в коммуне - остановка

В мире
№49 (607)

Социалистическая революция двадцать первого века, о необходимости которой уже давно говорит президент Венесуэлы, не состоялась. На прошедшем в воскресенье в этой стране референдуме избиратели отвергли «план Чавеса», предусматривавший конституционную реформу, которая практически ведет к пожизненному президентству нынешнего руководителя.
Президент встретил свое поражение как настоящий мачо: «У нас стальные нервы, - заявил он. - Мы не смогли этого сделать, не смогли сейчас». Секрет, однако, не в стальных нервах. Секрет в том, что для достижения своих целей у Чавеса есть еще пять лет - до начала 2013 года, когда истекут его президентские полномочия. С одной оговоркой: если Чавес не наделает каких-нибудь глупостей, наподобие Сальвадора Альенде, что вполне может подвигнуть импульсивных латиноамериканцев отказать президенту в доверии одним из принятых в этом регионе способом.
Не надо, однако, видеть за этой оговоркой какие-то намеки на происки северного соседа. На дворе, как это отмечает и сам Чавес, стоит двадцать первый век, и даже простые венесуэльцы, к которым любит апеллировать сеньор президент, уже начали разбираться в том, где кончается популизм и начинается диктатура.
Это показал и прошедший референдум. Несмотря на то, что народу было обещано множество бонусов, при ближайшем рассмотрении их не оказалось вовсе.
Ну нельзя же, в самом деле, всерьез рассматривать в качестве такового предложение уменьшить продолжительность рабочего дня до шести часов. До этого даже в странах «реального социализма» не додумались. Как способ частично скрыть безработицу, «размазав» рабочую силу по множеству неэффективных рабочих мест с укороченным рабочим днем - это можно себе представить. Но не более того. Аргументация сторонников реформ в защиту сокращения рабочего дня не выдерживает серьезной критики, так как среди аргументов нет ничего конкретного, кроме утопических мыслей о том, что «эта поправка увеличит время, уделяемое семьям рабочих, спорту, образованию, повышению квалификации».
Но есть еще один пункт, которым мотивируют необходимость принятия поправки: сокращение рабочего дня будет служить «политпросвещению и социальной активности, а также увеличит членство в новых местных советах». Вот он, момент истины. Те два часа, которые у венесуэльцев высвободятся от производительного труда, предполагается посвятить тому, что в разных тоталитарных странах называют по-разному – партийные или профсоюзные собрания, политучеба... Но все эти занятия сводились к оруэлловским «двухминуткам ненависти». В чавесовской Венесуэле для этого предназначены так называемые «боливарские кружки», которые в количестве восьми тысяч уже организованы по месту жительства и на рабочих местах по всей стране. Кружковцам предлагается вдохновляться «революционным наследием Симона Боливара, победителя в войне с Испанией». Цель кружков глобальна: «Рост гражданского сознания и развитие местных общественных организаций, которые работали бы над проектами в области здравоохранения, образования, культуры, спорта, коммунальных служб, жилья и защиты окружающей среды, природных ресурсов и исторических памятников».
Ну а из всего этого делается неизбежный вывод о том, что нововведения «укрепят силу рабочего класса в его борьбе с капиталом, распространив демократию на рабочие места». Стоит ли теперь удивляться, что против введения шестичасового рабочего дня возражали предприниматели.
Следующая поправка на словах была предназначена для расширения возможностей молодежи влиять на национальную политику через законные каналы. Она предполагала снижение избирательного возраста с 18 до 16 лет. Непонятно только, почему, когда речь идет о безобразиях восемнадцатилетних мигрантов во Франции, их называют подростками, тогда как шестнадцатилетних венесуэльцев предлагается считать «молодежью».
На этом, собственно говоря, и заканчиваются пункты «плана Чавеса», имеющие хоть какое-то отношение к народу. Все остальные предназначены для облегчения тех действий президента (читай - Чавеса), которые он планирует предпринять в более или менее отдаленном будущем по отношению к «северному соседу» - США.
Во-первых, для того, чтобы это будущее стало как можно более длительным, предлагалось отменить ограничения на количество президентских каденций.
Аргументы в пользу этой поправки приводились самые разные. Американский левый активист Джеймс Петрас, например, считает, что «отмена ограничения на срок избрания соответствует практике многих парламентских систем, как показывают примеры пяти сроков правления австралийского премьера Ховарда, полвека нахождения у власти в Японии Либерально-демократической партии, четыре срока президента Франклина Рузвельта и т.д. и т.п. Никто никогда не подвергал сомнению демократическую легитимность долгосрочного сидения в президентском или премьерском кресле – поэтому негоже нынешним критикам Чавеса избирательно навешивать на него ярлык «авторитаризма» по этой причине».
К большому сожалению для Джеймса Петраса, венесуэльский электорат оценил ситуацию по-своему. Избиратели прекрасно видят, что происходит совсем недалеко от Венесуэлы, на Кубе, где два брата поделили между собой все ветви власти и вполне уютно чувствуют себя под «периодическим контролем граждан».
Что касается всяческих свобод для тех, кто не согласится с генеральной линией президента, то Джеймс Петрас гарантировал им не только жизнь, но и свободу: «Выборы на более продолжительный срок остаются свободными выборами, на которых все решается предпочтениями избирателей. В случае же Венесуэлы большая часть СМИ, католическая церковь, спонсируемые США НПО, ассоциации крупного бизнеса оставят в своих руках огромные финансовые ресурсы для ведения оппозиционной деятельности – вряд ли тут можно говорить об «авторитарном» контексте».
Ну вряд ли, так вряд ли. А что это за поправка, позволяющая исполнительной власти объявлять чрезвычайное положение и вмешиваться в работу СМИ? Не посягательство ли это на свободу венесуэльцев?
Что вы! Эта поправка, говорит господин Петрас, «является жизненно необходимой для защиты демократии перед лицом активной деятельности, направленной на свержение конституционного строя. В свете нескольких авторитарных попыток насильственного захвата власти нынешней оппозицией данная поправка позволяет выражение несогласия, но она также дает возможность демократии защитить себя от противников свободы».
Хорошо, давайте поверим господину Петрасу. Но вот, например, описание одного из периодов жизни Чавеса: «3 февраля 1992 года на центральных улицах Каракаса и других городов страны появились танки. Во главе восставших находился до сих пор никому не известный подполковник парашютно-десантных войск Уго Чавес. На голове его был красный берет. Цель этой операции - свержение правительства, «потому что было необходимо положить конец коррупции, неолиберальным реформам и использованию вооруженных сил против народа Венесуэлы». Столкновения продолжались до 4 февраля. В полдень 4 февраля Уго Чавес сдался властям, призвал своих сторонников сложить оружие и взял на себя всю ответственность за подготовку и организацию мятежа. В момент ареста, транслировавшегося в прямом эфире, Чавес заявил, что он и его товарищи складывают оружие потому, что на этот раз им не удалось добиться поставленной цели, а также чтобы избежать продолжения кровопролития. Но это не означает конец борьбы. Борьба будет продолжена».
Крепкий он орешек, Уго Чавес. Всякий раз, когда его постигает неудача, он говорит себе: «Мы не смогли этого сделать, не смогли сейчас» и продолжает гнуть свою линию. Однако не мешало бы и подстраховаться. Для этого в конституционных поправках предполагалось разрешить применение чрезвычайных полномочий, что аргументировалось событиями 2002 года, когда венесуэльскими военными была предпринята попытка сместить Чавеса с поста президента. Что тогда его спасло, сказать трудно. Официально его второе пришествие приписывается необычайной популярности президента среди народа. Но в случае, если бы поправки были приняты, любая попытка его смещения была бы заведомо обречена на провал.
Петрас объясняет это следующим образом: «Нужно твердо уяснить, что поправка, разрешающая применение чрезвычайных полномочий, принимается в специфическом контексте и отражает конкретные исторические обстоятельства: нынешние оппозиционные партии, ассоциации бизнеса и организации церковников имеют жестокую, антидемократическую историю. Кампания дестабилизации, развязанная против грядущего референдума, и обращения к военным с просьбой их вмешательства, отчетливо и недвусмысленно прозвучавшие в речах отставного генерала Бадуэля (чьи действия защищает его известный советник-апологет, академик-авантюрист Хайнц Дитрих), является прямым доказательством того, что чрезвычайные полномочия совершенно необходимы, являясь ясным знаком реакционным силам, что их насильственная деятельность встретит достойный отпор».
Все по-ленински: здесь и оппозиционные партии, и бизнес, и церковник, и отставной генерал, и даже академик-авантюрист, все, что мешает вождю масс загнать свой народ в счастливое будущее.
В социализм? Помилуйте, социализм здесь и не ночевал! Даже в том случае, если подходить к рассмотрению положения в Венесуэле с точки зрения правоверного марксизма, еще не отягощенного ленинскими ересями, то окажется, что господин Чавес зовет свой народ, едва ступивший на путь индустриального капитализма, назад, в феодальное общество, которое прежде всего (опять же, по Марксу) характеризуется тем, что власть принадлежит военной верхушке, средства производства – ей же, а роль благодарного народа сводится к почетному долгу пролития крови за то, чтобы «чужие холопы не топтали наши овсы».
Если уж говорить о социализме, причем именно в марксовом понимании, то он должен начинаться тогда, когда производительные силы, в соответствии с возобладавшими на данный момент производственными отношениями, позволят часть прибавочной стоимости предназначать на помощь тем, кто не может обеспечить себе достойное существование в силу тех или иных (конечно же, уважительных) причин. В настоящее время такой социализм мы можем наблюдать во всех, без исключения, развитых странах.
Замечу также, что в этих странах, как мне кажется, их социальной ориентацией злоупотребляют многие граждане, не входящие в категорию «социально незащищенных», а являющиеся, по сути, паразитами.
Венесуэле, можно сказать, повезло – у ее граждан хватило здравого смысла не попасться на демагогическую удочку президента Чавеса. Но у него впереди еще пять лет президентской каденции, и он не теряет надежды на то, что не мытьем, так катаньем ему удастся провести те поправки, что не прошли теперь.
Однако время играет не только на него. Есть все основания полагать, что за оставшийся срок даже те, кто в воскресенье голосовал за конституционную реформу, отрезвеют, увидев реальные плоды того, что Чавесу уже удалось провести в жизнь.


Наверх
Elan Yerləşdir Pulsuz Elan Yerləşdir Pulsuz Elanlar Saytı Pulsuz Elan Yerləşdir