КАК СЧАСТЛИВЫ МЫ БЫЛИ...

История далекая и близкая

Баку. Июнь. 1953 год. От жары плавится асфальт. Взяв у бабушек по 20 коп. («Старыми» еще деньгами. «Новые» появились, кажется, в 1960 г.) бежим в аптеку и покупаем кучу сосок по 4 коп. за штуку. Помните, такие оранжевые, вкусно пахнущие резиной соски, которые надевали на бутылочки от пенициллина и обвязывали ниткой, чтобы не соскользнули? Мы надкусывали кончик у такой соски, потом натягивали ее на водопроводный кран во дворе (персональный водопровод в квартире был далеко не у всех...) и надувался роскошный водяной пузырь! Струйка воды била из прокушенного кончика, почти на 2 метра! Разве удовольствие от такого обливания можно сравнить с современными водяными монстрами?
С велосипедами  была напряженка. Трехколесные мы уже переросли, а двухколесных нам еще не купили... Мы мастерили самокаты – две доски и два подшипника, несколько гвоздей, которые прибивались не молотками (кто бы нам их дал?!), а «кругляшами» – небольшими булыжниками. На этих самокатах мы гоняли и по тротуарам и по проезжей части. Мы разбивали локти и коленки и ходили вечно перемазанные зеленкой. Никто никого не судил. Мы могли забежать к любой соседке и нас всегда подкармливали. По сегодняшний день глубоко убежден, что нет ничего вкуснее хрустящей горбушки с куском такого жесткого сахара, что первый свой зуб я сколол, именно пытаясь раскусить кусок такого сахара. Запивалось все это водой из насквозь проржавевшего дворового крана. Может, вода была такая, может, ржавчина обладала бактерицидными свойствами, может желудки были луженными, но ни у кого из нас, никаких проблем с желудком не было.
Сейчас я понимаю, что у нас был интернациональный двор и полная дружба народов. Тогда мы даже и не подозревали, что все мы разных «наций». На всякие национальные праздники мы объедались куличами, которые пекла Тетя-Шура, пахлавой от бабушки-Наргиз, грызли мацу и яблоки в меду, которые в огромной миске выносила нам моя бабушка. Чурчхеллой, без всяких праздников, нас постоянно угощали добрейшие Гога с Тамарой.
Девчонки играли в классики и прыгалки. Мы до таких «девчачьих» глупостей не опускались. Мы все поголовно играли в войну. Делились на «советских» и «немецких». Оружие – палка с прибитой на одном конце резинкой от трусов, а на другом была бельевая прищепка. Если вложить в резинку горошину (вкладывать маленький камушек было «нечестно»), зажать прищепкой, прицелиться и выстрелить, то было весьма чувствительно. Как мы не повыбивали глаза друг другу,  – ума не приложу!
Мы не боялись ни черта, ни дьявола! Тем более – милиционеров. У нас во дворе жил один милиционер. Смешно бояться того, кто ходил в туалет («уборная» во дворе, одна на 12 семей), в полосатых пижамных штанах, и которому мы всегда совали в щелку газету, а потом поджигали ее с другой стороны. Он грозился, что обязательно в следующий раз перестреляет нас как фашистов, но всегда ограничивался слипшимися в разноцветный комок конфетами-подушечками.
 Если вечером, когда возвращались с работы родители, выяснялось, что мы «хорошо себя вели», нам выдавали по 15 коп. На мороженное. «Молочное» стоило 10, «эскимо на палочке» – 15 коп. Газированная вода с сиропом – 3 коп., а просто газированная – 1 копейку.
Мы всегда покупали молочное, но обязательно потом пили стакан с сиропом и по 2 стакана просто «с бульками». Никто не болел, ни толстел, ни у кого, ни на что не было аллергии.
Соседку тетю Розу мы любили! У нее единственной в нашем дворе был холодильник. Назывался «Газоаппарат». Это еще до «Саратова». Тетя Роза делала из воды лед и всегда раздавала нам по кусочку!
А баба-Таня, была «сумасшедшая»! Она верила в Бога, ходила куда-то в церковь молиться и у нее дома была икона! Представляете? И всегда всех пугала – Бог еще ИХ накажет! Кого «ИХ», баба-Таня не уточняла, но моя бабушка, почему-то всегда при этом оглядывалась, прикладывала палец к губам и умоляюще шептала: - Ша, пусть будет тихо! Твой язык, Таня, всех нас погубит!
Когда, через пару лет, баба-Таня умерла, хоронили ее всем двором. У нее никого не было, всех «убило на войне». У нее под кроватью была коробка. Там нашли 9 свертков. По числу детей в нашем дворе. На каждом было написано его имя. Мне достались вязаные варежки, а Тофику – фонарик. Как я ему завидовал!!!
 Потом созревал тут. «Тут» – это тутовник, шелковица. Он в изобилии рос на каждой улице. Тот, кто постарше, залезал на дерево и начинал трясти. Тут дождем сыпался вниз. Мы подбирали полурасплющенные  «тутовки» с раскаленного асфальта и с наслаждением отправляли вместе с палью и вездесущими муравьями прямо в рот.
Здесь, сейчас за ТАКОЕ арестовали бы и родителей и соседей и кого угодно! Не говоря уже о том, что современные дети, пару дней жили бы «в обнимку с унитазом»!
А потом, ближе к осени, весь двор, - да что там двор, - весь город варил варенье. Газа тогда в квартирах еще не было, и все жарили-варили на керосинках. Во двор выносили керосинки и на них в специальных, обязательно медных тазах варили варенье.  Керосин покупали в жутко вонючих керосиновых лавках. За керосином ходили со специальными бидонами, а продавец-керосинщик, вставлял в узкое горлышко бидона специальную лейку и, черпая из корыта литровым черпаком, считал, сколько литров налил. Литр керосина стоил 5 коп.
С августа по сентябрь Баку был пропитан запахом варенья! Варили все – вишню, белую черешню, инжир, абрикосы, айву...
Из яблок, слив и груш – только джемы и повидло, -   «на бутерброды детям». Вы помните вкус пенок со свежесваренного варенья? Кто-нибудь, из наших внуков знает, что это такое?  Скажите честно, – какое из сотен сортов варенья в банках в самом крутом супермаркете, хотя бы близко стоит по вкусу и запаху к пенкам от варенья?
Вечерами, родители выгуливали нас на самом большом в Европе Бакинском бульваре. Почти вдоль всего города, у самой кромки Каспия. Папы надевали жутко модные чесучовые   желтовато-кремовые костюмы, парусиновые туфли (их еще каждый раз чистили кашицей из зубного порошка...) и соломенные шляпы. Мамы – платья из креп-жоржета или, «что-то легенькое» из маркизета и обязательно брали с собой китайские зонтики.  На худой конец, китайские веера, пахнувшие экзотическим сандалом. Меня заставляли причесываться, впихивали в матроску и предупреждали, что если я опять «найду лужу» то меня оставят ночевать на бульваре. Лужу я находил, но ночевал все равно дома.
А потом, наконец-то мы повзрослели и сразу четыре человека из нашего двора пошли в школу.
О, как мы готовились!
Учебники тогда не покупали, их выдавали в школе на «пробном дне». На этот день, (конец августа, температура за 35 Цельсия) мы шли всей семьей. Пережив семейную драму. Дело в том, что мой папа был «большой человек», у него был персональный «ЗИС» и шофер дядя-Володя. Так вот, по папиному поручению, из Москвы, мне привезли школьную форму! Настоящую! Кителек со стоячим воротничком, фуражку с кокардой, на которой была буква «Ш», брюки и даже пояс с металлической пряжкой, на которой тоже была эта буква. Помните такую форму?
Так вот, со слезами, но я уговорил разрешить одеть ее на пробный день. Папа говорил, что в такую жару ходить в  форме может только стоик покруче Сцеволы! Я не знал, что такое стоик и кто такой Сцевола, но жутко обиделся. А девочка Белла, с нашего двора, которая тоже шла на пробный день, вообще была как королева! С бантами тогда было сложно, о капроновых – вообще никто даже и не слышал. Ей сделали потрясающий белый бант из накрахмаленной до фанерной жесткости тюлевой занавески. А фартук, сшили все из той же чесучи. Белые носочки, черные лакированные туфельки... Я твердо решил тогда, что, как только стану комсомольцем, сразу женюсь на ней!
У нас первых во дворе появился телевизор! При том, не какой-то там «КВН» с линзой (помните?), а «ЛУЧ»!
Мы ставили его экраном в окно, и весь двор собирался «смотреть телевизор». Программы передач на завтра, появлялись на экране в письменном виде и все записывали в тетрадки. И телефон у нас тоже появился раньше, чем у всех на нашей улице. Моя мама была врачом и нам «полагался». До сих пор помню наш первый в жизни телефонный номер: 7-331. Телефон висел на стенке так, чтобы «шаловливые ручки» (это – обо мне) до него не добрались.
Самым лучшим магазином на свете был магазин спорттоваров «Динамо». Но там были «сумасшедшие цены и надо было быть миллионером, чтобы там покупать». Представляете, мотоцикл стоил 300 рублей, велосипед «Школьник» - 15, а пневматический пистолет, как в тире, который стрелял кисточками – 6 рублей! Иногда в «Динамо» выбрасывали китайские кеды. Ничего круче, чем появиться на физкультуре в кедах и в черной майке – не было! Мама покупала белую майку и красила ее в черный цвет в специальной кастрюле. И стирали ее отдельно, потому что, линяла она как сумасшедшая. А девочки ходили на физкультуру в шароварах. Из, вообще нигде и никогда не продавали. Все брали папины трусы, втягивали в них резинки и получались шаровары. Наверное, поэтому нам казалось, что даже у самых красивых девочек нашего класса, безобразные задницы...
Прошло достаточно много лет, я уже учился в 9 классе, когда в моду вошли рубашки и майки с «разводами». Нужно было очень туго скрутить майку жгутом, потом постараться завязать узлом и красить в таком виде почти полчаса. В «хозяйственных» продавались пакетики с «краситель анилиновый» разных цветов. Появиться на улице в такой «абстрактной» рубашке или майке – было шиком!
Потом, когда меня записали «на фехтование» мне купили настоящую рапиру, которую дома нельзя было трогать, «чтобы, не дай Бог!». Кстати, эту рапиру я привез с собой в Нью-Йорк и, когда-нибудь подарю внуку. Правда, говорят, что за это тоже могут арестовать...
Мои собственные внуки были в полном отпаде, когда я в первый раз сделал бумажный голубь-самолет и запустил его под потолок. Вы когда-нибудь видели, чтобы дети делали их бумаги самолетики и запускали их? А, кораблики из газеты? Потоки дождевой воды к тротуаров видели все. Но, чтобы дети пускали по ним кораблики? Представляете выражение лица учительницы американской школы, если кто-то из учеников в классе запустит бумажный самолетик?
А, помните самодельные «дартс» – стрелки из перышек с бумажными стабилизаторами? Они так классно втыкались в школьную доску...
А еще мы могли плести брючные ремни из разноцветной проволоки, которую вытаскивали из обрывков проводов около радиозавода. Но, круче всего были ремни из выпуклой белой пластмассовой ленты, которая ставилась вдоль окон в трамваях. Ее нужно было вытаскивать только тогда, когда трамвай был переполнен, и кондуктор не мог нас заметить. (Помните, кондукторов в трамваях, с сумкой на шее и билетными роликами? Проезд в трамвае стоил всего 3 копейки. Но, все равно, никто не платил...) Особую ценность такому ремню придавало то, что за  это могли оштрафовать.
Мы, вообще, много чего могли...
Мы сами мастерили «лямки» (кусочек свинца, прикрученный к кусочку меха) и могли по 40-50 раз подбрасывать его ногой. Сами клеили и запускали воздушных змеев, мастерили рогатки из противогазной резины такой мощности, что мама моя!
Мы были инициативны и предприимчивы. Мы не собирали металлолом и макулатуру по дворам. Нет.
Школа заказывала грузовик, мы приезжали во двор фабрики картонных и беловых товаров и за полчаса нагружали машину доверху. Потом, шли к секретарю комсомольской организации фабрики и говорили, что провели «Тимуровский субботник по очистке территории». Нам вручали почетную грамоту и одаривали новенькими тетрадками и альбомами для рисования. А школа, за первое место в городе по сбору макулатуры, носила нас на руках.
Увы, из всего нашего класса, свои предпринимательские способности смог реализовать в Америке только один человек. Он открыл ресторан, но очень быстро прогорел. Потому что вкусно кормить и дешево брать за это, не удавалось еще никому...

Нет, надо остановиться. Потому что, это не толстый литературный журнал, а газета. И, еще потому, что нельзя быть окончательным эгоистом. Надо дать высказаться и другим тоже.