БЛЕСК и НИЩЕТА. К ГАСТРОЛЯМ БАЛЕТА МАРИИНСКОГО ТЕАТРА
Культура
В театре последнее время выдвинулась Виктория Терешкина. Она заметно развивается от спектакля к спектаклю, владеет русской классической школой. Ее форма танца безупречна, у балерины есть апломб. Терешкина достойно представляет стиль и благородную манеру русской классической школы. Но ее исполнение однообразно, я пока не чувствую в танцовщице подлинной актерской индивидуальности, масштаб ее дарования кажется мне ограниченным.
Екатерина Осмолкина - легкая, воздушная, оказалась единственной приемлемой исполнительницей сильфиды в «Шопениане», замечательно танцевала «русскую» солистку в «Серенаде». Проблема та же, что и у Терешкиной: ограниченный масштаб таланта. Даже предположить нельзя, что одна из них поднимется до уровня настоящей примы-балерины Мариинского театра.
Олеся Новикова в «Раймонде» нравилась мне больше, чем более опытные исполнительницы Лопаткина и Терешкина. Но пока что трудно определить ее подлинные возможности. Тем более что Новикова в середине второй недели перенесла грипп и некоторое время не выступала.
Особое место занимает молодая танцовщица Алина Сомова, которую привезли на гастроли как восходящую звезду театра. Во всяком случае, она танцевала все главные партии почти наравне с Вишневой и Лопаткиной.
Сомова своего рода феномен: спина не «поставлена», руки, ноги и голова при пируэтах «разлетаются» в разные стороны, колени не вытянуты, но крутит фуэте! И не падает! И никого не сбила с ног! А в «Пахите» я именно этого и ждала. Танцует неряшливо, манера вообще отсутствует, формы нет, апломба нет, актерского дарования – тоже.
Должна, справедливости ради, отметить, что к концу второй недели несколько «собралась» даже Сомова. «Вальс» в «Серенаде» она станцевала вполне прилично, хотя и бесцветно. Девочка по природе способная, но, вероятно, ее надо сначала научить танцевать, а затем выпускать хотя бы в вариациях. И она – будущее этого театра...
Не просто инородным телом, но непозволительным явлением в театре является Елена Шешина, танцевавшая только в балете Форсайта. Не хотелось бы обижать танцовщицу, но как с такой фигурой, провинциальной напористостью и отсутствием всякого сценического обаяния она могла оказаться танцовщицей Мариинского театра? В антракте и критики, и зрители спрашивали друг друга в недоумении: «А это кто?»
Но случались и счастливые неожиданности. «Открытием» гастролей оказалась Екатерина Кандаурова. Высокая, красивая, с породистыми чертами лица и благородной манерой исполнения, она замечательно танцевала вариации в «Баядерке», «Пахите» и «Дон Кихоте». Я уже писала о выступлении Кандауровой в «Рубинах». Особый шик исполнения, искусство мгновенной импровизации, умение «подать» себя – пусть королева «полусвета», но все равно – королева! – сделали Кандаурову любимицей публики.
Не менее удачным оказалось ее выступление в роли Ангела Смерти в «Серенаде» Баланчина. Ореол мистики сопутствовал ее танцу, красивому в каждом движении. Я не видела Кандаурову в большом балете, поэтому трудно пока составить окончательное мнение о танцовщице. Но сегодня она, несомненно, обладает самой яркой индивидуальностью среди молодых танцовщиц Мариинского театра.
Среди танцовщиков-мужчин по-прежнему выделяются Андриан Фадеев, Игорь Колб, Евгений Иванченко.
Но кто идет на смену?
Конечно, Леонид Сарафанов – великолепный танцовщик. Его первое выступление в роли Солора в акте «Теней», темпераментное, эффектное, всем запомнилось. Но Сарафанов, к сожалению, танцует вне смысла балета. Особенно это было заметно, когда он вышел в роли Раба в отрывке из «Корсара».
Иванченко в роли Конрада держался так, будто выступает в спектакле, а не в концертном отрывке. Сарафанов вышел на сцену только для того, чтобы показать себя, свои прыжки, свои вращения. К партнерше относился как к досадной помехе. Если Сарафанов не будет сознательно строить свою роль, как он сделал это в «Рубинах», то рискует остаться «мастером вариаций». Жаль, танцовщик талантливый.
Хуже обстояло дело с Антоном Корсаковым. Не обладая такой совершенной техникой и таким исполнительским азартом, как Сарафанов, Корсаков вообще танцевал все партии одинаково деловито и сосредоточенно - как репетицию, на которой надо только проверить сцену и поддержки с партнершей.
«Неужели русская балетная школа больше не растит выдающихся танцовщиков-мужчин? И почему так мало настоящих балерин в труппе?» - спросила меня Анна Киссельгоф, известный американский балетный критик, которая любит искусство балета в целом и русский балет в частности. «Если мама не приведет в школу Барышникова, то никакой педагог не вырастит его из заурядного ученика», - пробовала я объяснить ситуацию. На самом же деле не только в мамах дело (хотя и в них, естественно). В театре потеряно принципиальное отношение к артисту на сцене как к участнику всего спектакля в целом. Молодые танцуют «сами по себе», на публику.
В конце второй недели в «Этюдах» Черни солировал еще один молодой танцовщик - Владимир Шкляров. По нескольким выступлениям в балетах Баланчина о нем создалось благоприятное впечатление. У него есть все задатки стать танцовщиком на роли благородных и романтических героев, каким в театре сегодня, по большому счету, является только Фадеев.
Молодой танцовщик Александр Сергеев – явно творческая и нестандартная личность. Из него можно и нужно растить ведущего солиста. Шкляров и Сергеев на сегодняшний день вселяют надежду, что «не погиб еще тот край».
Я выделяю общие проблемы исполнения молодых танцовщиков не потому, что мне хочется подчеркнуть их недостатки, а потому, что они – будущее труппы. Но их надо внимательно и с любовью растить. Когда они станут мастерами, на них будет равняться молодежь. Новые девочки будут смотреть на Сомову и думать, что так и надо танцевать... Боже, спаси и сохрани великую русскую труппу! Надеяться, по-видимому, больше не на кого.
Балет Мариинского театра – моя любовь. Видеть, как разваливается труппа, для меня – душевная боль.
Я не отрицаю, что прежний блеск петербургского балета еще освящает современных танцовщиков, которые все равно в целом танцует лучше американских. Но я сравниваю петербургскую балетную труппу сегодня с петербургской труппой вчера. Какой кордебалет, какие составы исполнителей привозил художественный руководитель труппы Олег Виноградов в конце прошлого века в Америку!
Почему сегодня составы исполнителей подобраны с таким безразличием?
Из театра уезжают молодые танцовщики. Разве это не симптом тревоги?
Почему никто не обращает внимания на появившуюся у молодых артистов манеру танцевать «на публику» и думать не о роли, а выигрышной вариации?
Почему сегодня труппа возрождает к новой жизни балеты Баланчина, а хореографию Петипа танцует, как ученик-троечник отвечает урок? В ХХ веке мастера балета и хореографы подняли русский балет на недосягаемую никем высоту. Если сегодня труппа Мариинского театра потеряет умение танцевать классическую хореографию, если современный репертуар будет пополняться только однодневками или западными балетами, созданными 50 лет назад, труппа Мариинского театра потеряет свою уникальность и превратится в заурядную компанию с эклектичным репертуаром. И только отдельные заезжие звезды будут оживлять однообразные будни театра.
Я уже писала, что труппа постепенно гибнет под протекторатом Валерия Гергиева, который как художественный руководитель театра отвечает за ее жизнь и развитие.
Один из оркестрантов театра сделал всеобщим достоянием высказывание Валерия Гергиева на репетициях: «Будешь плохо играть, отправлю играть музыку к балетным спектаклям». От генерального директора и художественного руководителя театра, с таким презрением относящегося к балету, зависит сегодня судьба уникальной балетной труппы.
Я понимаю стремление импресарио Сергея Даниляна, влюбленного в русский балет, показать в Америке замечательную труппу. К сожалению, в самом театре такой задачи, по-видимому, перед собой не ставили, и к гастролям подготовились наспех. Выступления труппы в Нью-Йорке показали не только ее блеск, но и нищету, те пути, по которым идет разрушение.
Искусство балета, в первую очередь искусство балета Мариинского театра, многие годы в прошлом веке было духовной сокровищницей общества, хранившей моральные ценности, идею и образ непреходящей красоты. Разрушение петербургского балета – это разрушение одной из главных ценностей русской культуры.
Екатерина Осмолкина - легкая, воздушная, оказалась единственной приемлемой исполнительницей сильфиды в «Шопениане», замечательно танцевала «русскую» солистку в «Серенаде». Проблема та же, что и у Терешкиной: ограниченный масштаб таланта. Даже предположить нельзя, что одна из них поднимется до уровня настоящей примы-балерины Мариинского театра.
Олеся Новикова в «Раймонде» нравилась мне больше, чем более опытные исполнительницы Лопаткина и Терешкина. Но пока что трудно определить ее подлинные возможности. Тем более что Новикова в середине второй недели перенесла грипп и некоторое время не выступала.
Особое место занимает молодая танцовщица Алина Сомова, которую привезли на гастроли как восходящую звезду театра. Во всяком случае, она танцевала все главные партии почти наравне с Вишневой и Лопаткиной.
Сомова своего рода феномен: спина не «поставлена», руки, ноги и голова при пируэтах «разлетаются» в разные стороны, колени не вытянуты, но крутит фуэте! И не падает! И никого не сбила с ног! А в «Пахите» я именно этого и ждала. Танцует неряшливо, манера вообще отсутствует, формы нет, апломба нет, актерского дарования – тоже.
Должна, справедливости ради, отметить, что к концу второй недели несколько «собралась» даже Сомова. «Вальс» в «Серенаде» она станцевала вполне прилично, хотя и бесцветно. Девочка по природе способная, но, вероятно, ее надо сначала научить танцевать, а затем выпускать хотя бы в вариациях. И она – будущее этого театра...
Не просто инородным телом, но непозволительным явлением в театре является Елена Шешина, танцевавшая только в балете Форсайта. Не хотелось бы обижать танцовщицу, но как с такой фигурой, провинциальной напористостью и отсутствием всякого сценического обаяния она могла оказаться танцовщицей Мариинского театра? В антракте и критики, и зрители спрашивали друг друга в недоумении: «А это кто?»
Но случались и счастливые неожиданности. «Открытием» гастролей оказалась Екатерина Кандаурова. Высокая, красивая, с породистыми чертами лица и благородной манерой исполнения, она замечательно танцевала вариации в «Баядерке», «Пахите» и «Дон Кихоте». Я уже писала о выступлении Кандауровой в «Рубинах». Особый шик исполнения, искусство мгновенной импровизации, умение «подать» себя – пусть королева «полусвета», но все равно – королева! – сделали Кандаурову любимицей публики.
Не менее удачным оказалось ее выступление в роли Ангела Смерти в «Серенаде» Баланчина. Ореол мистики сопутствовал ее танцу, красивому в каждом движении. Я не видела Кандаурову в большом балете, поэтому трудно пока составить окончательное мнение о танцовщице. Но сегодня она, несомненно, обладает самой яркой индивидуальностью среди молодых танцовщиц Мариинского театра.
Среди танцовщиков-мужчин по-прежнему выделяются Андриан Фадеев, Игорь Колб, Евгений Иванченко.
Но кто идет на смену?
Конечно, Леонид Сарафанов – великолепный танцовщик. Его первое выступление в роли Солора в акте «Теней», темпераментное, эффектное, всем запомнилось. Но Сарафанов, к сожалению, танцует вне смысла балета. Особенно это было заметно, когда он вышел в роли Раба в отрывке из «Корсара».
Иванченко в роли Конрада держался так, будто выступает в спектакле, а не в концертном отрывке. Сарафанов вышел на сцену только для того, чтобы показать себя, свои прыжки, свои вращения. К партнерше относился как к досадной помехе. Если Сарафанов не будет сознательно строить свою роль, как он сделал это в «Рубинах», то рискует остаться «мастером вариаций». Жаль, танцовщик талантливый.
Хуже обстояло дело с Антоном Корсаковым. Не обладая такой совершенной техникой и таким исполнительским азартом, как Сарафанов, Корсаков вообще танцевал все партии одинаково деловито и сосредоточенно - как репетицию, на которой надо только проверить сцену и поддержки с партнершей.
«Неужели русская балетная школа больше не растит выдающихся танцовщиков-мужчин? И почему так мало настоящих балерин в труппе?» - спросила меня Анна Киссельгоф, известный американский балетный критик, которая любит искусство балета в целом и русский балет в частности. «Если мама не приведет в школу Барышникова, то никакой педагог не вырастит его из заурядного ученика», - пробовала я объяснить ситуацию. На самом же деле не только в мамах дело (хотя и в них, естественно). В театре потеряно принципиальное отношение к артисту на сцене как к участнику всего спектакля в целом. Молодые танцуют «сами по себе», на публику.
В конце второй недели в «Этюдах» Черни солировал еще один молодой танцовщик - Владимир Шкляров. По нескольким выступлениям в балетах Баланчина о нем создалось благоприятное впечатление. У него есть все задатки стать танцовщиком на роли благородных и романтических героев, каким в театре сегодня, по большому счету, является только Фадеев.
Молодой танцовщик Александр Сергеев – явно творческая и нестандартная личность. Из него можно и нужно растить ведущего солиста. Шкляров и Сергеев на сегодняшний день вселяют надежду, что «не погиб еще тот край».
Я выделяю общие проблемы исполнения молодых танцовщиков не потому, что мне хочется подчеркнуть их недостатки, а потому, что они – будущее труппы. Но их надо внимательно и с любовью растить. Когда они станут мастерами, на них будет равняться молодежь. Новые девочки будут смотреть на Сомову и думать, что так и надо танцевать... Боже, спаси и сохрани великую русскую труппу! Надеяться, по-видимому, больше не на кого.
Балет Мариинского театра – моя любовь. Видеть, как разваливается труппа, для меня – душевная боль.
Я не отрицаю, что прежний блеск петербургского балета еще освящает современных танцовщиков, которые все равно в целом танцует лучше американских. Но я сравниваю петербургскую балетную труппу сегодня с петербургской труппой вчера. Какой кордебалет, какие составы исполнителей привозил художественный руководитель труппы Олег Виноградов в конце прошлого века в Америку!
Почему сегодня составы исполнителей подобраны с таким безразличием?
Из театра уезжают молодые танцовщики. Разве это не симптом тревоги?
Почему никто не обращает внимания на появившуюся у молодых артистов манеру танцевать «на публику» и думать не о роли, а выигрышной вариации?
Почему сегодня труппа возрождает к новой жизни балеты Баланчина, а хореографию Петипа танцует, как ученик-троечник отвечает урок? В ХХ веке мастера балета и хореографы подняли русский балет на недосягаемую никем высоту. Если сегодня труппа Мариинского театра потеряет умение танцевать классическую хореографию, если современный репертуар будет пополняться только однодневками или западными балетами, созданными 50 лет назад, труппа Мариинского театра потеряет свою уникальность и превратится в заурядную компанию с эклектичным репертуаром. И только отдельные заезжие звезды будут оживлять однообразные будни театра.
Я уже писала, что труппа постепенно гибнет под протекторатом Валерия Гергиева, который как художественный руководитель театра отвечает за ее жизнь и развитие.
Один из оркестрантов театра сделал всеобщим достоянием высказывание Валерия Гергиева на репетициях: «Будешь плохо играть, отправлю играть музыку к балетным спектаклям». От генерального директора и художественного руководителя театра, с таким презрением относящегося к балету, зависит сегодня судьба уникальной балетной труппы.
Я понимаю стремление импресарио Сергея Даниляна, влюбленного в русский балет, показать в Америке замечательную труппу. К сожалению, в самом театре такой задачи, по-видимому, перед собой не ставили, и к гастролям подготовились наспех. Выступления труппы в Нью-Йорке показали не только ее блеск, но и нищету, те пути, по которым идет разрушение.
Искусство балета, в первую очередь искусство балета Мариинского театра, многие годы в прошлом веке было духовной сокровищницей общества, хранившей моральные ценности, идею и образ непреходящей красоты. Разрушение петербургского балета – это разрушение одной из главных ценностей русской культуры.
comments (Total: 31)
это замечал, кроме сидящих в директорских ложах.
песок уже с Вас сыпится, а Вы все не уйметесь свою ересь писать.
Сомова чудесная, как перышко, какой, к черту, апломб, о чем Вы???
Плисецкой, значит, самое то, а Вам, прям, ну, невозможно угодить.
Как же надоело читать этот бред, как до конца текста дошла - сама не понимаю.
Стыдно должно быть за такую необъективную оценку.