Female dandy
Одной из таких является итальянка Луиза Казати (1881-1957). Она была весьма эксцентричной дамой и стала европейской знаменитостью в начале прошлого века. Много путешествовала: Париж, Рим, Венеция, Капри, Новый Свет. Луиза обзаводилась дворцами и экзотическими животными. Три десятилетия подряд удивляла Европу: на ее приемах обнаженные слуги и служанки прикрывали свою наготу лишь небольшими золотыми листиками, восковые фигуры сидели в качестве гостей за обеденным столом, а живая змейка украшала точеную шею Луизы. Но ее любимым развлечением, которое поражало умы современников и удивляет сейчас, были ночные прогулки по площади Сан-Марко в Венеции. Синьора Казати гуляла в мехах, наброшенных на голое тело. На поводке она вела двух гепардов в ошейниках, инкрустированных крупными алмазами.
Художники писали ее портреты, поэты воспевали странную красоту Луизы, дизайнеры мечтали о ее покровительстве. Среди выдающихся мастеров искусства, с которыми она дружила: итальянский драматург, поэт, писатель Габриэль д’Аннунцио, французский художник Ван Донген, фотограф Ман Рей, поэт Жан Кокто, голливудский художник русского происхождения Эрте и многие, многие другие. Некоторые из них были ее близкими друзьями, некоторые - возлюбленными, а некоторые - просто поклонниками, но все подпадали под обаяние Луизы Казати и считали ее своей музой. Как-то она до смерти напугала Артура Рубинштейна, с которым потом подружилась, организовала выставку футуриста Маринетти, на вернисаже которой играл Морис Равель.
Леон Бакс называл ее “female dandy” и рисовал эскизы для ее туалетов. Она тратила состояние на балы и маскарады, которые стали легендарными. На одной вечеринке в ее венецианском палаццо Воцлав Нижинский пригласил танцевать Айседору Дункан. Пикассо бывал у нее на вилле около Рима. Марсель Пруст интересовался ее личностью. Она произвела в Париже неизгладимое впечатление на писательницу Колетт и модельера Коко Шанель. Везде, где бы Луиза ни появлялась, она порождала модные влияния, будоражила воображение и поселяла надежду в умах умирающей европейской аристократии. И, без сомнения. она была самой скандальной женщиной Европы своего времени.
Современники относились к ней по-разному: одни называли ее эксцентричной чудачкой, ведьмой и медузой-горгоной, другие видели в ней художественно одаренную натуру и эстетку.
Луиза Казати была худой и высокой. Иногда красила волосы в фиолетовый цвет, пышная грива обрамляла бледное лицо. У нее были громадные зеленые глаза и всегда ярко накрашенные губы. Для усиления эффекта она наклеивала длиннющие ресницы и накладывала на веки черные тени, в глаза она капала белладонну, которая расширяет зрачки, поэтому они (глаза) таинственно мерцали.
В 20-е годы Казати произвела сенсацию в Нью-Йорке и Голливуде, где познакомилась с кумиром экрана Джоном Барримором и магнатом прессы Уильямом Рандольфом Херстом. Ее личность была настолько интригующей, что экранный образ и характеры героинь немого кино, которые играла звезда Тедда Бара, был построен, так сказать, “по мотивам” жизни Казати. Элизабет Тейлор, Ингрид Бергман, Вивьен Ли исполняли роли, основанные на фактах ее биографии.
Луиза Амман родилась в рубашке. Ее отец, Альберто Амман, был крупным промышленником. Он владел фабрикой, производящей хлопчатобумажные ткани, которую основал еще его отец, австриец. Альберто Амман возглавлял Ассоциацию итальянской хлопчатобумажной промышленности. Когда ему было 32 года, он женился на Лючии Бресси, уроженке Вены из австрийско-итальянской семьи. Через год у них родилась дочь Франческа, а еще через год - вторая дочь, которую назвали Луизой Аделе Розой Марией. Родители были заметными людьми в итальянском обществе. Король пожаловал Альберто графский титул.
Считается, что маленькая Луиза была замкнутым ребенком и не любила ездить в гости. Она с удовольствием рисовала и интересовалась жизнью “Сумасшедшего короля” Людвига Баварского и французской актрисы Сары Бернар. Была очень привязана к матери и беседы с ней предпочитала всему. Мать, светская красавица, модница, любила дочерей и восхищалась рисунками Луизы, которая могла часами рассматривать вечерние туалеты и драгоценные украшения. Лючия обожала жемчуг, Луиза в будущем станет носить жемчужные ожерелья в несколько рядов. Для нее этот жемчуг будет связан с воспоминаниями о матери, которая весной 1894 года в возрасте 37 лет скоропостижно скончалась. Отец Луизы пережил жену всего на два года.
После смерти родителей молодые девушки стали богатейшими наследницами Италии. Дядя Эдуардо Амман, их опекун, выдал племянницу в 1900 году замуж за Камилло Казати Стампа ди Сончино, молодого маркиза из Милана, потомка старинного рода. Медовый месяц молодые провели в Париже, где проходила Всемирная выставка, потом поселились на вилле Камилло Казати. Муж любил охоту, Луиза вела светскую жизнь и увлекалась спиритическими сеансами. Через год у четы родилась единственная дочь Кристина.
В ранние годы ничего не предвещало бурного будущего Луизы, ее экзальтированного характера, пристрастия к роскошным шоу, карнавалам, балам, бесконечным изменениям своей внешности. Наверно, она хотела быть замеченной. Она вдруг почувствовала, что обладает удивительным умением “прятаться за костюм” и в этом самом костюме отличаться от всех остальных. У нее были деньги, они делали ее независимой. Луиза была щедрым человеком с ярко выраженным стремлением к красоте.
Увлечение теософией и оккультизмом было тогда в моде. И в Петербурге, и в Риме, и в Бостоне, и в Нью-Йорке публика гадала, общалась с духами, спрашивала про будущее. Луиза Казати сохранила интерес к спиритизму на всю жизнь. Гадалки и астрологи были ее лучшими друзьями и жили за ее счет годами. Среди предметов, которые маркиза увезла с собою в Лондон, когда практически лишилась состояния, был футляр из хрусталя, в котором хранилась фаланга пальца Святого Петра, которую он кинул, как утверждала Казати, во время спиритического сеанса на стол.
У Казати была предшественница - некая Кристина Тривульцио, героиня итальянской творческой богемы XIX века. У нее тоже были огромные блестящие глаза, и она тоже увлекалась общением с потусторонним миром. Правда, Кристина умерла лет за десять до рождения Луизы, но все, и сама маркиза, видели необычайное сходство этих двух женщин. Скорее всего, Луиза назвала дочь Кристиной в честь синьоры Тривульцио.
Судьба дочери будет непохожа на судьбу матери. В 1925 году она выйдет замуж за Фрэнсиса Джона Кларенса Уэстерна Плантагенета, виконта Гастингса и поселится в Англии. В 1928 году родит девочку, которую назовет Мурея. Внучка маркизы будет находиться рядом с ней в последние годы ее жизни. Кристина расстанется с Гастингсом, выйдет замуж второй раз и умрет в 51 год.
Но это в будущем, а сейчас...
На третьем году замужества в жизни Луизы появился Габриэль д’Аннунцио, известный европейский поэт, романист, драматург. Он обожал женщин, за ним числились бесконечные романы с признанными красавицами, дамами света и полусвета, в том числе и с актрисой Элеонорой Дузе.
Д’Аннунцио, невысокого роста и лысый, увлек маркизу своей страстью и литературой. Она встречалась с ним открыто. Вместе они принялись “раскрашивать” жизнь друг друга: писатель называл Луизу “Корой” (греческое имя богини Ада, и позже - одна из героинь Маркиза де Сада) и “небесной, божественной маркизой”. Свои чувства - с разной степенью накала - Казати и д’Аннунцио пронесут до конца, до смерти поэта на семьдесят четвертом году жизни.
Луиза Казати - женщина удивительной красоты, - писал влюбленный д’Аннунцио. - Когда я спросил, с каким ощущением носит она свою гордую маску, она ответила, что ей кажется, будто, проходя, она с триумфом оставляет свой образ в самом воздухе, словно бы это гипс или воск, и таким образом увековечивает себя всюду, где бы ни побывала. В этих словах она выразила, быть может, безотчетное стремление к власти и к бессмертию, свойственное всякой красоте. Не только с каждым шагом, но и с каждым мимолетным жестом Кора оставляла свой облик в моей бессмертной душе”.
Свой особый стиль жизни Луиза Казати “подхватила”, конечно, у д’Аннунцио. Атмосферу, которой окружал себя поэт, можно представить по списку, сделанному кредиторами, которые увидели арфу в замшевом чехле, клыки дикого кабана, позолоченную статуэтку Антиноя, алтарные дверцы, японские фонарики, шкуру белого оленя, двадцать два ковра, коллекцию старинного оружия, расшитую бисером ширму.
Романтическая связь этой пары широко обсуждалась на страницах европейских газет. А Луиза тем временем стала создавать свой имидж - имидж героини волшебных сказок, своеобразной феи. Она завела экзотических животных: леопардов, обезьян, змей и телохранителей-нубийцев. В предвоенной Европе была самой декаденствующей дамой. И никто тогда не понимал, что цель маркизы Казати - не скандал, а место в анналах вечности.
Луиза Казати была постоянно занята поиском талантов, которым она покровительствовала. К художникам у маркизы было одно требование - умение трансформировать ее облик в новом направлении. Она прошла путь от богатой дамы-аристократки до символа эпохи. Луиза активно участвовала в художественном процессе тех лет. Многие художники обязаны ей своим первым признанием, она помогала деньгами и всячески продвигала своих протеже, которые иногда становились ее возлюбленными. А иногда - просто друзьями.
Она постоянно интересовалась новыми формами искусства, авангардом. Трудно было утолить ее постоянную жажду новизны. Поклонники красоты “Belle Époque” в одно прекрасное утро обнаружили себя безнадежно устаревшими, а маркиза, можно сказать, несла знамя радикальной артистической свободы начала XX века и звала на художественные баррикады.
Казати была спонсором, как мы сейчас говорим, для бесчисленного количества художников, которых она поддерживала и вдохновляла на протяжении почти 30 лет, среди них - русская художница Наталья Гончарова и скульптор Павел Трубецкой.
Она построила и отреставрировала несколько удивительных домов. Это, прежде всего, дворец Веньеров, Palazzo dei Leoni на Большом канале в Венеции. Полуразвалившийся дворец казался унылым, но для маркизы и ее денег - это не было проблемой! Она укрепила постройку, но сохранила дух старины. Создала интерьеры и разбила прелестный сад, который потом будет фигурировать в фильме Жана Кокто “Орфей”. В этот сад запустила двух гепардов. Сюда же из других особняков переехали борзые, так что получился невероятный зоопарк с дроздами-альбиносами, попугаями, павлином, тоже альбиносом, собаками, обезьянками и кошками.
Современники отмечали, что животные любили Луизу, уважали и беспрекословно слушались. Гепарды и змеи были не только постоянной темой гостей и знакомых маркизы, но и всей итальянской прессы. Несмотря на бесконечные разговоры о чудачествах маркизы, венецианцы “приняли” ее, признали своей. Еще бы! Как только на водах Большого канала появлялась гондола, в которой Луиза восседала в умопомрачительных нарядах в обнимку с гепардами, туристы замирали от восторга. Вскоре Казати настолько слилась с атмосферой города, что устраивала балы прямо на площади Сан-Марко.
Спустя десятилетия это палаццо приобретет Пегги Гугеннхейм и превратит его в музей “The Peggy Guggenheim Collection”, собрание американского и европейского искусства первой половины XX века.
В Париже маркиза приобрела “Palais Rose”, особняк, облицованный красным мрамором. Она превратила его черно-белые комнаты в частную галерею, где развесила 130 работ, портретов прекрасной хозяйки. Здесь жили многочисленные сиамские, сибирские, персидские и прочие кошки, огромный сад сторожил мастифф Анджелина и бегали борзые в ошейниках с бриллиантами. У входа в Palas Rose стояли две отлитые из золота газели.
Знаменитая Айседора Дункан вспоминала в своих мемуарах “Моя жизнь”: “Я вошла в вестибюль, отделанный в греческом стиле, и села, ожидая появления маркизы. Внезапно я услышала тираду немыслимо вульгарных выражений, обращенных ко мне. Я огляделась и увидела зеленого попугая. Он сидел на жердочке, не привязанный. Я поспешно поднялась и перешла в соседнюю гостиную, решив подождать маркизу там. И вдруг до меня донеслось угрожающее рычание рррр! Передо мной стоял белый бульдог. Он тоже был не на цепи, и я выбежала в соседнюю залу, устланную и увешанную медвежьими шкурами. Здесь я услышала зловещее шипение: в клетке медленно поднималась и шипела на меня огромная кобра.”
Кажется, маркиза любила животных больше, чем людей. А из последних, скорее, предпочитала мужчин. Подруг у нее не было, только несколько приятельниц. Известно, что во время парижского маскарада, устроенного Казати в честь графа Калиостро, за попытку скопировать ее платье маркиза закрыла некую даму в шкафу на весь вечер.
На вилле на Капри - Villa San Michele - она принимала Сергея Дягилева, художницу Тамару де Лемписка и многих других знаменитостей.
Балы и карнавалы маркиза начала устраивать еще во владениях Казати, с которым она в 1914 году разъехалась, а в 1924 развелась. В начале века было модно освежать в духе какой-нибудь эпохи интерьеры, на пригласительном билете писать “Одежда в стиле древней Греции” или “Одежда в стиле английской охоты”, и т.п.
Луиза готовилась к своим мероприятиям серьезно и тратила на это значительные суммы. В 1905 году публика ахнула при виде Казати в облике византийской императрицы Феодоры (супруги Юстиниана), известной нам по сохранившимся мозаикам. Ее лицо и весь облик - костюм, драгоценности - были один к одному похожи на портреты из Равенны.
В другой раз разразился скандал, когда на маскарад в присутствии королевской четы в Квиринальском дворце маркиза прибыла в сверкающем платье из золотого шитья: двор интересовался не монархом с супругой, а Луизой. Какое нарушение протокола! Любимой одеждой этой эксцентричной богачки была леопардовая мантия, накинутая на голое тело! Радикально и минималистски выразительно! Эпатаж и еще раз - эпатаж!
Обеды и ужины у Казати были тоже с “фишкой”: хозяйка усаживала за стол вместе с гостями восковых кукол. Перед тем как изготовить свою точную копию из воска в стиле экспонатов музея Мадам Тюссо, Казати купила еще одну куклу - копию несчастной баронессы Марии Вечеры, которую в 1889 году в замке Майерлинг застрелил ее возлюбленный, принц Рудольф, сын императора Франца Иосифа I. Казати развлекалась и поочередно усаживала этих кукол за стол. Что думали гости, находясь по соседству с немыми прекрасными созданиями? Свою копию Луиза одевала так же, как себя... Предполагаю, что раз маркиза увлекалась магией, то у двойников могла быть какая-то тайная функция.
Скандальную славу Казати придали события, связанные с чередой ее балов 1927 года. Об одном из них, майском, рассказала помощница Айседоры Дункан Мэри Дести в книге “Нерассказанные истории”: “Мы прибыли около полуночи. Нам показалось, что перед нами возникло сказочное видение. Дом был окружен гирляндами крохотных электрических лампочек. По тропинкам сновали лакеи в роскошных, шитых золотом камзолах, атласных штанах и шелковых чулках. В доме собрались все звезды “Комеди Франсез” и самые знаменитые поэты и художники того времени. Прием поражал великолепием. Лица маркизы не было видно под маской, из-под которой сверкали под стать бриллиантам, усыпавшим руки, шею и плечи, огромные глаза. Как сомнамбула, прошла она по залам, раскланиваясь со всеми, будто одна из приглашенных. Это был бал “Золотой розы”. В память об увиденном я долго хранила золотую розу, внутри которой находилась крошечная капсула с розовой эссенцией. Золотые цветки раздавали гостям перед разъездом”.
Однако всему приходит конец. К 1930 году у Казати оказались громадные долги -25 или 30 миллионов. Она распродала свое состояние (одну из золотых газелей купила Коко Шанель) и при поддержке своей внучки провела последние годы в Лондоне, окруженная друзьями и эксцентричная, как всегда.
Старость обедневшей маркизы была достойной. Луиза не сожалела о потерянном, не ныла и, продолжала притягивать к себе людей. Последние пятнадцать лет довольствовалась простым диваном, набитым конским волосом, старой ванной и часами с кукушкой. Она составляла коллажи из газетных и журнальных вырезок, и, говорят, ее творчество было ярким и оригинальным.
С ней жили пять ее любимых пекинесов. Времена были тяжелые - Вторая мировая война, порой ей нечего было есть, но пищу для собак она доставала у знакомых, друзей, бакалейщиков. 1 июня 1957 года Луизы Казати не стало. Она умерла по окончании спиритического сеанса - ее то ли любимого развлечения. то ли серьезного занятия. Внучка одела ее в легендарный леопардовый плащ. Последний друг маркизы Сидни Фармер принес для нее новые накладные ресницы и чучело любимого пекинеса, который устроился в ногах хозяйки. Загадочная маркиза покоится в Лондоне на Бромптонском кладбище.
Нельзя сказать, чтобы биографы и журналисты разгадали тайну ее личности, поняли психологические мотивы, которые ею руководили, отсканировали ее и просветили рентгеном, а тем временем влияние Казати, ее мифа и декадентского обаяния растет и растет.
В ноябре 1995 портрет маркизы, работы Болдини (1908) был продан на аукционе Christie’s в Нью-Йорке. Покупатель - знаменитый композитор Сэр Эндрю Вебер заплатил за него полтора миллиона долларов. На полотне маркиза изображена вместе со своими любимыми борзыми. Работа пользовалась большим успехом в Лондоне.
Несколько лет спустя в Art Gallery города Онтарио проводили опрос зрителей. Оказалось, что посетители выделяют портреты Казати (художник Агестус Джон) 1919 года среди других полотен.
В 1960 году американский дизайнер Норман Норелл создал коллекцию по мотивам портрета маркизы Ван Донгена.
В 1998 году дизайнер Джон Галльяно создал для Дома Диора линию весна-лето (haute couture), посвященную Луизе.
Уже сейчас, в XXI веке, в Вашингтоне и Калифорнии проходила ретроспектива работ живописца Романе Брукса. Пресса отметила потрет Казати как самую сильную работу этой экспозиции.
Когда в 2001 году в Париже в музее Орсе, проходила выставка, посвященная д’Аннунцио, Казати была представлена работами Болдини (1914) и фотографиями Мана Рея (1922 и 1935).
Эти фотографии были частью экспозиции работ сюрреалистов в Центре Жоржа Помпиду. Тогда же выставлялись работы Маринетти, вдохновленного маркизой.
Зимой 2002 на выставках в Риме и Падуе “Итальянское Арт Нуво” экспонировались скульптуры, моделью для которых служила Луиза.
Дизайнер Джон Галльяно возвращался к ее образу в 2001 и 2006 годах. Одно из платьев этой коллекции выставлялось в Метрополитен-музее.
Летом 2003 итальянский модельер Марко Коретти создал коллекцию “по мотивам” Казати.
Кутюрье Карл Лагерфельд в сентябре 2003 года нарисовал цикл “Казати” для специального выпуска fashion-приложения “New York Times”. И в 2004, и в 2005, и 2006, и в 2007 о Казати писали “Вог” и “W magazine”. А ее влияние чувствовалось в работах Джорджио Армани, Тода, Ива Сент Лорана, Александра Мак Куина.
В январе этого года Gucci выпустила линию обуви “Casati”, а Равен Кауффман показал сумки, заставляющие вспомнить роскошь и экзотику маркизы.
Казати, у нас на глазах она становится настоящей поп-звездой, поп-иконой, брендом. Конфеты с ее именем раскупили мгновенно. Кондитеры утверждают, что, заказав коробку “Casati”, ждать исполнения заказа придется три года. Что ж, прямо по поговорке - обещанного три года ждут!
