Роковая ночь
Досуг
Странное все-таки это было дело. Локальное преступление (а может быть, и вовсе не преступление), совершенное на Лонг-Айленде, вдруг в один день стало предметом общенационального интереса. Время от времени самые крупные газеты Америки выносили сообщения о нём на первые полосы под броскими заголовками. Несколько раз детективы, казалось, были уже на грани поимки преступника, но потом все снова запутывалось и все нити терялись. Со временем утвердилось мнение, что дело почти безнадежно, потом и словечко «почти» исчезло. Дело оказалось совершенно безнадежным .
* * *
Первые дни июня выдались солнечными, но не жаркими. Дубы, вязы, клёны в густом лесопарке, которым тогда славился курортный поселок Лонг-Бич на Лонг-Айленде, ярко зеленели. Сладко пахли липы. Изумрудный океан манил покоем и прохладой. Однако берег был пустынным - утро понедельника... 8 июня 1931 года.
Скромный банковский служащий Валентино Мориа медленно брёл по обсаженной старыми вязами Minnesota Avenue (West Long Beach) и бездумно улыбался: впереди у него было целых шесть дней первого в его жизни отпуска.
С вершины песчаного холма перед Валентино открылась небольшая лагуна. Сквозь прозрачную изумрудную воду золотился песок. То, что он увидел внизу, сулило приятное приключение, и Валентино торопливо спустился к лагуне. И здесь в ужасе замер. Через пятнадцать минут он уже был в полиции городка. Несколько слов, которые он прохрипел, задыхаясь от бега, заставили дежурного немедленно последовать за Валентино.
. Через 15 минут они стояли на берегу. На поверхности воды, лицом вниз, покачивалось тело девушки в легком цветастом платье. Игривая волна то бережно приближала девушку к берегу, то относила на середину лагуны...
Вскоре сюда прибыли все пять детективов графства Нассау, во главе с Инспектором полиции Гарольдом Кингом.
Дальше всё шло своим чередом: тело несчастной извлекли из воды и доставили в Long Beach Memorial Hospital. Патологоанатом доктор Шульц сделал вскрытие и пришел к выводу, что смерть наступила в результате длительного пребывания под водой. На основании заключения детектив Сидней Хорнби решил, что это был несчастный случай. Преступники наверняка выбрали бы для своей жертвы более глубокую часть лагуны.
Установить личность девушки удалось через два дня. 11 июня, в четверг, некто мистер Стэнли Фейсфул, в прошлом владелец небольшого химического предприятия, опознал в утопленнице свою исчезнувшую за несколько дней до этих событий, приемную дочь – 25-летнюю Стар Фейсфул. Его показания сразу исключили версию несчастного случая - Стар великолепно плавала. Сомнительной становилась и версия о самоубийстве - на мелководье хороший пловец жизнь самоубийством не кончает. Но и преступники действовали бы иначе. Они, скорее всего, попытались бы спрятать труп. Отсутствовал и мотив ограбления - по свидетельству Фейсфула, Стар ушла из дому (она жила с матерью, сестрой и отчимом на 12 St. Luke’s Place) без особых украшений и, по-видимому, с небольшой суммой денег.
По желанию родителей Стар её тело должно было быть кремировано. На кремацию собрались не только родственники, друзья и знакомые, но и огромная толпа любопытных. И, конечно, журналисты, которых ждал - если это слово подходит к данной ситуации - настоящий сюрприз. Когда закончилась панихида и гроб с телом несчастной уже готовились отправить сквозь черный бархатный занавес в печь, в полутемном зале, освещаемом свечами, вдруг появился Эдгар Кюран, начальник детективного отдела полиции графства Нассау, в сопровождении нескольких полицейских. Предъявленное им постановление прокурора графства требовало немедленной приостановки траурной церемонии и отправки тела в госпиталь для повторного вскрытия. Дело в том, что прокурора графства Эдвардса, не удовлетворило крайне поверхностное заключение Шульца.
Доктор Александр Геттлер, производивший это новое вскрытие, считался крупнейшим специалистом в области судебной медицины, токсикологии и наркологии. Кроме того, он был автором ряда выдающихся работ о судебно-медицинском исследовании утопленников. Он отметил отсутствие микрокристаллов песка в ткани легких утопленницы. Следовательно, в лагуну она попала уже мертвой, а тонула в глубокой воде. На это же указывал сравнительный анализ образцов микрофлоры в легких утопленницы и в образцах воды, взятых из лагуны (ничего общего!).
В левом желудочке сердца эксперт обнаружил следы солёной воды. Из этого следовало сразу два вывода: 1. Девушка утонула в глубоком месте океана. 2. Непосредственной причиной смерти было не само по себе пребывание под водой, а разрыв стенки сердца, что могло быть следствием стресса. Оценивая уровень разжижения крови, Геттлер установил, что Стар утонула, попав в воду живой. Гораздо трудней было установить, была ли она насильственно брошена туда. Если утоплению предшествовало убийство, то, обнаружив и обследовав повреждения, приведшие к смерти, можно было это доказать. Но убийство путем насильственного утопления практически почти неотличимо от самоубийства или несчастного случая. Здесь есть только одно обстоятельство, облегчающее решение вопроса: жертва насильственного утопления обычно отчаянно защищается, в результате чего на теле пострадавшей должны остаться следы борьбы. Правда, и самоубийцы, прыгая в воду или цепляясь за что попало в своей запоздалой попытке спастись, могли сами нанести себе ранения. Геттлер установил, что все тело и лицо девушки были в ссадинах и синяках. Как это ни странно, всего этого не обнаружили (или не захотели обнаружить?) ни доктор Шульц, ни детектив Сидней Хорнби. Для страховки Геттлер исследовал и внутренние органы - не содержат ли они яда. И в сосудах, и в почках несчастной Фейсфул он обнаружил веронал - сильное успокаивающее средство из семейства опийных, которое тогда без рецепта продавали в каждой аптеке. Но он находился в таком количестве, что вывод напрашивался сам собой: Стар Фейсфул была наркоманкой. Кроме того, эксперт установил, что в день смерти девушка приняла значительную дозу алкоголя.
Газеты снова запестрели броскими заголовками: “Кто убил Стар Фейсфул?” “Почему Стар покончила самоубийством?” “Веронал и алкоголь - путь в воду”. Сенсации на этом не кончились. Об этом позаботился Эдгар Кюранщ, сменивший Хорнби. Он начал с того, с чего нужно было начинать давно: на основании показаний родителей, друзей и знакомых Фейсфул постарался проследить шаг за шагом её жизненный путь. Сразу же стали открываться странные факты. Их было много, они часто противоречили друг другу, между ними зияла ничем не восполняемая временная пустота. Опытный детектив перебирал и перебирал листки допросов и показаний, пытаясь построить какую-то логическую линию, тот хронологический вектор. который необходим для раскрытия преступления.
Видавшие виды постояльцы сомнительного отеля на Хадсон-стрит были разбужены криками, доносящимися из углового номера на третьем этаже. Внезапно шум стих. Хозяин заведения с несколькими постояльцами взломали дверь номера. На постели лежала абсолютно голая женщина со следами жестоких побоев на теле. Рядом сидел мужчина, на котором была лишь широкополая шляпа и жилет. Он внимательно рассматривал плоды своих “трудов”. Оба были одинаково пьяны. Полиция, прибывшая на место происшествия, установила, что в номере отеля проживали не мистер и миссис Коллинз, как они записались в регистрационной книге, а некий фотограф Рудольф Хайбрук и Стар Фейсфул.
Загадочным было и неожиданное путешествие Стар Фейсфул в Англию с матерью и сестрой. Во время этого визита происходили странные вещи. Так, однажды она посетила роскошный ночной «Звёздный клуб». После обильного возлияния она скинула с себя одежду и начала танцевать на столе. Кто-то из завсегдатаев клуба попытался было накинуть на неё свой пиджак, но спутник Стар выхватил из кармана пистолет и выстрелил в пуританина. После этого в известных кругах ее прозвали «голой плясуньей». Не было ясно, кто стрелял, кто ещё был вместе со Стар Фейсфул в клубе и почему инцидент, оживленно комментировавшийся английской прессой, не стал предметом расследования.
Из другого сообщения лондонской полиции следовало, что вскоре после инцидента в клубе Стар в своем номере отеля «Темза» пыталась покончить жизнь самоубийством. И лишь случайно зашедший в номер лакей в последний момент сумел помешать этому.
Для чего и на чьи деньги быт организована эта поездка с сестрой и матерью в Лондон? Детектив разыскал фотографа Рудольфа Хайбрука. Он застал его в фотолаборатории - маленькой, грязной и сплошь увешанной авторскими фотографиями самого скабрезного содержания. Показания Хайбрука были по своей отрывочности больше похожи на бред сумасшедшего, но несколько раз он настойчиво повторял, что Стар была, бесспорно, убита, поскольку оказалась замешана в каком-то очень страшном деле. И он, Хайбрук, не советует детективу лезть в это дело. Сам же ничего по этому поводу сказать более не может, опасаясь за свою жизнь.
Через неделю фотограф исчез. Навсегда. Эдгар Кюран направился к прокурору Эдвардсу. Внимательно выслушав его, Эдварде высказал предположение, что родители Стар многое скрывают. На следующий день детектив произвел обыск в комнате Стар. В книжном шкафу за изящным томиком стихов он нашел то, на что и надеяться не смел: толстую тетрадь в красном переплёте с золотыми тиснениям. На титульном листе рукой Старр было выведено: “Мой дневник”. Кое-что в записях было по-детски зашифровано. Несколько имен она заменила инициалами. Публикацию дневника прокурор запретил, поскольку нашёл там много непристойностей. О нём вообще забыли. В печати он ни разу не цитировался, даже в специальных статьях и книгах, посвященных делу, не упоминался. Чтобы познакомиться с дневником, мне пришлось побывать в Музее нью-йоркской полиции, где он сейчас хранится. При этом я должен был заверить хранителя, что не процитирую в прессе ни одной непристойности, содержащейся там.
А их было, действительно довольно много, но в тексте чувствуется литературный талант, наблюдательность и какое-то внутреннее изящество стиля. И кто знает, не погибни эта девушка так страшно и нелепо в расцвете лет, пойди она по другой стезе, на 25 лет раньше в американской литературе появилось бы произведение, подобное набоковской “Лолите”, только написанное самой Лолитой. Мне кажется, оно было бы много талантливее этого откровенно слабого набоковского романа. Реальная Лолита, к сожалению, пошла своей собственной дорогой, трагической, страшной...
Первые записи в дневнике ничем не отличались от обычных девичьих дневниковых свидетельств: “Я самая счастливая девушка на всей земле. Во всей галактике я самое счастливое из всех творений Бога». Но записей таких в дневнике оказалось совсем немного. Читаешь его и страшно становится от сознания того, как много боли перенесла эта беззащитная девушка.
В записях содержались частые ссылки на человека, зашифрованного буквами A.J.P. Эдвардс быстро установил имя этого человека, известного политика из Бостона и близкого друга семейства Фейсфулов. С согласия родителей, которые были уверенны, что его интерес к девочке - чисто отеческий (у него не было своих детей), он часто брал Стар в автомобильные поездки по разным штатам. Они останавливались в гостиницах, где одиннадцатилетнюю девочку этот старый негодяй принуждал к неестественным и извращенным сексуальным действиям. У девочки произошел нервный срыв, в результате которого все стало известно её родителям. A.J.P., опасаясь скандала и судебного преследования, передал родителям $20,000, чтобы оплатить лечение девочки. Но несмотря на все усилия восстановить поврежденную психику Стар так и не удалось. Начиная с 14 лет она встречалась со всеми мужчинами, с которыми сводила ее минутная прихоть «в поисках своего счастья».
Прокурор Эдвардс вызвал A.J.P. на допрос. Он увидел перед собой пожилого, но еще статного и сильного человека со шрамом через всю щеку (след его участия в боях на Западном фронте в 1918 году). Вид у него был угрюмый. На допросе он признал, что знает Стар Фейсфул, что, вообще говоря, она могла упомянуть его в дневнике, но что ни в чем противозаконном он никогда замешан не был. Прочесть те места дневника, где он упоминался, подтвердить истинность или ложность записей он категорически отказался, полагая, что там речь идет вовсе не о нем.
* * *
Сегодня единственный способ восстанавить события, которые следовали за вскрытием тела Фейсфул, состоит в том, чтобы читать газетные отчеты, которые регулярно помещались в небольшой местной газете «Nassau observer. Для этого я специально поехал в историческое общество графства на Лонг-Айленде (единственное место, где на фотопленке сохранились все номера этой газеты за несколько десятилетий).
Мелькают перед глазами заголовки с первых полос, набранные крупным шрифтом.
10 июня. “Кто убил Стар Фейсфул? Как встретила Стар Фейсфул свою смерть? Страшная загадка девушки с Лонг-Бич”.
11 июня. Убийцы Фейсфул известны полиции. Следы ведут в Бостон. Районный прокурор Элвин Эдвардс был вчера в Бостоне. Он сказал репортерам, что искал двух человек, которые были со Стар Фейсфул в пятницу утром, когда девушку видели в последний раз. Вскоре он отдаст распоряжение об аресте. Он сказал, что знает их имена и что один из них играет важную роль в политических кругах Нью-Йорка. Что Эдвардс подразумевает под “ политическими кругами”? Касается ли это мэра Джимми Валкера? Надежные источники сообщили в редакцию газеты, что Эдвардс и его следователи серьёзно допросили членов экипажа одного судна, стоящего в Нью-йоркской гавани, поскольку получили сообщение, что пьяную Фейсфул ссадили с теплохода «Франкония» на буксир «Мавритания» за день до того, как ее нашли на Лонг-Биче.
12 июня. Эдвардс выдвинул новую версию, согласно которой Фейсфул была убита в Нью-Йорке, а её труп на такси и затем на лодке был доставлен на Лонг-Бич. Прокурор располагает какой-то информацией, которую держит в секрете.
13 июня. Найден дневник Стар Фейсфул. Он может раскрыть страшные тайны! Следователи прокуратуры узнали, что Стар часто проводила время в компании известных убийц и отчаянных преступников. Эдвардс сказал, что своих убийц Фейсфул встретила на теплоходе “Франкония”. Завтра он потребует от Большого жюри графства ордера на арест убийц Фейсфул.
16 июня. В этот день газета практически опровергла все то, что сообщила накануне, присовокупив, что Большое жюри не собиралось и ордер на арест подписан не был.
18 июня. Эдвардс заявил репортерам, что его слова были “преднамеренно неверно процитированы газетами”. Он действительно искал убийц Фейсфул, но не в Бостоне и не в Нью-Йорке, а в Чикаго. Там он искал главаря одной из чикагских банд (по кличке “Blue”) и его белокурую подругу. Они устроили пышное застолье в Нью-Йорке, где Фейсфул и провела свою последнюю ночь.
На целую неделю газета замолчала о деле Фейсфул вообще, а 26 июня сообщила, что следователи прокуратуры подвергли сомнению заявление нью-йоркского издателя Беннета Серфа, который показал, что он видел Фейсфул накануне её исчезновения, но вовсе не на вечеринке какого-то чикагского гангстера и его белокурой подруги, а совсем в другом обществе.
После этого газета снова замолчала о деле Фейсфул. Лишь 3 июля в небольшой заметке на третьей полосе сообщалось, что оно будет скоро официально закрыто из-за отсутствия события преступления. Фейсфул утонула по неосторожности.
На следующий день «Нью-Йорк Таймс» процитировала слова отца Фейсфул: «Эдвардс боялся произвести аресты, потому что большие люди были вовлечены в эту историю». “Начни копать, и откроется бездна”, - как-то заметил Вольтер. Может, потому и закрыли дело, что вдруг открылась бездна...
* * *
Я стоял на одном из причалов манхэттенских доков. Стоял и пытался представить себе, что случилось в тот июньский вечер, воссоздать путь Стар Фейсфул к лагуне, к трагической развязке... Девушка приехала туда на такси, водитель которого опознал ее по фотографии. Он же рассказал, что навстречу Стар шел от сходней теплохода высокий пожилой человек со шрамом через всю левую щеку. Вид у него был угрюмый, выражение глаз злое, волчье. Стар подошла к нему, но он резко оттолкнул ее и быстро сел в такси.
- Гони! – зловеще сказал он таксисту, и тот резко рванул с места, чтобы быстрее выехать из этого гиблого места. Человек со шрамом всю дорогу молчал. Вышел у Гранд-централ, расплатился, дал хорошие чаевые и исчез в толпе. Больше водитель показать ничего не мог. Таксисту предъявили фотографии нескольких людей, в том числе и фото A.J.P., где хорошо был заметен шрам через всю левую щеку. Но таксист ни в ком не признал своего пассажира.
Стар постоянно была в кого-то влюблена. Тогда она увлеклась Джеймсом Карром, судовым врачом немецкого теплохода “Франкония”. Карр был значительно старше ее, относился к ней пренебрежительно и даже жестоко. Разрешал себя любить и широко пользовался ее деньгами, которых ему постоянно не хватало - он был азартным и неудачливым картежником...
“Франкония” уходила в дальнее плавание, и Старр приехала попрощаться с возлюбленным. До отхода оставалось еще полчаса. На коктейле, устроенном капитаном в кают-компании, офицеры и провожающие веселились от души. В разгар вечеринки к судовому врачу подошел высокий человек со шрамом во всю щеку. Он положил руку ему на плечо.
- Вот что, - тихо сказал он, - ты должен... Остальное говорилось шепотом.
- Я не могу, - прошептал побелевшими губами врач. - А что касается долга, так через месяц...
- Ты можешь! - сказал человек. - Можешь! А что касается долга, то ты не выплатишь его и через десять лет. А ты знаешь, как у нас поступают с безнадежными должниками, - человек со шрамом сделал ударение на слово «у нас». - Но я тебе прощу твой долг!
И ушел не оборачиваясь. Спокойный, уверенный и сильный. Карр налил себе в стакан ещё виски. Потом ещё. Он пьянел, глаза его становились мутными и страшными. Карр быстро допил стакан и вышел из кают-компании.
Стар пила, как всегда, много и не заметила, что убрали сходни. Обнаружилось это, когда «Франкония» была уже в открытом море. Стар решили ссадить на проходящий мимо буксир “Мавритания”, вся команда которого потом клялась следователям, что высадила её на берег ночью в целости и сохранности. Больше, однако, девушку никто не видел.
Как попала на “Мавританию”, она не помнила. Очнулась ночью в кубрике, нагая, на грязной койке. Первое, что почувствовала, - как жестоко она избита и изнасилована. Встала, кое-как натянула платье, валявшееся рядом, случайно нащупала на столе открытую бутылку. Сделала глоток, еще один... Кто-то заглянул в каюту. На мгновение ей померещились страшные глаза. И дьявольский блеск в этих отвратительных глазах. Её начало тошнить. С трудом выбралась на палубу. И вдруг остро, до боли, ощутила, как она несчастна, как уродливо сложилась её жизнь и как жестоки к ней были люди. Тело её, оплывшее, опухшее, пылало болью, но она все-таки сумела по скользкой качающейся палубе приблизиться к борту. Заглянула вниз, в черную бездну.
* * *
Александр Геттлер (1883 – 1968), главный медицинский инспектор Нью-Йорка, был первым американским криминалистом, который завоевал мировую известность. И не случайно. Его считают отцом современной судебной токсикологии. Именно благодаря его исследованиям (проводимым с 1921 года) возникла и новая область судебной медицины – изучение органического состояния тела при утоплении. Возникла также и новая область криминалистики – тактика и техника расследования преступлений, связанных с утоплением. Дело Фейсфул было своего рода триумфом Геттлера. И не его вина, что оно осталось нераскрытым.
* * *
Первые дни июня выдались солнечными, но не жаркими. Дубы, вязы, клёны в густом лесопарке, которым тогда славился курортный поселок Лонг-Бич на Лонг-Айленде, ярко зеленели. Сладко пахли липы. Изумрудный океан манил покоем и прохладой. Однако берег был пустынным - утро понедельника... 8 июня 1931 года.
Скромный банковский служащий Валентино Мориа медленно брёл по обсаженной старыми вязами Minnesota Avenue (West Long Beach) и бездумно улыбался: впереди у него было целых шесть дней первого в его жизни отпуска.
С вершины песчаного холма перед Валентино открылась небольшая лагуна. Сквозь прозрачную изумрудную воду золотился песок. То, что он увидел внизу, сулило приятное приключение, и Валентино торопливо спустился к лагуне. И здесь в ужасе замер. Через пятнадцать минут он уже был в полиции городка. Несколько слов, которые он прохрипел, задыхаясь от бега, заставили дежурного немедленно последовать за Валентино.
. Через 15 минут они стояли на берегу. На поверхности воды, лицом вниз, покачивалось тело девушки в легком цветастом платье. Игривая волна то бережно приближала девушку к берегу, то относила на середину лагуны...
Вскоре сюда прибыли все пять детективов графства Нассау, во главе с Инспектором полиции Гарольдом Кингом.
Дальше всё шло своим чередом: тело несчастной извлекли из воды и доставили в Long Beach Memorial Hospital. Патологоанатом доктор Шульц сделал вскрытие и пришел к выводу, что смерть наступила в результате длительного пребывания под водой. На основании заключения детектив Сидней Хорнби решил, что это был несчастный случай. Преступники наверняка выбрали бы для своей жертвы более глубокую часть лагуны.
Установить личность девушки удалось через два дня. 11 июня, в четверг, некто мистер Стэнли Фейсфул, в прошлом владелец небольшого химического предприятия, опознал в утопленнице свою исчезнувшую за несколько дней до этих событий, приемную дочь – 25-летнюю Стар Фейсфул. Его показания сразу исключили версию несчастного случая - Стар великолепно плавала. Сомнительной становилась и версия о самоубийстве - на мелководье хороший пловец жизнь самоубийством не кончает. Но и преступники действовали бы иначе. Они, скорее всего, попытались бы спрятать труп. Отсутствовал и мотив ограбления - по свидетельству Фейсфула, Стар ушла из дому (она жила с матерью, сестрой и отчимом на 12 St. Luke’s Place) без особых украшений и, по-видимому, с небольшой суммой денег.
По желанию родителей Стар её тело должно было быть кремировано. На кремацию собрались не только родственники, друзья и знакомые, но и огромная толпа любопытных. И, конечно, журналисты, которых ждал - если это слово подходит к данной ситуации - настоящий сюрприз. Когда закончилась панихида и гроб с телом несчастной уже готовились отправить сквозь черный бархатный занавес в печь, в полутемном зале, освещаемом свечами, вдруг появился Эдгар Кюран, начальник детективного отдела полиции графства Нассау, в сопровождении нескольких полицейских. Предъявленное им постановление прокурора графства требовало немедленной приостановки траурной церемонии и отправки тела в госпиталь для повторного вскрытия. Дело в том, что прокурора графства Эдвардса, не удовлетворило крайне поверхностное заключение Шульца.
Доктор Александр Геттлер, производивший это новое вскрытие, считался крупнейшим специалистом в области судебной медицины, токсикологии и наркологии. Кроме того, он был автором ряда выдающихся работ о судебно-медицинском исследовании утопленников. Он отметил отсутствие микрокристаллов песка в ткани легких утопленницы. Следовательно, в лагуну она попала уже мертвой, а тонула в глубокой воде. На это же указывал сравнительный анализ образцов микрофлоры в легких утопленницы и в образцах воды, взятых из лагуны (ничего общего!).
В левом желудочке сердца эксперт обнаружил следы солёной воды. Из этого следовало сразу два вывода: 1. Девушка утонула в глубоком месте океана. 2. Непосредственной причиной смерти было не само по себе пребывание под водой, а разрыв стенки сердца, что могло быть следствием стресса. Оценивая уровень разжижения крови, Геттлер установил, что Стар утонула, попав в воду живой. Гораздо трудней было установить, была ли она насильственно брошена туда. Если утоплению предшествовало убийство, то, обнаружив и обследовав повреждения, приведшие к смерти, можно было это доказать. Но убийство путем насильственного утопления практически почти неотличимо от самоубийства или несчастного случая. Здесь есть только одно обстоятельство, облегчающее решение вопроса: жертва насильственного утопления обычно отчаянно защищается, в результате чего на теле пострадавшей должны остаться следы борьбы. Правда, и самоубийцы, прыгая в воду или цепляясь за что попало в своей запоздалой попытке спастись, могли сами нанести себе ранения. Геттлер установил, что все тело и лицо девушки были в ссадинах и синяках. Как это ни странно, всего этого не обнаружили (или не захотели обнаружить?) ни доктор Шульц, ни детектив Сидней Хорнби. Для страховки Геттлер исследовал и внутренние органы - не содержат ли они яда. И в сосудах, и в почках несчастной Фейсфул он обнаружил веронал - сильное успокаивающее средство из семейства опийных, которое тогда без рецепта продавали в каждой аптеке. Но он находился в таком количестве, что вывод напрашивался сам собой: Стар Фейсфул была наркоманкой. Кроме того, эксперт установил, что в день смерти девушка приняла значительную дозу алкоголя.
Газеты снова запестрели броскими заголовками: “Кто убил Стар Фейсфул?” “Почему Стар покончила самоубийством?” “Веронал и алкоголь - путь в воду”. Сенсации на этом не кончились. Об этом позаботился Эдгар Кюранщ, сменивший Хорнби. Он начал с того, с чего нужно было начинать давно: на основании показаний родителей, друзей и знакомых Фейсфул постарался проследить шаг за шагом её жизненный путь. Сразу же стали открываться странные факты. Их было много, они часто противоречили друг другу, между ними зияла ничем не восполняемая временная пустота. Опытный детектив перебирал и перебирал листки допросов и показаний, пытаясь построить какую-то логическую линию, тот хронологический вектор. который необходим для раскрытия преступления.
Видавшие виды постояльцы сомнительного отеля на Хадсон-стрит были разбужены криками, доносящимися из углового номера на третьем этаже. Внезапно шум стих. Хозяин заведения с несколькими постояльцами взломали дверь номера. На постели лежала абсолютно голая женщина со следами жестоких побоев на теле. Рядом сидел мужчина, на котором была лишь широкополая шляпа и жилет. Он внимательно рассматривал плоды своих “трудов”. Оба были одинаково пьяны. Полиция, прибывшая на место происшествия, установила, что в номере отеля проживали не мистер и миссис Коллинз, как они записались в регистрационной книге, а некий фотограф Рудольф Хайбрук и Стар Фейсфул.
Загадочным было и неожиданное путешествие Стар Фейсфул в Англию с матерью и сестрой. Во время этого визита происходили странные вещи. Так, однажды она посетила роскошный ночной «Звёздный клуб». После обильного возлияния она скинула с себя одежду и начала танцевать на столе. Кто-то из завсегдатаев клуба попытался было накинуть на неё свой пиджак, но спутник Стар выхватил из кармана пистолет и выстрелил в пуританина. После этого в известных кругах ее прозвали «голой плясуньей». Не было ясно, кто стрелял, кто ещё был вместе со Стар Фейсфул в клубе и почему инцидент, оживленно комментировавшийся английской прессой, не стал предметом расследования.
Из другого сообщения лондонской полиции следовало, что вскоре после инцидента в клубе Стар в своем номере отеля «Темза» пыталась покончить жизнь самоубийством. И лишь случайно зашедший в номер лакей в последний момент сумел помешать этому.
Для чего и на чьи деньги быт организована эта поездка с сестрой и матерью в Лондон? Детектив разыскал фотографа Рудольфа Хайбрука. Он застал его в фотолаборатории - маленькой, грязной и сплошь увешанной авторскими фотографиями самого скабрезного содержания. Показания Хайбрука были по своей отрывочности больше похожи на бред сумасшедшего, но несколько раз он настойчиво повторял, что Стар была, бесспорно, убита, поскольку оказалась замешана в каком-то очень страшном деле. И он, Хайбрук, не советует детективу лезть в это дело. Сам же ничего по этому поводу сказать более не может, опасаясь за свою жизнь.
Через неделю фотограф исчез. Навсегда. Эдгар Кюран направился к прокурору Эдвардсу. Внимательно выслушав его, Эдварде высказал предположение, что родители Стар многое скрывают. На следующий день детектив произвел обыск в комнате Стар. В книжном шкафу за изящным томиком стихов он нашел то, на что и надеяться не смел: толстую тетрадь в красном переплёте с золотыми тиснениям. На титульном листе рукой Старр было выведено: “Мой дневник”. Кое-что в записях было по-детски зашифровано. Несколько имен она заменила инициалами. Публикацию дневника прокурор запретил, поскольку нашёл там много непристойностей. О нём вообще забыли. В печати он ни разу не цитировался, даже в специальных статьях и книгах, посвященных делу, не упоминался. Чтобы познакомиться с дневником, мне пришлось побывать в Музее нью-йоркской полиции, где он сейчас хранится. При этом я должен был заверить хранителя, что не процитирую в прессе ни одной непристойности, содержащейся там.
А их было, действительно довольно много, но в тексте чувствуется литературный талант, наблюдательность и какое-то внутреннее изящество стиля. И кто знает, не погибни эта девушка так страшно и нелепо в расцвете лет, пойди она по другой стезе, на 25 лет раньше в американской литературе появилось бы произведение, подобное набоковской “Лолите”, только написанное самой Лолитой. Мне кажется, оно было бы много талантливее этого откровенно слабого набоковского романа. Реальная Лолита, к сожалению, пошла своей собственной дорогой, трагической, страшной...
Первые записи в дневнике ничем не отличались от обычных девичьих дневниковых свидетельств: “Я самая счастливая девушка на всей земле. Во всей галактике я самое счастливое из всех творений Бога». Но записей таких в дневнике оказалось совсем немного. Читаешь его и страшно становится от сознания того, как много боли перенесла эта беззащитная девушка.
В записях содержались частые ссылки на человека, зашифрованного буквами A.J.P. Эдвардс быстро установил имя этого человека, известного политика из Бостона и близкого друга семейства Фейсфулов. С согласия родителей, которые были уверенны, что его интерес к девочке - чисто отеческий (у него не было своих детей), он часто брал Стар в автомобильные поездки по разным штатам. Они останавливались в гостиницах, где одиннадцатилетнюю девочку этот старый негодяй принуждал к неестественным и извращенным сексуальным действиям. У девочки произошел нервный срыв, в результате которого все стало известно её родителям. A.J.P., опасаясь скандала и судебного преследования, передал родителям $20,000, чтобы оплатить лечение девочки. Но несмотря на все усилия восстановить поврежденную психику Стар так и не удалось. Начиная с 14 лет она встречалась со всеми мужчинами, с которыми сводила ее минутная прихоть «в поисках своего счастья».
Прокурор Эдвардс вызвал A.J.P. на допрос. Он увидел перед собой пожилого, но еще статного и сильного человека со шрамом через всю щеку (след его участия в боях на Западном фронте в 1918 году). Вид у него был угрюмый. На допросе он признал, что знает Стар Фейсфул, что, вообще говоря, она могла упомянуть его в дневнике, но что ни в чем противозаконном он никогда замешан не был. Прочесть те места дневника, где он упоминался, подтвердить истинность или ложность записей он категорически отказался, полагая, что там речь идет вовсе не о нем.
* * *
Сегодня единственный способ восстанавить события, которые следовали за вскрытием тела Фейсфул, состоит в том, чтобы читать газетные отчеты, которые регулярно помещались в небольшой местной газете «Nassau observer. Для этого я специально поехал в историческое общество графства на Лонг-Айленде (единственное место, где на фотопленке сохранились все номера этой газеты за несколько десятилетий).
Мелькают перед глазами заголовки с первых полос, набранные крупным шрифтом.
10 июня. “Кто убил Стар Фейсфул? Как встретила Стар Фейсфул свою смерть? Страшная загадка девушки с Лонг-Бич”.
11 июня. Убийцы Фейсфул известны полиции. Следы ведут в Бостон. Районный прокурор Элвин Эдвардс был вчера в Бостоне. Он сказал репортерам, что искал двух человек, которые были со Стар Фейсфул в пятницу утром, когда девушку видели в последний раз. Вскоре он отдаст распоряжение об аресте. Он сказал, что знает их имена и что один из них играет важную роль в политических кругах Нью-Йорка. Что Эдвардс подразумевает под “ политическими кругами”? Касается ли это мэра Джимми Валкера? Надежные источники сообщили в редакцию газеты, что Эдвардс и его следователи серьёзно допросили членов экипажа одного судна, стоящего в Нью-йоркской гавани, поскольку получили сообщение, что пьяную Фейсфул ссадили с теплохода «Франкония» на буксир «Мавритания» за день до того, как ее нашли на Лонг-Биче.
12 июня. Эдвардс выдвинул новую версию, согласно которой Фейсфул была убита в Нью-Йорке, а её труп на такси и затем на лодке был доставлен на Лонг-Бич. Прокурор располагает какой-то информацией, которую держит в секрете.
13 июня. Найден дневник Стар Фейсфул. Он может раскрыть страшные тайны! Следователи прокуратуры узнали, что Стар часто проводила время в компании известных убийц и отчаянных преступников. Эдвардс сказал, что своих убийц Фейсфул встретила на теплоходе “Франкония”. Завтра он потребует от Большого жюри графства ордера на арест убийц Фейсфул.
16 июня. В этот день газета практически опровергла все то, что сообщила накануне, присовокупив, что Большое жюри не собиралось и ордер на арест подписан не был.
18 июня. Эдвардс заявил репортерам, что его слова были “преднамеренно неверно процитированы газетами”. Он действительно искал убийц Фейсфул, но не в Бостоне и не в Нью-Йорке, а в Чикаго. Там он искал главаря одной из чикагских банд (по кличке “Blue”) и его белокурую подругу. Они устроили пышное застолье в Нью-Йорке, где Фейсфул и провела свою последнюю ночь.
На целую неделю газета замолчала о деле Фейсфул вообще, а 26 июня сообщила, что следователи прокуратуры подвергли сомнению заявление нью-йоркского издателя Беннета Серфа, который показал, что он видел Фейсфул накануне её исчезновения, но вовсе не на вечеринке какого-то чикагского гангстера и его белокурой подруги, а совсем в другом обществе.
После этого газета снова замолчала о деле Фейсфул. Лишь 3 июля в небольшой заметке на третьей полосе сообщалось, что оно будет скоро официально закрыто из-за отсутствия события преступления. Фейсфул утонула по неосторожности.
На следующий день «Нью-Йорк Таймс» процитировала слова отца Фейсфул: «Эдвардс боялся произвести аресты, потому что большие люди были вовлечены в эту историю». “Начни копать, и откроется бездна”, - как-то заметил Вольтер. Может, потому и закрыли дело, что вдруг открылась бездна...
* * *
Я стоял на одном из причалов манхэттенских доков. Стоял и пытался представить себе, что случилось в тот июньский вечер, воссоздать путь Стар Фейсфул к лагуне, к трагической развязке... Девушка приехала туда на такси, водитель которого опознал ее по фотографии. Он же рассказал, что навстречу Стар шел от сходней теплохода высокий пожилой человек со шрамом через всю левую щеку. Вид у него был угрюмый, выражение глаз злое, волчье. Стар подошла к нему, но он резко оттолкнул ее и быстро сел в такси.
- Гони! – зловеще сказал он таксисту, и тот резко рванул с места, чтобы быстрее выехать из этого гиблого места. Человек со шрамом всю дорогу молчал. Вышел у Гранд-централ, расплатился, дал хорошие чаевые и исчез в толпе. Больше водитель показать ничего не мог. Таксисту предъявили фотографии нескольких людей, в том числе и фото A.J.P., где хорошо был заметен шрам через всю левую щеку. Но таксист ни в ком не признал своего пассажира.
Стар постоянно была в кого-то влюблена. Тогда она увлеклась Джеймсом Карром, судовым врачом немецкого теплохода “Франкония”. Карр был значительно старше ее, относился к ней пренебрежительно и даже жестоко. Разрешал себя любить и широко пользовался ее деньгами, которых ему постоянно не хватало - он был азартным и неудачливым картежником...
“Франкония” уходила в дальнее плавание, и Старр приехала попрощаться с возлюбленным. До отхода оставалось еще полчаса. На коктейле, устроенном капитаном в кают-компании, офицеры и провожающие веселились от души. В разгар вечеринки к судовому врачу подошел высокий человек со шрамом во всю щеку. Он положил руку ему на плечо.
- Вот что, - тихо сказал он, - ты должен... Остальное говорилось шепотом.
- Я не могу, - прошептал побелевшими губами врач. - А что касается долга, так через месяц...
- Ты можешь! - сказал человек. - Можешь! А что касается долга, то ты не выплатишь его и через десять лет. А ты знаешь, как у нас поступают с безнадежными должниками, - человек со шрамом сделал ударение на слово «у нас». - Но я тебе прощу твой долг!
И ушел не оборачиваясь. Спокойный, уверенный и сильный. Карр налил себе в стакан ещё виски. Потом ещё. Он пьянел, глаза его становились мутными и страшными. Карр быстро допил стакан и вышел из кают-компании.
Стар пила, как всегда, много и не заметила, что убрали сходни. Обнаружилось это, когда «Франкония» была уже в открытом море. Стар решили ссадить на проходящий мимо буксир “Мавритания”, вся команда которого потом клялась следователям, что высадила её на берег ночью в целости и сохранности. Больше, однако, девушку никто не видел.
Как попала на “Мавританию”, она не помнила. Очнулась ночью в кубрике, нагая, на грязной койке. Первое, что почувствовала, - как жестоко она избита и изнасилована. Встала, кое-как натянула платье, валявшееся рядом, случайно нащупала на столе открытую бутылку. Сделала глоток, еще один... Кто-то заглянул в каюту. На мгновение ей померещились страшные глаза. И дьявольский блеск в этих отвратительных глазах. Её начало тошнить. С трудом выбралась на палубу. И вдруг остро, до боли, ощутила, как она несчастна, как уродливо сложилась её жизнь и как жестоки к ней были люди. Тело её, оплывшее, опухшее, пылало болью, но она все-таки сумела по скользкой качающейся палубе приблизиться к борту. Заглянула вниз, в черную бездну.
* * *
Александр Геттлер (1883 – 1968), главный медицинский инспектор Нью-Йорка, был первым американским криминалистом, который завоевал мировую известность. И не случайно. Его считают отцом современной судебной токсикологии. Именно благодаря его исследованиям (проводимым с 1921 года) возникла и новая область судебной медицины – изучение органического состояния тела при утоплении. Возникла также и новая область криминалистики – тактика и техника расследования преступлений, связанных с утоплением. Дело Фейсфул было своего рода триумфом Геттлера. И не его вина, что оно осталось нераскрытым.
