Шанхайский кастинг
В мире
Состав участников Шанхайской организации сотрудничества (ШОС) в ближайшем будущем скорее всего будет расширен. Во всяком случае, в настоящее время государства-члены ШОС разрабатывают критерии, согласно которым будут рассматриваться заявки стран, желающих стать полноправными участниками этой организации.
Об этом стало известно в понедельник из выступления генсека ШОС Болата Нургалиева на проходящей в казахской столице Астане конференции «ШОС - современная модель регионального сотрудничества».
ШОС – организация сравнительно молодая и потому малоизвестная, и для того, чтобы читателям составить о ней собственное представление, будет нелишне кратко напомнить о том, что она из себя представляет.
В 1996 году у руководителей постсоветских государств, расположенных в регионе, который прежде именовался Средней Азией, появилось понимание необходимости создания некоего союза, который смог бы предотвратить дальнейшую дестабилизацию, связанную с активностью в регионе терроризма, религиозного экстремизма и этнического сепаратизма. Это выстраданное в многочисленных конфликтах желание бывших первых секретарей республиканских компартий встретило неожиданное сочувствие правящих элит России и Китая, каждая из которых имела в данном регионе свои собственные интересы, отчасти совпавшие в данный конкретный исторический момент с интересами государств, появившихся на развалинах СССР.
Именно так – отчасти. Потому что и у среднеазиатских республик, лишь недавно севших за стол международной политики, и у старых игроков, на счету которых было уже множество партий как успешно проведенных, так и проигранных, а именно – у Китая и России, было что скрывать друг от друга.
Само собой разумеется, у всех этих государств вызывало беспокойство продолжение вооруженной борьбы в Афганистане, которая после ухода советских войск не только не утихла, но и началась с новой силой и с новыми участниками. Однако если среднеазиатские государства опасались того, что эта борьба может быть перенесена на их территории, то Китай и Россия имели все основания использовать эти опасения в своих целях.
Во-первых, попытаться сдержать весьма вероятную экспансию в регион других мировых центров силы и влияния, а во-вторых, и Китай, и Россия были не прочь единолично занять в регионе доминирующие позиции.
Именно в этом и следует искать причины разногласий двух государств, которые с момента основания ШОС и по сей день накладывают свой отпечаток на деятельность этой организации. Россия, на словах отрицая военный характер союза, делает все же основной упор именно на силовую составляющую, заявляя о необходимости вооруженного противостояния терроризму. Китай же рассматривает страны-участницы организации в качестве рынка сбыта. И не просто рассматривает, а стремится к тому, чтобы заинтересовать среднеазиатские республики возможностью инвестирования Китаем в экономические проекты на их территориях. Для этих целей лоббируется создание особых инструментов - фонда экономического развития, а также ассамблеи спонсоров ШОС, куда предполагается включить крупнейших китайских финансистов.
Эти два столь отличающихся подхода имеют под собой вполне объяснимые экономические обоснования. Россия, как в прошлом СССР, может предложить своим стратегическим партнерам лишь сырье и продукцию военного назначения, тогда как современный Китай имеет для потенциальных союзников более широкий спектр предложений. Не считая вооружений, Китай имеет возможность предоставить значительные объемы финансовых средств, а также большой выбор разнообразной продукции высокой степени переработки, что весьма привлекательно для бывших республик Советского Союза.
Давайте теперь вернемся к тому, с чего мы начинали разговор о ШОС, - к возможному расширению состава участников этой организации, которые рекрутируются из стран, имеющих статус наблюдателя. Первой в 2004 году такого статуса была удостоена Монголия. В 2005 году на саммите в Астане к Монголии присоединились Пакистан, Индия и Иран. Из этих потенциальных кандидатов на полноправное членство в организации в настоящее время претендуют лишь две страны – Пакистан и Иран.
Расширение ШОС является одной из главных тем начавшего работу в Пекине форума исследовательских центров ШОС. На конференции организации в Астане, о которой я упоминал в начале статьи, генсек ее заявил: «В повестке дня - тема расширения ШОС. Думаю, что аналитики и эксперты предложат свое видение критериев приема новых членов организации, которые также будут приняты во внимание».
Он также отметил, что «не должно быть сомнений в открытости ШОС для самого разнопланового взаимодействия с партнерами, ставящими перед собой те же цели, что и организация».
Стало быть, для того чтобы понять, для чего какое-либо государство стремится стать членом ШОС, нам необходимо понять цели этого государства. Если говорить о Пакистане, то вполне возможно, что его руководители действительно надеются от членства в ШОС получить какую-то помощь в его борьбе с терроризмом, захлестнувшим страну. Что касается Ирана, то с ним не все так просто. Иран отнюдь не выглядит жертвой терроризма, ищущей защиты у более сильных государств. Более того, Иран желает видеть себя своеобразным центром, вокруг которого формировались бы силы, оппозиционные Соединенным Штатам. Именно для того, чтобы успешно играть роль такого центра, Иран стремится вступить в Шанхайскую организацию сотрудничества.
Почему я заговорил о желании Ирана стать неким центром? Только лишь исходя из анализа поведения и заявлений руководства этой страны.
Буквально на днях аятолла Ахмад Джанатти, входящий в высшее руководство Ирана, призвал к созданию «единого фронта, задачей которого будет спасение человечества от «западных угроз». Он сделал это на встрече с послом Индии, где заявил, что «Запад поднял знамя террора. В ответ нации Востока должны объединить свои военные, экономические и культурные потенциалы. Только это может спасти род человеческий от катастрофы».
О «нациях Востока» первыми заговорили не иранские аятоллы. Об этом уже говорили большевики, стремившиеся расширить базис своей революции, а также руководители нацистской Германии, поднимавшие арабские племена на борьбу с «империалистическими угнетателями».
Необходимо отметить, что нынешние участники ШОС избегают конфронтационной риторики. Они предпочитают говорить об абстрактной угрозе терроризма, о неназванных силах, могущих дестабилизировать ситуацию в регионе действия организации. А этот регион составляет 61 процент территории Евразии. Его совокупный демографический потенциал представляет собой четверть населения всей планеты, а экономика включает в себя самую мощную после американской экономику Китая. Весьма солидный регион.
Что произойдет в том случае, если Иран будет принят в члены ШОС? Возможны два варианта. Первый вариант – не произойдет ничего экстраординарного. Иран, по крайней мере, в рамках своего членства в ШОС не будет применять свою воинственную риторику. Руководители Ирана могут сосредоточиться на одном направлении – распространении своего влияния на мусульманские республики, прежде входившие в состав СССР, влияния, главным образом, гуманитарного характера, развивая культурное и экономическое сотрудничество с ними. Это на первый взгляд безобидное взаимодействие может оказать отсроченное воздействие на слабые пока что государства, подготавливая почву для более решительных действий.
Вариант второй может означать попытку со стороны Ирана втянуть мусульманские республики Средней Азии в свою орбиту. Этот вариант вызвал бы противодействие со стороны России и главным образом Китая.
Дело в том, что Китай не имеет никаких побудительных мотивов для действительного блокирования с мусульманским миром, тогда как в России есть весьма могущественные силы, ориентированные на так называемое евразийство.
Если даже бегло ознакомиться с различными российскими интернет-ресурсами, посвященными евразийской идеологии, то можно отчетливо ощутить те политические тренды, которые вполне могут реализоваться при наступлении определенных политических условий внутри России. Достаточно прочитать о недавнем визите в Сирию и Ливан российской делегации. Состав этой группы заслуживает того, чтобы огласить его: редактор газеты «Завтра» Александр Проханов, редактор отдела общественной безопасности «Российской газеты» Владимир Богданов, телеведущий Первого российского канала Максим Шевченко и ряд других товарищей. Результаты этой поездки до сих пор проявляются в виде статей не только в России, но и на Ближнем Востоке, например, на хамасовском сайте «Палестинский информационный центр».
От всего этого Китай дистанцируется. У него в прошлом было слишком много проблем в Восточном Туркестане, чтобы еще раз пытаться разыграть исламскую карту в международных отношениях.
Что ждет Шанхайскую организацию сотрудничества - покажет время. Пока же члены ШОС напоминают героев китайской сказки, договорившихся на встречу Нового года принести по чайнику водки. Помнится, что каждый из них принес чайник воды, понадеявшись на то, что этого никто не заметит. Всю новогоднюю ночь персонажи сказки пили чистую воду из котла, в который они вылили принесенное с собой.
Об этом стало известно в понедельник из выступления генсека ШОС Болата Нургалиева на проходящей в казахской столице Астане конференции «ШОС - современная модель регионального сотрудничества».
ШОС – организация сравнительно молодая и потому малоизвестная, и для того, чтобы читателям составить о ней собственное представление, будет нелишне кратко напомнить о том, что она из себя представляет.
В 1996 году у руководителей постсоветских государств, расположенных в регионе, который прежде именовался Средней Азией, появилось понимание необходимости создания некоего союза, который смог бы предотвратить дальнейшую дестабилизацию, связанную с активностью в регионе терроризма, религиозного экстремизма и этнического сепаратизма. Это выстраданное в многочисленных конфликтах желание бывших первых секретарей республиканских компартий встретило неожиданное сочувствие правящих элит России и Китая, каждая из которых имела в данном регионе свои собственные интересы, отчасти совпавшие в данный конкретный исторический момент с интересами государств, появившихся на развалинах СССР.
Именно так – отчасти. Потому что и у среднеазиатских республик, лишь недавно севших за стол международной политики, и у старых игроков, на счету которых было уже множество партий как успешно проведенных, так и проигранных, а именно – у Китая и России, было что скрывать друг от друга.
Само собой разумеется, у всех этих государств вызывало беспокойство продолжение вооруженной борьбы в Афганистане, которая после ухода советских войск не только не утихла, но и началась с новой силой и с новыми участниками. Однако если среднеазиатские государства опасались того, что эта борьба может быть перенесена на их территории, то Китай и Россия имели все основания использовать эти опасения в своих целях.
Во-первых, попытаться сдержать весьма вероятную экспансию в регион других мировых центров силы и влияния, а во-вторых, и Китай, и Россия были не прочь единолично занять в регионе доминирующие позиции.
Именно в этом и следует искать причины разногласий двух государств, которые с момента основания ШОС и по сей день накладывают свой отпечаток на деятельность этой организации. Россия, на словах отрицая военный характер союза, делает все же основной упор именно на силовую составляющую, заявляя о необходимости вооруженного противостояния терроризму. Китай же рассматривает страны-участницы организации в качестве рынка сбыта. И не просто рассматривает, а стремится к тому, чтобы заинтересовать среднеазиатские республики возможностью инвестирования Китаем в экономические проекты на их территориях. Для этих целей лоббируется создание особых инструментов - фонда экономического развития, а также ассамблеи спонсоров ШОС, куда предполагается включить крупнейших китайских финансистов.
Эти два столь отличающихся подхода имеют под собой вполне объяснимые экономические обоснования. Россия, как в прошлом СССР, может предложить своим стратегическим партнерам лишь сырье и продукцию военного назначения, тогда как современный Китай имеет для потенциальных союзников более широкий спектр предложений. Не считая вооружений, Китай имеет возможность предоставить значительные объемы финансовых средств, а также большой выбор разнообразной продукции высокой степени переработки, что весьма привлекательно для бывших республик Советского Союза.
Давайте теперь вернемся к тому, с чего мы начинали разговор о ШОС, - к возможному расширению состава участников этой организации, которые рекрутируются из стран, имеющих статус наблюдателя. Первой в 2004 году такого статуса была удостоена Монголия. В 2005 году на саммите в Астане к Монголии присоединились Пакистан, Индия и Иран. Из этих потенциальных кандидатов на полноправное членство в организации в настоящее время претендуют лишь две страны – Пакистан и Иран.
Расширение ШОС является одной из главных тем начавшего работу в Пекине форума исследовательских центров ШОС. На конференции организации в Астане, о которой я упоминал в начале статьи, генсек ее заявил: «В повестке дня - тема расширения ШОС. Думаю, что аналитики и эксперты предложат свое видение критериев приема новых членов организации, которые также будут приняты во внимание».
Он также отметил, что «не должно быть сомнений в открытости ШОС для самого разнопланового взаимодействия с партнерами, ставящими перед собой те же цели, что и организация».
Стало быть, для того чтобы понять, для чего какое-либо государство стремится стать членом ШОС, нам необходимо понять цели этого государства. Если говорить о Пакистане, то вполне возможно, что его руководители действительно надеются от членства в ШОС получить какую-то помощь в его борьбе с терроризмом, захлестнувшим страну. Что касается Ирана, то с ним не все так просто. Иран отнюдь не выглядит жертвой терроризма, ищущей защиты у более сильных государств. Более того, Иран желает видеть себя своеобразным центром, вокруг которого формировались бы силы, оппозиционные Соединенным Штатам. Именно для того, чтобы успешно играть роль такого центра, Иран стремится вступить в Шанхайскую организацию сотрудничества.
Почему я заговорил о желании Ирана стать неким центром? Только лишь исходя из анализа поведения и заявлений руководства этой страны.
Буквально на днях аятолла Ахмад Джанатти, входящий в высшее руководство Ирана, призвал к созданию «единого фронта, задачей которого будет спасение человечества от «западных угроз». Он сделал это на встрече с послом Индии, где заявил, что «Запад поднял знамя террора. В ответ нации Востока должны объединить свои военные, экономические и культурные потенциалы. Только это может спасти род человеческий от катастрофы».
О «нациях Востока» первыми заговорили не иранские аятоллы. Об этом уже говорили большевики, стремившиеся расширить базис своей революции, а также руководители нацистской Германии, поднимавшие арабские племена на борьбу с «империалистическими угнетателями».
Необходимо отметить, что нынешние участники ШОС избегают конфронтационной риторики. Они предпочитают говорить об абстрактной угрозе терроризма, о неназванных силах, могущих дестабилизировать ситуацию в регионе действия организации. А этот регион составляет 61 процент территории Евразии. Его совокупный демографический потенциал представляет собой четверть населения всей планеты, а экономика включает в себя самую мощную после американской экономику Китая. Весьма солидный регион.
Что произойдет в том случае, если Иран будет принят в члены ШОС? Возможны два варианта. Первый вариант – не произойдет ничего экстраординарного. Иран, по крайней мере, в рамках своего членства в ШОС не будет применять свою воинственную риторику. Руководители Ирана могут сосредоточиться на одном направлении – распространении своего влияния на мусульманские республики, прежде входившие в состав СССР, влияния, главным образом, гуманитарного характера, развивая культурное и экономическое сотрудничество с ними. Это на первый взгляд безобидное взаимодействие может оказать отсроченное воздействие на слабые пока что государства, подготавливая почву для более решительных действий.
Вариант второй может означать попытку со стороны Ирана втянуть мусульманские республики Средней Азии в свою орбиту. Этот вариант вызвал бы противодействие со стороны России и главным образом Китая.
Дело в том, что Китай не имеет никаких побудительных мотивов для действительного блокирования с мусульманским миром, тогда как в России есть весьма могущественные силы, ориентированные на так называемое евразийство.
Если даже бегло ознакомиться с различными российскими интернет-ресурсами, посвященными евразийской идеологии, то можно отчетливо ощутить те политические тренды, которые вполне могут реализоваться при наступлении определенных политических условий внутри России. Достаточно прочитать о недавнем визите в Сирию и Ливан российской делегации. Состав этой группы заслуживает того, чтобы огласить его: редактор газеты «Завтра» Александр Проханов, редактор отдела общественной безопасности «Российской газеты» Владимир Богданов, телеведущий Первого российского канала Максим Шевченко и ряд других товарищей. Результаты этой поездки до сих пор проявляются в виде статей не только в России, но и на Ближнем Востоке, например, на хамасовском сайте «Палестинский информационный центр».
От всего этого Китай дистанцируется. У него в прошлом было слишком много проблем в Восточном Туркестане, чтобы еще раз пытаться разыграть исламскую карту в международных отношениях.
Что ждет Шанхайскую организацию сотрудничества - покажет время. Пока же члены ШОС напоминают героев китайской сказки, договорившихся на встречу Нового года принести по чайнику водки. Помнится, что каждый из них принес чайник воды, понадеявшись на то, что этого никто не заметит. Всю новогоднюю ночь персонажи сказки пили чистую воду из котла, в который они вылили принесенное с собой.
