Иранский Катон
В мире
Пишу и понимаю, что так писать в общем-то нельзя. Не политкорректно, просто не корректно. Но ничего не могу с собой поделать. Я должен это написать. Я пишу – Махмуд Ахмадинеджад мне надоел. Я не гражданин Ирана и потому не участвовал в выборах этого человека на пост президента, у меня нет к нему претензий по поводу его внутренней политики, но как гражданина Израиля меня не может оставить равнодушным его манера в любом своем публичном выступлении говорить о том, что Израиль не имеет права не существование.
Вот и на днях прибывший в США для участия в очередной сессии Генеральной Ассамблеи ООН президент Ирана Махмуд Ахмадинеджад дал американской радиостанции National Public Radio интервью, в котором он в очередной раз обвинил Израиль в том, что он существует за счет «миллионов изгнанных палестинцев».
Что можно было бы сказать об этом человеке, если бы я не питал к нему столь явной антипатии? Пожалуй, немногое. Ахмадинеджад настолько поражает меня своей ярко выраженной зацикленностью на теме Израиля, что я уже почти склоняюсь к тому, чтобы считать это патологией. Не может нормальный человек, разговаривая о совершенно посторонних по отношению к Израилю вещах, всякий раз сводить разговор к «проблеме Палестины». Был, правда, задолго до нашего времени еще один человек подобного склада ума – римский сенатор Катон Старший. Глубоко уязвленный богатством Карфагена, Катон видел в нем косвенную угрозу существованию Рима, потому каждое свое выступление в сенате он заканчивал стандартной фразой: «А кроме того, я думаю, что Карфаген должен быть разрушен». Однако на этом сходство Ахмадинеджада и Катона заканчивается.
Ахмадинеджад демонстрирует на редкость поверхностное знание истории, заявляя о том, что Советский Союз был демонтирован в результате всенародного референдума. Мысль о чудодейственных свойствах референдума как инструмента волеизъявления народа преследует Ахмадинеджада давно. В интервью американской радиостанции он лишь в очередной раз поделился с радиослушателями своей заветной мечтой, в которой нет Израиля, на месте которого он видит «свободную Палестину». И инструментом, с помощью которого он надеется «разрушить Карфаген», Ахмадинеджад полагает референдум, в котором он предлагает участвовать всем людям, «живущим в Палестине»: «Они должны получить возможность определить свое будущее. Разрешите привести пример. Где сегодня СССР? По какой причине исчезло это государство? Потому что народ так решил и проголосовал на референдуме».
Такие же познания в истории президент Ирана обнаружил и тогда, когда он заговорил о создании Израиля, утверждая, что при этом «миллионы людей» были изгнаны из своих домов, а на их место поселили пришельцев из других государств.
Если бы не патологическая ненависть Ахмадинеджада к Израилю, он легко мог бы узнать, что в действительности происходило в то время. Ему стало бы известно, что арабы уходили из своих домов не под давлением евреев, а по настоянию муфтия Иерусалима, который предложил им это в качестве временной меры на то время, которое потребуется для того, чтобы «сбросить евреев в море». Подняв документы ООН, относящиеся ко времени войны Израиля за независимость, Махмуд Ахмадинеджад легко мог бы увидеть, что беженцев было не «миллионы человек», а намного меньше. Он смог бы понять, откуда взялись эти нынешние миллионы –с легкой руки международных чиновников к лику беженцев оказались сопричисленными абсолютно все потомки тех, кто действительно покинул свои дома, так что теперь можно говорить о том, что статус беженца передается по наследству.
Если бы президент Ирана прочел воспоминания Голды Мейр, то он мог бы узнать, что она лично стояла на дороге, по которой уезжали арабы, и буквально просила их остаться. Но нет, они верили муфтию, они уезжали в твердой уверенности, что они не только не потеряют свои дома, но и, вернувшись, завладеют тем, что оставят евреи, которых арабские легионы за несколько дней уничтожат.
Ничего этого Ахмадинеджад знать не хочет. Видя, как в аналогичных природных условиях, что и в палестинской автономии, евреи сумели построить свое государство, во многом обогнавшее многие, в том числе и арабские страны, он понимает, что такой пример не льстит арабам, и он хочет «стереть» этот пример с доски для того, чтобы Израиль не смущал занятых своими смутными играми соседей.
Итак, президент Ирана предлагает провести на территории Израиля и палестинской автономии, что в совокупности он называет архаичным термином «Палестина», референдум. Интересно, какие вопросы вынес бы иранский президент на референдум, будь на это его воля? Этого мы не знаем. Но мы можем сообщить ему, что ни о каком создании «Палестины от Иордана до моря» арабы не помышляют. Такой вывод можно сделать, ознакомившись с результатами опроса общественного мнения, который был проведен университетом аль-Наджах в Шхеме. Вот объединить территорию автономии, расположенную в Иудее и Самарии, с иорданским королевством - это да. Такое объединение одобрили бы свыше двадцати семи процентов жителей автономии.
Более половины палестинцев заявили о том, что они одобряют идею создания на территории автономии независимого палестинского государства. О чем, в таком случае, говорит Ахмадинеджад? Что он ожидает от гипотетического референдума? Может быть, он считает, что в референдуме должны принять участие и те, кто живет в лагерях беженцев на территориях соседних государств? Но и они наверняка не одобрили бы идею создания «великой Палестины» по причине того, что они уже долгие годы живут в других странах, причем многие из них понимают, что вина за их нынешний статус лежит не на евреях, а на арабах, руководителях стран их нынешнего пребывания. И вина эта заключается в том, что руководители этих стран, как, впрочем, и других стран арабского мира, делали и делают все для того, чтобы предотвратить ассимиляцию беженцев, что позволила сделать лишь одна страна – Иордания.
Тогда, может быть, президент Ирана считает, что демонтаж Израиля может произойти из-за позиции самих евреев, живущих в Израиле? Вполне возможно, что Ахмадинеджад так и думает. По крайней мере, он неоднократно высказывал мысль о том, что с тех пор, как Иран начал реализацию своей атомной программы, евреи поголовно бегут из страны.
Иранского президента придется разочаровать – никакого бегства не наблюдается. Есть некое постоянное движение людей. Одни уезжают за границу, живут там, работают, но почти все возвращаются со временем в Израиль. Да и те, кто остается еще пожить в какой-либо стране, не порывают связей с Израилем. Это хорошо иллюстрирует опыт Второй ливанской войны, когда сотни молодых евреев вернулись в страну для того, чтобы пойти в армию и принять участие в боевых действиях. Есть и эмигранты, выехавшие в другие страны. Но люди, относящиеся к этой категории, есть в каждой свободной стране. Их никто не осуждает, таков их выбор. Он может быть обусловлен самыми разными обстоятельствами – личными, медицинскими, профессиональными.
В общем, как мне кажется, по поводу результатов предлагаемого иранским президентом референдума вопросов нет. Есть вопросы другого плана, и они, эти вопросы, адресованы не «всем, кто живет в Палестине», как выражается Махмуд Ахмадинеджад, а тем, кто заседает в ООН, государствам-членам этой организации, и ее руководителям, вплоть до генерального секретаря господина Пан Ги Муна.
Уважаемые господа, до каких пор столь авторитетная организация, как Организация Объединенных Наций, намерена терпеть такое положение дел, когда руководитель государства-члена ООН публично и официально призывает к уничтожению другого государства-члена ООН? Насколько подобные действия совместимы с уставом и предназначением ООН? Не считаете ли вы, что подобную практику необходимо пресекать? Не подрывает ли ваше бездействие авторитет ООН?
Таких вопросов я мог бы привести еще великое множество. Но понимаю, что все они будут риторическими, ответа на них мы не услышим. И это на самом деле и подрывает авторитет ООН, и несовместимо с ее принципами и уставом, и противоречит ее предназначению. Но пока что, к большому сожалению, миром правит нефть, и до тех пор, пока не найдется альтернативы «черному золоту», с иранским «Катоном» будут мириться, надеясь на то, что до Израиля у него руки не дойдут. А может быть, и не надеясь, а просто махнув на Израиль рукой – своя рубашка ближе к телу.
Остается надеяться лишь на то, что с Ахмадинеджадом разберутся сами иранцы. Может быть, поняв, куда он ведет страну, они подвергнут этого господина, претендующего на лавры Катона Старшего, процедуре, принятой в древних Афинах, уж коль скоро мы взялись за античные аналогии, – процедуре остракизма.
Вот и на днях прибывший в США для участия в очередной сессии Генеральной Ассамблеи ООН президент Ирана Махмуд Ахмадинеджад дал американской радиостанции National Public Radio интервью, в котором он в очередной раз обвинил Израиль в том, что он существует за счет «миллионов изгнанных палестинцев».
Что можно было бы сказать об этом человеке, если бы я не питал к нему столь явной антипатии? Пожалуй, немногое. Ахмадинеджад настолько поражает меня своей ярко выраженной зацикленностью на теме Израиля, что я уже почти склоняюсь к тому, чтобы считать это патологией. Не может нормальный человек, разговаривая о совершенно посторонних по отношению к Израилю вещах, всякий раз сводить разговор к «проблеме Палестины». Был, правда, задолго до нашего времени еще один человек подобного склада ума – римский сенатор Катон Старший. Глубоко уязвленный богатством Карфагена, Катон видел в нем косвенную угрозу существованию Рима, потому каждое свое выступление в сенате он заканчивал стандартной фразой: «А кроме того, я думаю, что Карфаген должен быть разрушен». Однако на этом сходство Ахмадинеджада и Катона заканчивается.
Ахмадинеджад демонстрирует на редкость поверхностное знание истории, заявляя о том, что Советский Союз был демонтирован в результате всенародного референдума. Мысль о чудодейственных свойствах референдума как инструмента волеизъявления народа преследует Ахмадинеджада давно. В интервью американской радиостанции он лишь в очередной раз поделился с радиослушателями своей заветной мечтой, в которой нет Израиля, на месте которого он видит «свободную Палестину». И инструментом, с помощью которого он надеется «разрушить Карфаген», Ахмадинеджад полагает референдум, в котором он предлагает участвовать всем людям, «живущим в Палестине»: «Они должны получить возможность определить свое будущее. Разрешите привести пример. Где сегодня СССР? По какой причине исчезло это государство? Потому что народ так решил и проголосовал на референдуме».
Такие же познания в истории президент Ирана обнаружил и тогда, когда он заговорил о создании Израиля, утверждая, что при этом «миллионы людей» были изгнаны из своих домов, а на их место поселили пришельцев из других государств.
Если бы не патологическая ненависть Ахмадинеджада к Израилю, он легко мог бы узнать, что в действительности происходило в то время. Ему стало бы известно, что арабы уходили из своих домов не под давлением евреев, а по настоянию муфтия Иерусалима, который предложил им это в качестве временной меры на то время, которое потребуется для того, чтобы «сбросить евреев в море». Подняв документы ООН, относящиеся ко времени войны Израиля за независимость, Махмуд Ахмадинеджад легко мог бы увидеть, что беженцев было не «миллионы человек», а намного меньше. Он смог бы понять, откуда взялись эти нынешние миллионы –с легкой руки международных чиновников к лику беженцев оказались сопричисленными абсолютно все потомки тех, кто действительно покинул свои дома, так что теперь можно говорить о том, что статус беженца передается по наследству.
Если бы президент Ирана прочел воспоминания Голды Мейр, то он мог бы узнать, что она лично стояла на дороге, по которой уезжали арабы, и буквально просила их остаться. Но нет, они верили муфтию, они уезжали в твердой уверенности, что они не только не потеряют свои дома, но и, вернувшись, завладеют тем, что оставят евреи, которых арабские легионы за несколько дней уничтожат.
Ничего этого Ахмадинеджад знать не хочет. Видя, как в аналогичных природных условиях, что и в палестинской автономии, евреи сумели построить свое государство, во многом обогнавшее многие, в том числе и арабские страны, он понимает, что такой пример не льстит арабам, и он хочет «стереть» этот пример с доски для того, чтобы Израиль не смущал занятых своими смутными играми соседей.
Итак, президент Ирана предлагает провести на территории Израиля и палестинской автономии, что в совокупности он называет архаичным термином «Палестина», референдум. Интересно, какие вопросы вынес бы иранский президент на референдум, будь на это его воля? Этого мы не знаем. Но мы можем сообщить ему, что ни о каком создании «Палестины от Иордана до моря» арабы не помышляют. Такой вывод можно сделать, ознакомившись с результатами опроса общественного мнения, который был проведен университетом аль-Наджах в Шхеме. Вот объединить территорию автономии, расположенную в Иудее и Самарии, с иорданским королевством - это да. Такое объединение одобрили бы свыше двадцати семи процентов жителей автономии.
Более половины палестинцев заявили о том, что они одобряют идею создания на территории автономии независимого палестинского государства. О чем, в таком случае, говорит Ахмадинеджад? Что он ожидает от гипотетического референдума? Может быть, он считает, что в референдуме должны принять участие и те, кто живет в лагерях беженцев на территориях соседних государств? Но и они наверняка не одобрили бы идею создания «великой Палестины» по причине того, что они уже долгие годы живут в других странах, причем многие из них понимают, что вина за их нынешний статус лежит не на евреях, а на арабах, руководителях стран их нынешнего пребывания. И вина эта заключается в том, что руководители этих стран, как, впрочем, и других стран арабского мира, делали и делают все для того, чтобы предотвратить ассимиляцию беженцев, что позволила сделать лишь одна страна – Иордания.
Тогда, может быть, президент Ирана считает, что демонтаж Израиля может произойти из-за позиции самих евреев, живущих в Израиле? Вполне возможно, что Ахмадинеджад так и думает. По крайней мере, он неоднократно высказывал мысль о том, что с тех пор, как Иран начал реализацию своей атомной программы, евреи поголовно бегут из страны.
Иранского президента придется разочаровать – никакого бегства не наблюдается. Есть некое постоянное движение людей. Одни уезжают за границу, живут там, работают, но почти все возвращаются со временем в Израиль. Да и те, кто остается еще пожить в какой-либо стране, не порывают связей с Израилем. Это хорошо иллюстрирует опыт Второй ливанской войны, когда сотни молодых евреев вернулись в страну для того, чтобы пойти в армию и принять участие в боевых действиях. Есть и эмигранты, выехавшие в другие страны. Но люди, относящиеся к этой категории, есть в каждой свободной стране. Их никто не осуждает, таков их выбор. Он может быть обусловлен самыми разными обстоятельствами – личными, медицинскими, профессиональными.
В общем, как мне кажется, по поводу результатов предлагаемого иранским президентом референдума вопросов нет. Есть вопросы другого плана, и они, эти вопросы, адресованы не «всем, кто живет в Палестине», как выражается Махмуд Ахмадинеджад, а тем, кто заседает в ООН, государствам-членам этой организации, и ее руководителям, вплоть до генерального секретаря господина Пан Ги Муна.
Уважаемые господа, до каких пор столь авторитетная организация, как Организация Объединенных Наций, намерена терпеть такое положение дел, когда руководитель государства-члена ООН публично и официально призывает к уничтожению другого государства-члена ООН? Насколько подобные действия совместимы с уставом и предназначением ООН? Не считаете ли вы, что подобную практику необходимо пресекать? Не подрывает ли ваше бездействие авторитет ООН?
Таких вопросов я мог бы привести еще великое множество. Но понимаю, что все они будут риторическими, ответа на них мы не услышим. И это на самом деле и подрывает авторитет ООН, и несовместимо с ее принципами и уставом, и противоречит ее предназначению. Но пока что, к большому сожалению, миром правит нефть, и до тех пор, пока не найдется альтернативы «черному золоту», с иранским «Катоном» будут мириться, надеясь на то, что до Израиля у него руки не дойдут. А может быть, и не надеясь, а просто махнув на Израиль рукой – своя рубашка ближе к телу.
Остается надеяться лишь на то, что с Ахмадинеджадом разберутся сами иранцы. Может быть, поняв, куда он ведет страну, они подвергнут этого господина, претендующего на лавры Катона Старшего, процедуре, принятой в древних Афинах, уж коль скоро мы взялись за античные аналогии, – процедуре остракизма.
comments (Total: 6)