О КНИГАХ, КНИЖНИКАХ и БЕСКОНЕЧНОЙ МАГИИ ЧТЕНИЯ
Проблема активного нечтения была выставлена на национальное обозрение, когда Фонд искусств США сделал печальный вывод: американцы – особенно подростки и молодежь – все меньше читают «для удовольствия». В то же время сноровка к чтению у тех, кто читает всё меньше, пропадает, и работодатели все чаще отмечают, что у их рабочих – недостаток элементарных навыков чтения.
Да, это плохие новости. Но вся ли надежда рухнула или людей будет по-прежнему завлекать литературный ландшафт? И почему мы читаем? Что именно обращает человека в книжного фаната и он читает книгу за книгой? И так – без конца.
Как полуЧаютсЯ
книжники
На это нет ясного ответа. Если бы он был, гораздо больше книг продавалось бы так же классно, как серии «Гарри Поттера» или «Код Да Винчи». Появление истинного постоянного читателя – в какой-то степени магический процесс, на который влияют как внешние силы, так и вспышка воображения. Иметь родителей, которые много читают, помогает стать читателем, но не гарантирует. Преданные учителя и библиотекари также могут способствовать любви к чтению. Но несмотря на распространение книжных обществ и литературных кружков, чтение в конечном счете – частное дело. «Почему люди читают, что они читают – есть великое неизвестное и глубоко личная вещь», - сказала Сара Нельсон, главный редактор журнала «Publishers Weekly».
Не всё, однако, так законспирированно тайной и личной особостью. Вот несколько соображений по поводу того, что именно может превратить человека в заядлого читателя.
«Необыкновенный читатель» выдвигает теорию, что подходящая книга в подходящее время может пробудить пожизненную привычку. (Вымышленная королева воспылала страстью к чтению под воздействием романа Нанси Митфорд «Поиски любви»). Подобная теория – романтический идеал, который разделяют многие библиофилы.
«Зарождение страсти к чтению подобно действию наркотика, но в положительном смысле, - утверждает директор книжных магазинов в Милуоки. – Если вы нашли книгу, которая приохотила вас к чтению, вы немедленно захотите прочесть другую».
Чаще всего подобное переживание случается в детстве. Франсис Спаффорд, британский журналист и критик, пишет, как однажды в его детстве «ряды загадочных черных значков в «Хоббите» (книжка для детей) стали ясными и высвободили дракона, превратившего его в книжного наркомана».
Но что делает эту особую книгу импульсом для непрерывного чтения? Для кого-то это – открытие, что герой книги похож на них или думает и чувствует, как они. Для других, это не столько идентификация с персонажем книги, сколько открытие дальних стран, которое втягивает их в чтение. Иногда мир чтения раскрывается легковесной, развлекательной книгой. Алан Беннетт, которого вы встретили в начале этой статьи, сказал, что он выбрал пустячный роман «Поиски любви» для своей вымышленной королевы, потому что это был первый «взрослый» роман, который он читал для удовольствия. Он сказал, что для него, так же как и для его королевы, эта книга была мостиком, по которому он перешел в царство более серьезной, настоящей литературы: «Имеется множество входов в мир большой литературы, куда вы можете попасть путем чтения того, что с первого взгляда кажется кичем, дешевым чтивом».
Некоторые книги, ставшие феноменом, - вроде серийных изданий «Гарри Поттера» или «Кода Да Винчи» , или – в слегка меньшей степени – большинство книг, рекомендованных книжным телеклубом Опры Уинфри, - могут, соблазняя людей к чтению, создать завзятых книгочеев. Однако скорее всего эти, соблазненные рекламой, читатели просто ждут следующую, рекомендованную им книгу-феномен.
В самом деле, даже после того, как телесуперстар Опра Уинфри посоветует прочесть книгу, продажи других книг того же автора не обязательно повышаются, а уж тем более – не достигают бестселлерного уровня книги, одобренной самой Уинфри. Издатели давно заметили, что нынешний читатель не выбирает самостоятельно новую книгу. Они ждет следующей рекомендации.
Вполне может быть, что для многих людей чтение есть занятие, которое, подобно балету или бейсболу, требует непрерывной практики. Вначале вы читаете с усилием, с напряжением, с трудом, и вот постепенно начинаете сознавать, что это дело вас увлекает.
Рассмотрев, что делает из человека книжника, и установив факт, что читателей становится все меньше, посмотрим, как обстоят дела с читателями и книгами в библиотеках, этих священных хранилищах книг и храме знаний для читателя.
Как завлеЧь ЧитателЯ
в библиотеку
Все знают, что, говоря о библиотеках, мы нынче имеем в виду не только и не столько книги. И никто не знает это лучше, чем женщины в главной информационной будке нью-йоркской Публичной библиотеки на углу 42-й стрит и Пятой авеню. Два наиболее частых вопроса, к ним обращенных:
- Где уборная?
И-
- Как войти бесплатно в интернет?
Так не было еще лет восемь назад. Тогда интересовались в основном поисками книг или периодики.
Сейчас более культурные вопросы будут:
- Как пройти на выставку Керуака?
- Где можно увидеть Гутенбергову библию?
- Где находится последний выпуск журнала «Исследование австралийских туземцев»?
Нынче библиотеки являются почти в той же мере – музеями и подмостками для исполнительских искусств, как и хранилищами письменного слова. Так библиотеки заманивают отпадающего от них читателя.
Этой зимой библиотека на 42-й стрит привлекает читателя выставкой «Блаженная душа: Джэк Керуак на дороге» - экспозиция, созданная на материале библиотечного архива Джэка Керуака.
Напомню читателю этой статьи, что Джэк Керуак – лидер «разбитого поколения», герой хиппистов, один из основателей – своими книгами – контркультуры в США и застрельщик массового увлечения – до сих пор - дзэн-буддизмом.
Выставка хронологически прослеживает бродяжью жизнь Керуака, пользуясь неопубликованными рукописями, фотографиями, журналами и записными книжками. Но самое ценное в этой экспозиции – рулон бумаги, на котором Керуак обычно печатал свой шедевр «На дороге».
В марте читателя-зрителя ожидают новые выставки: к 400-летию со дня рождения английского поэта Джона Мильтона; фотографии исторических мест Франции, снятые в XIX веке Эдуардом Балтусом, - гравюры французских пейзажей. Вы чувствуете приток интеллигентности, когда только решаете, не сходить ли на эти выставки. К библиотеке, где главное привлечение посетителя – книги, эти выставки, особенно две последние, никакого отношения не имеют. Бескнижные экспозиции в Публичной библиотеке напоминают маргинальные выставки из музея Метрополитен. Читатель заменен здесь зрителем, полки с книгами – зрелищным искусством.
То же самое – с другими центральными библиотеками. Их сотрудники из кожи лезут как бы завлечь всё убывающего читателя и обеспечить регулярное посещение библиотек.
Самая привлекательная черта Библиотеки исполнительских искусств, что рядом с Линкольн-центром, - бесплатные просмотры фильмов и музыкальные вечера. Гвоздем зимнего сезона считается концерт российского пианиста Максима Аникушина, игравшего Бетховена и Шуберта.
За фильмами и концертами можно пропустить интригующую коллекцию этой библиотеки искусств. Случайный просмотр карточек каталога обнаружил альбом с театральными программками XIX века – слегка помятыми, со слабым запахом затхлой бумаги, который ни одно изображение на сканере не в силах воспроизвести. Среди них – программка от 17 ноября 1884 года, объявляющая о спектакле «Гамлет» в Бостонском музее с Эдвином Бутом в главной роли.
Напомню, что этот актер – родной брат актера и маньяка Уилкса Бута, убийцы Авраама Линкольна. Эдвин Бут вернулся на музейную сцену через два дня играть Яго в «Отелло», а также титульную роль в «Макбете» позднее тем же вечером.
От библиотек, стародавних книжных хранилищ, перейдем к издателям, которые эти книги выпускают в свет. Как сказалась на них убыль читательского сословия?
Блеск и нищета
издательского дела
В издательском мире Америки царит если не паника, то явная растерянность. Наблюдается потеря ориентации в книжном рынке, смутная идея о том, что ожидает от них читатель, почти полное неведение о запросах, вкусах и предпочтениях публики. В результате отклоняются – наугад – рукописи, которые могли бы иметь коммерческий успех, и принимаются - тоже наугад – тексты в угоду предполагаемому аппетиту массового читателя.
О том, как может ошибаться издатель, отклоняющий потенциальный бестселлер, говорит следующий пример.
Летом 1950 года именитый издатель Альфред Кнопф отказался приобрести англоязычные права на голландскую рукопись после того, как получил от «внутреннего» рецензента особенно резкий разнос этой рукописи. Сочинение было «очень скучное», настаивал рецензент, «тоскливый перечень типичных семейных дрязг, мелочных свар и подростковых эмоций». Продажи были бы мизерные, потому что главные персонажи или не близки американцам, или не особенно привлекательны. «Даже если бы рукопись появилась на свет пятью годами раньше, когда эта тема была актуальна», писал рецензент, «я все равно не вижу и единого шанса для её успеха».
Кнопф был не единственный. «Дневник юной девушки», написанный Анной Франк, был отвергнут 15 другими издательствами перед тем, как Даблдэй опубликовал его в 1952 году. Более 30 миллионов экземпляров сейчас в печати. «Дневник Анны Франк» - одна из самых бестселлерных книг в истории.
И этот прокол в редакторской практике случился в золотой век американских книгопродаж! Что же сказать о сегодняшнем состоянии издательств, вынужденных все время урезывать число издаваемых книг за счет художественной литературы и поставить во главу всех издательских забот и тревог литературу коммерческую, рассчитанную на массового читателя. Хуже всего приходится авторам-новичкам, которых большинство, несмотря на явные достоинства, отвергается с порога, потому что издатели – как никогда раньше – предпочитают уже зарекомендовавших себя писателей незнакомому имени. Но дело не только в издательской «системе», всегда благоволившей известному писателю и с опаской и подозрением взирающей на новое имя. Издатели единогласны в своем наблюдении над нынешним читателем: несмотря на громкую рекламу, его все труднее – намного труднее, чем прежде – улестить на покупку книги нового автора.
Гордость и радость издательств – художественная литература – всегда была на диво плохо приспособлена к той самой индустрии, которая ее поддерживает. Подобно элегантному, но обедневшему аристократу, женатому на нуворишке, серьезная литература или фикшн уже давно субсидируется доходами от коммерческой прозы и документалки. Один снабжает благородство, качество, другой – кеш.
Давление на фикшн внутри издательства все растет. Редакторы, как натренированные ищейки, выискивают рукописи с загадочным и невнятным – тавром бестселлера на них. В самом деле, в 2006 году больше половины всех продаж в категории художественной литературы пришлось на 20 бестселлеров.
Добиваясь внутри издательства поддержки для выбранной ими книги, редакторы конкурируют друг с другом, вышибая лишние доллары на рекламу книги и на самую эффектную обложку. Это значит, что редакторы художественной литературы все чаще становятся бизнесменами и лоббистами. У многих редакторов – чувство вины за то, что они не отстояли талантливого автора, не добившись для него необходимой поддержки издательства.
В наши дни даже авторитетные редакторы, случается, советуют авторам подгонять их сюжеты и персонажи к предполагаемому аппетиту массового читателя.
Но все не так мрачно и безысходно, как кажется. Продажи книг растут, хотя и очень медленно. В прошлом году было продано 3.1 миллиарда книг – на полпроцента больше, чем годом раньше.
Книги часто приговаривали к неминуемой смерти, но они как-то выживали, выбирались из кризисов и аварийных ситуаций и, похоже, будут выживать и дальше. «Я настроен более оптимистично, чем большинство писателей», - сказал Джунот Диаз, автор нашумевшего бестселлера. Чтение переживает кризис, сказал он, потому что вынуждено соревноваться – совершенно несправедливо – с фильмами, телешоу и электронными новинками, чей рекламный бюджет намного превосходит издательский маркетинг. Несмотря на все трудности в этом, по сути, антикнижном мире, книги тем не менее справляются со своей целевой задачей.
