ENFANT TERRIBLE. НоваЯ монографиЯ о творЧестве Жана-Люка Годара
Культура
Жана-Люка Годара, французского кинорежиссера, одного из основателей “новой волны”, всегда вдохновляла либо любовь, либо ненависть. Некоторые восхищаются им, другие совсем не принимают его творчества, но никто не будет спорить с тем, что в критическое для кино время, в 60-е годы, он сумел убедить зрителей в том, что кино - это сложнейший вид искусства, а не только развлечение. В недавно вышедшей интеллигентной и честной монографии Ричарда Броди Everything Is Cinema” - “Все есть кино,” автор анализирует работы режиссера, его биографию, споры, кипевшие вокруг него. Он показывает, что Годар намного опередил свое время.
В своем первом фильме А Bout de Souffle”, известном в Штатах как Breathless”, а в России - “На последнем дыхании”, режиссер нарушил все существующие тогда правила кинематографа. Сам появился на экране в начале фильма и сыграл человека, который узнает преступника и героя картины Бельмондо по фотографии, помещенной в газете, и указывает на него полиции. После этого из фильма исчезает. То есть Годар дает понять, что снял свой фильм для того, чтобы показать зрителям то, чего, кроме него, в кино никто не видел, показать то, что, по его мнению, зрители должны были увидеть. Он - режиссер, действующее лицо и рука судьбы.
Годар всегда относился к кино не предвзято: смешивал жанры, игнорировал логику повествования и отказывался удовлетворять ожидания зрителя. Фильм “Сделано в США” (1966) начинается с крупного плана Анны Карины (позже его жены) и необъяснимого подзаголовка: “Счастье, например...” При этом нет и намека на то, где, когда, что, кто или почему. В ленте “Две или три вещи я знаю о ней” (1967) мы видим Марину Влади, сидящую у окна. Шепот Годара: “Это - Марина Влади. Она - актриса. Она носит свитер с желтыми полосками.” Следующий кадр, с той же самой актрисой у того же самого окна, но снято с другого ракурса. И Годар говорит уже другое: “Это - Жюльетт Жансон. Она живет здесь. Она носит свитер с синими полосками.”
В своем исследовании Р.Броди пытается разъяснить загадочный стиль Годара, но так, чтобы это не выглядело нелепо: трудно словами адекватно передать изобразительный ряд кинематографа и его ритм. Можно сказать, что автор демистифицирует легенду Годара, рассказывает о его жизни, его времени и его творчестве, но не навязывает читателю свою точку зрения и оставляет пространство для размышлений. Годар, по мнению Р. Броди, новатор приемов, глубокий знаток кино и истинный художник, которой бросает вызов миру бюджета и прибыли. Он пишет о мотивировках режиссера, которые заставляли его снимать так, а не иначе, и о результатах работы, которые ни в коем случае не являются только формальными экспериментами, как бы блестящи они ни были.
Жизнь Годара в книге “Все есть кино” переплетена с развитием его как художника. Он родился в 1930 году в преуспевающей и культурной семье, любил читать и в детстве редко ходил в кино. Но в юности, примерно к 1946 году, его нельзя было вытащить из кинозала. В 1949 году Годар подружился с Анри Ланглуа, хранителем и создателем Парижской синематеки. Вместе с молодыми энтузиастами кино Жаком Риветтом, Эриком Ромером и Франсуа Трюффо Жан-Люк Годар начал жить только кинематографом, изучая ремесло режиссера в просмотровых залах.
Фокус работы Броди - всесторонний анализ творчества Годара, но он описывает и кинематографическую Францию того времени: “новая волна”, влияние авторского кино, изменения в политике, споры с Трюффо, бурная личная жизнь. Автор считает, что сейчас Годар почти забыт и что к нему не проявляют достаточного внимания и уважения.
Мир коммерческого кино никогда не был территорией режиссера, но вот Мадонна сказала в интервью майскому номеру журнала “Vanity Fair”, что ее новый фильм “был создан под большим влиянием Годара”. Это, конечно, означает, что его имя и работы все же имеют значение и сегодня: творчество Годара - предмет многих академических конференций и курсов в киношколах. Недавно в Нью-Йорке прошла полная ретроспектива его лент. Но даже если бы он никогда ничего не снял, его письма об американском кино известным режиссерам Отто Премингеру, Николасу Рею, Сэму Фуллеру и другим оставят навсегда его имя в истории.
Сам режиссер остро ощущает свой возраст и перемены. Он как-то сказал коллеге Джону Бурману: “Чтобы снимать фильм, вы должны быть молодым и глупым. Если вы повзрослели, то это уже невозможно”.
Сегодня Годар живет отшельником в Швейцарии. Еnfant terrible французского кино уже больше не ребенок...
В своем первом фильме А Bout de Souffle”, известном в Штатах как Breathless”, а в России - “На последнем дыхании”, режиссер нарушил все существующие тогда правила кинематографа. Сам появился на экране в начале фильма и сыграл человека, который узнает преступника и героя картины Бельмондо по фотографии, помещенной в газете, и указывает на него полиции. После этого из фильма исчезает. То есть Годар дает понять, что снял свой фильм для того, чтобы показать зрителям то, чего, кроме него, в кино никто не видел, показать то, что, по его мнению, зрители должны были увидеть. Он - режиссер, действующее лицо и рука судьбы.
Годар всегда относился к кино не предвзято: смешивал жанры, игнорировал логику повествования и отказывался удовлетворять ожидания зрителя. Фильм “Сделано в США” (1966) начинается с крупного плана Анны Карины (позже его жены) и необъяснимого подзаголовка: “Счастье, например...” При этом нет и намека на то, где, когда, что, кто или почему. В ленте “Две или три вещи я знаю о ней” (1967) мы видим Марину Влади, сидящую у окна. Шепот Годара: “Это - Марина Влади. Она - актриса. Она носит свитер с желтыми полосками.” Следующий кадр, с той же самой актрисой у того же самого окна, но снято с другого ракурса. И Годар говорит уже другое: “Это - Жюльетт Жансон. Она живет здесь. Она носит свитер с синими полосками.”
В своем исследовании Р.Броди пытается разъяснить загадочный стиль Годара, но так, чтобы это не выглядело нелепо: трудно словами адекватно передать изобразительный ряд кинематографа и его ритм. Можно сказать, что автор демистифицирует легенду Годара, рассказывает о его жизни, его времени и его творчестве, но не навязывает читателю свою точку зрения и оставляет пространство для размышлений. Годар, по мнению Р. Броди, новатор приемов, глубокий знаток кино и истинный художник, которой бросает вызов миру бюджета и прибыли. Он пишет о мотивировках режиссера, которые заставляли его снимать так, а не иначе, и о результатах работы, которые ни в коем случае не являются только формальными экспериментами, как бы блестящи они ни были.
Жизнь Годара в книге “Все есть кино” переплетена с развитием его как художника. Он родился в 1930 году в преуспевающей и культурной семье, любил читать и в детстве редко ходил в кино. Но в юности, примерно к 1946 году, его нельзя было вытащить из кинозала. В 1949 году Годар подружился с Анри Ланглуа, хранителем и создателем Парижской синематеки. Вместе с молодыми энтузиастами кино Жаком Риветтом, Эриком Ромером и Франсуа Трюффо Жан-Люк Годар начал жить только кинематографом, изучая ремесло режиссера в просмотровых залах.
Фокус работы Броди - всесторонний анализ творчества Годара, но он описывает и кинематографическую Францию того времени: “новая волна”, влияние авторского кино, изменения в политике, споры с Трюффо, бурная личная жизнь. Автор считает, что сейчас Годар почти забыт и что к нему не проявляют достаточного внимания и уважения.
Мир коммерческого кино никогда не был территорией режиссера, но вот Мадонна сказала в интервью майскому номеру журнала “Vanity Fair”, что ее новый фильм “был создан под большим влиянием Годара”. Это, конечно, означает, что его имя и работы все же имеют значение и сегодня: творчество Годара - предмет многих академических конференций и курсов в киношколах. Недавно в Нью-Йорке прошла полная ретроспектива его лент. Но даже если бы он никогда ничего не снял, его письма об американском кино известным режиссерам Отто Премингеру, Николасу Рею, Сэму Фуллеру и другим оставят навсегда его имя в истории.
Сам режиссер остро ощущает свой возраст и перемены. Он как-то сказал коллеге Джону Бурману: “Чтобы снимать фильм, вы должны быть молодым и глупым. Если вы повзрослели, то это уже невозможно”.
Сегодня Годар живет отшельником в Швейцарии. Еnfant terrible французского кино уже больше не ребенок...
