Человек и его дело

Не секрет, что главным событием минувшего вторника должна была стать передача в суд обвинительного заключения против теперь уже бывшего министра Авигдора Либермана. Изрядно разочарованные недавним решением юридического советника правительства Иегуды Вайнштейна журналисты и политики приготовились, тем не менее, к очередному обсуждению не столько дела, сколько самой личности лидера НДИ и повторению своих уже набивших оскомину тезисов. Но вот наступил вторник и... ничего не произошло. Подача обвинительного заключения была отложена на неопределенное время – как до того многократно откладывалось само решение - подавать это обвинительное заключение или нет.

 

Разумеется, у этой отсрочки есть объективные причины. Прежде чем перейти к анализу этих причин, осмелимся напомнить: основные обвинения с Либермана в получении взяток, нарушениях закона о финансировании партий, создании фиктивных компаний, совмещении занятий бизнесом и общественной деятельностью и т.п. сняты за отсутствием достаточных доказательств. Их больше нет. Они исчезли. Более того, выяснилось, что все это дело строилось на свидетельских показаниях некоей жительницы Кипра Даниэлы Мурачи, которая была бухгалтером в компаниях, якобы созданных Либерманом для отмытия денег. Как только Мурачи отказалась давать свидетельские показания и заявила, что ничего не помнит, в прокуратуре поняли, что доводить дело до суда не стоит. Таким образом, выяснилось, что все дело, расследование по которому длилось более шести лет, потрепав немало нервов не только Либерману, но и его дочери, всей семье и близким друзьям, базировалось всего на одном свидетеле, что, скажем откровенно, не делает чести ни полиции, ни прокуратуре.

 

 

 

Итак, обвинительное заключение против Либермана включает только одно дело – связанное с бывшим послом в Белоруссии, а затем советником МИДа по странам СНГ и кандидатом на пост посла в Латвии Зеэвом Бен-Арье. Но и тут вопросов куда больше, чем имеющихся у прокуратуры и полиции ответов. Напомним суть дела.

 

В 2008 году Бен-Арье получает письмо, направленное израильской полицией своим белорусским коллегам с просьбой помочь им в расследовании дела Либермана. Бен-Арье не только вскрывает и прочитывает секретный документ, но и снимает с него копию. Когда Либерман появляется в Белоруссии, посол просит его о встрече в гостинице, во время которой передает Либерману конверт с копией. Либерман тут же вскрывает конверт, прочитывает документ и, с его слов, разорвав, выкидывает в унитаз. Дальше, по версии полиции, Либерман в ответ на оказанную ему услугу, став главой МИДа, сначала назначает Бен-Арье на должность советника, а затем комиссия по кадрам, во главе которой опять-таки стоит Либерман, утверждает назначение Бен-Арье послом в Латвии, что трактуется как содействие Либермана карьерному росту Бен-Арье.

 

Так вот, с Бен-Арье в этой истории абсолютно все ясно. Он совершил должностное и уголовное преступления, за которые уже понес наказание. Но вот что касается Либермана, то тут в деле полный юридический провал. Либерман – и полиция с этим не спорит – не просил Бен-Арье вскрывать секретные документы и делать копии. Сам поступок посла стал для него полной неожиданностью. Получив от посла секретные бумаги, Либерман не стал их каким-либо образом использовать, не передал для анализа своим адвокатам и т.д., а в течение пары минут избавился от них – и с этим в полиции и прокуратуре тоже не спорят. Таким образом, единственное, что вменяется в вину Либерману – это недонесение на поступок посла, а также то, что он вознаградил Бен-Арье за его преступление должностью советника, а затем и должностью посла. Проверить эти подозрения за те годы, которые длилось следствие, было очень легко. Достаточно было взять свидетельские показания у членов комиссии по кадровым назначениям – с тем чтобы те опровергли или подтвердили, что Либерман содействовал продвижению Бен-Арье на пост посла в Латвии. Но, как ни странно, именно это сделано и не было. 

 

Именно необходимость опросить новых свидетелей и стала, по версии правоохранительных органов, одной из причин отсрочки подачи обвинительного заключения. Второй причиной называются чисто процедурные проблемы: если дело Либермана как министра должен был рассматривать окружной суд, то, после того как он снял с себя министерские полномочия, оно подпадает под юрисдикцию мирового суда. Сам Либерман уже заявил, что не сомневается в вердикте судей, точно так же, как не сомневается в исходе выборов 2013 года. Преисполненный уверенности в себе, лидер НДИ отказался от заключения какой-либо досудебной сделки и требует провести суд в предельно сжатые сроки, чтобы висящее над ним дело не помешало ему занять ответственный пост в следующем правительстве.

 

Так в чем же, собственно говоря, будет обвинен Либерман? Понимая всю юридическую скользкость этого дела, Иегуда Вайнштейн явно избегает употреблять по отношению к Либерману слово “преступление” и говорит о “нарушении норм”. Но позвольте, нарушение норм – это не уголовное преступление, и в большинстве случаев оно в суде не рассматривается. Правда, перелистывая газеты и пробегая по строчкам интернет-сайтов, нельзя не удивляться реакции, которую вызвало у многих наших акул, шакалов, гиен и даже тигров пера закрытие “основного дела” Либермана. Их разочарование явно смешано со слабой надеждой, что доказательства еще найдутся и Либермана непременно “засадят”.

 

И как бы автор этих строк ни относился к Либерману и его делу, следует признать, что на самом деле всей нашей журналистской и политической бранже изначально было глубоко наплевать, виновен Либерман или нет – им важно было выбить его из политики и отправить в тюрьму. Я хорошо помню, как в 2001 году, когда “дело Либермана” только начиналось, один из самых известных сегодня израильских журналистов на мое замечание о том, что доводы полиции не кажутся мне достаточно убедительными, ответил: “Это не важно. Важно, что от Либермана и от всего, что он делает, плохо пахнет! Неужели ты не чувствуешь, как от него пахнет?!”

 

Признаюсь, в этот момент я вольно или невольно вспомнил уже забытых мною “вонючих русских”...

 

Вся история его затянувшегося на десятилетия дела – это история демонизации личности Либермана и попыток объявить его и его партию вне закона. И признают это его оппоненты или нет, именно политические взгляды Либермана и его “этническое происхождение”, а отнюдь не некие совершенные или не совершенные им преступления сыграли в этой демонизации решающую роль.

 

Теперь о тех самых нормах этики и демократии, к соблюдению которых призывает Иегуда Вайнштейн и о которых так много говорили на этой неделе оппоненты Либермана. О необходимости блюсти чистоту наших политических рядов говорила Ципи Ливни – та самая Ципи Ливни, спокойно сидевшая в кнессете со своими соратниками по партии “Кадима”, почти треть из которых находилась под следствием, а в итоге оказалась и под судом. Заклеймил Либермана и бывший глава Отдела по расследованию особо опасных преступлений, а ныне отставной генерал полиции и кандидат в депутаты от партии “Авода” Моше Мизрахи. Между прочим, тот самый полковник Мизрахи, который был вынужден оставить свой пост после того, как его уличили в нарушении закона. Ревнительница демократии лидер партии Шели Яхимович поспешила заявить, что такому человеку, как Либерман, не место в политике, и призвала всех политических лидеров страны продекларировать, что они никогда не войдут в одно правительство с Либерманом. Хотя как бывшая журналистка г-жа Яхимович вроде бы должна знать, что признать человека виновным в демократической стране может только суд, а вот когда политики “подсказывают” судьям, какой те должны вынести приговор, это уже, мягко говоря, не совсем демократия. Или, точнее, совсем не демократия, а совершенно иной способ государственного устройства.

 

В заключение приходится констатировать следующее: многие политологи сходятся во мнении, что нынешняя предвыборная кампания (я невольно повторяю слова своего приятеля-журналиста) слишком дурно пахнет. Вместо того, чтобы представлять народу свои пути решения внешних и внутренних проблем страны, целый ряд партий сосредоточился на поливании грязью своих оппонентов, и Либерман в данном случае оказался отнюдь не единственным объектом нападок. Что ж, когда у партий нет четкой идеологии, им не остается ничего другого, как переходить на личности. Однако сама жизнь доказывает, что народ умнее, чем о нем думают некоторые политики: по всем опросам “очки” в итоге набирают партии, которые имеют четкую идеологическую ориентацию. Так что, как бы кому ни хотелось, в итогах выборов и в самом деле сомневаться не приходится.

 

“Новости недели”