ПАМЯТНЫЕ ДАТЫ - НЕЗАБЫВАЕМЫЕ ИМЕНА

95 лет тому назад, 11 февраля 1913 года, родился заслуженный тренер СССР Владимир Григорьевич Зак, воспитавший не одно поколение замечательных советских шахматистов. Среди его учеников: 10-й чемпион мира Борис Спасский, вице-чемпион Виктор Корчной, чемпион мира среди юношей Валерий Салов, участник финального матча на мировое первенство Гата Камский, чемпион Европы среди юношей Александр Кочиев, чемпионка СССР Лариса Вольперт, ряд известных гроссмейстеров, добившихся высоких результатов (в их числе и чемпион США Алексей Ермолинский).
В 1994 году на 82-м году жизни Владимир Григорьевич покинул этот мир, оставив о себе светлую память. Ежегодно в дни школьных каникул в России проходят фестивали, посвященные памяти выдающегося тренера. Об одном из них рассказывалось в нашей газете в статье «ВОЛШЕБНИК ИЗУМРУДНОГО ГОРОДА» («РБ», 418). Сегодня эту статью можно прочитать на редакционном сайте – www.russian-bazaar.com. В конце статьи приведены слова известного шахматного литератора, международного гроссмейстера Генны Сосонко, который перед тем, как уехать в Голландию в 1973 году, несколько лет проработал рука об руку с Владимиром Григорьевичем.
Как пишет Г.Сосонко, «хороший учитель объясняет, выдающийся – показывает, великий – вдохновляет... Владимир Зак был великим учителем шахмат».
И все же, как бы афористично ни звучала оценка маститого шахматного авторитета, не меньший интерес представляет, на мой взгляд, мнение бывшего ученика В.Г.Зака Алексея Юнеева, который, как он сам пишет, «по воле судьбы, работая тренером, по прошествии времени имеет все больше и больше возможностей оценить высоту достижений Владимира Григорьевича в тренерской деятельности. Как-никак истина познается в сравнении...» Познакомимся с фрагментами этой статьи, размещенной на сайте www.e3e5.com А.Юнеев пытается найти ответ на главный вопрос – в чем секрет тренерских успехов В.Г.Зака? Вот что он пишет: «Существует мнение, что ему было легче работать, чем другим тренерам, поскольку у него всегда оказывались наиболее способные ученики. Многие молодые педагоги считают, что раньше было легче работать, потому что тогда не было компьютеров и связанных с ними проблем и не надо было так напрягаться, изучая теорию дебютов. И конкуренция раньше в шахматах была не такая острая... Наверно, в этих словах есть доля истины, но смешно списывать многолетние успехи выдающегося тренера на эти факторы. Его практическая сила игры была около мастерского уровня, но, наверное, не это предопределяло его успехи, как он часто заявлял в различных выступлениях и в своих книгах, посвященных тренерской работе. Гораздо более существенными факторами были его яркое комбинационное зрение, широкая эрудиция и искусство анализа. При этом, насколько я помню, он был не просто хорошо информирован в области теории дебютов, но и старался сам анализировать наиболее интересные варианты, прежде всего такие, в которых борьба носила острый, динамический характер или было нарушено соотношение сил, например, вариант Рубинштейна в сицилианской защите, ленинградский вариант защиты Нимцовича и т.д. Многие его анализы в области дебюта еще до сих пор цитируются справочниками и энциклопедиями. У него, как и у многих передовых тренеров того времени, были толстые тетради, в которых он своим мелким аккуратным почерком собирал дебютные варианты, выписки из журналов и турнирных бюллетеней и свои собственные разработки. Обычно он старался сам все показывать, но иногда не хватало времени, и тогда он давал ту или иную тетрадь в руки ученикам (далеко не каждому выпадало такое счастье!). При этом он открывал тетрадь на нужной странице, но мы-то, пользуясь его доверием, лазили по всей тетради и переписывали себе не только то, что он просил нас разобрать. Меня всегда поражала высокая работоспособность Владимира Григорьевича. Каким-то образом ему удавалось совмещать напряженную тренерскую работу с интенсивной литературной деятельностью. Его первая книга «Ласкер» и сейчас высоко ценится квалифицированными шахматистами. Своим богатым тренерским опытом он поделился в работе «О маленьких для больших». Эта книга стала прекрасным помощником для многих начинающих и опытных шахматных педагогов, а также для родителей. Когда я начал работать тренером, для меня она долгое время служила настольной книгой, пока я не дал ее кому-то почитать. Очень много сил Владимир Григорьевич посвятил работе над монографией «Пути совершенствования», которая стала как бы продолжением его книги «О маленьких для больших». Без сильного преувеличения можно назвать эту книгу ценным вкладом в шахматную литературу, посвященную обучению тренеров.
Очень красивая книжка «Я играю в шахматы» вышла у Владимира Григорьевича в соавторстве с детским писателем Я.Н.Длуголенским. Это была одна из первых попыток создать красочное пособие в игровой форме для маленьких начинающих шахматистов. Эта книга выдержала еще два переиздания, но всегда была редкостью. Впоследствии появились и другие пособия для детей в том же жанре, но книга «Я играю в шахматы» - одна из лучших. Еще одна интересная книга, на мой взгляд, полезная как для юных шахматистов, так и для тренеров, - «Отдать, чтобы найти!» - вышла в свет в 1988 году, когда автору исполнилось уже семьдесят пять лет. Владимир Григорьевич всегда старался подбирать «свежие» примеры для своих книг, заново комментировал те партии, которые уже когда-то появлялись в печати. Он был чрезвычайно щепетилен и всегда указывал авторов идеи или варианта, авторов комментариев, без которых не мог обойтись в своих работах. С особой придирчивостью относился к анализам вариантов и точности излагаемых фактов. Помню, как он просил нас с Леонидом Юдасиным помочь ему проверить его анализы и оценки вариантов в книге «Пути совершенствования». При этом он добивался, чтобы я тщательно все смотрел, а если ему казалось, что я невнимательно проверяю варианты, он был очень недоволен. Он старался быть объективным и никогда не подгонял оценку позиции под результат партии, не находился под впечатлением имен и рейтингов.
Вспоминая Владимира Григорьевича, нельзя обойти молчанием специфические особенности его характера, о котором давно сложены легенды. Всем известны его требовательность и строгость к ученикам, принципиальность в отношениях с коллегами, педантичность и пунктуальность, но его уважали потому, что все эти качества вытекали из его высоких требований к самому себе. При этом строгость не мешала часто быть предельно чутким и отзывчивым к людям. Он помнил дни рождения и житейские проблемы многих учеников и их родителей, старался по мере сил помогать, а если было необходимо, то не жалел времени и обращался за помощью в любые инстанции. Для него превыше всего были интересы дела. Он буквально выкладывался и мог поставить все на карту, если был уверен, что это даст необходимые результаты. Он не жалел себя ради тех учеников, которых считал перспективными, и был на все готов ради того, чтобы расчистить им дорогу. Вспоминается множество случаев, когда он обращался в высокие инстанции ради того, чтобы перспективных ребят допустили в какие-то соревнования или улучшили их жизненные условия. При этом он не всегда точно рассчитывал последствия. Так, в конце 1974 года Владимир Григорьевич ради того, чтобы Алексея Ермолинского, тогда еще кандидата в мастера, допустили в первенство СССР среди юношей сверх положенной для Ленинграда квоты, поехал в Москву и убедил гостренера сборной СССР предоставить городу дополнительное место. Как это часто бывает, это принесло тренеру лишь дополнительные хлопоты. Из-за того, что Ермолинский не стал соблюдать режим (попросту говоря, исчез на целую ночь, предоставив своему тренеру только догадываться, где находится несовершеннолетний подросток, за жизнь которого надо было отвечать), между учеником и тренером разыгрался конфликт, который привел впоследствии к ухудшению отношений и разрыву. Любопытно, что через много лет уже опытный гроссмейстер Алексей Ермолинский, ныне проживающий в США, обрушился с резкой и уничтожающей критикой на страницах журнала «New in Chess», на мой взгляд, необъективной и чересчур эмоциональной, в адрес своего первого тренера и в качестве примера привел именно историю, связанную с конфликтом на том первенстве СССР, считая себя пострадавшей и абсолютно невиновной стороной. Действительно, реакция Владимира Григорьевича, которому в то время было уже за шестьдесят, была, может быть, слишком резкой: он отказался анализировать с учеником отложенную партию, а после того, как партия закончилась, высказал сожаление, что Ермолинский не проиграл ее и тем самым не был наказан за нарушение режима. Владимир Григорьевич все делал по максимуму... Думаю, что эта история стоила ему не одного года жизни. Впрочем, примеряя на себя эти обстоятельства, не представляю, что бы я делал на его месте. Мало кто из тренеров может спокойно переживать отсутствие своего подопечного на выезде... Много лет спустя Владимир Григорьевич опять повел себя в соответствии со своими принципами, когда на первенстве СССР у него случился конфликт с отцом Гаты Камского. Если В.Г.Зак считал какого-нибудь ученика способным, то для него он был готов на все. Камскому было дано особенно много. Мало для кого Владимир Григорьевич так выкладывался – не столько в плане занятий, сколько в плане решения остальных вопросов, многие из которых не были связаны с шахматными перспективами Гаты. Известно, что Владимир Григорьевич, хотя и был безукоризненно вежлив с родителями учеников, старался по возможности не допускать неформальных отношений и тем более категорически не допускал, чтобы родители вмешивались в учебный процесс. Но для отца Гаты делались любые исключения: он мог присутствовать на занятиях и даже предлагать тренеру темы и виды занятий. Видимо, Владимир Григорьевич считал Гату настолько талантливым, что готов был действовать вопреки своим взглядам – все больше и больше, по мере того, как мальчик подрастал. А на том злополучном первенстве СССР, не найдя в очередной раз общего языка с отцом, Владимир Григорьевич понял, что дальше он не может поступаться принципами, и попросту уехал в середине турнира обратно в Ленинград... Но чаще – и это мы видим по длинному списку титулованных учеников В.Г.Зака – его усилия венчались успехом. Здесь играли свою роль и педагогическое чутье, и жизненный опыт, и большие знания, и хорошее тактическое зрение, замешанное на понимании позиционных основ шахмат. Видимо, в этом прежде всего скрывался секрет успехов Владимира Григорьевича, его тренерский талант.
Из частых разговоров с тренером я почерпнул очень многое. Его поведение служило примером для подражания. Порядочность, честность и воспитанность в сочетании с твердостью убеждений, чувством собственного достоинства, гордостью за то дело, которому он посвятил свою жизнь, не могли не вызывать уважение...