Ода К ЕВРЕЙСКОЙ РАДОСТИ

Подобно многим ровесникам - выходцам из бывшего СССР, я не знаю   языка идиш. И чем с большим вкусом произносятся нами при случае колоритные словечки вроде «мешпуха», «шлимазл» и «мешугене», тем очевиднее убогое отсутствие настоящего знания языка европейских предков. Как средство живого общения он закончился на поколении наших родителей, по соображениям разумной осторожности решивших, что без языка штетла, еврейского местечка, счастливые советские дети как-то обойдутся.  Мы, в общем, и обошлись. Очень грыз этот факт? Полагаю, что не очень и далеко не всех.
Но ведь ехали, как утверждали, не в торговый рай - рвались к свободе самоидентификации! Потому если кто из собратьев-иммигрантов и переживал по поводу отрыва от корней, то в свободной Америке вполне можно было бы начать осваивать язык идиш: тут на него новая этническая мода, всевозможных соответствующих курсов и программ великое множество, некоторые из них даже бесплатные. Только, согласитесь, это уже из области фантазий: нам бы с несовершенством собственного благоприобретенного английского разобраться...
Мне бы теперь - еще и с собственными эмоциями по означенной теме. Вот раздался телефонный звонок, и приятный мужской голос пригласил корреспондента в Национальный Театр «Фолксбине» - единственный в Америке профессиональный театральный коллектив, где играют на идиш. Почему чувство радости - не клокочущей, а ровной и глубокой - пришло немедленно? Почему живо тронул тот факт, что собеседник, однозначно молодой, отрекомендовался как Мотл, а никакой, допустим, не Майкл или Мэтью?
Впрочем, оставим риторику, ибо я уже стою перед старым-престарым зданием на Вест Двадцать девятой улице Манхэттена и созерцаю затертые-перезатертые надписи прямо на кирпичной стене: «Рабинович и Поллак», «Голдстейн и Ко.»  Названия бывших мануфактур, давно канувших в Китай - это тоже из старой жизни, но не век же о ней горевать. Тем более, что изнутри строение вполне модернизировано, в обшитом деревом лифте даже играет тихий приличный джаз... И вообще это не театр, а его административный офис, театру принадлежит солидный зал в Совете еврейской общины на пересечении Амстердам-Авеню и Семьдесят шестой улицы.
Заместитель художественного руководителя «Фолксбине», тот самый Мотл Диднер, действительно оказывается на удивление молодым и выбегает навстречу просто-таки стремительно...
- Извините, что начинаю с вопроса очевидного. Как-то естественно думать, что аудитория театра на идиш - это люди пожилые, и у руля коллектива должны стоять патриархи.
- Я пришел в театр пять лет назад, претендовать на звание патриарха не могу. В самом деле, «Фолксбине» - немолод. Он был образован в 1915-м году, пережил кризис американского театра на идиш, связанный с первой мировой войной, когда компактное еврейское поселение Верхнего Ист-Сайда начало разъезжаться. Публики на знаменитой Второй Авеню, где еврейских театров было великое множество, до поры до времени хватало. Огни у театральных подъездов еще горели, игрались кабаре-спектакли, популярна была эксцентрика или невысокого пошиба мелодрама - короче говоря, инсценировалось большое еврейское веселье...
Но уже тогда в обществе вызревали неприятные настроения: считалось, что «хороший» американец не цепляется за язык и культуру оставленного штетла, поэтому приличному еврею - который всегда хотел быть хорошим американцем! - следует говорить по-английски. Это тоже вело к уменьшению желающих смотреть спектакли и слушать песни на идиш.
И тогда группа еврейских интеллектуалов объединилась под крылом известной организации «Workmen’s Circle”  и воплотила идею нового театра - серьезного, драматического. Первой постановкой стал Ибсен, «Враг народа» - пьеса социально заостренная, очень далекая от идеи бездумного развлечения. Кстати, ее перевод на идиш был осуществлен раньше, чем перевод на английский.
Шло время, труппы старых театров расформировывались, знаменитые еврейские актеры, если везло, переходили на Бродвей, перебирались в Голливуд или просто в одиночку начинали ездить с концертами по стране. Двадцатый век для театра «Фолксбине» оказался довольно сложным, аудитория почти всегда была очень небольшой, в основном старики - ранние иммигранты из Европы. Сегодня «Фолксбине» - один из четырех профессиональных театров мира, где играют на идиш: три других находятся в Варшаве, Монреале и Тель-Авиве.
- Но как в него попали молодые администраторы вроде вас? Вы-то сами  владеете языком идиш?
- Изучаю в течение пяти лет. После окончания факультета истории театра, актерского мастерства и режиссуры Нью-Йоркского университета, после учреждения собственной небольшой труппы - учу «маме лошн»! Корни у меня европейские: семейство жило в штетле, у прадеда была дойная корова, которая кормила всю мешпуху. Пришли казаки, убили корову - все, цепляться оказалось больше не за что, надо было добывать билеты на пароход. Идиш я хотел изучать еще в школе, но его в расписании не было. Вот русский был...  (В течение нескольких минут - чуть сбивчивое, но живое и веселое устное доказательство того, что русский язык мистер Дидлер честно учил - Б.Г.)
- Вот и у нас в школе был английский, а идиш отсутствовал...
- Умиранию языка способствовал не только советский антисемитизм, но и невосполнимые потери Холокоста. Американская идея ассимиляции плюс реальная враждебность к идишу в Израиле, где законным и настоящим признается только иврит - вот четыре мощных фактора, поставивших «идиш кайт» на грань исчезновения. Существование «Фолксбине» - защита от забвения жизни и традиций европейского еврейства. Да, театр старый и многие из его руководителей немолоды. Говорят, что старикам свойственно цепляться за уходящее и по чистой вредности препятствовать молодым в профессиональном продвижении... Но нашему театру фантастически повезло на отсуствие вредных стариков! С конца Второй мировой войны до конца девяностых годов «Фолксбине»  руководили одни и те же люди - преданные идее сохранения уходящего языка и культуры, великолепные музыканты и постановщики, которые при всех своих блестящих качествах не боялись делать никакую работу: режиссеры вполне могли продавать билеты или даже пылесосить. Это было трогательно, но не решало проблем потери публики: зритель старел, новый не прибывал.
Это в открытую признавал нынешний художественный руководитель Залман Млотек - режиссер, композитор, талантливейший музыкант, заслуживший самой высокой оценки Леонарда Бернстайна. Залман работал в «Фолксбине» на разных должностях в течение трех с лишним десятилетий. Его соратницей была знаменитая актриса Элеанор Рисса - дочь родителей, чудом переживших Холокост. Она воскресила многие забытые пьесы, в том числе «Старая леди показывает свои медали». Ее живой, совсем не изменившийся с возрастом голос, плюс мастерство клезмер-кларнетиста Марго Леверетт в «Старой леди...» - нет, это было непохоже на увядание!
И все-таки билетов покупалось все меньше, все больше пожилых завсегдатаев тихо исчезало. И тогда под руководством  Млотека с помощью молодых технически образованных людей в театре произошли важные изменения: появился синхронный перевод постановок на английский и русский - сначала через наушники, потом с помощью субтитров.
Менеджмент театра тоже помолодел, наладились связи с прессой и телевидением. О «Фолксбине»  стали больше узнавать те, кто раньше и подумать не мог, что спектакли на идиш могут быть интересными.
- И все-таки,  при обилии в Нью-Йорке зрелищ, за зрителя, видимо, шла и продолжает идти борьба?
- Борьба еще не полностью закончена - но большая победа уже одержана. Мы сами пошли к своим зрителям, часть которых уже просто по состоянию здоровья не может дойти до здания Совета еврейской общины театра на углу Семьдесят шестой улицы и Амстердам-авеню. Мы организовали серию бесплатных концертов на кампусах четырех городских колледжей, которые находятся по соседству с большими еврейскими общинами. В одном из таких концертов в прошлом году принимала участие Клэр Бэрри - легендарная, яркая, живая. Это был такой взаимный восторг зала и сцены! Приходили и русские иммигранты, для них сестры Бэрри - особый кусочек дорогой памяти. После таких встреч пусть за зрителя сражается Бродвей... Наконец, мы учредили абонементную подписку, которая дает щедрую скидку на билеты и возможность попадать на бесплатные шоу и концерты...
- Скажите, Мотл, как относятся к вашему театру представители религиозной еврейской общины?  
- Ортодоксальная иудейская традиция театральное искусство, как известно, исключает. Естественно, к нам почти не приходят хасиды, подчиняющиеся  запрету на слушание женского пения. Смотреть на то, как мужчины и женщины вместе играют на сцене, им тоже нельзя. Я сказал «почти не приходят» - поскольку немногие из них на наших спектаклях все-таки бывают, не афишируя своего появления. Что касается более умеренных представителей религиозной общины, то ни в какое противоборство с нами они не вступают и никого не подговаривают игнорировать наши представления.
- Что в репертуаре театра сегодня?
- В минувшем сезоне огромной популярностью пользовался спектакль «Ктуба» («Брачный договор») по пьесе Эфраима Кишона - о пожилой паре, которая выдавала замуж дочь и не могла найти свой документ о заключении брака по еврейской традиции. Въедливая будущая сваха документа упорно требовала, и проще всего было бы пойти да и получить его снова - но тут супруги спустя четверть века задумались, хотят ли они оставаться вместе... Полагаю, задуматься могут не только эти персонажи. Новинка - пьеса «Гимпель-дурак» по рассказу Исаака Башевиса-Зингера - единственного писателя, создававшего свои произведения на идиш и удостоенного Нобелевской премии. После Песаха мы покажем трехактный спектакль «Shpiel, shpiel, shpiel” - там комедия, как это часто бывает в еврейской жизни, туго переплетена с драмой.
«Фолксбине» - не репертуарный театр, программы его часто меняются - тем легче преодолеть косность. Перед каждой постановкой устраиваются прослушивания для новых актеров- и тех, кто талантлив, но не вполне чисто говорит на идиш, отправляют на классы. Мой любимый учитель, бывший биробиджанец Коля Бородулин, преподает на курсах уже который год, и к нему ломятся. 
- У вас в плане есть и детские спектакли - только каким же калачом, точнее говоря, халой можно заманить в зал детей, не знающих языка? Их-то на курсы так сразу не отправишь...
- Если в спектакле «Дети и идиш» по сценарию Джоан Борц зрителя учит ансамбль «АББА», распевающий «Мама Миа!» и подразумевающий «маме лошн» - детки на это очень даже клюют. Идиш на сцене искусно вплетен в известные английские фразы, актеры пляшут с бубликами на голове - они принимают участие в соревновании по типу известных спортивных маккабиад, только здесь состязание называется «Игры Маккабейгл»... Дети прекрасно понимают шутки, розыгрыши, игру слов, они вовлекаются в действие, начинают усваивать новые буквы, слова и выражения абсолютно не напрягаясь, а, напротив, хохоча и веселясь. И «Ода к радости» в том же детском спектакле просто замечательно ассоциируется с многозначительной «Одой к «ой-вей»...
Позвольте пожелать вам веселья и радостного ощущения полноты жизни, дорогой взрослый зритель! А ваши дети пусть теперь секретничают на идиш - и ломайте голову над тем, что означает задиристая песенка про нефтяной кризис, результатом которого стала нехватка масла для зажжения некоего светильника... 
Адрес театра «Фолксбине»:
334 Amsterdam Avenue, 76th Street. Желающие могут заглянуть и на Интернет-страничку
www.folksbiene.org