Камиль Писсарро: Человек должен быть уверен в успехе
Эмиль Золя
Первые знаки авангардизма, особой новизны, бунтарства даже, проявились в живописи художников, стремившихся запечатлеть на своих полотнах реальный мир как можно более естественно и непринуждённо, передать его изменчивость, «схватить» самое первое впечатление, impression – отсюда и импрессионизм, после долгих лет борьбы и поношения победно вошедший в искусство. Звёздные имена семи французских художников, подаривших нам импрессионизм, - Клод Моне, Камиль Писсарро, Огюст Ренуар, Поль Сезанн, Эдгар Дега, Альфред Сислей, Берта Моризо.
Сейчас в нью-йоркском Еврейском музее, том, что расположился в Манхэттене на Пятой авеню, открылась обширная выставка замечательных пейзажей и жанровых картин Писсарро. Примечательно, что все 50 дивных полотен – из Нью-Йорка и окрестных музеев и домов коллекционеров.
Американцы одними из первых начали собирать работы импрессионистов, особое внимание уделяя Писсарро. Потому штат Нью-Йорк так богат живописью патриарха импрессионизма, а в маленькой Олане даже есть превосходный музей ранних работ Писсарро. Он ведь как художник действительно состоялся очень рано, а его судьба, его творчество, путь созидания импрессионизма и его жизненный путь нерасторжимы.
Лидер импрессионизма был сыном коммерсанта, французского еврея из Бордо, обосновавшегося на принадлежавшем тогда Дании острове Св. Фомы (нам привычнее говорить Сен-Томас) в Карибском бассейне, и жены его Рахили из рода Манцано-Поми, португальских евреев, живших здесь уже много десятилетий. Тут и родился Камиль в1830 году (на Сен-Томасе есть замечательный музей - не забудьте посетить его, если судьба занесёт вас на Карибы).
Уже в двенадцать лет мальчик покинул родительский дом, чтобы учиться в Париже. Там и проявился острый интерес к искусству, не оставивший его, когда пять лет спустя он вернулся домой. Начал делать наброски, а потом переносить на холст всё, что будило его воображение: экзотические пейзажи острова, его жителей, море и корабли. Отец и слышать не хотел о художественном образовании сына. И юноша попросту сбежал в Каракас, где в 23 года только начал учиться канонам живописи. Талант и воля победили. И Камиль снова очутился во Франции.
Глубочайшее постижение природы, полное с ней слияние и стали основой его творчества на протяжении всей жизни. Но если его учитель Камиль Коро в своих картинах подчёркивал вечный и возвышенный характер природы, то Писсарро одновременно старался остановить мгновение, приблизить его, дать зрителю радость ощутить себя частицей окружающего мира, в чём мы убеждаемся, зачарованно вглядываясь в безмерную глубь полотен того раздела выставки, который правомерно назвали «Природа и чувства». Как хороши, как поэтичны «Сельская дорога», морской залив и одинокий парус, фруктовый сад зимой – сама печаль, удивительный по настроению зимний пейзаж: заснеженное село и всадник, осторожно пробирающийся по скользкой дороге. Природа, чувства и правда – это и была концепция его творчества.
В ту пору в Париже художник встретил Жюли Вэллей, бывшую когда-то прислугой его матери. Былая юношеская любовь вспыхнула с новой силой – теперь уже на всю жизнь, как страсть к живописи, потому что Писсарро ничего не умел делать наполовину. Жюли стала его возлюбленной, а после рождения второго ребёнка – женой. Преданнейшей. Всего в семье родилось восемь детей.
Писсарро сдружился с молодыми художниками Сезанном, Ренуаром, Сислеем, особенно с Моне, для которого был не просто товарищем, а старшим братом, даже отцом. Все они были единомышленниками, жаждавшими обновления творческого арсенала, иного подхода к живописи. Внесли в искусство свежесть и непосредственность восприятия жизни, изображение мгновенных, как бы случайных движений и ситуаций, кажущуюся неуравновешенность, неожиданные ракурсы. Именно Писсарро вместе с Моне и Сислеем заложил основы импрессионистического пейзажа, выработал последовательную систему пленэра. Работая на открытом воздухе, художники создавали ощущение сверкающих солнечных лучей, растворения объёмных форм в трепетных вибрациях света и воздуха. Как, например, в красноватой тональности пейзаж Писсарро «Закат. Кирпичный завод».
Камиль работал как одержимый. Его гнездом стал Лувьен, где он поселился рядом с Моне и Ренуаром. Там рождались новые, доселе ещё не виданные творения. Добрый десяток из них – на выставке.
На время Франко-Прусской войны Писсарро и Моне с семьями покинули Францию, поселившись в Англии, неброские пейзажи которой давно манили Камиля. Его ландшафты лондонских предместий прекрасны. Некоторые из них сейчас в Еврейском музее, в том числе и знаменитый «Собор Св. Анны». Когда в 1871 году семья вернулась, обнаружилось, что дом загажен немецкой солдатнёй, а многие из картин безнадёжно испорчены.
Спасаясь от парижской дороговизны, многие художники селились неподалеку от столицы. Подыскал себе дом и Писсарро – рядом с Сезанном, с которым сдружился ещё крепче, - в Понтуазе, куда съезжались художники и где они работали.
Понтуаз стал своего рода Меккой импрессионизма. Мы тоже можем побывать там, посетив выставку.
Окружающая природа подсказывала Писсарро темы его работ. «Мне нужно лишь место, где живёт красота», - говорил он. Работал на пленэре даже зимой, грея озябшие пальцы над костром. Удивительна передача мастером света и воздуха, тончайшая нюансировка цвета, придающая произведениям Писсарро неповторимую прелесть. «Он списал у природы изощрённейшие её эффекты», - писала одна из парижских газет.
Много, правдиво и выразительно писал художник людей труда, писал необычайно эмоционально: крестьянки, убирающие сено; фермерша с ведром на крестьянском дворе в лесу, ещё одна усталая молодая женщина, торгующая на рынке зеленью... Изумительные гравюры – лёгкость линий, полётность: «Эффект дождя», «Докеры», «Порт в Руане». Всегда и везде - глубокий социальный смысл.
Работал Писсаро исступлённо, однако обременённый большой семьёй, постоянно испытывал нужду, на что жаловался в горестных письмах старшему сыну Люсьену, ставшему впоследствии неплохим художником-импрессионистом, чья известность утонула в море славы его великого отца. Впечатляющая эта переписка, ставшая ценным документом, длилась 20 лет - до смерти старшего Писсарро. В некоторых письмах Камиль выражал неудовлетворённость своими работами. Он жаждал постоянного обновления стиля и живописной техники а потому увлёкся неоимпрессионизмом, отдав ему несколько лет творчества. Успеха это, увы, не принесло, что странно невероятно. «Сев в Эраньи», «Закат», а уж особенно «Большое ореховое дерево в лучах солнца» (все они на выставке) – просто шедевры. Писсарро вернулся к прежней манере живописи.
Совершенно измученная вечной нищетой жена художника решилась продавать свои и двух младших детей поделки. Вот уж поистине смешные ситуации предлагает порой жизнь: эти примитивные картинки, эдакий французский лубок, раскупались куда быстрее, чем творения великого Писсарро, которые стоят сейчас десятки миллионов долларов!
Камиль по-прежнему пользуется уважением зачинателей импрессионизма, по-прежнему они друзья, которые помнят поддержку и душевное тепло папаши Писсарро, как звали они его. Но прежнего единства нет. Начав вместе, дальше каждый шёл своим, отличным от других путём. Писсарро, единственный из них, был представлен на всех девяти салонах- выставках импрессионистов – от первой гремуче-скандальной, оплёванной в1874 году, до триумфальных. Поразителен вот какой факт: когда в девяностых позапрошлого века разбушевалась гнусная кампания по обвинению Дрейфуса в шпионаже, вся Франция разделилась на два лагеря. Писсарро, Моне, Сислей, Моризо, американская художница Мари Кассат вместе с Эмилем Золя яростно защищали оболганного офицера, а Сезанн, Ренуар и Дега были на стороне правительства. Страшно не это, а то, что многолетние товарищи позволяли себе антисемитские высказывания в адрес Писсарро, что его потрясло и больно ранило.
В 1892 году была организована большая выставка картин Писсарро. Это был первый опыт экспозиции картин из частных коллекций. На вернисаже собрался «весь Париж». Аншлаг! Выставка прошла с триумфом. Она наконец-то улучшила материальное положение семьи художника и положила начало финансовой стабильности. Но испытания, увы, не кончились. Старого художника настигла беда – тяжёлая болезнь глаз, не позволявшая ему работать под открытым небом. Природа была его натурой, сердце звало на пленэр, а он оказался пленником тесных комнат. Но не сдался! Писсарро снял комнату в недорогом отеле, где, сидя у окна, написал 24 знаменитых своих парижских пейзажа. Четыре из них, в том числе известнейшие «Авеню Оперы», «Лувр в полдень» и «Понт-Рояль в облачную погоду», вместе с пятью поздними урбанистическими пейзажами – на сегодняшней выставке. Париж и парижане – днём и ночью, освещённые солнцем, в дождь и в туман. И мы принимаем, как совершенно естественный, взгляд на улицу сверху и сбоку, мы вливаемся в движущуюся непрерывным потоком толпу, мелькающую в просвете между деревьями, любуемся улицами и площадями, фигурами людей, написанными суммарно, как бы ускользающими от взора, и цветовым решением, заставляющим прочувствовать солнечный свет и прозрачные тени. Художник, полуслепой, продолжал работать.
Писсарро редко делал портреты, но в последние годы жизни старый мастер с увлечением писал свою большую дружную семью. Снова и снова – детей, мать, любимую Жюли. В год смерти создал художник знаменитый автопортрет в чёрной шляпе, с седой, какой-то прозрачной бородой. Пристально и доброжелательно смотрит он на нас. В глазах – мудрость и вера в жизнь.
Писсарро неустанно трудился всю жизнь. Более 1600 работ, выполненных маслом, гуашью, темперой и пастелью, в том числе на фарфоре и даже на веерах, и ещё почти две сотни превосходных гравюр говорят о высочайшем уровне почти полувековой творческой работы гениального мастера. Он считал, что «человек должен быть уверен в успехе до конца, даже тогда, когда кажется, что надежды больше нет».
Доехать до Еврейского музея, который находится на углу Пятой авеню и 92-й улицы, удобно поездами метро 4, 5 или 6 до остановки «86 Street». В четверг с 5 до 8 часов вечера вход бесплатный.
comments (Total: 1)