ТЕРРОРИСТЫ НЕ ВЗРЫВАЛИ ШКОЛУ В БЕСЛАНЕ
В мире
Дмитрия Козака, полномочного представителя президента в Южном федеральном округе, жители Беслана уважают. Он искренне сочувствует их горю, приезжает, разговаривает с ними. Отвечает на вопросы, в меру откровенности и возможности. В этот раз, на встрече с членами комитета “Матери Беслана”, он прямо сказал: “Вы должны быть готовы к тому, что должностных лиц не удастся привлечь к уголовной ответственности”.
То есть все их старания заранее бесполезны. Расследования по Беслану не будет. Не назовут имена, не привлекут к ответственности тех, кто отказался вести переговоры с террористами, кто отдал приказ штурмовать школу, в которой было более тысячи заложников, в основном детей.
На этот раз Дмитрий Козак привёз с собой заместителя генерального прокурора по Южному федеральному округу - Ивана Сыдорука. Полпреда понять можно - почему он один должен отдуваться за всё и за всех? Но оказалось, что лучше было бы одному терпеть, чем давать открыть рот Сыдоруку.
Прокурора спросили, почему он не вызывает на допрос Юрия Савельева. (Член парламентской комиссии по расследованию, доктор технических наук Савельев подготовил альтернативный доклад, в котором доказывал, что первые взрывы в спортзале начались после обстрела школы из танка, огнемётов и гранатомётов. Официальная же версия – террористы взорвали бомбы в спортзале, после чего начался вынужденный штурм, в результате которого погибло 334 человека. Доклад Савельева – кость в горле прокуратуры.)
И потому Сыдорук резко ответил: “Я вам ещё раз говорю: доклад Савельева - это политический доклад”.
“А в чём он политический?” – спросили бесланцы.
“Я не сказал, что он политический! – спохватился Сыдорук. - Я такого не говорил: “политический”... Какая политика?”
“Вы говорили, что доклад политический, зачем отказываетесь? – удивились бесланцы. - Вы говорили так. А ведь Савельев по делу даже не допрошен”.
“А почему я его должен допрашивать?” – ответил Сыдорук.
С такими прокурорами на людях появляться нельзя. Так вести себя – значит прямо говорить: чего пристали, подите вон! То есть провоцировать людей. Может, именно поэтому бесланцы сказали Козаку: если ничего не добьёмся, начнём самосуд...
А вопросы остаются. И к ним добавляются новые. Например, один из танкистов отказался от первоначальных показаний и сказал на следствии, что танк стрелял по школе. Его показания немедленно засекретили, с остальных членов экипажа взяли подписку о неразглашении.
Но самое главное – видеозаписи штурма. С большой долей уверенности можно предполагать, что их вели все службы, причастные к событиям, – и МЧС, и ФСБ, и МВД. Но нигде они не фигурировали. На требования бесланцев им отвечали, что видеоархив не сохранился(?).
И вдруг в декабре 2006 года по телеканалу “Россия” показали документальный фильм “Последняя командировка”, с кадрами штурма, и к тому же сказали, что видеозапись получена из архива Центра специального назначения ФСБ.
Естественно, прокурора Сыдорука только и спрашивали об этой плёнке: почему прокуратура не требует, почему не приобщает к материалам следствия?
В конце концов он ответил: “Если запросить данные у ФСБ, то придётся в соответствии с законом засекретить их”. Это, видимо, означает, что никто ничего не увидит и не услышит. А на юридическом языке это также означает, что ФСБ утаивает улики. За что предусмотрена уголовная ответственность.
Но не будем фантазировать на почве нашей реальности. Хотя та же реальность удивительным образом подтверждает библейскую истину: нет ничего тайного, что не стало бы явным.
Вскоре после отъезда из Нальчика полномочного представителя президента по Южному федеральному округу Дмитрия Козака и заместителя генерального прокурора по Южному федеральному округу Ивана Сыдорука в комитет “Матери Беслана” пришла бандероль. От анонима. А в ней – видеоплёнка. Запись допроса двух сапёров. Тайм-код показывает, что допрос проходил на следующий день после завершения штурма – в 17 часов 50 минут 4 сентября 2004 года. На просмотр видеозаписи в Бесланском дворце культуры собралось 40 человек. Никто из официальных лиц не явился.
На допросе не простые сапёры. Первый - Багатар Набиев, начальник инженерных войск 58-й армии. Второй - Андрей Гаглоев, его подчинённый. Они сразу после штурма, который начался в 13 часов 03 минуты 3 сентября, проникли в спортзал и приступили к разминированию. И закончили его примерно после 15 часов 05 минут.
В кадре видны лежащие на столе следователя неразорвавшиеся самодельные бомбы террористов.
“А что по поводу дырки в стене? – спрашивает следователь. – Они говорят, что она появилась после двух взрывов”.
“Дырка в стене не от этого взрыва, - отвечает Набиев. - Если бы внутри помещения был взрыв вот таких зарядов... Смотрите, какие шарики. (Речь о железных шариках - начинке самодельных бомб – С.Б.) Если бы под этим окном взрыв произошёл, как они говорят... Всё бы вокруг... Это стреляли... Мы вытаскивали детей. Ни у кого таких осколков нет и вокруг тоже...”
“Так в помещении взрывов не было?” – прямо спрашивает следователь.
“В помещении не было”, - отвечает начальник инженерных войск 58-й армии Багатар Набиев.
А следователи Генеральной прокуратуры и парламентская комиссия написали в заключении, что в 13:03 в школьном спортзале взорвались две самодельные бомбы, принесённые боевиками. После чего образовался тот самый пролом в стене - и заложники начали выскакивать через него. Террористы открыли по ним огонь, в спину. И тогда спецназовцы вынуждены были начать штурм, чтобы спасти заложников.
Теперь можно утверждать, опираясь на данные официального допроса (утаённые от всех), что террористы школу не взрывали.
А ещё на той плёнке отчётливо видны тубусы от гранатомётов, валяющиеся недалеко от спортзала. Потом они исчезли, и официальное следствие уверяло, что огонь из гранатомётов по спортзалу не вёлся.
Приближается третья годовщина со дня трагедии в Беслане. Уже сейчас понятно, что комитет “Матери Беслана” поднимет вопрос о продолжении расследования, о приобщении новых материалов, потребует обнародования видеозаписей из архива ФСБ, обратится к президенту, в Госдуму и в Совет Федерации. А ведь Госдума и Совет Федерации 22 декабря 2006 года постановили, что расследование закончено, и распустили парламентскую комиссию.
Что теперь они будут говорить?
То есть все их старания заранее бесполезны. Расследования по Беслану не будет. Не назовут имена, не привлекут к ответственности тех, кто отказался вести переговоры с террористами, кто отдал приказ штурмовать школу, в которой было более тысячи заложников, в основном детей.
На этот раз Дмитрий Козак привёз с собой заместителя генерального прокурора по Южному федеральному округу - Ивана Сыдорука. Полпреда понять можно - почему он один должен отдуваться за всё и за всех? Но оказалось, что лучше было бы одному терпеть, чем давать открыть рот Сыдоруку.
Прокурора спросили, почему он не вызывает на допрос Юрия Савельева. (Член парламентской комиссии по расследованию, доктор технических наук Савельев подготовил альтернативный доклад, в котором доказывал, что первые взрывы в спортзале начались после обстрела школы из танка, огнемётов и гранатомётов. Официальная же версия – террористы взорвали бомбы в спортзале, после чего начался вынужденный штурм, в результате которого погибло 334 человека. Доклад Савельева – кость в горле прокуратуры.)
И потому Сыдорук резко ответил: “Я вам ещё раз говорю: доклад Савельева - это политический доклад”.
“А в чём он политический?” – спросили бесланцы.
“Я не сказал, что он политический! – спохватился Сыдорук. - Я такого не говорил: “политический”... Какая политика?”
“Вы говорили, что доклад политический, зачем отказываетесь? – удивились бесланцы. - Вы говорили так. А ведь Савельев по делу даже не допрошен”.
“А почему я его должен допрашивать?” – ответил Сыдорук.
С такими прокурорами на людях появляться нельзя. Так вести себя – значит прямо говорить: чего пристали, подите вон! То есть провоцировать людей. Может, именно поэтому бесланцы сказали Козаку: если ничего не добьёмся, начнём самосуд...
А вопросы остаются. И к ним добавляются новые. Например, один из танкистов отказался от первоначальных показаний и сказал на следствии, что танк стрелял по школе. Его показания немедленно засекретили, с остальных членов экипажа взяли подписку о неразглашении.
Но самое главное – видеозаписи штурма. С большой долей уверенности можно предполагать, что их вели все службы, причастные к событиям, – и МЧС, и ФСБ, и МВД. Но нигде они не фигурировали. На требования бесланцев им отвечали, что видеоархив не сохранился(?).
И вдруг в декабре 2006 года по телеканалу “Россия” показали документальный фильм “Последняя командировка”, с кадрами штурма, и к тому же сказали, что видеозапись получена из архива Центра специального назначения ФСБ.
Естественно, прокурора Сыдорука только и спрашивали об этой плёнке: почему прокуратура не требует, почему не приобщает к материалам следствия?
В конце концов он ответил: “Если запросить данные у ФСБ, то придётся в соответствии с законом засекретить их”. Это, видимо, означает, что никто ничего не увидит и не услышит. А на юридическом языке это также означает, что ФСБ утаивает улики. За что предусмотрена уголовная ответственность.
Но не будем фантазировать на почве нашей реальности. Хотя та же реальность удивительным образом подтверждает библейскую истину: нет ничего тайного, что не стало бы явным.
Вскоре после отъезда из Нальчика полномочного представителя президента по Южному федеральному округу Дмитрия Козака и заместителя генерального прокурора по Южному федеральному округу Ивана Сыдорука в комитет “Матери Беслана” пришла бандероль. От анонима. А в ней – видеоплёнка. Запись допроса двух сапёров. Тайм-код показывает, что допрос проходил на следующий день после завершения штурма – в 17 часов 50 минут 4 сентября 2004 года. На просмотр видеозаписи в Бесланском дворце культуры собралось 40 человек. Никто из официальных лиц не явился.
На допросе не простые сапёры. Первый - Багатар Набиев, начальник инженерных войск 58-й армии. Второй - Андрей Гаглоев, его подчинённый. Они сразу после штурма, который начался в 13 часов 03 минуты 3 сентября, проникли в спортзал и приступили к разминированию. И закончили его примерно после 15 часов 05 минут.
В кадре видны лежащие на столе следователя неразорвавшиеся самодельные бомбы террористов.
“А что по поводу дырки в стене? – спрашивает следователь. – Они говорят, что она появилась после двух взрывов”.
“Дырка в стене не от этого взрыва, - отвечает Набиев. - Если бы внутри помещения был взрыв вот таких зарядов... Смотрите, какие шарики. (Речь о железных шариках - начинке самодельных бомб – С.Б.) Если бы под этим окном взрыв произошёл, как они говорят... Всё бы вокруг... Это стреляли... Мы вытаскивали детей. Ни у кого таких осколков нет и вокруг тоже...”
“Так в помещении взрывов не было?” – прямо спрашивает следователь.
“В помещении не было”, - отвечает начальник инженерных войск 58-й армии Багатар Набиев.
А следователи Генеральной прокуратуры и парламентская комиссия написали в заключении, что в 13:03 в школьном спортзале взорвались две самодельные бомбы, принесённые боевиками. После чего образовался тот самый пролом в стене - и заложники начали выскакивать через него. Террористы открыли по ним огонь, в спину. И тогда спецназовцы вынуждены были начать штурм, чтобы спасти заложников.
Теперь можно утверждать, опираясь на данные официального допроса (утаённые от всех), что террористы школу не взрывали.
А ещё на той плёнке отчётливо видны тубусы от гранатомётов, валяющиеся недалеко от спортзала. Потом они исчезли, и официальное следствие уверяло, что огонь из гранатомётов по спортзалу не вёлся.
Приближается третья годовщина со дня трагедии в Беслане. Уже сейчас понятно, что комитет “Матери Беслана” поднимет вопрос о продолжении расследования, о приобщении новых материалов, потребует обнародования видеозаписей из архива ФСБ, обратится к президенту, в Госдуму и в Совет Федерации. А ведь Госдума и Совет Федерации 22 декабря 2006 года постановили, что расследование закончено, и распустили парламентскую комиссию.
Что теперь они будут говорить?
comments (Total: 1)