БАРЫШНИКОВ ИГРАЕТ БЕККЕТА
Культура
Известный в Нью-Йорке театр “New York Theatre Workshop”, расположенный на 79W 4Street, выпустил спектакль“Beckett Shorts” («Короткие пьесы Беккета»).
Прежде всего хочу представить читателям участников спектакля.
Самуил Беккет (1906-1990), ирландец по происхождению. Вместе с Ионеско считается создателем театра абсурда. Русским читателям он может быть известен по опубликованной в своё время в журнале «Иностранная литература» пьесе «В ожидании Годо». С неё и началась мировая известность Беккета. Утверждая абсурдность человеческого существования, он не признавал за языком права на выражение достоверной действительности, а потому диалоги в его пьесах на первый взгляд хаотичны, абсурдны и ни к чему не ведут.
Последние годы писатель жил уединенно вместе с женой, которая оберегала его покой от посторонних посетителей. Узнав, что ему присудили Нобелевскую премию (1964 год), она воскликнула: «Какая трагедия!» Сюзанн подразумевала, что теперь Беккету придется поехать в другую страну и встречаться с людьми. Но он ехать отказался, и премию за него получал издатель его книг. По слухам, большую часть денег писатель отдал в фонд помощи нуждающимся актерам. Умер Беккет в доме для престарелых, куда переехал после смерти жены, которую пережил всего на несколько месяцев. Он продолжал писать до самой смерти.
Джоан Акалейтис – известный режиссер бродвейских и «оф-оф бродвейских» театров. Она обладательница пяти престижных премий Obbie, а также других - за достижения в области драматического театра.
Конечно, мне не надо представлять русскому читателю Барышникова. Напомню только, что великий танцовщик еще в России начал участвовать в драматических спектаклях (роль Матадора в фильме «Фиеста»). В Америке он сыграл в нескольких фильмах и телефильмах, удостоенных премии Emmy. За участие в фильме «The Turning Point» Барышников был номинирован на «Оскара». Сыграл главную роль в драматических спектаклях «Метаморфозы» и «Запрещенное Рождество».
Актриса Карен Кэндел, обладательница двух Obbie, впервые начала выступать в спектакле на Off-Brodway.
Давид Ньюман, киноактер и хореограф, ставил танцы к фильмам и драматическим спектаклям.
Билл Кэмп - актер театра и кино с большим стажем.
Художник Александр Бродский - участник многих международных выставок. Его картины принадлежат коллекциям таких музеев, как Русский музей, нью-йоркский музей Гугенхайма и многих других. Обладатель многих премий.
Таков «звездный» состав участников нового спектакля «Короткие пьесы Беккета». А теперь я постараюсь рассказать о самом спектакле, представить его нашим читателям таким, каким я его увидела.
Две первые пьесы, включенные в программу вечера, «Действие без слов 1» и «Действие без слов 2» - пантомимы.
«ДЕЙСТВИЕ БЕЗ СЛОВ 1»
Единственного героя – Мужчину – играет Михаил Барышников.
Когда поднимается полупрозрачный занавес, мы видим сцену, с трех сторон огороженную глухими серыми стенами. В правой и левой – двери. Пол покрыт песком. Сцена залита ярким ровным светом. Музыкальный аккорд. Из левой двери кто-то невидимый выталкивает на сцену Мужчину. Он падает на песок. Вскакивает. Отряхивается. С правой стороны раздается такой же музыкальный аккорд. Мужчина пытается вырваться из окружения серых стен через другую дверь. Кто-то невидимый выталкивает его назад, на сцену. Мужчина падает на песок. Встает. Отряхивается.
Не буду описывать это «Действие...» шаг за шагом, только основные моменты. Сверху спускают какое-то дерево с торчащим суком. Затем - на веревке - кувшин с водой, потом несколько ярких кубов разной величины. Каждому появлению нового предмета предшествует один и тот же музыкальный аккорд. Мужчина пытается, поставив куб один на другой, достать кувшин. Когда Барышников залезает на эту пирамиду, кто-то сверху дергает за веревку, кувшин поднимается вверх. Мужчина пытается подняться по канату, тоже спущенному сверху, срывается, падает. Кувшин поднимается вверх и исчезает. Устав от бесполезных усилий достичь желаемого, Мужчина решает покончить с собой. Он отрезает ножницами (также услужливо спущенными сверху на веревке) часть каната и делает петлю. Но дерево с торчащим из него суком, на котором он хочет повеситься, естественно поднимается вверх и исчезает. Пока Мужчина думает, не перерезать ли себе горло ножницами... все так и есть: ножницы, которые он положил на один из кубов, взмывают вверх вместе с кубом. Тогда Мужчина ложится на песок, не испытывая ни особого отчаянья, ни особого разочарования. Сверху спускается кувшин с водой очень низко, почти в руки Мужчине, но тот уже не обращает на кувшин внимания. Тот поднимается наверх и исчезает,
Конец.
ДЕЙСТВИЕ БЕЗ СЛОВ 2
Актеры: Михаил Барышников, Дэвид Ньюманн.
На сцене та же глухая серая коробка, на этот раз – без дверей. Свет приглушённый. На небольшом возвышении, посыпанном песком (как и пол сцены), лежат два больших мешка. Справа (от зрителя) открывается отверстие в стене, оттуда выезжает нечто вроде пилы на колесиках с пикой на конце. Стрела утыкается в мешок, тот остаётся недвижим. Пила слегка отъезжает, разгоняется и вновь толкает первый мешок, он шевелится, пила уезжает в стену. Панель закрывается. Мешок шевелится, из него вылезает заспанный, небритый, всем недовольный меланхолик, названный А. Его играет Барышников.
А. беззвучно молится, опустившись на колено (при этом недовольное, несчастное выражение лица остается прежним), встает, находит аккуратно сложенные брюки и пиджак, надевает их, обувается. Обнаруживает в кармане морковку, откусывает, пробует жевать, кривится, засовывает морковку назад в карман, снимает брюки и пиджак, бросает их небрежно на песок, разувается, опускается на колено, беззвучно молится, залезает в мешок, затихает. Из панели появляется пила на колесиках, толкает пикой другой мешок (мизансцена повторяется). Затем пила с пикой на конце уезжает в стену, панель закрывается. Из мешка вылезает радостный, бодрый герой Б. – Ньюманн. Он беспрестанно смотрит на часы, причесывается, чистит зубы, делает зарядку (кажется, сейчас запоет), находит небрежно брошенную одежду, неодобрительно качает головой, одевается, причесывается, достает из кармана морковку, с восторгом откусывает и с тем же восторгом жует, смотрит на часы, раздевается, аккуратно складывает одежду, разувается, причесывается, бодро делает зарядку, залезает в мешок, затихает. В стене открывается панель, выезжает пила с пикой на конце, толкает мешок с героем А., мешок неподвижен, пила вновь втыкается в мешок, мешок шевелится. Пила уезжает назад в стену. Панель закрывается.
Занавес.
Жуть, безысходность, бессмысленность жизни...
ROUGH FOR THEATRE 1
Условный перевод: НЕОКОНЧЕННАЯ ПЬЕСА (НАБРОСОК) ДЛЯ ТЕАТРА 1
Декорация та же, но на сцене полумрак. Освещены два героя: А - слепой музыкант и Б - одноногий калека в инвалидном кресле. Музыкант (Барышников) сидит на стуле и играет на скрипке, затем останавливается. Музыкант – восторженный идеалист. Он уверен, что за ним ухаживает какая-то женщина и что кругом растет зеленая трава. «Но ты видишь траву?» - радостно спрашивает он калеку. «Нет здесь никакой травы, одно болото», - злорадно отвечает калека.
Герои разговаривают, калека бьет музыканта костылем по руке, тот роняет скрипку, затем встает со стула, подходит к калеке. Калека дает ему возможность ощупать себя, убедиться, что у него только одна нога, а на шее – фурункул, и наслаждается ужасом музыканта. Калека одинок, как и музыкант, и хочет иметь кого-то рядом, кто будет его любить и за ним ухаживать, но в силу мерзкого характера не может удержаться: он издевается над музыкантом и его скрипкой. Музыкант вырывает костыль из рук калеки и замахивается на него.
Занавес.
Как и во второй пьесе, у действия нет ни начала, ни конца, на сцене - не день и не ночь. Место действия - «нигде». Есть только жуткая, беспросветная монотонность никчемной жизни двух убогих калек.
«ЭЙ, ДЖО!»
КТО ЛЮБИТ ТЕБЯ, ДЖО?
Пьеса «Эй, Джо!» написана для телевизионного спектакля. Герои пьесы Беккета Джо и Женский Голос.
В спектакле участвуют два актера: Джо (Барышников) и Женщина (Карен Кэндел). На протяжении всего действия Джо неподвижно сидит на кровати в левом углу сцены. В правом на стуле сидит Женщина. Вся пьеса – это ее монолог. Прозрачный занавес не поднимают, на него проецируют крупным планом лицо Джо, так что мы можем следить за малейшими нюансами, за самыми мгновенными изменениями на его лице. Словом, частично проведена ассоциация с телевизионной постановкой, с «наездами» камеры на лицо актера. На задник сцены спроецированы еще два фотопортрета Джо-Барышникова.
Женщина – это своего рода совесть героя, или голос его души («гнилой свалки», как называет его душу Женщина). У актрисы прекрасная дикция, но говорит она изнуряюще монотонно (как и задумано автором). Из монолога Женщины выясняется, что одинокий человек в своих фантазиях (в своей душе) задушил родителей (уже умерших), чтобы разорвать всякую с ними связь, а единственная женщина, которая его действительно любила, покончила с собой. Актриса встает со стула и показывает герою во всех подробностях, как она это делала.
И так сидит одинокий старик, поросший седой щетиной, и слушает голос своей души. Эй, Джо! Кто любит тебя, Джо, кто заботится о тебе?
Терзает ли его этот голос?
Постановка Акалайтис не показалась мне особенно интересной. Я не нашла в ней оригинального взгляда режиссера на произведения Беккета. На сцене разыгран текст, ремарки Беккета, не больше. Зато работа художника – великолепна.
Уже посмотрев спектакль, я с удивлением прочитала в сообщении для прессы, что нам предлагают забавный, острый спектакль.
Забавный? Что же в нем забавного?
Правда, кто-то из публики иногда хохотал, особенно в первой сцене. Но я отнесла этот смех к «спасительному» средству самозащиты. Вам, наверно, приходилось слышать в кино или в театре смех в зрительном зале во время сцен совсем не забавных. Такой смех может означать, что публика не понимает, как относиться к увиденному, или эмоциональный накал спектакля перешел допустимый предел (а эта черта допустимого у каждого своя). В данном случае, мне кажется, зрители смехом выражали свое недоумение. Воспринять систему беккетовских символов и способов выражения мысли не так легко. Тем более, что в первой сцене вообще налицо почти игра с предметами - почему не посмеяться? Вот только человек хочет перерезать себе горло во время этой игры...
Естественно, в таком спектакле успех в наивысшей степени зависит от актеров. А главным актером в «Коротких пьесах» является Барышников.
Начну с общего впечатления: роли героев Беккета Барышникову удались. Четыре персонажа, самых разных, один за другим предстали перед нами в его исполнении: все одинокие, слабые, никчемные, странные. И все-таки - разные. Но меня поразила одна особенность, которая отличает этих героев Барышникова от всех предыдущих, сыгранных им в других спектаклях и фильмах: беккетовские герои Барышникова лишены обаяния его личности. В Матадоре, в «человеке-автомобиле», даже в герое телесериала мы так или иначе идентифицировали театрального героя и его создателя. Барышников в той или иной степени наделял их хотя бы шармом своей личности. В спектакле по Беккету у него этого не произошло. Почти до конца. Во всех трех первых пьесах Барышников создавал жалкого, почти смехотворного, местами трагикомического героя. Можно было бы в «Действии без слов 1» вспомнить Чарли Чаплина в его первых короткометражных фильмах (Беккет очень любил и часто смотрел фильмы Чаплина), но герои Барышникова ничем не похожи на трогательных, чистых, наивных персонажей Чаплина, которых напоминал, например, его очаровательный герой «Запрещенного Рождества». Небритый, безразличный ко всему Мужчина первой пьесы абсолютно закрыт для нас. Повторяю, это поразило меня поначалу больше всего: пребывание на сцене Барышникова в любой самой бессодержательной роли всегда наполнено. Незаурядная, глубокая личность самого актера всегда читается - даже в те минуты, когда он «держит паузу». Здесь перед нами был «Никто». И это отсутствие индивидуальности было сознательно сыграно Барышниковым. Ничего личного. Никаких ассоциаций с прежними ролями. Беккет не сочувствовал своим героям, и Барышников сыграл его персонажей в таком же ключе. Я вижу в этом признак высокого мастерства артиста.
Во втором «Действии...» Барышников, как я уже писала, играет пессимиста, всегда недовольного жизнью. Все выражено в пластике, что, естественно, Барышников делает безукоризненно.
«Набросок...» - это пьеса-диалог. Прежде всего опять-таки я обратила внимание на пластический образ, созданный Барышниковым. На стуле сидел нищий слепой музыкант с плотно сомкнутыми веками («Я всегда был таким», - говорит он калеке). Небритый подбородок выпячен вперед, от чего создается впечатление, что у него беззубый, ввалившийся рот. И только руки... Движения красивых, выразительных рук артиста, когда он шарит вокруг себя в поисках стула и скрипки, бросаются в глаза. Не слишком громкий голос Барышникова усиливает впечатление от создаваемого им образа: слегка инфантильный, безвольный, жалкий... но не вызывающий жалости.
Надо отметить Билла Кэмпа в роли Калеки. Язвительный, злобный, агрессивный циник... Артист создал очень яркий персонаж.
Вторая и третья части спектакля, на мой взгляд, производят жуткое впечатление. Безрезультатность человеческих усилий, бессмысленность существования... Что было с этими людьми до их появления перед нами? Что будет после? Мне кажется, повторяю, что эта беккетовская тема играется Барышниковым очень продуманно и точно.
Последняя пьеса стоит особняком.
В телевизионном женском монологе «Эй, Джо!» Барышников не двигается и не говорит. И все- таки...
И все-таки, как я писала, мы все время видим его лицо крупным планом. И не только застывшие слезы в углах глаз, но что-то еще, какое-то мгновенное чувство, схваченное видеокамерой, заставляют отнестись к герою с вниманием. Каким бы омерзительным ни рисовала его Женщина-душа, но портреты на заднике стены – это портреты значительного, даже красивого, хотя и жесткого по характеру человека. «Тебя любили, любили...» - говорит Женщина. Значит, было за что? И, глядя на портреты на занавесе и стене, начинаешь по-другому слушать страшную историю человеческой жизни. Человек, которого любили, который был прекрасен, погубил тех, кто его любил, и таким образом погубил себя. Но однажды, одинокий, никому не нужный и никем больше не любимый, он остался наедине со своей совестью. Его терзает этот голос совести, он не может его не слушать. Это расплата, это его ад на земле. Так Барышников играет роль Джо, не двигаясь с места. И тогда впервые за весь спектакль появляется какое-то – пусть не сострадание, но сопереживание грешнику. Потому что он осознал ужас содеянного (в воображении или в действительности), и теперь обречен на вечную муку. В пьесе Беккета нет и намека на переживания Джо. Тему «грешника в аду» играет Барышников.
Я представила нашим читателям этот необычный спектакль таким, каким я его увидела и как поняла. Возможно, зрители, которые соберутся в театр на «Короткие пьесы Беккета», отнесутся к нему по-другому. Но пойти на этот спектакль я советую всем любителям драматического театра. Труппа будет играть пьесы Беккета до 20 января.
Фото Джоан Маркус
Прежде всего хочу представить читателям участников спектакля.
Самуил Беккет (1906-1990), ирландец по происхождению. Вместе с Ионеско считается создателем театра абсурда. Русским читателям он может быть известен по опубликованной в своё время в журнале «Иностранная литература» пьесе «В ожидании Годо». С неё и началась мировая известность Беккета. Утверждая абсурдность человеческого существования, он не признавал за языком права на выражение достоверной действительности, а потому диалоги в его пьесах на первый взгляд хаотичны, абсурдны и ни к чему не ведут.
Последние годы писатель жил уединенно вместе с женой, которая оберегала его покой от посторонних посетителей. Узнав, что ему присудили Нобелевскую премию (1964 год), она воскликнула: «Какая трагедия!» Сюзанн подразумевала, что теперь Беккету придется поехать в другую страну и встречаться с людьми. Но он ехать отказался, и премию за него получал издатель его книг. По слухам, большую часть денег писатель отдал в фонд помощи нуждающимся актерам. Умер Беккет в доме для престарелых, куда переехал после смерти жены, которую пережил всего на несколько месяцев. Он продолжал писать до самой смерти.
Джоан Акалейтис – известный режиссер бродвейских и «оф-оф бродвейских» театров. Она обладательница пяти престижных премий Obbie, а также других - за достижения в области драматического театра.
Конечно, мне не надо представлять русскому читателю Барышникова. Напомню только, что великий танцовщик еще в России начал участвовать в драматических спектаклях (роль Матадора в фильме «Фиеста»). В Америке он сыграл в нескольких фильмах и телефильмах, удостоенных премии Emmy. За участие в фильме «The Turning Point» Барышников был номинирован на «Оскара». Сыграл главную роль в драматических спектаклях «Метаморфозы» и «Запрещенное Рождество».
Актриса Карен Кэндел, обладательница двух Obbie, впервые начала выступать в спектакле на Off-Brodway.
Давид Ньюман, киноактер и хореограф, ставил танцы к фильмам и драматическим спектаклям.
Билл Кэмп - актер театра и кино с большим стажем.
Художник Александр Бродский - участник многих международных выставок. Его картины принадлежат коллекциям таких музеев, как Русский музей, нью-йоркский музей Гугенхайма и многих других. Обладатель многих премий.
Таков «звездный» состав участников нового спектакля «Короткие пьесы Беккета». А теперь я постараюсь рассказать о самом спектакле, представить его нашим читателям таким, каким я его увидела.
Две первые пьесы, включенные в программу вечера, «Действие без слов 1» и «Действие без слов 2» - пантомимы.
«ДЕЙСТВИЕ БЕЗ СЛОВ 1»
Единственного героя – Мужчину – играет Михаил Барышников.
Когда поднимается полупрозрачный занавес, мы видим сцену, с трех сторон огороженную глухими серыми стенами. В правой и левой – двери. Пол покрыт песком. Сцена залита ярким ровным светом. Музыкальный аккорд. Из левой двери кто-то невидимый выталкивает на сцену Мужчину. Он падает на песок. Вскакивает. Отряхивается. С правой стороны раздается такой же музыкальный аккорд. Мужчина пытается вырваться из окружения серых стен через другую дверь. Кто-то невидимый выталкивает его назад, на сцену. Мужчина падает на песок. Встает. Отряхивается.
Не буду описывать это «Действие...» шаг за шагом, только основные моменты. Сверху спускают какое-то дерево с торчащим суком. Затем - на веревке - кувшин с водой, потом несколько ярких кубов разной величины. Каждому появлению нового предмета предшествует один и тот же музыкальный аккорд. Мужчина пытается, поставив куб один на другой, достать кувшин. Когда Барышников залезает на эту пирамиду, кто-то сверху дергает за веревку, кувшин поднимается вверх. Мужчина пытается подняться по канату, тоже спущенному сверху, срывается, падает. Кувшин поднимается вверх и исчезает. Устав от бесполезных усилий достичь желаемого, Мужчина решает покончить с собой. Он отрезает ножницами (также услужливо спущенными сверху на веревке) часть каната и делает петлю. Но дерево с торчащим из него суком, на котором он хочет повеситься, естественно поднимается вверх и исчезает. Пока Мужчина думает, не перерезать ли себе горло ножницами... все так и есть: ножницы, которые он положил на один из кубов, взмывают вверх вместе с кубом. Тогда Мужчина ложится на песок, не испытывая ни особого отчаянья, ни особого разочарования. Сверху спускается кувшин с водой очень низко, почти в руки Мужчине, но тот уже не обращает на кувшин внимания. Тот поднимается наверх и исчезает,
Конец.
ДЕЙСТВИЕ БЕЗ СЛОВ 2
Актеры: Михаил Барышников, Дэвид Ньюманн.
На сцене та же глухая серая коробка, на этот раз – без дверей. Свет приглушённый. На небольшом возвышении, посыпанном песком (как и пол сцены), лежат два больших мешка. Справа (от зрителя) открывается отверстие в стене, оттуда выезжает нечто вроде пилы на колесиках с пикой на конце. Стрела утыкается в мешок, тот остаётся недвижим. Пила слегка отъезжает, разгоняется и вновь толкает первый мешок, он шевелится, пила уезжает в стену. Панель закрывается. Мешок шевелится, из него вылезает заспанный, небритый, всем недовольный меланхолик, названный А. Его играет Барышников.
А. беззвучно молится, опустившись на колено (при этом недовольное, несчастное выражение лица остается прежним), встает, находит аккуратно сложенные брюки и пиджак, надевает их, обувается. Обнаруживает в кармане морковку, откусывает, пробует жевать, кривится, засовывает морковку назад в карман, снимает брюки и пиджак, бросает их небрежно на песок, разувается, опускается на колено, беззвучно молится, залезает в мешок, затихает. Из панели появляется пила на колесиках, толкает пикой другой мешок (мизансцена повторяется). Затем пила с пикой на конце уезжает в стену, панель закрывается. Из мешка вылезает радостный, бодрый герой Б. – Ньюманн. Он беспрестанно смотрит на часы, причесывается, чистит зубы, делает зарядку (кажется, сейчас запоет), находит небрежно брошенную одежду, неодобрительно качает головой, одевается, причесывается, достает из кармана морковку, с восторгом откусывает и с тем же восторгом жует, смотрит на часы, раздевается, аккуратно складывает одежду, разувается, причесывается, бодро делает зарядку, залезает в мешок, затихает. В стене открывается панель, выезжает пила с пикой на конце, толкает мешок с героем А., мешок неподвижен, пила вновь втыкается в мешок, мешок шевелится. Пила уезжает назад в стену. Панель закрывается.
Занавес.
Жуть, безысходность, бессмысленность жизни...
ROUGH FOR THEATRE 1
Условный перевод: НЕОКОНЧЕННАЯ ПЬЕСА (НАБРОСОК) ДЛЯ ТЕАТРА 1
Декорация та же, но на сцене полумрак. Освещены два героя: А - слепой музыкант и Б - одноногий калека в инвалидном кресле. Музыкант (Барышников) сидит на стуле и играет на скрипке, затем останавливается. Музыкант – восторженный идеалист. Он уверен, что за ним ухаживает какая-то женщина и что кругом растет зеленая трава. «Но ты видишь траву?» - радостно спрашивает он калеку. «Нет здесь никакой травы, одно болото», - злорадно отвечает калека.
Герои разговаривают, калека бьет музыканта костылем по руке, тот роняет скрипку, затем встает со стула, подходит к калеке. Калека дает ему возможность ощупать себя, убедиться, что у него только одна нога, а на шее – фурункул, и наслаждается ужасом музыканта. Калека одинок, как и музыкант, и хочет иметь кого-то рядом, кто будет его любить и за ним ухаживать, но в силу мерзкого характера не может удержаться: он издевается над музыкантом и его скрипкой. Музыкант вырывает костыль из рук калеки и замахивается на него.
Занавес.
Как и во второй пьесе, у действия нет ни начала, ни конца, на сцене - не день и не ночь. Место действия - «нигде». Есть только жуткая, беспросветная монотонность никчемной жизни двух убогих калек.
«ЭЙ, ДЖО!»
КТО ЛЮБИТ ТЕБЯ, ДЖО?
Пьеса «Эй, Джо!» написана для телевизионного спектакля. Герои пьесы Беккета Джо и Женский Голос.
В спектакле участвуют два актера: Джо (Барышников) и Женщина (Карен Кэндел). На протяжении всего действия Джо неподвижно сидит на кровати в левом углу сцены. В правом на стуле сидит Женщина. Вся пьеса – это ее монолог. Прозрачный занавес не поднимают, на него проецируют крупным планом лицо Джо, так что мы можем следить за малейшими нюансами, за самыми мгновенными изменениями на его лице. Словом, частично проведена ассоциация с телевизионной постановкой, с «наездами» камеры на лицо актера. На задник сцены спроецированы еще два фотопортрета Джо-Барышникова.
Женщина – это своего рода совесть героя, или голос его души («гнилой свалки», как называет его душу Женщина). У актрисы прекрасная дикция, но говорит она изнуряюще монотонно (как и задумано автором). Из монолога Женщины выясняется, что одинокий человек в своих фантазиях (в своей душе) задушил родителей (уже умерших), чтобы разорвать всякую с ними связь, а единственная женщина, которая его действительно любила, покончила с собой. Актриса встает со стула и показывает герою во всех подробностях, как она это делала.
И так сидит одинокий старик, поросший седой щетиной, и слушает голос своей души. Эй, Джо! Кто любит тебя, Джо, кто заботится о тебе?
Терзает ли его этот голос?
Постановка Акалайтис не показалась мне особенно интересной. Я не нашла в ней оригинального взгляда режиссера на произведения Беккета. На сцене разыгран текст, ремарки Беккета, не больше. Зато работа художника – великолепна.
Уже посмотрев спектакль, я с удивлением прочитала в сообщении для прессы, что нам предлагают забавный, острый спектакль.
Забавный? Что же в нем забавного?
Правда, кто-то из публики иногда хохотал, особенно в первой сцене. Но я отнесла этот смех к «спасительному» средству самозащиты. Вам, наверно, приходилось слышать в кино или в театре смех в зрительном зале во время сцен совсем не забавных. Такой смех может означать, что публика не понимает, как относиться к увиденному, или эмоциональный накал спектакля перешел допустимый предел (а эта черта допустимого у каждого своя). В данном случае, мне кажется, зрители смехом выражали свое недоумение. Воспринять систему беккетовских символов и способов выражения мысли не так легко. Тем более, что в первой сцене вообще налицо почти игра с предметами - почему не посмеяться? Вот только человек хочет перерезать себе горло во время этой игры...
Естественно, в таком спектакле успех в наивысшей степени зависит от актеров. А главным актером в «Коротких пьесах» является Барышников.
Начну с общего впечатления: роли героев Беккета Барышникову удались. Четыре персонажа, самых разных, один за другим предстали перед нами в его исполнении: все одинокие, слабые, никчемные, странные. И все-таки - разные. Но меня поразила одна особенность, которая отличает этих героев Барышникова от всех предыдущих, сыгранных им в других спектаклях и фильмах: беккетовские герои Барышникова лишены обаяния его личности. В Матадоре, в «человеке-автомобиле», даже в герое телесериала мы так или иначе идентифицировали театрального героя и его создателя. Барышников в той или иной степени наделял их хотя бы шармом своей личности. В спектакле по Беккету у него этого не произошло. Почти до конца. Во всех трех первых пьесах Барышников создавал жалкого, почти смехотворного, местами трагикомического героя. Можно было бы в «Действии без слов 1» вспомнить Чарли Чаплина в его первых короткометражных фильмах (Беккет очень любил и часто смотрел фильмы Чаплина), но герои Барышникова ничем не похожи на трогательных, чистых, наивных персонажей Чаплина, которых напоминал, например, его очаровательный герой «Запрещенного Рождества». Небритый, безразличный ко всему Мужчина первой пьесы абсолютно закрыт для нас. Повторяю, это поразило меня поначалу больше всего: пребывание на сцене Барышникова в любой самой бессодержательной роли всегда наполнено. Незаурядная, глубокая личность самого актера всегда читается - даже в те минуты, когда он «держит паузу». Здесь перед нами был «Никто». И это отсутствие индивидуальности было сознательно сыграно Барышниковым. Ничего личного. Никаких ассоциаций с прежними ролями. Беккет не сочувствовал своим героям, и Барышников сыграл его персонажей в таком же ключе. Я вижу в этом признак высокого мастерства артиста.
Во втором «Действии...» Барышников, как я уже писала, играет пессимиста, всегда недовольного жизнью. Все выражено в пластике, что, естественно, Барышников делает безукоризненно.
«Набросок...» - это пьеса-диалог. Прежде всего опять-таки я обратила внимание на пластический образ, созданный Барышниковым. На стуле сидел нищий слепой музыкант с плотно сомкнутыми веками («Я всегда был таким», - говорит он калеке). Небритый подбородок выпячен вперед, от чего создается впечатление, что у него беззубый, ввалившийся рот. И только руки... Движения красивых, выразительных рук артиста, когда он шарит вокруг себя в поисках стула и скрипки, бросаются в глаза. Не слишком громкий голос Барышникова усиливает впечатление от создаваемого им образа: слегка инфантильный, безвольный, жалкий... но не вызывающий жалости.
Надо отметить Билла Кэмпа в роли Калеки. Язвительный, злобный, агрессивный циник... Артист создал очень яркий персонаж.
Вторая и третья части спектакля, на мой взгляд, производят жуткое впечатление. Безрезультатность человеческих усилий, бессмысленность существования... Что было с этими людьми до их появления перед нами? Что будет после? Мне кажется, повторяю, что эта беккетовская тема играется Барышниковым очень продуманно и точно.
Последняя пьеса стоит особняком.
В телевизионном женском монологе «Эй, Джо!» Барышников не двигается и не говорит. И все- таки...
И все-таки, как я писала, мы все время видим его лицо крупным планом. И не только застывшие слезы в углах глаз, но что-то еще, какое-то мгновенное чувство, схваченное видеокамерой, заставляют отнестись к герою с вниманием. Каким бы омерзительным ни рисовала его Женщина-душа, но портреты на заднике стены – это портреты значительного, даже красивого, хотя и жесткого по характеру человека. «Тебя любили, любили...» - говорит Женщина. Значит, было за что? И, глядя на портреты на занавесе и стене, начинаешь по-другому слушать страшную историю человеческой жизни. Человек, которого любили, который был прекрасен, погубил тех, кто его любил, и таким образом погубил себя. Но однажды, одинокий, никому не нужный и никем больше не любимый, он остался наедине со своей совестью. Его терзает этот голос совести, он не может его не слушать. Это расплата, это его ад на земле. Так Барышников играет роль Джо, не двигаясь с места. И тогда впервые за весь спектакль появляется какое-то – пусть не сострадание, но сопереживание грешнику. Потому что он осознал ужас содеянного (в воображении или в действительности), и теперь обречен на вечную муку. В пьесе Беккета нет и намека на переживания Джо. Тему «грешника в аду» играет Барышников.
Я представила нашим читателям этот необычный спектакль таким, каким я его увидела и как поняла. Возможно, зрители, которые соберутся в театр на «Короткие пьесы Беккета», отнесутся к нему по-другому. Но пойти на этот спектакль я советую всем любителям драматического театра. Труппа будет играть пьесы Беккета до 20 января.
Фото Джоан Маркус
