Заговор “Пионера Ближнего Востока”

Литературная гостиная

Давно это было....Сейчас, может, кто и улыбнётся, узнав об этой истории, но тогда, в 71-м, всем нам  было не до смеха. «Весь коллектив – на Бюро ЦК!» Невиданное прежде для республиканского комсомола дело. Люди старшего поколения, кто вращался в соответствующих кругах, знают, что такое – Бюро. Это, конечно, уже не «тройка» 37-го года, но тоже мероприятие суровое и непредсказуемое. Порой зайдёшь в одном качестве, а выйдешь – совсем в другом. Обычно на такие «порки» только руководителей приглашали, ну ещё двух-трёх ответственных лиц, а тут – весь коллектив....Правда, коллектив-то был у нас всего 10 сотрудников, вместе с машинисткой. Маленькая  творческая бригада газеты «Пионер Востока» –  республиканского аналога всесоюзной «Пионерской правды».
Коллектив был  дружный, весёлый, молодой, а так как вся его творческая часть сидела в одном большом кабинете, то такая, казалось бы, кучность создавала  особо творческую, живую атмосферу. Хотя в творчестве сильно не размахнёшься – газета-то маленькая,  материалы, рассчитанные на подростков, – в одну-две странички....И что такого крамольного можно было в таком издании  написать, чтобы на Бюро – внеплановое! – внезапно вызвали весь коллектив?
Мы сидели вдоль стены, как в зале суда, пришли почти все, только главной редакторши не было по причине беременности. Собравшиеся  сидели в полной тишине, что было несвойственно даже таким серьёзным совещаниям. А когда первый секретарь ЦК комсомола начал выступать – всем наверняка показалось, что вот сейчас распахнутся двери и в зал войдут  люди в  серых плащах. По нашу душу.
Ведь он говорил  – о заговоре. О сионистском заговоре.
Нет, он не тыкал пальцем в кого-либо из нас, да и слова «заговор» не прозвучало, но через всё его довольно сумбурное  выступление о безыдейщине, мелкотемье, отсутствии мобилизующего начала и  поверхностности публикаций – это в заметках-то о пионерской жизни размером в 50 строк! – красной нитью проходило: в редакции собралась чуть ли не антисоветская публика, с которой надо что-то наконец делать. А когда он произнёс фразу: «Их уже называют не иначе, как «Пионер Ближнего Востока».... - всё стало понятно.
Да, эту шутливую фразу все у нас знали. Ну, шутка  и шутка.... Хотя доля правды, конечно, в ней была. Судите сами: Штейман, Лейбович, Комаровский, Люксембург, Питальская, Шуф, Ходжаев (узбек, но мог сойти и за бухарского!) А ещё у нас регулярно  появлялся Александр Файнберг, чтобы озвучить свои только-только написанные стихи. Талантливейший поэт, он в тогдашнем Ташкенте был и  Вознесенским, и Евтушенко, и Рождественским – как говорится, в одном флаконе. Ещё не появилась на ташкентском литературном небосклоне Дина  Рубина, а  Файнберг уже собирал полные залы вузгородка и Дома знаний. За свои отчаянно откровенные стихи, касающиеся нашего тогдашнего существования, ему не раз «указывали»  в компетентных органах, и общение местного бунтаря с нашей редакцией тоже, конечно, не оставалось незамеченным.
Понятно, в нашей «творческой гостиной» мы обсуждали не только стихи Файнберга. Конечно, рассуждали и  «за  жизнь»,  время-то  какое  было.... Самый разгар  кухонных посиделок советской интеллигенции. Одну только тему никто даже шёпотом поднимать в редакции не решался. Тему отъезда. Шел 71-й  год - самое начало первой волны эмиграции. Каким  был трудным этот шаг – тот, кто уезжал тогда, запомнил на  всю оставшуюся жизнь. Помнят они и о том, какое противодействие началось этому процессу со стороны родного государства....
Из «Пионера» уезжать тогда никто не собирался. Только Гриша Люксембург ходил озабоченный предстоящими сборами,  но подробностями своих  мытарств по инстанциям он особо не делился и сионистскую пропаганду в редакции, разумеется, не вёл. А другие и вовсе не о какой эмиграции в ту пору не думали. Но на самом-самом верху, видимо, решили лучше разогнать всю эту аполитичную братию, от греха подальше. Всё-таки, идеологический орган, пусть и пионерского масштаба.
Вдруг  юную советскую смену начнут в  Израиль  заманивать...
Постановления Бюро  ЦК нам тогда не огласили – да и что там могло быть написано ? Не напечатаешь же в официальном  документе –«Разогнать всех евреев....» Обосновать –«за что» – слов  подходящих не подберёшь. Но оргвыводы не заставили себя ждать. Покинули редакцию Люксембург, Лейбович, ушёл в другую газету Штейман (позже он и вовсе плюнул на советскую печать и пошёл в заправщики на бензоколонку, зарабатывая там в день, как рассказывали, больше, чем в редакции  за месяц)... Уехал в Москву Лёня Комаровский – позже мы регулярно смотрели его «Прожектор перестройки» на Центральном телевидении....
В общем, «заговор» был успешно предотвращён. Пионерия Узбекистана была спасена от местных просионистски настроенных элементов, возможным идеологическим диверсиям  был поставлен надёжный заслон....
Да, сейчас можно и улыбнуться. Встретился не так давно с Пашей Шуфом – он  здесь, в Нью-Йорке, на Шипсхедбее живёт (пишет и  издает свои книжки – уже с десяток, наверное, выпустил!) Вспомнили наш «Пионер» за рюмкой чая. Жаль, Комаровский далековато – он  в Бостоне проживает, а то рассказал бы подробности своего пребывания в зиндане Туркменбаши – нашумевшая в своё время история. Леонида видим часто – правда, по телевизору, где  на «Перекрёстке» Топаллера он изящно  отбивает атаки своего оппонента. Совсем не изменился, хотя столько лет прошло...
Что касается остальных «пионеров  Ближнего Востока»... Якуб Ходжаев (который за бухарского  мог сойти)  стал  впоследствии главным редактором того самого «Пионера». Правда, название к тому времени решили сменить на безликое - «Солнышко». Примкнувший  тогда к «заговорщикам» Файнберг по-прежнему пишет стихи в Ташкенте, да только вот кому  сейчас там их читать – большой вопрос. Ну а я... Я вот, перед вами – рассказываю эту историю...

Рисунок Михаила Беломлинского