Вера, Надежда и Идея
Досуг
Глава 5. Расследование находу
Мы собрались практически моментально. Наш поезд отходил от Penn Station в 6:55 утра. Прибыть на место назначения в Олимпию мы должны были ровно через двадцать восемь часов, четыре часа из дороги надо было потратить на пересадку в Чикаго, потому что прямых поездов из Нью-Йорка в столицу Вашингтона нет.
Я и в молодости не любила ранние подъемы, а теперь и вовсе. В такси я села недовольной, но Надя лихо ткнула меня локтем в бок
- Когда в последний раз ты мчалась навстречу приключениям, старушка?
Я засмеялась и вся злость прошла. Действительно, чего тут злиться – впереди неутомительная дорога, вязание, разговоры, вкусная еда, может быть, и приключения... В поезд я взяла с собой недовязанный пуловер для Маргариты. Она наконец-то купила пряжу своей мечты – ярко-горчичного цвета, показала мне образец: в стоковом магазине рядом с нами такая же кофта со всеми скидками стоила почти сто тридцать долларов... А для меня это неутомительная работа на три дня.
- Итак, наш пункт назначения – кладбище Холируд! - бодро начала Надежда, как только мы освоились на своих местах в вагоне. – Да, я знаю, что ты мечтаешь увидеть Лестер – этот настоящий заброшенный город. Забавно, до этого я о нем только слышала, и тоже не прочь на него посмотреть. Тем более, он находится прямо в центре Вашингтона. Когда-то без этого города буквально нельзя было обойтись, ведь там дозаправлялись углем поезда, которые шли из Сиэтла до Миннеаполиса. Ты, наверное, слышала о Большой северной дороге?
Я кивнула головой, мол, да, слышала что-то. Мне нравилось слушать Надю, ее рассказ не убаюкивал, а, скорей, наоборот, заставлял концентрировать все внимание. Знаю я ее – сейчас что-нибудь пропущу, даже запятую, и потом буду глазами моргать, когда она или преступление раскроет или Шейлу найдет.
- Места там живописнейшие! – продолжила Надя после вопроса. – Город стоял в окружении Каскадных гор ... в общем, можешь себе представить. Основали его аж в 80-х годах позапрошлого века, и долгое время он процветал. Но в начале 80-х прошлого века власти Вашингтона приняли решение город закрыть, потому что к этому времени поезда перешли на дизель и не нуждались в дозаправке углем. А другого способа заработать у этого крошечного городка не было. Надо сказать, что к этому времени город уже почти был брошен жителями, там оставались жить всего двадцать шесть семей, или двадцать шесть человек... Власти тогда приняли решение закрыть школу как нерентабельную, люди пытались ее отстоять, но потом поняли, что это бесполезно и уехали...
- Неужели там так и стоит целый заброшенный город?
- Ну, конечно, теперь уже нет. Представь себе – тридцать лет прошло с тех пор, как город закрыли. Жители покинули его довольно быстро, лес прокрался в дома тоже быстро... Ты знаешь, как строят в Америке – те домики, что были выстроены не из кирпича, стали ломаться первыми. И сегодня там с трудом можно отыскать следы того, что когда-то в Лестере кипела жизнь... А она кипела! Двухэтажная станция, большое основательное депо сразу на шесть или даже больше локомотивов, школа... Станцию, к сожалению, сожгли какие-то вандалы, школа разрушена наступающим лесом, шестиколейная дорога заросла. Кстати, та самая Гертруда, которая отправила последнее письмо от имени Шейлы, пыталась добиться того, чтобы некоторым зданиям присвоили исторический статус, но так и не смогла... Она, конечно, была уникальной женщиной – работала учительницей всю свою жизнь, вышла замуж за мужчину, которого ждала с войны, и не испугалась того, что сразу по возвращении ему из-за ран ампутировали ноги, потом она судилась с властями, чтобы они не закрывали местную школу, но проиграла суд. Ее супруг умер как раз в тот год, когда город закрыли официально. Похоронили его далеко от Лестера – два часа на машине. И вот после похорон Гертруда опять вернулась в свой город, где жила одна. Туда разве что туристы иногда забредают, да и то – редко. А она жила там. Детей у нее не было, племянники и племянницы навещали изредка, но обязательно забирали ее к себе на зиму. Потом ее дом сгорел и она перебралась в домик рядом с Лестером. А в сентябре 2002 года она умерла...
- Кстати, а как туристы туда забредают? И как туда попадем мы?
- Ты знаешь, пока ты, не в упрек тебе будет сказано, спала сегодня ночью, я кое-что проверила. В частности, я нашла, где похоронили Гертруду – она покоится рядом со своим мужем . И это, как я уже сказала, далеко от Лестера, то есть нам туда ехать, в общем-то и не нужно.
- Как не нужно? – в разочаровании я положила вязание на колени.
- Посмотрите-ка на эту авантюристку! Добраться до Лестера на самом деле несложно – всего полторы мили пешком по красивейшей дороге и ты там. Но там нет кладбища! Я же сказала! Гертруда Мерфи покоится совсем в другом месте. Так зачем нам бить ноги по лесной дороге, тратить время и деньги на такси, чтобы добраться туд, когда мы должны ехать на кладбище Холируд?
Я промолчала. Конечно, Надя права. Зачем нам смотреть на покосившиеся домики и вообще рисковать жизнью, гуляя по лесу – там же полно живности, а защититься нам нечем. Но я представила, как расскажу внукам о своих приключениях, как у них дух захватит...
- А внукам мы найдем, что рассказать, - словно прочитала мои мысли Надежда. – Не переживай, детка.
- Как скажешь, мамочка, - не осталась я в долгу. – Значит, мы едем в Холируд?
- Да!
Наш путь до Чикаго пролетел незаметно. Я вязала с потрясающей скоростью, слушала радио, Надя читала, иногда мы болтали, и, конечно, ели.
- Я как-то читала, что люди в самолете на большой высоте чувствуют вкус еды иначе, поэтому еда для самолета делается соленее и перченее, а еще там очень популярен томатный сок, - во время одного из чаепитий сказала Надя. – Надо добавить к этому факту еще один: что в поезде люди тоже чувствуют вкус еды иначе, или как объяснить, что мы с тобой за один день с чаем съели почти два литра малинового варенья? И, главное, толстыми нас совсем не назовешь!
Я молча кивнула в знак согласия – варенье в поезде действительно казалось вкуснее, чем в моей беседке около дома.
Мы вышли в Чикаго и прошли в зал ожидания. Неподалеку от нас с Надей сидела молоденькая девушка – я не видела ее лица, но кусок щеки, трогательный хвостик и пушок на шее не оставляли сомнений – по возрасту она годилась мне во внучки. На ломаном английском с явным русским акцентом девчонка разговаривала по телефону. Потом, когда собеседник, видимо, окончил разговор, она положила трубку себе на колени, обхватила голову руками и беззвучно заплакала. Я все еще не видела ее лица и не слышала звуков плача, но потому, как вздрагивали ее плечи, поняла: ребенок плачет. Надя тоже заметила это.
- Пойдем, может, помочь надо, - мне можно было этого и не говорить – Надежда поняла меня без слов.
- Что случилось, девочка моя? – Романова участливо прикоснулась к руке девушки. Та подняла на нас заплаканные глаза.
- Вы тоже русские? – спросила она, всхлипнув.
- Нет, притворяемся! – весело сказала Надя. – Что случилось, зайка? Как тебя зовут?
Девушку звали Катя. Приехала она из славного города Иваново, да-да, того самого города невест. Приехала, разумеется, к мужчине.
- Мы познакомились с ним на сайте знакомств, знаете, есть такие специальные международные сайты. Он очень хороший! Добрый, веселый, мягкий...
- Это ты все по общению на сайте поняла? – спросила я.
- Ну, нет, конечно. Мы общались по скайпу, мы созванивались. И он позвал меня к себе в гости.
- Катюша, он тебе визу невесты сделал или просто в гости позвал? – уточнила Надя. И она знала, что спрашивать: виза невесты – это специальная виза. А «в гости» - это туристическая, как говорят, в Одессе – две большие разницы.
- В гости, мол, посмотрим друг на друга, может, и не понравимся, чтобы никаких претензий и чтобы я себе паспорт не портила, потому что если ты ставишь визу невесты, а потом не выходишь замуж, то тебе больше визу в США не дадут!
- Понятно. А дальше что?
- Он сказал мне, что сейчас у него трудности и он может выслать мне деньги на билет в одну сторону, а, когда я прилечу, и если мне не понравится, то купит и обратно. Сказал еще, зачем покупать билет обратно, если ты не знаешь, когда полетишь, да и полетишь ли вообще! Ну вот, я прилетала в Сиэтл. А он меня не встречает. Я позвонила ему, думаю, может, что-то перепутал, может, время прилета я не так сказала – все-таки тут время не такое, как у нас, да и я не летала никогда в Америку, вообще дальше Турции не выбиралась.
- Ну, а дальше, - потрепала я за локоть замолчавшую Катю.
- Я позвонила, а он такой испуганный – Катя, прости, у меня неприятности. Сколько, говорит, у тебя с собой денег? Я говорю – тысяча четыреста долларов. Он говорит – иди в ближайшую кассу, купи там money order на все деньги, что у тебя есть, оставь только чуть-чуть, чтобы покушать несколько раз и письмо отправить. Сказал мне адрес, я записала. Купила этот мани ордер, оставила себе сто пятьдесят долларов, отправила остальное ему.
- Катя, а в Чикаго вы что делаете? Вы же в Сиэтл прилетели!
- Так он потом прислал сообщение – срочно беги, езжай в Чикаго, потом все объясню. У меня уже и денег не было на билет, мне родители по карточке оплатили. Я приехала сюда, наконец, он позвонил, сказал, что попал в дикую историю – его подставили конкуренты по бизнесу. Они подложили ему марихуанну, а иметь ее хотя бы грамм – запрещено законом, и теперь он в тюрьме. Говорит мне – как же я мог им поверить?
Но как не мог? Он такой добрый, такой доверчивый. Эти парни были его партнерами по бизнесу, а потом решили открыть свой, такой же, а его бизнес разрушить. Пришли к нему домой вроде как в гости, он еще мне сказал – они подозрительно разговаривали в ванной, специально включили воду, чтобы я не слышал, и говорили, говорили. Хоть было и громко – мой Стивен не смог разобрать ни слова – не будет же он к двери ухо прикладывать, а потом они подложили ему марихуанну. И сообщили об этом в полицию! И сейчас он в тюрьме, единственный звонок, который он мог сделать своему адвокату, он потратил на меня, и я совсем не знаю, что делать!
Катя снова начала плакать.
- Девочка моя, уточни, в каком городе находится тюрьма?
- В Сиэтле! Он мне сказал в Чикаго уезжать, потому что боялся, что эти его бывшие партнеры и мне что-нибудь подложат, если я на пороге его дома появлюсь.
- Ох, ты Господи, ну не перевелись же дурочки на свете! – с материнской лаской в голосе сказала Надя. – Собирайся, поехали с нами. Я этому мерзавцу голову лично откручу, чтобы забыл, как с бедных ивановских девушек деньги тянуть и дурами выставлять их в глазах подруг. Они-то, наверное, все обзавидовались, что ты в Америку поехала?
- Ага, - протяжно ответила Катя. – А почему это он вдруг «мерзавец», а я «наивная дурочка»?
- Ты не обижайся, зайка, - я погладила ее по голове. – Физиком быть не надо, чтобы знать, когда в ванной шумит вода, то не слышно, что происходит за пределами ванной, а вот, что говорят в самой ванной слышно прекрасно!
- Да, и это только одна ложь в рассказе Стивена, он нагородил тебе такого, что никакому фантасту не приснится! И все правильно рассчитал – ты девушка неместная, языка не знаешь, в полицию пойти побоишься, и деньги вернуть даже не попытаешься. Адрес, куда отправляла, сохранился?
- Да, - сказала Катя и полезла в сумочку. – Вот он!
- Нет, Идея, ты посмотри, это же Олимпия! Нам как раз по пути! Пошли, у нас очень мало времени, чтобы купить тебе билет, красавица. Да знаем мы, что ты без денег, знаем! Благодарить потом будешь, сейчас некогда, пошли!
Мы буквально побежали в кассы. И чудом успели купить последний билет до Олимпии. Правда, не в нашем вагоне, зато в одном поезде. Ох, и удивится Шейла, когда мы нагрянем к ней такой большой компанией!
Что насторожило старушек в рассказе Кати? Ответ и продолжение в следующем номере.
Глава 5. Расследование находу
Мы собрались практически моментально. Наш поезд отходил от Penn Station в 6:55 утра. Прибыть на место назначения в Олимпию мы должны были ровно через двадцать восемь часов, четыре часа из дороги надо было потратить на пересадку в Чикаго, потому что прямых поездов из Нью-Йорка в столицу Вашингтона нет.
Я и в молодости не любила ранние подъемы, а теперь и вовсе. В такси я села недовольной, но Надя лихо ткнула меня локтем в бок
- Когда в последний раз ты мчалась навстречу приключениям, старушка?
Я засмеялась и вся злость прошла. Действительно, чего тут злиться – впереди неутомительная дорога, вязание, разговоры, вкусная еда, может быть, и приключения... В поезд я взяла с собой недовязанный пуловер для Маргариты. Она наконец-то купила пряжу своей мечты – ярко-горчичного цвета, показала мне образец: в стоковом магазине рядом с нами такая же кофта со всеми скидками стоила почти сто тридцать долларов... А для меня это неутомительная работа на три дня.
- Итак, наш пункт назначения – кладбище Холируд! - бодро начала Надежда, как только мы освоились на своих местах в вагоне. – Да, я знаю, что ты мечтаешь увидеть Лестер – этот настоящий заброшенный город. Забавно, до этого я о нем только слышала, и тоже не прочь на него посмотреть. Тем более, он находится прямо в центре Вашингтона. Когда-то без этого города буквально нельзя было обойтись, ведь там дозаправлялись углем поезда, которые шли из Сиэтла до Миннеаполиса. Ты, наверное, слышала о Большой северной дороге?
Я кивнула головой, мол, да, слышала что-то. Мне нравилось слушать Надю, ее рассказ не убаюкивал, а, скорей, наоборот, заставлял концентрировать все внимание. Знаю я ее – сейчас что-нибудь пропущу, даже запятую, и потом буду глазами моргать, когда она или преступление раскроет или Шейлу найдет.
- Места там живописнейшие! – продолжила Надя после вопроса. – Город стоял в окружении Каскадных гор ... в общем, можешь себе представить. Основали его аж в 80-х годах позапрошлого века, и долгое время он процветал. Но в начале 80-х прошлого века власти Вашингтона приняли решение город закрыть, потому что к этому времени поезда перешли на дизель и не нуждались в дозаправке углем. А другого способа заработать у этого крошечного городка не было. Надо сказать, что к этому времени город уже почти был брошен жителями, там оставались жить всего двадцать шесть семей, или двадцать шесть человек... Власти тогда приняли решение закрыть школу как нерентабельную, люди пытались ее отстоять, но потом поняли, что это бесполезно и уехали...
- Неужели там так и стоит целый заброшенный город?
- Ну, конечно, теперь уже нет. Представь себе – тридцать лет прошло с тех пор, как город закрыли. Жители покинули его довольно быстро, лес прокрался в дома тоже быстро... Ты знаешь, как строят в Америке – те домики, что были выстроены не из кирпича, стали ломаться первыми. И сегодня там с трудом можно отыскать следы того, что когда-то в Лестере кипела жизнь... А она кипела! Двухэтажная станция, большое основательное депо сразу на шесть или даже больше локомотивов, школа... Станцию, к сожалению, сожгли какие-то вандалы, школа разрушена наступающим лесом, шестиколейная дорога заросла. Кстати, та самая Гертруда, которая отправила последнее письмо от имени Шейлы, пыталась добиться того, чтобы некоторым зданиям присвоили исторический статус, но так и не смогла... Она, конечно, была уникальной женщиной – работала учительницей всю свою жизнь, вышла замуж за мужчину, которого ждала с войны, и не испугалась того, что сразу по возвращении ему из-за ран ампутировали ноги, потом она судилась с властями, чтобы они не закрывали местную школу, но проиграла суд. Ее супруг умер как раз в тот год, когда город закрыли официально. Похоронили его далеко от Лестера – два часа на машине. И вот после похорон Гертруда опять вернулась в свой город, где жила одна. Туда разве что туристы иногда забредают, да и то – редко. А она жила там. Детей у нее не было, племянники и племянницы навещали изредка, но обязательно забирали ее к себе на зиму. Потом ее дом сгорел и она перебралась в домик рядом с Лестером. А в сентябре 2002 года она умерла...
- Кстати, а как туристы туда забредают? И как туда попадем мы?
- Ты знаешь, пока ты, не в упрек тебе будет сказано, спала сегодня ночью, я кое-что проверила. В частности, я нашла, где похоронили Гертруду – она покоится рядом со своим мужем . И это, как я уже сказала, далеко от Лестера, то есть нам туда ехать, в общем-то и не нужно.
- Как не нужно? – в разочаровании я положила вязание на колени.
- Посмотрите-ка на эту авантюристку! Добраться до Лестера на самом деле несложно – всего полторы мили пешком по красивейшей дороге и ты там. Но там нет кладбища! Я же сказала! Гертруда Мерфи покоится совсем в другом месте. Так зачем нам бить ноги по лесной дороге, тратить время и деньги на такси, чтобы добраться туд, когда мы должны ехать на кладбище Холируд?
Я промолчала. Конечно, Надя права. Зачем нам смотреть на покосившиеся домики и вообще рисковать жизнью, гуляя по лесу – там же полно живности, а защититься нам нечем. Но я представила, как расскажу внукам о своих приключениях, как у них дух захватит...
- А внукам мы найдем, что рассказать, - словно прочитала мои мысли Надежда. – Не переживай, детка.
- Как скажешь, мамочка, - не осталась я в долгу. – Значит, мы едем в Холируд?
- Да!
Наш путь до Чикаго пролетел незаметно. Я вязала с потрясающей скоростью, слушала радио, Надя читала, иногда мы болтали, и, конечно, ели.
- Я как-то читала, что люди в самолете на большой высоте чувствуют вкус еды иначе, поэтому еда для самолета делается соленее и перченее, а еще там очень популярен томатный сок, - во время одного из чаепитий сказала Надя. – Надо добавить к этому факту еще один: что в поезде люди тоже чувствуют вкус еды иначе, или как объяснить, что мы с тобой за один день с чаем съели почти два литра малинового варенья? И, главное, толстыми нас совсем не назовешь!
Я молча кивнула в знак согласия – варенье в поезде действительно казалось вкуснее, чем в моей беседке около дома.
Пересадка в Чикаго должна была занять у нас четыре часа. Это заранее наводило на меня тоску – заплатить за билет только в одну сторону четыреста долларов и ждать другого поезда – почему я так катастрофически боюсь летать? Нет, я знаю почему, потому что один знакомый инженер объяснил мне как-то про восходящие и нисходящие потоки воздуха, и с тех пор, когда я поняла, что ничего фактически не держит в воздухе эту махину весом сотни тонн, я стала передвигаться исключительно по суше. Как бы не смеялись надо мной дети и внуки, друзья и покойный супруг, доказывая, что вероятность погибнуть в ДТП по пути в аэропорт в десятки раз выше, чем разбиться в авиакататрофе, я все-таки предпочитала не взлетать.
Мы вышли в Чикаго и прошли в зал ожидания. Неподалеку от нас с Надей сидела молоденькая девушка – я не видела ее лица, но кусок щеки, трогательный хвостик и пушок на шее не оставляли сомнений – по возрасту она годилась мне во внучки. На ломаном английском с явным русским акцентом девчонка разговаривала по телефону. Потом, когда собеседник, видимо, окончил разговор, она положила трубку себе на колени, обхватила голову руками и беззвучно заплакала. Я все еще не видела ее лица и не слышала звуков плача, но потому, как вздрагивали ее плечи, поняла: ребенок плачет. Надя тоже заметила это.
- Пойдем, может, помочь надо, - мне можно было этого и не говорить – Надежда поняла меня без слов.
- Что случилось, девочка моя? – Романова участливо прикоснулась к руке девушки. Та подняла на нас заплаканные глаза.
- Вы тоже русские? – спросила она, всхлипнув.
- Нет, притворяемся! – весело сказала Надя. – Что случилось, зайка? Как тебя зовут?
Девушку звали Катя. Приехала она из славного города Иваново, да-да, того самого города невест. Приехала, разумеется, к мужчине.
- Мы познакомились с ним на сайте знакомств, знаете, есть такие специальные международные сайты. Он очень хороший! Добрый, веселый, мягкий...
- Это ты все по общению на сайте поняла? – спросила я.
- Ну, нет, конечно. Мы общались по скайпу, мы созванивались. И он позвал меня к себе в гости.
- Катюша, он тебе визу невесты сделал или просто в гости позвал? – уточнила Надя. И она знала, что спрашивать: виза невесты – это специальная виза. А «в гости» - это туристическая, как говорят, в Одессе – две большие разницы.
- В гости, мол, посмотрим друг на друга, может, и не понравимся, чтобы никаких претензий и чтобы я себе паспорт не портила, потому что если ты ставишь визу невесты, а потом не выходишь замуж, то тебе больше визу в США не дадут!
- Понятно. А дальше что?
- Он сказал мне, что сейчас у него трудности и он может выслать мне деньги на билет в одну сторону, а, когда я прилечу, и если мне не понравится, то купит и обратно. Сказал еще, зачем покупать билет обратно, если ты не знаешь, когда полетишь, да и полетишь ли вообще! Ну вот, я прилетала в Сиэтл. А он меня не встречает. Я позвонила ему, думаю, может, что-то перепутал, может, время прилета я не так сказала – все-таки тут время не такое, как у нас, да и я не летала никогда в Америку, вообще дальше Турции не выбиралась.
- Ну, а дальше, - потрепала я за локоть замолчавшую Катю.
- Я позвонила, а он такой испуганный – Катя, прости, у меня неприятности. Сколько, говорит, у тебя с собой денег? Я говорю – тысяча четыреста долларов. Он говорит – иди в ближайшую кассу, купи там money order на все деньги, что у тебя есть, оставь только чуть-чуть, чтобы покушать несколько раз и письмо отправить. Сказал мне адрес, я записала. Купила этот мани ордер, оставила себе сто пятьдесят долларов, отправила остальное ему.
- Катя, а в Чикаго вы что делаете? Вы же в Сиэтл прилетели!
- Так он потом прислал сообщение – срочно беги, езжай в Чикаго, потом все объясню. У меня уже и денег не было на билет, мне родители по карточке оплатили. Я приехала сюда, наконец, он позвонил, сказал, что попал в дикую историю – его подставили конкуренты по бизнесу. Они подложили ему марихуанну, а иметь ее хотя бы грамм – запрещено законом, и теперь он в тюрьме. Говорит мне – как же я мог им поверить?
Но как не мог? Он такой добрый, такой доверчивый. Эти парни были его партнерами по бизнесу, а потом решили открыть свой, такой же, а его бизнес разрушить. Пришли к нему домой вроде как в гости, он еще мне сказал – они подозрительно разговаривали в ванной, специально включили воду, чтобы я не слышал, и говорили, говорили. Хоть было и громко – мой Стивен не смог разобрать ни слова – не будет же он к двери ухо прикладывать, а потом они подложили ему марихуанну. И сообщили об этом в полицию! И сейчас он в тюрьме, единственный звонок, который он мог сделать своему адвокату, он потратил на меня, и я совсем не знаю, что делать!
Катя снова начала плакать.
- Девочка моя, уточни, в каком городе находится тюрьма?
- В Сиэтле! Он мне сказал в Чикаго уезжать, потому что боялся, что эти его бывшие партнеры и мне что-нибудь подложат, если я на пороге его дома появлюсь.
- Ох, ты Господи, ну не перевелись же дурочки на свете! – с материнской лаской в голосе сказала Надя. – Собирайся, поехали с нами. Я этому мерзавцу голову лично откручу, чтобы забыл, как с бедных ивановских девушек деньги тянуть и дурами выставлять их в глазах подруг. Они-то, наверное, все обзавидовались, что ты в Америку поехала?
- Ага, - протяжно ответила Катя. – А почему это он вдруг «мерзавец», а я «наивная дурочка»?
- Ты не обижайся, зайка, - я погладила ее по голове. – Физиком быть не надо, чтобы знать, когда в ванной шумит вода, то не слышно, что происходит за пределами ванной, а вот, что говорят в самой ванной слышно прекрасно!
- Да, и это только одна ложь в рассказе Стивена, он нагородил тебе такого, что никакому фантасту не приснится! И все правильно рассчитал – ты девушка неместная, языка не знаешь, в полицию пойти побоишься, и деньги вернуть даже не попытаешься. Адрес, куда отправляла, сохранился?
- Да, - сказала Катя и полезла в сумочку. – Вот он!
- Нет, Идея, ты посмотри, это же Олимпия! Нам как раз по пути! Пошли, у нас очень мало времени, чтобы купить тебе билет, красавица. Да знаем мы, что ты без денег, знаем! Благодарить потом будешь, сейчас некогда, пошли!
Мы буквально побежали в кассы. И чудом успели купить последний билет до Олимпии. Правда, не в нашем вагоне, зато в одном поезде. Ох, и удивится Шейла, когда мы нагрянем к ней такой большой компанией!
Что насторожило старушек в рассказе Кати? Ответ и продолжение в следующем номере.
