Другая жизнь
В мире
“Честное слово, мне было бы легче пережить смерть моей дочери, чем ее жизнь в государственном “доме инвалидов”, где она живет сейчас. Просто вдумайтесь в это словосочетание - “дом инвалидов”... Моей дочери пять с половиной лет. Она знает, что я - ее мама. Она знает, что я люблю ее. Но она не знает одного - КАК я ее люблю. Она не знает, что такое БЕЗУСЛОВНАЯ любовь... Я сидела в зале суда и слушала... НИКТО и НИКОГДА не навещал ее и не звонил, чтобы навести о ней справки. Мы были первыми...
“Почему вы хотите усыновить ребенка, у которого столько проблем? - раз за разом задавала нам вопрос судья. - Вы говорите, что все понимаете, но я еще раз спрашиваю: вы уверены, что осознаете свою ответственность и готовы взять ее на себя?”
Да, уважаемый суд, мы все понимаем. Да, мы хотим забрать ее... Мы понимаем, что если мы ее не удочерим, то, скорее всего, она никогда не обретет ни русских, ни иностранных родителей. Кроме того, мы просто любим ее.
И вот 24 декабря, в Рождественский Сочельник, суд постановил удовлетворить наше прошение об удочерении. В свидетельстве о рождении отныне будет написано, что я - ее мама, мой муж - ее папа, а ее имя отныне - Полина Джой Скаггс.
Но мы пока не можем забрать ее домой. По российскому закону мы должны выдержать 30-дневный “период тишины”, в течение которого все участники процесса могут изменить свое решение... Если президент Путин подпишет этот закон, то наше решение об усыновлении будет аннулировано. Мы не сможем забрать свою дочь и не сможем ничего ей объяснить... И хотя одна мысль о том, что я никогда больше не смогу обнять свою дочь, наполняет всю меня болью, по-настоящему я схожу с ума, понимая, что это может означать для нее. Самое страшное - крушение надежд. Не только отсутствие семьи, но и предательство тех, кто однажды назвался ее мамой и папой, но так никогда и не вернулся за ней.
Воспитатели в детском доме постоянно повторяют ей, что я не приеду за ней, если она сделает что-то не так. И она верит в это. И вот теперь, после того, как я обещала, что вернусь ровно через месяц и заберу ее домой (в дом, фотографии которого она каждый день пересматривает, где у нее будет старший братик и любящая семья), этого может не произойти! Ей могут сказать, что я не приехала, потому что она вела себя плохо или говорила плохие слова или просто была не такой, как надо.
Президент Путин, как известно миру, подписал закон. Но маленькая Полина Джой Скаггс уедет в Америку, к своим родителям. Пресс-секретарь главы российского государства сообщил, что закон, запрещающий гражданам США усыновлять российских сирот, не распространяется на те случаи, где уже есть решение суда. Шестеро детей, по которым решение в суде было принято, смогут уехать в США. А 46 детей, усыновление которых оформлялось, останутся здесь.
По информации агентства Reuters, принятый в России закон остановит около 1,5 тысячи процедур усыновления российских сирот американскими родителями.
Что мы им скажем, этим детям?
Как пишет американская мама пятилетней Полины Джой Скаггс, «воспитатели в детском доме постоянно повторяют ей, что я не приеду за ней, если она сделает что-то не так. И она верит в это... Ей могут сказать, что я не приехала, потому что она вела себя плохо или говорила плохие слова или просто была не такой, как надо».
Представляете, как они, маленькие дети, будут обвинять, терзать себя, может быть, кричать ночами: «Я плохая! Я плохая!»
Однако будем надеяться, что у них есть шанс. Эксперты утверждают, что принятый закон не имеет юридической силы. По крайней мере, в течение года или даже больше. Документ, вышедший из стен Госдумы и подписанный президентом, они называют декларацией о намерениях, не более.
Соглашение между Российской Федерацией и Соединенными Штатами Америки о сотрудничестве в области усыновления (удочерения) детей, принятое Госдумой и подписанное президентом, вступило в силу полтора месяца назад, 1 ноября 2012 года. Пункт 5 заключительной, 17-й статьи гласит: «Настоящее Соглашение действует до истечения одного года с даты, когда одна из Сторон по дипломатическим каналам уведомит другую Сторону о своем намерении прекратить действие настоящего Соглашения».
«Антимагнитский» закон не является дипломатическим уведомлением. Вначале министерство иностранных дел, правительство или президент должны внести в Госдуму законопроект о расторжении Соглашения.
Затем, после принятия его Госдумой, одобрения Советом Федерации и подписи президента, следует уведомление. И уже после него Соглашение будет действительным еще в течение года.
Иными словами, у сирот, процедура усыновления которых уже начата, есть все шансы обрести семьи и лечение, если они в нем нуждаются?
Но, как заметил один из экспертов, «в течение этого года для усыновителей можно создать такие условия, что и усыновить-то никого не получится».
Есть еще Конституционный суд, куда непременно обратятся противники закона. Аргумент правозащитников: закон противоречит статье 21 «Конвенции ООН о правах ребенка», в которой говорится: «Усыновление в другой стране может рассматриваться в качестве альтернативного способа ухода за ребенком, если ребенок не может быть передан на воспитание или помещен в семью, которая могла бы обеспечить его воспитание или усыновление, и если обеспечение какого-либо подходящего ухода в стране происхождения ребенка является невозможным».
По Конституции РФ, международные обязательства имеют большую юридическую силу, нежели внутреннее законодальство.
Министр иностранных дел Лавров: «Сейчас российская сторона имеет доступ далеко не ко всем детям, содержащимся в приемных семьях». Президент Путин: “Никакого доступа к усыновленным детям, ведут себя вызывающе надменно...»
Почему они это делают, на каких основаниях?
О Гаагской конвенции у нас практически не говорят. И уж тем болееа, почти ни слова о том, что Россия НЕ является участником Конвенции, потому что лишь подписала ее в 2000 году, но НЕ ратифицировала до сих пор. То есть сама же ограничила себе доступ к контролю за положением детей, усыновленных иностранцами.
Москва
Десятки, а может и сотни российских детей остановлены на пороге другой жизни. Информационное пространство заполнено историями, рвущими душу любого нормального человека.
“Честное слово, мне было бы легче пережить смерть моей дочери, чем ее жизнь в государственном “доме инвалидов”, где она живет сейчас. Просто вдумайтесь в это словосочетание - “дом инвалидов”... Моей дочери пять с половиной лет. Она знает, что я - ее мама. Она знает, что я люблю ее. Но она не знает одного - КАК я ее люблю. Она не знает, что такое БЕЗУСЛОВНАЯ любовь... Я сидела в зале суда и слушала... НИКТО и НИКОГДА не навещал ее и не звонил, чтобы навести о ней справки. Мы были первыми...
“Почему вы хотите усыновить ребенка, у которого столько проблем? - раз за разом задавала нам вопрос судья. - Вы говорите, что все понимаете, но я еще раз спрашиваю: вы уверены, что осознаете свою ответственность и готовы взять ее на себя?”
Да, уважаемый суд, мы все понимаем. Да, мы хотим забрать ее... Мы понимаем, что если мы ее не удочерим, то, скорее всего, она никогда не обретет ни русских, ни иностранных родителей. Кроме того, мы просто любим ее.
И вот 24 декабря, в Рождественский Сочельник, суд постановил удовлетворить наше прошение об удочерении. В свидетельстве о рождении отныне будет написано, что я - ее мама, мой муж - ее папа, а ее имя отныне - Полина Джой Скаггс.
Но мы пока не можем забрать ее домой. По российскому закону мы должны выдержать 30-дневный “период тишины”, в течение которого все участники процесса могут изменить свое решение... Если президент Путин подпишет этот закон, то наше решение об усыновлении будет аннулировано. Мы не сможем забрать свою дочь и не сможем ничего ей объяснить... И хотя одна мысль о том, что я никогда больше не смогу обнять свою дочь, наполняет всю меня болью, по-настоящему я схожу с ума, понимая, что это может означать для нее. Самое страшное - крушение надежд. Не только отсутствие семьи, но и предательство тех, кто однажды назвался ее мамой и папой, но так никогда и не вернулся за ней.
Воспитатели в детском доме постоянно повторяют ей, что я не приеду за ней, если она сделает что-то не так. И она верит в это. И вот теперь, после того, как я обещала, что вернусь ровно через месяц и заберу ее домой (в дом, фотографии которого она каждый день пересматривает, где у нее будет старший братик и любящая семья), этого может не произойти! Ей могут сказать, что я не приехала, потому что она вела себя плохо или говорила плохие слова или просто была не такой, как надо.
Я сейчас на другом конце света, и я не могу обнять и утешить мою дочь, ожидая приговора, который может навеки разлучить меня с ней. Мне ничего не остается, как отдать все в руки Божьи. Все, что я могу - молиться».
Президент Путин, как известно миру, подписал закон. Но маленькая Полина Джой Скаггс уедет в Америку, к своим родителям. Пресс-секретарь главы российского государства сообщил, что закон, запрещающий гражданам США усыновлять российских сирот, не распространяется на те случаи, где уже есть решение суда. Шестеро детей, по которым решение в суде было принято, смогут уехать в США. А 46 детей, усыновление которых оформлялось, останутся здесь.
По информации агентства Reuters, принятый в России закон остановит около 1,5 тысячи процедур усыновления российских сирот американскими родителями.
Что мы им скажем, этим детям?
Как пишет американская мама пятилетней Полины Джой Скаггс, «воспитатели в детском доме постоянно повторяют ей, что я не приеду за ней, если она сделает что-то не так. И она верит в это... Ей могут сказать, что я не приехала, потому что она вела себя плохо или говорила плохие слова или просто была не такой, как надо».
Представляете, как они, маленькие дети, будут обвинять, терзать себя, может быть, кричать ночами: «Я плохая! Я плохая!»
Но когда они вырастут, они узнают. Нянечек, воспитательниц они простят за ложь. Что они будут думать о стране? Как будут относиться к стране? У нас и взрослые люди до сих пор не разделяют страну и власть. Чиновники в советские времена внушали и сейчас внушают, что это – синонимы. А уж для тех, кто вырос в детдомах, власть и страна тем более представляются чем-то единым.
Однако будем надеяться, что у них есть шанс. Эксперты утверждают, что принятый закон не имеет юридической силы. По крайней мере, в течение года или даже больше. Документ, вышедший из стен Госдумы и подписанный президентом, они называют декларацией о намерениях, не более.
Соглашение между Российской Федерацией и Соединенными Штатами Америки о сотрудничестве в области усыновления (удочерения) детей, принятое Госдумой и подписанное президентом, вступило в силу полтора месяца назад, 1 ноября 2012 года. Пункт 5 заключительной, 17-й статьи гласит: «Настоящее Соглашение действует до истечения одного года с даты, когда одна из Сторон по дипломатическим каналам уведомит другую Сторону о своем намерении прекратить действие настоящего Соглашения».
«Антимагнитский» закон не является дипломатическим уведомлением. Вначале министерство иностранных дел, правительство или президент должны внести в Госдуму законопроект о расторжении Соглашения.
Затем, после принятия его Госдумой, одобрения Советом Федерации и подписи президента, следует уведомление. И уже после него Соглашение будет действительным еще в течение года.
Иными словами, у сирот, процедура усыновления которых уже начата, есть все шансы обрести семьи и лечение, если они в нем нуждаются?
Но, как заметил один из экспертов, «в течение этого года для усыновителей можно создать такие условия, что и усыновить-то никого не получится».
Есть еще Конституционный суд, куда непременно обратятся противники закона. Аргумент правозащитников: закон противоречит статье 21 «Конвенции ООН о правах ребенка», в которой говорится: «Усыновление в другой стране может рассматриваться в качестве альтернативного способа ухода за ребенком, если ребенок не может быть передан на воспитание или помещен в семью, которая могла бы обеспечить его воспитание или усыновление, и если обеспечение какого-либо подходящего ухода в стране происхождения ребенка является невозможным».
По Конституции РФ, международные обязательства имеют большую юридическую силу, нежели внутреннее законодальство.
Как одну из главных причин появления «антимагнитского» закона нам называли нежелание американской стороны обеспечить доступ к усыновленным российским детям, к контролю.
Министр иностранных дел Лавров: «Сейчас российская сторона имеет доступ далеко не ко всем детям, содержащимся в приемных семьях». Президент Путин: “Никакого доступа к усыновленным детям, ведут себя вызывающе надменно...»
По их словам получается, американцы грубо нарушают условия ратифицированной США в 2008 год Гаагской «Конвенции о защите детей и сотрудничестве в области международного усыновления», по которой стороны «должны поставлять друг другу отчеты о положении усыновленных детей, давать ответы на запросы центральных ведомств или государственных органов других стран».
Почему они это делают, на каких основаниях?
О Гаагской конвенции у нас практически не говорят. И уж тем болееа, почти ни слова о том, что Россия НЕ является участником Конвенции, потому что лишь подписала ее в 2000 году, но НЕ ратифицировала до сих пор. То есть сама же ограничила себе доступ к контролю за положением детей, усыновленных иностранцами.
Москва
