ПОБЕДИТЕЛЬ
Никто не мог знать, какая судьба его ждет.
С. Б.
Сергей БАЙМУХАМЕТОВ
Счастливый случай
23 октября 1998 года, в пятницу, пребывал я в горе. Узнал, что объявился конкретный, как нынче говорят, покупатель на это здание. С готовыми деньгами. А у меня - ничего нет. В общем, прощай, мечта!
В таком состоянии и застал меня Вадим. Говорит, что завтра идет на прием к акиму (губернатору) области Даниалу Кенжетаевичу Ахметову. Ситуация обычная. Вадим ведь кумир, национальный герой, знаменитый спортсмен, завершил спортивную карьеру, и теперь аким будет разговаривать с ним о дальнейшей жизни, о государевой службе...
Я так и вскинулся! Говорю: положи акиму на стол мою программу! И меня с собой возьми!
На следующий день, в субботу 24 октября, едем в акимат. Внизу – охрана. Уж как мы обманули милицию – не помню. Мы с Вадимом договорились: если моя программа-докладная заинтересует акима, если начнет задавать вопросы, то я тут, рядом. Если же нет, то нет...
Не помню, как и сколько времени я провел в приемной. Наверно, не меньше получаса. Пока аким с Вадимом поговорил о его делах, пока мою программу просмотрел... Не помню. Помню, открывается дверь, и аким говорит: «Заходите».
И начался долгий и горячий разговор, на эмоциях. Я понимал, что это мой единственный и последний шанс. Дальше, выше идти некуда и не к кому. И еще мне придавало уверенности то, что я знал: аким не любит тех, кто жалуется. У нас ведь город сложный, много военных заводов, которые сейчас ни к чему, безработица, и, как нигде, необходимы люди с позитивными программами. Вот на это я и надеялся.
Аким нажимает кнопку: «Пригласите начальника департамента образования!». Приходит Ваховский. Ведем разговор втроем.
Помню, аким спрашивает:
- Сколько их у нас, таких детей?
У меня все данные собраны. Отвечаю:
- В области две тысячи шестьсот девяносто один ребенок с ограниченными возможностями. Из них «моих детей», с поражениями опорно-двигательного аппарата – более трехсот пятидесяти.
- А почему этих детей не видно?
Отвечаю:
- Так они ведь по домам сидят. У некоторых даже колясок нет, чтобы хоть на улицу выехать.
Дальше говорю, что интернат я планирую маленький, для начала, и деньги у меня есть, только надо их получить, а ведь у власти больше возможностей истребовать их по решению суда, чем у меня, частного лица. Я ничего не прошу у государства, только обмен предлагаю.
Тут аким задумался и медленно так говорит:
-Нет, Шамиль Тауфикович, это не только ваше частное дело. Хотя я понимаю вас. Но мы, государство, власть, очень много задолжали, очень виноваты перед этими детьми. И проблема это государственная, мы должны взять интернат на областной бюджет. Я начал горячиться, говорить, что не надо, деньги у меня есть, не надо тратить казенные деньги...
- Нет, - еще раз сказал аким. - Вы не понимаете всей важности проблемы. Это должно быть поставлено на общегосударственный уровень. Давно пора, и хорошо, если мы сейчас начнем!
Помню, я расстроился. Ну, думаю, государство забирает себе мою программу, мои планы и мечты. Все это оказенится, начнутся бюрократические заморочки, сделают постылый казенный интернат-казарму. А я в школе ни одного дня не работал, их правил игры не знаю, системы не знаю.
- А как вы планируете наладить учебу? – спрашивает между тем аким.
- Жить они будут в интернате, а на занятия ездить в одну из городских школ.
- А что, мы не можем организовать, чтобы учителя к ним в интернат ездили? – спрашивает аким.
- Нет, Даниал Кенжетаевич, в том и суть, что они должны учиться среди сверстников, ведь им жить с ними вместе, они и должны расти вместе.
Аким поворачивается к начальнику департамента образования Ваховскому:
- Федор Иванович, а как вы на это смотрите?
Федор Иванович тут же отвечает:
- Это известная американская методика, инклюзивное обучение, то есть включение детей с ограниченными возможностями в общую жизнь.
(Честное слово, я и не знал тогда, что моя самодельная мысль – это американская теория инклюзивного обучения!)
- Вот как... Интересно...- говорит аким. - А мы можем сейчас посмотреть на это здание? Поедем?
Нажимает кнопки, вызывает акима города Петра Федоровича Ходеева, начальников имущественных, приватизационных, налоговых и других служб. И на трех машинах мы тут же едем в Заречье.
Осмотрел аким здание, окрестности и говорит:
- А ведь такого красивого места, пожалуй, здесь больше и нет! Детям здесь будет хорошо. Все решено, Шамиль Тауфикович, принимай здание!..
Сейчас Даниал Кенжетаевич Ахметов - первый вице-премьер правительства Казахстана. И сейчас, по прошествии времени, я могу сказать, что не было бы его – не было бы интерната. Во всяком случае, в таком виде, в таком масштабе. «Литературная газета» написала, что Даниал Ахметов тем самым поставил себе памятник при жизни. Очень точно и сильно сказано. Памятник в душах, в сердцах отцов и матерей, бабушек и дедушек, в душах мальчишек и девчонок, которые вырастут здесь и отсюда пойдут в большую жизнь.
Да, счастливый случай. А не пробился бы я к губернатору, не убедил его, тогда что?.. Пока не дойдешь до первого лица, пока оно, первое лицо, не распорядится – никакое новое, необычное дело сдвинуть с места у нас невозможно... А вот как только пробьешься, получишь распоряжение, как с удивлением видишь: те же чиновники, что вчера еще выслушивали тебя со смертельной скукой на лицах, сегодня стали первыми энтузиастами твоего дела! Ну неужто не надоело, неужто самим не противно?!
Однако вернусь к тем временам. Итак, принял я здание. Никаких документов еще нет, денег тем более. У меня пенсия по нашим меркам большая, пять тысяч шестьсот тенге. Я нанял на всю свою пенсию двух местных парней для охраны, поставил им в маленьком кабинетике электрообогреватель. И каждую ночь дрожу от страха. А вдруг что-то случится, а вдруг проспят воров-мародеров, сейчас ведь заброшенные здания раскурочивают вмиг. А вдруг друзья к ним придут, выпьют, недосмотрят за обогревателем, спалят дом. Как только забрезжит рассвет - в коляску, в машину и туда. Живы, здоровы? Ну и слава Богу...
И так каждое утро и каждый вечер. А днем мы с Вадимом – по конторам, кабинетам, оформить все бумаги, все обоснования: санэпидстанции, технадзора, пожарных и других служб. Я пишу Устав интерната, регистрирую его в конце декабря, заказываю печати и перед самым Новым годом получаю их. Но в департамент образования уже не пошел: не стоит людей тревожить за два дня до праздников...
Директор
А в первый рабочий день нового 1999 года я въехал на коляске в кабинет Федора Ивановича Ваховского: «Вот регистрационные документы, вот Устав интерната и вот печать. Что мог, то сделал». А Федор Иванович говорит:
- Пиши заявление.
- Какое заявление? Куда?
- Как «куда»? Работать. Директором.
- Я, что ли, директором?!
- А кто?
Я-то думал, что раз интернат решено сделать государственным, то моя роль здесь будет общественная, консультативная. Я оставлял себе роль переводчика, проводника между здоровыми людьми – учителями, воспитателями – и детьми-инвалидами. Потому что здоровому человеку трудно, почти невозможно понять, проникнуть в систему бытового мышления человека с парализованными ногами. А я-то побывал в обеих ипостасях - и здоровым был, и теперь инвалид...
А Ваховский на меня напирает:
- Садись, заполняй личный листок по учету кадров.
- Какие «кадры», Федор Иванович, я же полный инвалид, меня нельзя оформлять на работу!
- Это мелочи. Можешь работать – и работай.
- И что, мне еще зарплату будут платить?
- Ты что, Шамиль, совсем голову потерял?
- А я справлюсь, Федор Иванович?
- С заводом справился, с бизнесом справился, а тут не справишься? Да ты же педагог по образованию...
Ой-ёй-ёй! Поймите, есть такая штука - ученический комплекс. К примеру, пожилые седые люди, приходя в свою школу, не могут курить в кабинете директора школы, хотя им и предлагают. В туалете, как в школьные годы, - пожалуйста, а в кабинете директора – никогда. Я ведь был учеником, студентом-практикантом, и для меня директор школы так и остался кем-то вроде небожителя, Зевса-громовержца. И вдруг я – директор.
А вообще-то это хорошо и правильно, решил я, подумав. Кто лучше меня знает, каким должен быть дом для нас?
Пожарная веранда
Работа предстояла огромная. Надо было снести внутри все перегородки, оставить только стены и перекрытия, а все остальное начинать с нуля. Наши СНИПы – строительные нормы и правила – никогда не учитывали такую категорию людей, как инвалиды. А для строителя отойти от СНИПа – все равно что служаке-старшине перед строем солдат плюнуть на воинский Устав. Хоть и понимали, что дом строим необычный, для необычных людей, но привычка есть привычка... Я сказал, что здесь СНИП – это моя коляска. Вот по ней и будем чертить и строить: чтобы она везде проходила.
И все мы сделали, как задумали. На втором этаже жилые комнаты детей, маленькая комната дежурного воспитателя, большой компьютерный класс...
Позволю себе отступление. Конечно, я думал о компьютерном обучении детей, кто нынче об этом не думает. Разумеется, в скромных рамках возможностей департамента образования. Но однажды на нашу строительную планерку приехал Даниал Кенжетаевич Ахметов, послушал, а уезжая, сказал: «Шамиль – это должна быть школа будущего. Наступает век компьютерных технологий. И мы должны вырастить здесь если не компьютерных гениев, то первоклассных специалистов». Так появился у нас большой класс с новейшими компьютерами...
Да, а на первом этаже – большое фойе, медицинский кабинет, столовая, маленькие кабинеты для сотрудников. Разумеется, большой лифт.
Глядя на него, на лифт, я как-то подумал: «А если пожар?» Проводка мгновенно сгорит, лифт остановится. А как детей эвакуировать со второго этажа?
Пошел к пожарным: «Как быть?» Они отвечают: «Никак! Категорически запрещаем жилые комнаты на втором этаже, все переделывайте...» Да вы что, столько денег затрачено, практически уже построено! И тут в панике я придумываю: а что, если на втором этаже с двух сторон пристроить большие веранды-накопители? А спуск с них сделать наподобие аварийных трапов в самолетах – желоба такие, чтобы скатываться по ним с большой скоростью.
Пожарные покрутили головами, посмеялись и сказали: «Здорово!»
И теперь у нас есть большие веранды. В пасмурные дни мы выходим на веранды и дышим воздухом. Здесь же играем, рисуем, в общем, проводим время. А если посмотреть с улицы, то веранды необыкновенно украшают дом, придают ему своеобразный облик. Без них было бы обычное двухэтажное здание. А с пристроенными верандами – что-то очень оригинальное и красивое...
Продолжение
в следующем номере
