Пахнет застоем...
В мире
Пять лет назад в подвале здания Верховного суда на Поварской улице обнаружили массовое захоронение. По предварительному заключению экспертов, это были останки людей, расстрелянных в 30-40-е годы. Но пресс-секретарь Верховного суда тут же опроверг: в этом здании до революции была домовая церковь, а при ней – погост.
То же самое повторилось и сейчас, когда недалеко от Кремля, в подвале дома № 8 по Никольской улице, строительные рабочие нашли груду костей. Во время оно здесь располагался политотдел войск НКВД. Никольская идёт от Кремля к Лубянской площади. В подвалах домов на Лубянке расстреливали – это давно и всем известно. И о подвалах Никольской говорили. В частности, в самых разных источниках упоминается вскользь, что наркома Ежова “расстреляли 4 февраля 1940 года в подвале дома на Никольской улице в Москве”. А приговоры выносились здесь же неподалёку, наискосок, в доме № 23 по Никольской, в Военной коллегии Верховного суда под председательством зловеще известного Ульриха. Историки считают, что подвалы от Лубянки до Кремля представляют единую систему, и если там начать раскопки, то...
Такие захоронения находят по всей стране. В подземельях домов, где располагались в 30-40-е годы советские карательные органы. Медэкспертиза показала, что останки на Никольской относятся к первой половине XX века.
Но общее мнение тут же подверглось массированной атаке. Вначале пресс-служба комитета по культурному наследию Москвы, а затем и сам главный археолог Москвы разъяснили, что в XVII веке здесь было кладбище при церкви Успения и найденные кости, несомненно, от некрополя XVII века. Более того, подключился Следственный комитет при прокуратуре Москвы: “Не исключено, что погибшие могли быть жертвами репрессий времён Ивана Грозного. Одна из найденных берцовых костей была расщеплена, на черепах есть проломы. Всё это может указывать на жесточайшие пытки”.
Что угодно, но только не сталинские расстрелы. Команда отдана, аппарат приступил к исполнению. На двух примерах видно, как работает система замалчивания и фальсификации. Параллельно включается пропагандистская машина отбеливания. Ну всё как в шестидесятые годы, когда страну возвращали от короткой хрущёвской оттепели к привычной заморозке.
Мне могут возразить: да что вы, батенька, в шестидесятые годы, если помните, параллельно начались политические репрессии – сажали первых диссидентов, а у нас никого не сажают, и некоторые газеты печатают что хотят.
И я могу возразить. Такие повороты даже в шестидесятые годы не происходили резко и вдруг. А потихоньку, исподволь. К примеру, в 1964 году уже арестовали генерала Петра Григоренко, но по инерции печаталась и в 1965 году вышла книга Юрия Трифонова “Отблеск костра” - о судьбе его отца, репрессированного героя гражданской войны. (Потом Трифонов скажет: “На мне захлопнули калитку”.) На следующий год – процесс Андрея Синявского и Юлия Даниэля.
Так ведь и нынче был процесс. Пусть и не такой громкий и имя не такое известное, но важен сам факт. В 2006 году судили нижегородского правозащитника Станислава Дмитриевского. За то, что в 2004 году (обратите внимание, в далековатом уже 2004-м!) он, главный редактор закрытой ныне газеты “Право-Защита”, опубликовал в ней обращение Аслана Масхадова и Ахмеда Закаева к Европейскому парламенту и российскому народу.
Называйте этих людей как угодно, но они отнюдь не глупцы, чтобы обращаться к Европарламенту с призывом к насильственному свержению существующего в России политического строя и развязыванию войны. Однако нашлись “специалисты”, “эксперты” и даже “лингвисты”, которые обнаружили в тексте именно такой криминал – призыв к насильственному свержению и развязыванию войны. И Дмитриевского осудили на 2 года условно, обвинив в экстремизме и разжигании межнациональной розни. Условный срок означает, что при повторном нарушении закона он превращается в реальную лагерную отсидку.
И вот уже против правозащитника готовится новое обвинение. Проверив работу фонда в поддержку толерантности, главное управление внутренних дел Нижегородской области вынесло постановление: “В действиях референта Дмитриевского Станислава Михайловича, 1966 г.р., использующего контрафактные программные продукты для своей деятельности, усматриваются признаки преступления, предусмотренного ч.2 ст.146 УК РФ”.
Иначе говоря, в компьютерах фонда, как и по всей Руси великой, использовались нелицензионные программы. Мои слова общие, а Дмитриевскому могут дать конкретный срок, причём путем сложения сроков по двум статьям УК – 4 года в колонии общего режима.
Станислав Дмитриевский организовал в Нижнем Новгороде международный форум памяти Анны Политковской. Прибывших на него иностранных делегатов задержала милиция. Эксперта Amnesty International Фредерика Берра, представителя Human Rights First Мила Хикса, представителей Лиги за права человека Сержи Кубри и Росарио Фернандеса, а также гражданку Бельгии Риту Гуйбенс. После четырёх часов содержания и допросов в управлении миграционной службы их отпустили. В протоколе записали: “Имея туристические визы, вступили в общение с частными лицами”.
Парадоксальная вроде бы ситуация – в Риме открывали площадь имени Анны Политковской, а в России посадили в кутузку иностранных правозащитников и журналистов и сорвали международный форум памяти Анны Политковской.
В те же дни в Нижнем Новгороде задержали писателя Захара Прилепина и препроводили в милицию. Для беседы. “Милиционерам было интересно, что я на прошлой неделе был в Варшаве на сессии ОБСЕ, где обсуждалось соблюдение прав человека. Спрашивали, не был ли я завербован ЦРУ, не получал ли денег от иностранных шпионов”, - рассказал он.
“Когда-нибудь нынешняя российская верхушка может пойти по следам Пиночета и Милошевича, хотя пока это кажется маловероятным”, - сказал о последних событиях Станислав Дмитриевский.
Его слова могут быть расценены как эпатаж, преувеличение, вызванное личными мотивами (ведь его собираются посадить!). Но если немного заострить наше рассеянное внимание, разве сам факт разгона международного форума, ареста иностранцев по анекдотическому обвинению, растущая шпиономания ни о чём не говорит?
Прежде всего – об атмосфере, о постепенном её сгущении. В российском общественном обиходе всплывает слово “застой”. Не в последнюю очередь оно возникло в связи со съездом партии “Единая Россия”, на котором ткачиха, инвалид и академик на всю страну заклинали гаранта не бросать их, потому что все пропадут и только с ним будут процветать и идти к новым вершинам. Тогда, в 60-70-е годы, параллельно и прямо пропорционально с маразматическим культом Брежнева шли посадки в лагеря и психбольницы: чем больше было маразма – тем больше ожесточения в борьбе с инакомыслием.
Москва
То же самое повторилось и сейчас, когда недалеко от Кремля, в подвале дома № 8 по Никольской улице, строительные рабочие нашли груду костей. Во время оно здесь располагался политотдел войск НКВД. Никольская идёт от Кремля к Лубянской площади. В подвалах домов на Лубянке расстреливали – это давно и всем известно. И о подвалах Никольской говорили. В частности, в самых разных источниках упоминается вскользь, что наркома Ежова “расстреляли 4 февраля 1940 года в подвале дома на Никольской улице в Москве”. А приговоры выносились здесь же неподалёку, наискосок, в доме № 23 по Никольской, в Военной коллегии Верховного суда под председательством зловеще известного Ульриха. Историки считают, что подвалы от Лубянки до Кремля представляют единую систему, и если там начать раскопки, то...
Такие захоронения находят по всей стране. В подземельях домов, где располагались в 30-40-е годы советские карательные органы. Медэкспертиза показала, что останки на Никольской относятся к первой половине XX века.
Но общее мнение тут же подверглось массированной атаке. Вначале пресс-служба комитета по культурному наследию Москвы, а затем и сам главный археолог Москвы разъяснили, что в XVII веке здесь было кладбище при церкви Успения и найденные кости, несомненно, от некрополя XVII века. Более того, подключился Следственный комитет при прокуратуре Москвы: “Не исключено, что погибшие могли быть жертвами репрессий времён Ивана Грозного. Одна из найденных берцовых костей была расщеплена, на черепах есть проломы. Всё это может указывать на жесточайшие пытки”.
Что угодно, но только не сталинские расстрелы. Команда отдана, аппарат приступил к исполнению. На двух примерах видно, как работает система замалчивания и фальсификации. Параллельно включается пропагандистская машина отбеливания. Ну всё как в шестидесятые годы, когда страну возвращали от короткой хрущёвской оттепели к привычной заморозке.
Мне могут возразить: да что вы, батенька, в шестидесятые годы, если помните, параллельно начались политические репрессии – сажали первых диссидентов, а у нас никого не сажают, и некоторые газеты печатают что хотят.
И я могу возразить. Такие повороты даже в шестидесятые годы не происходили резко и вдруг. А потихоньку, исподволь. К примеру, в 1964 году уже арестовали генерала Петра Григоренко, но по инерции печаталась и в 1965 году вышла книга Юрия Трифонова “Отблеск костра” - о судьбе его отца, репрессированного героя гражданской войны. (Потом Трифонов скажет: “На мне захлопнули калитку”.) На следующий год – процесс Андрея Синявского и Юлия Даниэля.
Так ведь и нынче был процесс. Пусть и не такой громкий и имя не такое известное, но важен сам факт. В 2006 году судили нижегородского правозащитника Станислава Дмитриевского. За то, что в 2004 году (обратите внимание, в далековатом уже 2004-м!) он, главный редактор закрытой ныне газеты “Право-Защита”, опубликовал в ней обращение Аслана Масхадова и Ахмеда Закаева к Европейскому парламенту и российскому народу.
Называйте этих людей как угодно, но они отнюдь не глупцы, чтобы обращаться к Европарламенту с призывом к насильственному свержению существующего в России политического строя и развязыванию войны. Однако нашлись “специалисты”, “эксперты” и даже “лингвисты”, которые обнаружили в тексте именно такой криминал – призыв к насильственному свержению и развязыванию войны. И Дмитриевского осудили на 2 года условно, обвинив в экстремизме и разжигании межнациональной розни. Условный срок означает, что при повторном нарушении закона он превращается в реальную лагерную отсидку.
И вот уже против правозащитника готовится новое обвинение. Проверив работу фонда в поддержку толерантности, главное управление внутренних дел Нижегородской области вынесло постановление: “В действиях референта Дмитриевского Станислава Михайловича, 1966 г.р., использующего контрафактные программные продукты для своей деятельности, усматриваются признаки преступления, предусмотренного ч.2 ст.146 УК РФ”.
Иначе говоря, в компьютерах фонда, как и по всей Руси великой, использовались нелицензионные программы. Мои слова общие, а Дмитриевскому могут дать конкретный срок, причём путем сложения сроков по двум статьям УК – 4 года в колонии общего режима.
Станислав Дмитриевский организовал в Нижнем Новгороде международный форум памяти Анны Политковской. Прибывших на него иностранных делегатов задержала милиция. Эксперта Amnesty International Фредерика Берра, представителя Human Rights First Мила Хикса, представителей Лиги за права человека Сержи Кубри и Росарио Фернандеса, а также гражданку Бельгии Риту Гуйбенс. После четырёх часов содержания и допросов в управлении миграционной службы их отпустили. В протоколе записали: “Имея туристические визы, вступили в общение с частными лицами”.
Парадоксальная вроде бы ситуация – в Риме открывали площадь имени Анны Политковской, а в России посадили в кутузку иностранных правозащитников и журналистов и сорвали международный форум памяти Анны Политковской.
В те же дни в Нижнем Новгороде задержали писателя Захара Прилепина и препроводили в милицию. Для беседы. “Милиционерам было интересно, что я на прошлой неделе был в Варшаве на сессии ОБСЕ, где обсуждалось соблюдение прав человека. Спрашивали, не был ли я завербован ЦРУ, не получал ли денег от иностранных шпионов”, - рассказал он.
“Когда-нибудь нынешняя российская верхушка может пойти по следам Пиночета и Милошевича, хотя пока это кажется маловероятным”, - сказал о последних событиях Станислав Дмитриевский.
Его слова могут быть расценены как эпатаж, преувеличение, вызванное личными мотивами (ведь его собираются посадить!). Но если немного заострить наше рассеянное внимание, разве сам факт разгона международного форума, ареста иностранцев по анекдотическому обвинению, растущая шпиономания ни о чём не говорит?
Прежде всего – об атмосфере, о постепенном её сгущении. В российском общественном обиходе всплывает слово “застой”. Не в последнюю очередь оно возникло в связи со съездом партии “Единая Россия”, на котором ткачиха, инвалид и академик на всю страну заклинали гаранта не бросать их, потому что все пропадут и только с ним будут процветать и идти к новым вершинам. Тогда, в 60-70-е годы, параллельно и прямо пропорционально с маразматическим культом Брежнева шли посадки в лагеря и психбольницы: чем больше было маразма – тем больше ожесточения в борьбе с инакомыслием.
Москва
comments (Total: 4)