть желающие увидеть нечто похожее, тем более что наше государство хорошо помнит, как унижения, которым подверглась массовая алия из Марокко, привели в конце концов к настоящему бунту “черных пантер”. Этот бунт шокировал страну, поразил Голду Меир и проложил главным бунтарям дорогу в кнессет. Иными словами, “черные пантеры” готовы поделиться своим горьким опытом с “пантерами белыми “, то есть “русскими”, - пожаловаться на судьбу, научить уму-разуму, в общем, вывести на правильную тропу. Все вроде бы замечательно, но есть одна загвоздка...
В общем, круто намешано, и потому “социальный заказ” ощущается с первого мгновения фильма. Едва оживает экран, зритель как будто слышит команду: “Ребята, вываливайте!” И дальше все идет как по маслу. Зритель видит толпу обезумевших “русских” молодых парней, уже вышедших из старшего школьного возраста, но промышляющих драками. Хотя не совсем понятно, на что они, собственно, живут. Их много. В бело-пантерью стаю сбились чуть ли не полсотни ребят, и они упорно тренируются, чтобы бить представителей соответствующих вражеских кругов по нужным местам. Этакий тверской вариант “Вестсайдской истории”, поскольку в повествовании постоянно упоминается Тверия.
Эти обезумевшие молодые люди, ставшие неонацистами, проводят страшные облавы на представителей восточных общин, чаще всего на беспомощных стариков, которых безжалостно избивают. Главарь неофашистов, брат главного героя, которому предстоит выйти на тропу мира с “черными пантерами”, произносит речь, которая должны подвигнуть эту братву на подвиги. Он говорит о том, что партия ШАС снова унизила “русских”, назвав их матерей и сестер проститутками, а потому кровь вскипает в жилах, и надо бежать и громить.
И тренированная братва устремляется в бой - за очередным торговцем на рынке, и норовит проломить ему череп только за то, что он - “марокканец”. Потом появляются какие-то непонятные дяди, которые символизируют “русских” мафиози, и пытаются свернуть парня, уже было ступившего на путь истинный, на бандитскую тропу.
Не помню, чтобы когда-нибудь ранее мифы и стереотипы израильского общества были преподнесены так откровенно, грубо, зримо, как в этом фильме, и где бы так откровенно выдавалось желаемое за действительное. Но давайте посмотрим серьезнее.
Проблема “русской” подростковой преступности действительно в начале двухтысячных вызывала опасения специалистов. Я опубликовала множество интервью с социальными работниками и общественными деятелями, которые утверждали, что да, заметен рост подростковой преступности у ребят из репатриантской среды - в меньшей степени у “русских”, в большей - у “эфиопских”. В какой-то момент “русская” преступность даже чуть превысила арабскую. Но ненадолго, а дальше начался спад, который зафиксирован педагогами, психологами и, главное, полицией.
“Русская” преступность постепенно снизилась, что объяснялось высоким образовательным уровнем родителей, их ответственностью за своих детей и налаживанием сетей альтернативного образования, в рамках которого появилось множество кружков и секций именно для ребят русскоязычного происхождения, где можно было заниматься за небольшие деньги. Таким образом, один из посылов фильма ложен изначально. Подросток с преступными наклонностями имел гораздо больше шансов попасть в руки к русскоязычному тренеру - тому, кто, отчаявшись устроиться по специальности, за копейки, а то и бесплатно, просто ради того чтобы не потерять квалификацию, работал с трудными подростками, - чем к доблестному представителю алии восточных общин.
В фильме главный герой занимается боксом - “как отец”. Тренирует его тот самый “пантер”, по совместительству полицейский. Он благородно освобождает парня от ареста и приводит в собственный спортзал. Реальная же ситуация характеризуется тем, что бокс стал нишей для “русских” - как тренеров, так и детей, поскольку к моменту начала нашей алии был совершенно непопулярен среди сабр.
Но это все-таки не главное. Главное же состоит в том, что “русские” малолетки не бегали стаями по Израилю, не терроризировали города и районы, как это было на фоне выступления “пантер” в 80-е годы, и сосредотачивались, в основном, на разборках в своей, подростковой среде. Даже те случаи нападений на религиозных людей, которые были зафиксированы, касались, как правило, молодых людей. Что же касается нападений на людей пожилых, то в этом дурном бизнесе замешаны как репатрианты, так и сабры, однако это отдельная статья.
Но и это мелочи. Проблема же в том, что новый фильм увековечивает стереотипы израильского общества в отношении развития неофашизма в русскоязычной среде. И сразу на память приходит история с учебником по обществоведению, в итоге запрещенным к использованию за грубые ошибки и откровенный расизм. И там у кого-то в глазах стояли мальчики с крестами, и русские мафиози, нагло орудующие в Израиле. И то, и другое не стало, к счастью, явлениями в нашей среде, оказавшись пустыми страхами.
Особая ситуация - непростые отношения между общинами. Назвать их идиллическими нельзя ни в коем случае. Столкновений, обид и взаимной неприязни хватает по сию пору. И тем не менее, откровенное желание подтянуть “русские” обиды до уровня неофашизма, сквозит в новом фильме во всем. Так, на дискотеке возлюбленной героя шепчут, что ее парень – не еврей по отцу. Каждому, кто хоть немного знаком с израильской молодежной средой, известно, что эта среда либо принимает, либо отторгает, и в любом случае никто не разбирается с документами, можно ли считать парня евреем, если у него мать - еврейка, а отец - нет. При входе на дискотеки об этом не спрашивают и девочек, которые выбирают себе парней, - этот вопрос тоже волнует далеко не всегда. Более того, как раз представители восточных общин проявляют гораздо большую гибкость к репатриантам, чем представители ашкеназов. Доказательств вагон!
Но самое главное, повторю, - наша действительность опрокинула ожидания тех, кто считал, что вот-вот появится новая стая пантер, пусть и белых. В свое время их очень ждали в Беэр-Шеве, велась подготовительная педагогическая работа, просматривались варианты русских бунтов... Не сбылось. Наверное, потому, что “русские” всегда были слишком прагматичны, слишком заняты насущными делами, в том числе помощью матерям и отцам (в фильме же старший брат, отпетый неофашист, проводит очередной слет отряда под окнами дома, где умирает его мать, оставленная без присмотра). Нашим ребятам, по большей части, некогда было приступить к тренировкам по разгрому лавочников восточного происхождения.
А ведь с точки зрения художественной картина вышла неплохой. Актерский состав подобран крепкий, талантливый. Исполнители главных ролей - Наташа Манор, Зеэв Ревах, Евгений Орлов, Зура Вулкан Картвелишвили, Мейталь Галь прекрасно, как ни странно это звучит в данном случае, воплощают режиссерский замысел. Хороши и режиссерская, и операторская работа. В любом другом случае фильм можно было бы считать творческой удачей коллектива. Остается только сожалеть, что эти творческие силы, время, да и финансовые средства ушли в песок. Поскольку нельзя считать произведение хорошим, если оно поставило перед собой и претворило в жизнь заведомо лживую, нежизненную и совершенно неактуальную концепцию. “Белые пантеры” не вышли на тропу войны в Израиле. Это неслучившееся пришествие - большая удача израильского общества. Но что остается в такой ситуации “черным пантерам”? Помечтать о них хотя бы в кино...
“Новости недели”
Признаюсь сразу, я не пишу рецензий на театральные постановки или вышедшие на экраны фильмы. Решение об этом я приняла давно, определив границы территории собственной деятельности. Принцип суверенности тем в журналистике и заведомый отказ от некоторых из них позволяет сосредоточиться на других направлениях, и быть там экспертом. Поэтому нынешние заметки о недавно появившемся фильме “Белая пантера” (режиссер Дани Райсфельд) я пишу не с позиции кинокритика, на что совершенно не претендую, а с позиции израильского журналиста, который много лет исследует социальные проблемы нашего общества
Итак, не прошло и двух с половиной десятилетий с начала Большой алии, как израильский кинематограф сподобился выпустить фильм о втором поколении “русских” в Израиле, то бишь о детях, ради будущего которых и затевалась, согласно одной из версий, алия из бывшего СССР. Надо отметить, что это уже второй фильм о нас. Первый - “Хаверим шель Яна” (“Друзья Яны”) - посвящался родителям, которые приехали в Израиль в поисках лучшей для себя жизни. Новая же картина сосредотачивается на духовных поисках детей - тех, кого сюда привезли малолетними несмышленышами или здесь родили. Поэтому разница между двумя фильмами изначально принципиальная.
Сегодня проблема второго поколения эмигрантов - одна из самых тяжелых для государств, принимающих таковых, то есть для абсолютного большинства стран Западной Европы и Соединенных Штатов. Важна она, кстати, и для современной России - в населении страны постоянно растет доля выходцев из республик Средней Азии и Кавказа. (О чем говорить, если в современном Санкт-Петербурге уже более миллиона мусульман, а в Москве множатся кишлаки и аулы!). Ожидания педагогов, социологов и экономистов в отношении второго поколения полностью опровергнуты. Вместо поколения тех, кто совмещает ценности принимающего общества с лучшим из духовного наследия дедов, живших в других культурных пространствах, выросло поколение, жестко отвергающее ценности стран, которые предоставили им кров, и выбравшее самую жесткую, чаще всего радикальную трактовку веры предков.
Первое поколение, честно боровшееся за место под солнцем новой страны, ужасается, глядя на то, что выросло под новыми небесами. “Черная смородина, где сажали красную” - это, безусловно, слишком мягко сказано. Специалисты, наблюдающие за развитием второго поколения, которому достались практически все блага принимающих стран, разводят руками, осознавая, как молодежь, получив эти блага, выходит на смертный бой с благодетелями.
В этой ситуации многие головы давно повернуты в сторону Израиля: а как сложилось у вас со вторым поколением эмигрантов, то бишь репатриантов? Наблюдаются ли и у нас похожие явления?
Зрители жаждут видеть впечатляющие сцены молодежных бунтов, баррикады, горящие машины, вооруженную дубинками полицию... В Израиле тоже есть желающие увидеть нечто похожее, тем более что наше государство хорошо помнит, как унижения, которым подверглась массовая алия из Марокко, привели в конце концов к настоящему бунту “черных пантер”. Этот бунт шокировал страну, поразил Голду Меир и проложил главным бунтарям дорогу в кнессет. Иными словами, “черные пантеры” готовы поделиться своим горьким опытом с “пантерами белыми “, то есть “русскими”, - пожаловаться на судьбу, научить уму-разуму, в общем, вывести на правильную тропу. Все вроде бы замечательно, но есть одна загвоздка...
Фильм рассказывает о судьбах русскоязычных подростков одного из провинциальных городов Израиля. В семье, призванной стать символом “белых пантер”, что называется, смешались в кучу кони, люди. Тут вам и мать-одиночка, поднимающая двух сыновей, больная и несчастная, ни с чем не справляется, упустила старшего сына и вот-вот упустит младшего. Тут вам и репатрианты, которые погибли за новое отечество и при этом были похоронены за забором кладбища, поскольку не являются евреями по Галахе. Мать стала одиночкой не просто так - ее муж, отец мальчишек, погиб во время операции “Защитная стена” в Дженине (вот вам и “Дженин, Дженин”, но с социальной точки зрения). Отец не был евреем по Галахе, и потому, кроме травмы - потери близкого человека, сыновья испытали стыд и унижение во время его похорон. И уж, конечно, благородный “пантер” марокканского происхождения, переживший многое и готовый протянуть руку заблудшему “русскому”, но не готовый отдать за него юную красавицу-дочь, которая ненавидит “русских”, но влюбляется в одного из них, поскольку любовь зла.
В общем, круто намешано, и потому “социальный заказ” ощущается с первого мгновения фильма. Едва оживает экран, зритель как будто слышит команду: “Ребята, вываливайте!” И дальше все идет как по маслу. Зритель видит толпу обезумевших “русских” молодых парней, уже вышедших из старшего школьного возраста, но промышляющих драками. Хотя не совсем понятно, на что они, собственно, живут. Их много. В бело-пантерью стаю сбились чуть ли не полсотни ребят, и они упорно тренируются, чтобы бить представителей соответствующих вражеских кругов по нужным местам. Этакий тверской вариант “Вестсайдской истории”, поскольку в повествовании постоянно упоминается Тверия.
Эти обезумевшие молодые люди, ставшие неонацистами, проводят страшные облавы на представителей восточных общин, чаще всего на беспомощных стариков, которых безжалостно избивают. Главарь неофашистов, брат главного героя, которому предстоит выйти на тропу мира с “черными пантерами”, произносит речь, которая должны подвигнуть эту братву на подвиги. Он говорит о том, что партия ШАС снова унизила “русских”, назвав их матерей и сестер проститутками, а потому кровь вскипает в жилах, и надо бежать и громить.
И тренированная братва устремляется в бой - за очередным торговцем на рынке, и норовит проломить ему череп только за то, что он - “марокканец”. Потом появляются какие-то непонятные дяди, которые символизируют “русских” мафиози, и пытаются свернуть парня, уже было ступившего на путь истинный, на бандитскую тропу.
Не помню, чтобы когда-нибудь ранее мифы и стереотипы израильского общества были преподнесены так откровенно, грубо, зримо, как в этом фильме, и где бы так откровенно выдавалось желаемое за действительное. Но давайте посмотрим серьезнее.
Проблема “русской” подростковой преступности действительно в начале двухтысячных вызывала опасения специалистов. Я опубликовала множество интервью с социальными работниками и общественными деятелями, которые утверждали, что да, заметен рост подростковой преступности у ребят из репатриантской среды - в меньшей степени у “русских”, в большей - у “эфиопских”. В какой-то момент “русская” преступность даже чуть превысила арабскую. Но ненадолго, а дальше начался спад, который зафиксирован педагогами, психологами и, главное, полицией.
“Русская” преступность постепенно снизилась, что объяснялось высоким образовательным уровнем родителей, их ответственностью за своих детей и налаживанием сетей альтернативного образования, в рамках которого появилось множество кружков и секций именно для ребят русскоязычного происхождения, где можно было заниматься за небольшие деньги. Таким образом, один из посылов фильма ложен изначально. Подросток с преступными наклонностями имел гораздо больше шансов попасть в руки к русскоязычному тренеру - тому, кто, отчаявшись устроиться по специальности, за копейки, а то и бесплатно, просто ради того чтобы не потерять квалификацию, работал с трудными подростками, - чем к доблестному представителю алии восточных общин.
В фильме главный герой занимается боксом - “как отец”. Тренирует его тот самый “пантер”, по совместительству полицейский. Он благородно освобождает парня от ареста и приводит в собственный спортзал. Реальная же ситуация характеризуется тем, что бокс стал нишей для “русских” - как тренеров, так и детей, поскольку к моменту начала нашей алии был совершенно непопулярен среди сабр.
Но это все-таки не главное. Главное же состоит в том, что “русские” малолетки не бегали стаями по Израилю, не терроризировали города и районы, как это было на фоне выступления “пантер” в 80-е годы, и сосредотачивались, в основном, на разборках в своей, подростковой среде. Даже те случаи нападений на религиозных людей, которые были зафиксированы, касались, как правило, молодых людей. Что же касается нападений на людей пожилых, то в этом дурном бизнесе замешаны как репатрианты, так и сабры, однако это отдельная статья.
Но и это мелочи. Проблема же в том, что новый фильм увековечивает стереотипы израильского общества в отношении развития неофашизма в русскоязычной среде. И сразу на память приходит история с учебником по обществоведению, в итоге запрещенным к использованию за грубые ошибки и откровенный расизм. И там у кого-то в глазах стояли мальчики с крестами, и русские мафиози, нагло орудующие в Израиле. И то, и другое не стало, к счастью, явлениями в нашей среде, оказавшись пустыми страхами.
Особая ситуация - непростые отношения между общинами. Назвать их идиллическими нельзя ни в коем случае. Столкновений, обид и взаимной неприязни хватает по сию пору. И тем не менее, откровенное желание подтянуть “русские” обиды до уровня неофашизма, сквозит в новом фильме во всем. Так, на дискотеке возлюбленной героя шепчут, что ее парень – не еврей по отцу. Каждому, кто хоть немного знаком с израильской молодежной средой, известно, что эта среда либо принимает, либо отторгает, и в любом случае никто не разбирается с документами, можно ли считать парня евреем, если у него мать - еврейка, а отец - нет. При входе на дискотеки об этом не спрашивают и девочек, которые выбирают себе парней, - этот вопрос тоже волнует далеко не всегда. Более того, как раз представители восточных общин проявляют гораздо большую гибкость к репатриантам, чем представители ашкеназов. Доказательств вагон!
Но самое главное, повторю, - наша действительность опрокинула ожидания тех, кто считал, что вот-вот появится новая стая пантер, пусть и белых. В свое время их очень ждали в Беэр-Шеве, велась подготовительная педагогическая работа, просматривались варианты русских бунтов... Не сбылось. Наверное, потому, что “русские” всегда были слишком прагматичны, слишком заняты насущными делами, в том числе помощью матерям и отцам (в фильме же старший брат, отпетый неофашист, проводит очередной слет отряда под окнами дома, где умирает его мать, оставленная без присмотра). Нашим ребятам, по большей части, некогда было приступить к тренировкам по разгрому лавочников восточного происхождения.
А ведь с точки зрения художественной картина вышла неплохой. Актерский состав подобран крепкий, талантливый. Исполнители главных ролей - Наташа Манор, Зеэв Ревах, Евгений Орлов, Зура Вулкан Картвелишвили, Мейталь Галь прекрасно, как ни странно это звучит в данном случае, воплощают режиссерский замысел. Хороши и режиссерская, и операторская работа. В любом другом случае фильм можно было бы считать творческой удачей коллектива. Остается только сожалеть, что эти творческие силы, время, да и финансовые средства ушли в песок. Поскольку нельзя считать произведение хорошим, если оно поставило перед собой и претворило в жизнь заведомо лживую, нежизненную и совершенно неактуальную концепцию. “Белые пантеры” не вышли на тропу войны в Израиле. Это неслучившееся пришествие - большая удача израильского общества. Но что остается в такой ситуации “черным пантерам”? Помечтать о них хотя бы в кино...
“Новости недели”
