ОТНОСИТЕЛЬНО СТАБИЛЬНОЕ ВЫЖИВАНИЕ
В мире
Можно сказать, что это новый термин или новое определение состояния значительной части общества. Автор его - директор Института социологии Михаил Горшков, член-корреспондент Академии наук России. То есть родился новый термин в стране, опередившей всю Европу по количеству сверхбогачей – 87 долларовых миллиардеров. В Германии - почти в два раза меньше. Прочие страны далеко позади. Есть еще любопытные цифры и факты. Среди 25 самых богатых людей Европы – половина россиян. В то же время научные исследования, часто вопреки статистике, показывают общее увеличение “бедных”, “нуждающихся” и “малообеспеченных”. Такую классификацию применили ученые Института социологии в докладе “Малообеспеченные в России: Кто они? Как живут? К чему стремятся?”
Чем отличается исследование от статистики? Тем, что основывается на опросах, зачастую – на самооценке. “Бедными” считают себя 16 процентов россиян. Примерно 23 миллиона человек. Уровень бедности определился средним ежемесячным доходом в 5338 рублей (227 долларов). Если ниже – уже нищета.
Однако по международным стандартам бедным считается человек, имеющий доход вдвое меньше среднего по стране. Тогда уровень бедности должен находиться на отметке 7800 рублей – а это уже 32 процента всех россиян. Есть еще один универсальный способ определения. Если человек тратит на питание больше половины дохода, его можно причислять к бедным. В таком случае в России к ним относится 72 процента населения. Но у нас своя шкала и градация.
Люди, имеющие средний доход в 7624 рубля, называют себя “нуждающимися”, балансирующими на грани бедности. Их тоже 16 процентов. Еще 27 процентов – “малообеспеченные”, получающие от 7624 рублей до 13 тысяч. Граница относительного благополучия, по мнению наших граждан, начинается с ежемесячного дохода в 13 тысяч рублей (553 доллара). Скромно, очень скромно. С таким народом жить да жить. Итого - 59 процентов россиян относятся к малообеспеченным, нуждающимся и просто бедным.
Что происходит внутри этой массы в 84 миллиона человек – одним исследованием не объять, совершенно разнородный материал. Их разве что объединяет тоже новый и более чем странный термин, не то научный, не то из репертуара Клуба веселых и находчивых – “новые русские бедные”.
Например, “нуждающиеся” - 16 процентов. Подвижная часть населения между “бедными” и “малообеспеченными”. По опросам 2003 года 45 процентов этой категории имели, кроме квартиры или дома, кое-какую недорогую недвижимость - садовый участок, дачу, гараж. Сейчас – только 21 процент. Значит, люди держатся на плаву из последних сил, распродавая то, что осталось от лучших времен. Продать дачку, драгоценные 6 соток своей землицы - сильный психологический удар. Так сложилось, что для советского человека эти участочки, летнее бытование на них стало отрадой души. И материальным подспорьем тоже – картошка, овощи, ягоды-варенья.
“В жизни большинства малообеспеченных россиян качественных позитивных сдвигов пока так и не произошло, - подводит итог директор Института социологии Михаил Горшков. - Их экономическое положение лучше всего определить термином “относительно стабильное выживание”.
Вывод тревожен тем, что страна-то у нас богатая в самом прямом смысле – цены на нефть зашкаливают, золото льется рекой в государственную казну. Даже в таких благоприятных условиях итоги социологических исследований безрадостны.
Морально-психологическое состояние значительной части общества сильно изменилось даже по сравнению с 2003 годом. Ученые отмечают возросшую пассивность бедных – отсутствие веры и желания бороться. Почти половина на вопрос, что они сделали для улучшения своего материального положения, ответила: “Ничего”. Пессимистов среди бедных по сравнению с 2003 годом стало больше почти в два раза. Смирившись с положением дел, они тем самым лишают своих детей хорошего образования и соответственно хорошей работы и зарплаты. Так консервируется и тиражируется бедность.
Отсюда и отношение к своим правам и ценностям жизни. У благополучных на одном из первых мест стоит “чувство собственного достоинства”. В то время как 50 процентов малообеспеченных считают вообще бесполезным отстаивание своих прав.
Как ни странно, чем моложе люди в этой среде, тем покорнее. Старые и пожилые, видимо, помня советское прошлое, настроены более или менее боевито. Молодежь заранее готова склониться перед несправедливостью.
Характерный пример - письмо пенсионерки Валентины Седовой из города Сергиев Посад Московской области:
“Я бывший преподаватель университета со стажем 39 лет, получаю пенсию 4434 рубля, что считается очень приличной, правда, мне ее для нормального существования не хватает. Каждый месяц я трачу от 1000 до 1500 рублей на лекарства... У меня есть право на получение льготных лекарств еще на такую же сумму. В начале каждого месяца иду к врачу. У меня куча болезней - мне положены три рецепта: на глибомет, диротон, найз. Поликлинику надо посетить дважды: сначала врач выписывает рецепт и передаёт его для занесения в компьютер, а через два дня пациент приходит за рецептом. Имея рецепты, я должна каждый день звонить в муниципальную аптеку и узнавать, когда поступят лекарства в киоск при районной поликлинике. Наконец узнаю, что лекарства будут завтра. Еду к 7 часам утра, у здания уже полно людей, они стоят на улице при любой погоде. Занимаю очередь - я 60-я, многие дежурят здесь с 5 часов утра. В 7.30 начинают пускать внутрь, народ поднимается на второй этаж, заполняя коридор. Кроме нас здесь уже начинают собираться очереди к врачам и на сдачу анализов. Стульев для обычного времени здесь достаточно, но сейчас это – капля в море, и пожилые люди продолжают стоять, теперь уже в душном помещении. В 8.30 открывается аптека... В конце концов я получаю свой глибомет. Диротона и найза нет - не поступили в аптеку, и рецепты опять пропадают (они действительны только в месяц выписки). Очень больно смотреть на очень пожилых людей, которые уходят ни с чем, со слезами на глазах. Мало у кого из них есть деньги на покупку лекарств, которые к тому же постоянно растут в цене... Для чего же тогда все наши рецепты заносятся в компьютер? Теперь, когда узнаю о поступлении лекарств, рисковать не буду и пойду занимать очередь около поликлиники в 6 утра. Благо, что наступило лето”.
Тяжелое письмо. Государству мало того, что оно лишило стариков спокойной, обеспеченной старости, так оно еще на каждом шагу унижает и оскорбляет ветеранов. Но в рассказе Валентины Седовой нет униженности. Оно – протест, обращение к обществу: смотрите, в какое положение нас поставили! Молодые, боюсь, таких писем писать не станут. Они выросли в атмосфере неравноправия, в убеждении, что “ничего не добьешься”. А ведь обратная сторона унижения – бунт.
Москва
Чем отличается исследование от статистики? Тем, что основывается на опросах, зачастую – на самооценке. “Бедными” считают себя 16 процентов россиян. Примерно 23 миллиона человек. Уровень бедности определился средним ежемесячным доходом в 5338 рублей (227 долларов). Если ниже – уже нищета.
Однако по международным стандартам бедным считается человек, имеющий доход вдвое меньше среднего по стране. Тогда уровень бедности должен находиться на отметке 7800 рублей – а это уже 32 процента всех россиян. Есть еще один универсальный способ определения. Если человек тратит на питание больше половины дохода, его можно причислять к бедным. В таком случае в России к ним относится 72 процента населения. Но у нас своя шкала и градация.
Люди, имеющие средний доход в 7624 рубля, называют себя “нуждающимися”, балансирующими на грани бедности. Их тоже 16 процентов. Еще 27 процентов – “малообеспеченные”, получающие от 7624 рублей до 13 тысяч. Граница относительного благополучия, по мнению наших граждан, начинается с ежемесячного дохода в 13 тысяч рублей (553 доллара). Скромно, очень скромно. С таким народом жить да жить. Итого - 59 процентов россиян относятся к малообеспеченным, нуждающимся и просто бедным.
Что происходит внутри этой массы в 84 миллиона человек – одним исследованием не объять, совершенно разнородный материал. Их разве что объединяет тоже новый и более чем странный термин, не то научный, не то из репертуара Клуба веселых и находчивых – “новые русские бедные”.
Например, “нуждающиеся” - 16 процентов. Подвижная часть населения между “бедными” и “малообеспеченными”. По опросам 2003 года 45 процентов этой категории имели, кроме квартиры или дома, кое-какую недорогую недвижимость - садовый участок, дачу, гараж. Сейчас – только 21 процент. Значит, люди держатся на плаву из последних сил, распродавая то, что осталось от лучших времен. Продать дачку, драгоценные 6 соток своей землицы - сильный психологический удар. Так сложилось, что для советского человека эти участочки, летнее бытование на них стало отрадой души. И материальным подспорьем тоже – картошка, овощи, ягоды-варенья.
“В жизни большинства малообеспеченных россиян качественных позитивных сдвигов пока так и не произошло, - подводит итог директор Института социологии Михаил Горшков. - Их экономическое положение лучше всего определить термином “относительно стабильное выживание”.
Вывод тревожен тем, что страна-то у нас богатая в самом прямом смысле – цены на нефть зашкаливают, золото льется рекой в государственную казну. Даже в таких благоприятных условиях итоги социологических исследований безрадостны.
Морально-психологическое состояние значительной части общества сильно изменилось даже по сравнению с 2003 годом. Ученые отмечают возросшую пассивность бедных – отсутствие веры и желания бороться. Почти половина на вопрос, что они сделали для улучшения своего материального положения, ответила: “Ничего”. Пессимистов среди бедных по сравнению с 2003 годом стало больше почти в два раза. Смирившись с положением дел, они тем самым лишают своих детей хорошего образования и соответственно хорошей работы и зарплаты. Так консервируется и тиражируется бедность.
Отсюда и отношение к своим правам и ценностям жизни. У благополучных на одном из первых мест стоит “чувство собственного достоинства”. В то время как 50 процентов малообеспеченных считают вообще бесполезным отстаивание своих прав.
Как ни странно, чем моложе люди в этой среде, тем покорнее. Старые и пожилые, видимо, помня советское прошлое, настроены более или менее боевито. Молодежь заранее готова склониться перед несправедливостью.
Характерный пример - письмо пенсионерки Валентины Седовой из города Сергиев Посад Московской области:
“Я бывший преподаватель университета со стажем 39 лет, получаю пенсию 4434 рубля, что считается очень приличной, правда, мне ее для нормального существования не хватает. Каждый месяц я трачу от 1000 до 1500 рублей на лекарства... У меня есть право на получение льготных лекарств еще на такую же сумму. В начале каждого месяца иду к врачу. У меня куча болезней - мне положены три рецепта: на глибомет, диротон, найз. Поликлинику надо посетить дважды: сначала врач выписывает рецепт и передаёт его для занесения в компьютер, а через два дня пациент приходит за рецептом. Имея рецепты, я должна каждый день звонить в муниципальную аптеку и узнавать, когда поступят лекарства в киоск при районной поликлинике. Наконец узнаю, что лекарства будут завтра. Еду к 7 часам утра, у здания уже полно людей, они стоят на улице при любой погоде. Занимаю очередь - я 60-я, многие дежурят здесь с 5 часов утра. В 7.30 начинают пускать внутрь, народ поднимается на второй этаж, заполняя коридор. Кроме нас здесь уже начинают собираться очереди к врачам и на сдачу анализов. Стульев для обычного времени здесь достаточно, но сейчас это – капля в море, и пожилые люди продолжают стоять, теперь уже в душном помещении. В 8.30 открывается аптека... В конце концов я получаю свой глибомет. Диротона и найза нет - не поступили в аптеку, и рецепты опять пропадают (они действительны только в месяц выписки). Очень больно смотреть на очень пожилых людей, которые уходят ни с чем, со слезами на глазах. Мало у кого из них есть деньги на покупку лекарств, которые к тому же постоянно растут в цене... Для чего же тогда все наши рецепты заносятся в компьютер? Теперь, когда узнаю о поступлении лекарств, рисковать не буду и пойду занимать очередь около поликлиники в 6 утра. Благо, что наступило лето”.
Тяжелое письмо. Государству мало того, что оно лишило стариков спокойной, обеспеченной старости, так оно еще на каждом шагу унижает и оскорбляет ветеранов. Но в рассказе Валентины Седовой нет униженности. Оно – протест, обращение к обществу: смотрите, в какое положение нас поставили! Молодые, боюсь, таких писем писать не станут. Они выросли в атмосфере неравноправия, в убеждении, что “ничего не добьешься”. А ведь обратная сторона унижения – бунт.
Москва
comments (Total: 3)