Вечер памяти королевы
Культура
Королева американской оперы Беверли Силлс, умершая почти одновременно с Лучано Паваротти (в этом можно усмотреть неслучайное совпадение), она на протяжении многих лет была первым сопрано Метрополитен Опера и Нью-Йорк Сити Опера. А это по принятым в оперном мире законам – не только солистка №1, но и некоронованная королева оперы.
Вход в великолепное здание МЕТ в этот вечер был свободным. Но свобода эта мне, как и трем с лишним тысячам зрителей, далась нелегко. Я исключаю почетных гостей вечера, в числе которых были Майкл Блумберг, Генри Киссинджер и Барбара Уолтерс - близкие друзья Беверли Силлс, а также участников небольшого концерта памяти актрисы и представителей прессы. Бесплатные билеты надо было в день концерта получить в кассах МЕТ, которые открывались ровно в полдень. Я оказался у закрытых дверей здания оперы в 6 утра и был...18-м. Мои предшественники дремали в раскладных креслах, устало опирались спинами о спецограждения, применяемые полицией для организации очередей, но более всех меня поразил вытянувшийся во всю длину на узком матрасе, брошенном прямо на асфальт, молодой любитель музыки. Я не стал интересоваться, с вечера ли он устроился здесь или на рассвете. Было ясно, что он и есть Главный поклонник королевы.
Мне выдали квадратик зеленой бумаги с написанным на нем номером, и я принялся преодолевать, как это ни странно звучит, веселый шестичасовой барьер...
Да и сам вечер памяти великой певицы не был ни угрюмым ( все-таки утрата еще свежа), ни кощунственно легкомысленным - он был тактичным, очень теплым, окрашенным мягким юмором.
Начался вечер с короткого документального фильма, где молодая, веселоглазая Силлс исполнила одну из великого множества спетых ею арий. Затем генеральный менеджер МЕТ Питер Гелб представил участников концерта: “Сейчас перед вами предстанут два совершенства – совершеннее не бывает: это Джеймс Ливайн и Пласидо Доминго”.
Тронув сердца присутствующих проникновенным исполнением арии Генделя, оба великих музыканта, обнявшись, покинули сцену, выразив тем самым печаль по ушедшей коллеге.
Перед поклонниками таланта Беверли Силлс выступил мэр города Майкл Блумберг: “Я говорю от имени 8 с лишним миллионов ньюйоркцев, для которых Беверли Силлс была такой же достопримечательностью, как статуя Свободы или Эмпайр-Стэйт-Билдинг.”
Стоит жить ради такого сопоставления, не правда ли?
Барбара Уолтерс, будучи близкой подругой Силлс, сказала, что искрящаяся, как шампанское, жизнерадостность Беверли скрывала непреходящую боль этой мужественной женщины: дочь ее от рождения была глухонемой, а диагноз болезни сына, наверное, еще страшнее: рассеянный склероз. Рассказ Барбары разъяснил присутствие на сцене сурдопереводчика: в зале находилась дочь актрисы Маффи и ее семья. Да и не только она нуждалась в тот вечер в сурдопереводе. Дело в том, что Беверли Силлс сумела собрать огромные деньги не только для поддержки искусства, в частности, в ее родном МЕТ, но и создать фонды помощи глухонемым и страдающим рассеянным склерозом.
Как символ неувядающего искусства пения, вечной молодости и красоты взорам присутствующих предстала великолепная Анна Нетребко. Романс Римского-Корсакова в ее исполнении прозвучал, без всякого преувеличения, просто волшебно, что вызвало особую, как мне показалось, реакцию русских почитателей ее таланта.
Все с интересом ждали появления на сцене неувядаемого Генри Киссинджера, который, повторюсь, был очень близким другом певицы. Дни их рождения следовали один за другим (с разницей в два дня), и многие годы они праздновали их вместе, в том числе и последний – всего месяц назад.
Киссинджер подтвердил, что певческую карьеру Силлс добровольно прервала довольно рано: в 51 год, и дала слово больше никогда публично не выступать. Слово свое она, в отличие от многих исполнителей, сдержала. Но, вспомнил Киссинджер, в один из последних своих дней рождения Беверли решила пошутить, запев голосом Мэрлин Монро “Хэппи берсдэй ту ю...” с присущей той “сексуальной хрипотцой”. Кто-то из присутствовавших на том вечере не замедлил сделать певице комплимент: “Какую надо иметь отвагу, чтобы, потеряв голос, спеть публично!” Ясно, что замечание это относилось к Мэрлин и намекало на ее когда-то сильно нашумевшее поздравление президенту Кеннеди.
Однажды на вопрос Барбары Уолтерс, почему она такая счастливая, Беверли Силлс ответила: “Конечно, я не всегда счастлива, но всегда стараюсь казаться таковой”.
Это, мне кажется, национальное кредо американцев: никогда не отягощать своими проблемами окружающих. Нам есть чему у них поучиться...
Вход в великолепное здание МЕТ в этот вечер был свободным. Но свобода эта мне, как и трем с лишним тысячам зрителей, далась нелегко. Я исключаю почетных гостей вечера, в числе которых были Майкл Блумберг, Генри Киссинджер и Барбара Уолтерс - близкие друзья Беверли Силлс, а также участников небольшого концерта памяти актрисы и представителей прессы. Бесплатные билеты надо было в день концерта получить в кассах МЕТ, которые открывались ровно в полдень. Я оказался у закрытых дверей здания оперы в 6 утра и был...18-м. Мои предшественники дремали в раскладных креслах, устало опирались спинами о спецограждения, применяемые полицией для организации очередей, но более всех меня поразил вытянувшийся во всю длину на узком матрасе, брошенном прямо на асфальт, молодой любитель музыки. Я не стал интересоваться, с вечера ли он устроился здесь или на рассвете. Было ясно, что он и есть Главный поклонник королевы.
Мне выдали квадратик зеленой бумаги с написанным на нем номером, и я принялся преодолевать, как это ни странно звучит, веселый шестичасовой барьер...
Да и сам вечер памяти великой певицы не был ни угрюмым ( все-таки утрата еще свежа), ни кощунственно легкомысленным - он был тактичным, очень теплым, окрашенным мягким юмором.
Начался вечер с короткого документального фильма, где молодая, веселоглазая Силлс исполнила одну из великого множества спетых ею арий. Затем генеральный менеджер МЕТ Питер Гелб представил участников концерта: “Сейчас перед вами предстанут два совершенства – совершеннее не бывает: это Джеймс Ливайн и Пласидо Доминго”.
Тронув сердца присутствующих проникновенным исполнением арии Генделя, оба великих музыканта, обнявшись, покинули сцену, выразив тем самым печаль по ушедшей коллеге.
Перед поклонниками таланта Беверли Силлс выступил мэр города Майкл Блумберг: “Я говорю от имени 8 с лишним миллионов ньюйоркцев, для которых Беверли Силлс была такой же достопримечательностью, как статуя Свободы или Эмпайр-Стэйт-Билдинг.”
Стоит жить ради такого сопоставления, не правда ли?
Барбара Уолтерс, будучи близкой подругой Силлс, сказала, что искрящаяся, как шампанское, жизнерадостность Беверли скрывала непреходящую боль этой мужественной женщины: дочь ее от рождения была глухонемой, а диагноз болезни сына, наверное, еще страшнее: рассеянный склероз. Рассказ Барбары разъяснил присутствие на сцене сурдопереводчика: в зале находилась дочь актрисы Маффи и ее семья. Да и не только она нуждалась в тот вечер в сурдопереводе. Дело в том, что Беверли Силлс сумела собрать огромные деньги не только для поддержки искусства, в частности, в ее родном МЕТ, но и создать фонды помощи глухонемым и страдающим рассеянным склерозом.
Как символ неувядающего искусства пения, вечной молодости и красоты взорам присутствующих предстала великолепная Анна Нетребко. Романс Римского-Корсакова в ее исполнении прозвучал, без всякого преувеличения, просто волшебно, что вызвало особую, как мне показалось, реакцию русских почитателей ее таланта.
Все с интересом ждали появления на сцене неувядаемого Генри Киссинджера, который, повторюсь, был очень близким другом певицы. Дни их рождения следовали один за другим (с разницей в два дня), и многие годы они праздновали их вместе, в том числе и последний – всего месяц назад.
Киссинджер подтвердил, что певческую карьеру Силлс добровольно прервала довольно рано: в 51 год, и дала слово больше никогда публично не выступать. Слово свое она, в отличие от многих исполнителей, сдержала. Но, вспомнил Киссинджер, в один из последних своих дней рождения Беверли решила пошутить, запев голосом Мэрлин Монро “Хэппи берсдэй ту ю...” с присущей той “сексуальной хрипотцой”. Кто-то из присутствовавших на том вечере не замедлил сделать певице комплимент: “Какую надо иметь отвагу, чтобы, потеряв голос, спеть публично!” Ясно, что замечание это относилось к Мэрлин и намекало на ее когда-то сильно нашумевшее поздравление президенту Кеннеди.
Однажды на вопрос Барбары Уолтерс, почему она такая счастливая, Беверли Силлс ответила: “Конечно, я не всегда счастлива, но всегда стараюсь казаться таковой”.
Это, мне кажется, национальное кредо американцев: никогда не отягощать своими проблемами окружающих. Нам есть чему у них поучиться...
