Азазелька

«Культовый» статус детективных романов Бориса Акунина практически изначально гарантировал скрывшемуся за этим многозначительным псевдонимом Григорию Чхартишвили интерес со стороны кинематографистов. Первый фильм о блистательном сыщике Эрасте Петровиче Фандорине, поставленный Александром Адабашьяном по роману «Азазель», оказался, как бы это помягче выразиться, комом. И чуть ли не главная проблема состоит не только в том, что на российском телевидении сделали очередную широко разрекламированную халтуру, а в том, что провал этот с головой выдал все слабости акунинской прозы, а это грозит уже полным развенчанием столь модного сегодня писателя.
«Азазель» рекламировался как совершенно беспрецедентный для российского телевидения проект. Почти что миллионный бюджет (в американских денежных знаках, естественно); громкие имена как в актерском составе, так и в съемочной группе; достоверность воссоздания духа эпохи; натурные съемки; многоплановость действия и персонажей; захватывающая интрига - все это неоднократно заявлялось в прессе, и ничего этого в конечном продукте нет. То есть денежки, конечно же, потратили, но многие гораздо более скромные по материальным затратам российские телесериалы смотрятся гораздо лучше. Носители громких имен явно схалтурили. Вместо обещанного увлекательного детектива получилась какая-то тоскливая тягомотина, в которой колорит русского XIX века воссоздан с такой же аутентичностью, как если бы этим занимались знакомые с Россией лишь понаслышке австралийские аборигены.
Но давайте разберем все по порядку, и начнем, как и полагается, со сценария.
Сочинял его сам автор «Азазеля» Б.Акунин (в этом псевдониме слышны отзвуки и знаменитого революционера-анархиста, и японского слова, означающего «злой человек» - Чхартишвили, кстати, по первой своей профессии переводчик и специалист по литературе «Страны Восходящего Солнца»). Превозносимые некоторыми критиками до небес литературные способности Акунина мне лично представляются довольно сомнительными, но если о его прозе еще можно спорить, то сценарист он оказался вовсе никуда не годный. Абсолютно лишенный кинематографического мышления, Акунин оперирует не зрительными образами, а чисто литературными сценами, и поэтому в картине страдают как ритм, так и сюжетная логика. Иногда такое впечатление, что действие не движется вообще, и скучнейшие разговоры сменяются вообще недопустимыми в кино рассказами «о том, как это было», а потом все совершенно неоправданно и немотивированно начинает скакать и прыгать, как в балагане. Общее же ощущение от фильма - невыносимая вялость как бытия, так и сознания.
Режиссура настолько слаба, что не только не спасает откровенно слабого сценария, но и наоборот, усугубляет его недостатки. Постановщик «Азазеля» Александр Адабашьян (прославившийся ролью в сериале о Шерлоке Холмсе, где он произносил знаменитую фразу «Овсянка, сэр!») всегда считался в московских киношных кругах человеком талантливым, образованным и интеллигентным. У меня даже есть с ним общие знакомые, но сам по себе этот факт еще не может сделать из человека хорошего кинорежиссера. Помимо того, что Адабашьяну, как мне кажется, просто не хватило кинематографического опыта для того, чтобы создать хотя бы отдаленное подобие если уж не оригинального, то хотя бы увлекательного фильма, он еще как бы и очень стеснялся того, что вообще взялся за такой низкий жанр, как детектив. Это успеху тоже способствовать никак не могло. В результате - театральность в самом плохом смысле слова, любительские и невыразительные мизансцены, ходульность героев, примитивный монтаж, превращающий фильм в набор слабо связанных между собой и лишенных внутреннего ритма картинок.
Под стать себе режиссер взял и актеров. В одном из своих многочисленных интервью Адабашьян заявил, что он специально не хотел брать на фильм лица, примелькавшиеся зрителям по другим телесериалам. Желание, конечно, вполне похвальное, но разве оно может служить оправданием для подбора совершенно бесцветного актерского ансамбля? Даже любимая актриса моей юности Марина Неёлова смотрится в «Азазеле» совершенно убого. Что же тогда говорить об остальных?
Лариса Борушко в роли Бежецкой так же похожа на «роковую женщину», как я на японского императора (я знаю, что вы никогда не видели меня в лицо, но поверьте мне на слово - с Хирохито у меня нет ровным счетом ничего общего). Ее главные актерские приемы - это закатывание глаз, ломание рук и замогильный голос. По роману все мужчины влюбляются в нее с первого взгляда; по фильму же, похоже, она и сама себе противна.
Сергей Безруков играет фандоринского кумира и наставника Бриллинга так, как будто он считает эту роль комедийной, что еще больше ослабляет и без того страдающую отсутствием коллизий фабулу. Бриллинг в исполнении Безрукова - это какая-то жалкая пародия на Остапа Бендера в исполнении Андрея Миронова, которому молодой актер явно, но довольно неумело, а главное - непонятно зачем, пытается подражать.
Столь же невыразителен и главный герой. Вместо наивного и романтического молодого человека Илья Носков сделал из юного Фандорина законченного дурака, который ни при каких условиях не должен был бы разгадать столь запутанной интриги, как та, которую нам представили в «Азазеле». Впрочем, возможно, тут я слишком суров и придирчив - своей неумелой игрой главные злодеи выдают себя с первых же сцен - так что раскрыть их коварные замыслы действительно мог бы даже и не очень сообразительный человек.
Отдельного упоминания заслуживает операторская работа. «Азазель» снимал один из самых прославленных российских мастеров этого дела, оператор большинства фильмов Никиты Михалкова Павел Лебешев, пользующийся сегодня репутацией живого классика. При этом можно смело сказать, что операторской работы в картине просто нет. Такое впечатление, что Лебедев ставил камеру и уходил на перекур, а вернувшись, переводил кадр с общего плана на средний или наоборот. Чего стоит хотя бы сцена карточной игры, в которой ни разу не показали карты, а только лица безуспешно пытавшихся изображать страсти-мордасти актеров. Неудивительно, что при таком отношении в фильме немало чисто технических «ляпов». Так, например, гувернантка Эмма Пфуль говорит с французским акцентом, хотя по сценарию она немка, а в сцене самоубийства на бульваре на заднем плане совершенно отчетливо видна проезжающая белая машина. Еще два автомобиля при этом спокойно стоят на обочине. И это в 1876-то году! Бульвар, кстати, один и тот же используется несколько раз - по нему постоянно взад-вперед ходят все герои, как будто других мест в Москве и нет. Короче, халтура, сэр!
Вообще при огромных по российским меркам деньгах, потраченных на «Азазеля», зрелище получилось откровенно убогим. Съемки почти все павильонные, натуры - минимум, а та, что есть, лишена какой бы то ни было индивидуальности. Зачем ездили в Прагу - непонятно. Все то же самое можно было и в России найти.
Какой-то скандал вышел и с фонограммой. Сначала она должна была состоять из старинных русских романсов, записанных звездами российского рок-н-ролла. В числе исполнителей были заявлены Юрий Шевчук, Земфира, «Ночные снайперы», Чичерина, Сукачев и другие не самые бездарные люди. Из всех из них остался только самый пронафталиненный Гребенщиков, а остальных Адабашьян заменил слабой и невыразительной музыкой Владимира Дашкевича. Как это ни смешно, но его партитура только подчеркивает слабые стороны картины - то усугубляя скрипичным пиликаньем занудность бесконечных диалогов, то вдруг вообще замолкая в редких напряженных местах, где по всем законам жанра полагаются драматические мелодии. Говорят, что ради сохранения этой фонограммы, Адабашьян согласился с требованием продюсеров вырезать из картины более 50 минут экранного времени, пожертвовав при этом своими любимыми кусками, в которые он любовно встраивал аллюзии на разные знаменитые фильмы прошлого. Мне трудно представить себе, что это могло бы спасти «Азазель», но страшно подумать, что фильм был еще длиннее - его и так-то досмотреть до конца непросто.
С другой стороны, я вполне готов предположить, что во всех перечисленных выше недостатках не виноваты ни режиссер, ни оператор, ни актеры, ни композитор. Скорее всего провал картины был заложен в ней с самого начала - еще в самом романе, всю абсурдность и беспомощность которого фильм высветил с безжалостностью театрального прожектора. Читая книги Акунина, можно еще на какое-то время «купиться» на его чисто литературные игры, но в картине их нет, что делает бредовость фабулы очевидной любому ребенку с интеллектом уровня Фандорина в исполнении Носкова. Ну, посудите сами, какой это такой всемирный заговор желающих человечеству блага, но не останавливающихся ни перед чем ради достижения своих целей педагогов? Что, неужели никого зловреднее учительского племени нельзя было придумать?
И тут мы вообще подходим к самому главному. Акунин - один из самых модных и самых читаемых писателей в сегодняшней России. Его в равной степени уважают как любители «бульварного чтива», так и высоколобая интеллигенция, находящая в его произведениях признаки столь милого ее сердцу постмодернизма. Но если присмотреться к его произведениям повнимательнее, то мы увидим, что строятся они на примитивных сюжетах (человек, прочитавший в своей жизни хотя бы два-три романа Агаты Кристи или пару рассказов о Шерлоке Холмсе, без труда разгадает все акунинские хитрости) и на пошлейших приемах, отдающих окуджавовской прозой не первой свежести. При этом Акунин исподволь, из романа в роман, проводит подленькие и гнусненькие идейки с издевательствами над русской классической литературой и клеветой на реальных исторических лиц. На бумаге ему еще удается заморочить голову читателю некоторыми не лишенными остроумия находками, но на экран их ведь не перенесешь, и тут вся слабость акунинской прозы предстает в своем самом неприглядном виде.
Насколько это мое предположение верно, станет ясно, когда выйдут в свет экранизации других произведений того же автора. Меньшиков, говорят, уже снимает «Статского советника», а небезынтересный некогда, но абсолютно скурвившийся в Голливуде голландский режиссер Пол Верхувен приобрел права на всю серию романов о Фандорине. Начать он собирается с того же «Азазеля», главную роль в котором, согласно ходящим по Голливуду слухам, будет играть чуть ли не Леонардо Ди Каприо. Вот когда мы, наверное, оценим мастерство и Носкова, и Адабашьяна.
В России сегодня сделано довольно большое число весьма интересных с самых разных точек зрения телесериалов, ни один из которых не имел такой финансово-рекламной поддержки, как «Азазель». На память тут приходят такие названия, как «Граница», первые части «Бандитского Петербурга», «Гражданин начальник», «Спецназ», даже некоторые серии «Каменской», которые по крайней мере ни на что не претендуют, а смотреть их приятно.
Адабашьян же с Акуниным замахнулись на эпохальное полотно с якобы философски-культурологическим подтекстом. Вот и получилась у них смехотворная и беспомощная «Азазелька», ничего выше единицы по нашей традиционной десятибалльной шкале не заслуживающая.